One night

В тишине, разбавленной тиканьем настенных часов и стуком длинных пальцев об отполированную поверхность барной стойки, витала всеобщая тяжесть сделанных поступков и осознания их последствий. Известный в Равке клуб «Ворон» сегодня закрыл свои двери на пару часов раньше, а всё потому что его хозяин был омрачен собственными переживаниями ровно так же как и его лучший друг, что сидел рядом, небрежно перекинув чёрное пальто через спинку высокого стула. Александр имел привычку разваливаться на стульях так, будто сидел на троне, вне зависимости был ли это барный стул или ветхое кресло. На часах, что гордо висели на стене, стрелка едва заметно перевалила за половину девятого вечера, на что Каз тяжело вздохнул, в редкий раз перешагивая через свой нерушимый принцип: Время — деньги. Он медленно прокручивал в руке стакан, наблюдая как мягкий свет лампочек преломляется в янтарной жидкости, в то время как его друг и вовсе смотреть не хотел на напиток. Каз слишком хорошо знал его неприязнь к алкоголю, а потому предлагать во второй раз не стал. — Ну, — начал Александр, — что у тебя? — Всё плохо. Я бы даже сказал — изрядно паршиво. — Насколько? — Третий день сплю в клубе. И будто в подтверждение своим словам Бреккер размял шею, уныло вспомнив неудобный кожаный диван в кабинете, который ко всему прочему был ещё и скользким. — Неужели не нашёл слов, чтобы всё уладить? — Ты же знаешь, я в этом плане не очень. За три года так и не научился правильно подбирать речи, не то что некоторые, — покачал головой парень. — Да, мастер красивых речей у нас один, — усмехнулся брюнет, проведя пальцами по волосам, зачесав их назад. — Твоя хотя бы дома. Я сколько угодно ночей провёл бы в офисе, если знал, что она дома, в безопасности. — Я думал, вы завязали игры в кошки-мышки. — Я тоже. — Александр нахмурился. — Но она, видимо, так не считает. Мужчина вспоминал, сколько раз его Алина тайком сбегала из дома после каждой крупной ссоры, заставляя его изрядно нервничать. Не то чтобы Александр не знал, где она, он находил её сразу же, но не позволял себе нарушать её личные границы, давая Алине возможность остаться вдали от него. К тому же она всё равно всегда возвращалась на четвёртый день. Почему именно четвертый он понятия не имел, в принципе, ему было и не интересно. Лишь бы Алина вернулась, свернулась клубочком в его руках и всё было хорошо. — Её нет больше недели, и я уверен, что после сделанного мной, вернётся она не скоро. Но меня больше напрягает её друг, глупый юнец, что каждый вечер ошивается у дверей её подруги. — Мал? Занудный тип, — хмыкнул Каз. — Я бы давно ему врезал. — У меня руки чешутся, когда я вижу его, но не могу. Я обещал ей, если помнишь, — откинувшись на спинку стула, брюнет ослабил тонкий чёрный галстук и расстегнул манжеты рубашки того же цвета. — Кто первый расскажет? — Давай я, раз первый начал. Бреккер открыл рот и хотел начать, но в тот момент входная дверь, ключи от которой имели только три человека, с шумом распахнулась и послышались громкие и до жути знакомые шаги. — Принимайте в клуб красавчиков, — парень бросил кожаную куртку на соседний стул и облокотился на стойку. — Не беспокойтесь, всё равно красавчик тут только один. — И стащив у Александра его нетронутый напиток, залпом осушил стакан. — Ты написал сообщение о встрече в клубе, и как всегда опоздал, Ник. — Каз, дружище, я не опоздал, просто вы пришли раньше, — подмигнул Николай. — Что я пропустил? — У Каза проблемы, ровно как и у нас с тобой, раз мы здесь, — ответил Александр, и оба друга взглянули на Бреккера, ожидая его рассказа. На самом деле Каз был довольно скрытной личностью, не желавший кому-либо показывать эмоции. Воздвигнув вокруг себя толстые стены, он никому не позволял пройти через них и увидеть его настоящего, за исключением Александра и Николая. Лучшие друзья, что были знакомы с университета — единственные, с кем Каз делился переживаниями и делил радость. А потом появилась Инеж, которая не только разрушила эти холодные  стены, но сумела пробраться ему под кожу своей нежной улыбкой и заботой. Каз любил её, как никого прежде. — Я назвал её своей инвестицией, — он сморщился, с досадой вспоминая свои же слова. — Оу, — произнёс Николай, — тут даже я бы на тебя обиделся. Как тебе не стыдно называть так девушку? — Ты сейчас вообще не помогаешь. — Как это произошло? — спросил Морозов. — Я был зол, а сорвался на неё. Даже не знаю, как позволил себе это. После того как я вложил в бизнес её отца деньги, она считала, что обременила меня, всегда переживала из-за этого, а тут я выпалил про инвестицию, — парень тяжело вздохнул, небрежно смахнув падающую на лоб прядь. — Боюсь представить, как себя чувствовала Инеж после этих слов. — Извиниться не пытался? — спросил Ланцов, подперев рукой подбородок. — Разумеется, пытался, вот только безуспешно. Я еле уговорил её остаться, вместо этого ушёл сам. Каз хотел бы сказать, как сильно по ней скучает, как каждую ночь ложится на этот проклятый диван с мыслями об улыбке Инеж, её голосе, тёплых объятиях. В сотый ругает себя за свои слова, не понимая, как всё исправить. — Тебе в любом случае нужно с ней поговорить. Сидя в клубе, ты вряд ли добьёшься её прощения. — Согласен с Александром. Сделай ей приятное, что-то необычное. Расскажи, как сильно любишь её, можешь даже напомнить о вашей первой встрече. — А вот этого лучше не делать. Ты что, забыл их первую встречу?  — Вот не начинайте. — А… точно! — и спустя секунду Николай засмеялся. — Как же ты её тогда назвал… — Гимнастка на шторах, — улыбнулся Морозов, а Николай и вовсе залился смехом. — Блин, дружище, прости, но это было очень смешно, — подтолкнув локтём друга, блондин продолжал хрипло смеяться. — У тебя ещё лицо было такое недовольное, как у дам на портретах в кабинете искусства. — Откуда я знал, как это называется. Сказал первое, что пришло в голову. Я и до сих пор не знаю, — пожал плечами Бреккер. — О, давайте я загуглю, — Николай сразу же полез в карман, и вытащив телефон, начал печатать в поисковике. — Нашёл, это называется воздушной гимнастикой. В принципе, ты почти угадал. — Сможешь теперь удивить её своими знаниями. — Как-нибудь расскажу ей, что мы все трое в клубе посреди ночи гуглили разновидности гимнастики, — впервые за вечер Каз улыбнулся. — Тогда она подумает, что либо ты всё ещё пьян, либо у нас поехала крыша, — Ланцов продолжал широко улыбаться, наливая в стакан воды. Налегать на алкоголь в середине недели было бы не лучшим решением. — Вот не умеете вы разговаривать с женщинами. А их нужно понимать, удивлять… — И поэтому ты сейчас сидишь здесь. Говори уже, что натворил мистер «я не совершаю ошибок». — Не ошибка, Каз, это был просчёт. Некое недоразумение. Как вы помните, мой отец помешан на нашей родословной и всё такое. О, и кстати, вы знали, что мой предок был королём и его тоже звали Николай? Мы очень похожи — блондин открыл в телефоне фотографию портрета, что висел в доме его отца. — Ну разве я не красавчик? — Уверен, что был королём? На придворного шута ты больше смахиваешь, — от слов Александра Каз тихо засмеялся. — У тебя очень чёрный юмор, знаешь, — на это Морозов лишь развёл руками. — Вернёмся к нашей теме. Отец так и не одобрил мой выбор, потому что Зоя не из дворянской семьи, и сказал, что нашёл мне невесту. Какая-то принцесса со стрёмным именем. Кажется её звали Рагнар. — Рагнар? — переспросил Каз. — Это же мужское имя. — Так обычно зовут викингов из скандинавских мифов. — Говорю же, стрёмное имя для девушки. Я не хотел рассказывать об этом Зое, зная, что она расстроится, но ей довелось услышать мой разговор с отцом. Зоя была опечалена, озлоблена, ну я и решил пошутить. — Боюсь представить, что ты ляпнул. — Сказал, что у меня будет две жены. Тогда мне показалось это смешным. — Какой же ты идиот, — покачал головой Бреккер, поправляя кожаные перчатки. — Полный дурак, — кивнул Морозов. — Это была всего лишь шутка. Я даже улыбался, говоря это, пока в меня не полетела ваза, — Ланцов чуть сморщился, представив как эта фарфоровая штука летит в его голову. — Откуда я знал, что она примет мои слова всерьёз. — Ты сказал ей, что будешь держать двух жён и думал, она посмеётся и всё? — Уж тем более Зоя, — брюнет потянулся за телефоном и, не увидев ничего важного в уведомлениях, положил обратно. — Перед тем как извиняться перед ней, лучше поговори с отцом, чтоб подобного не повторялось. — Он прекрасно осведомлён о моих чувствах к Зое, но считает это временным увлечением, сколько бы я его ни убеждал в обратном, — фыркнул блондин. — Я чувствую себя какой-то принцессой, которую отец насильно хочет выдать замуж. — Если женишься на девушке по имени Рагнар, тогда точно станешь играть роль жены в этом браке. — Что намереваешься делать, принцесса ты наша? — Каз считал себя худшим советником в любовных делах, но своим друзьям был готов помочь всеми силами. — То что должен был сделать давно, — под вопросительные взгляды друзей, Николай вытащил из внутреннего кармана куртки синюю бархатную коробочку, внутри которой находилось тонкое кольцо, украшенное голубым камнем. — Я сделаю Зое предложение. — Смелое решение, — кивнул Александр и улыбнулся, похлопав друга по плечу. — Поздравляю. — Думаете, она согласится? — Конечно, учитывая, что она до сих пор терпит твои шутки. — Юмор — единственное, что спасает меня от депрессии. Я бы и вам посоветовал, особенно тебе, — он указал на Каза. — Ну спасибо. — Когда ты собираешься делать предложение? — Сегодня. Поеду домой и сразу встану на одно колено. — Только смотри, не пошути про то, что она будет первой женой, — сказал Морозов, сосредоточив тёмные глаза на массивных часах на запястье. — Твои шутки всё мрачнее и мрачнее, — подметил Каз. — У тебя-то что стряслось? Александр тяжело вздохнул, черты его лица напряглись, делая и без того выделяющиеся скулы ещё острее. — Проект «Каньон». Она в курсе. — Безэмоционально произнёс он. — Упс, — нахмурился Николай, а следом головой покачал Бреккер. — Да, упс. — Но как это произошло? — Я не знаю, никто не знал об этом, кроме вас и Дэвида. — Может это он? Проболтался случайно. — Нет, Ник, это не он. Дэвид верен своему делу, как никто другой. — Да, славный малый, — сказал Каз. — И очень талантливый программист. Но что насчёт его подружки? — Женя… — Николай задумчиво потер подбородок. — Что если Женя узнала об этом и рассказала Алине, они же лучшие подруги? — Может быть… — угрюмо пробормотал Александр. — В любом случае Алина была в ярости, когда узнала, что «Каньон» моих рук дело. — А она узнала, что мы помогали тебе разработать его? — Нет, Каз, своим злодеем она сделала только меня. «Каньон» был опасной программой, которую Александр разрабатывал много лет, чтобы усмирить своих соперников, а главное подчинить их себе. Морозов как никто другой знал, каково это бороться за себя и своих людей, и потому прибегнул к довольно рискованному шагу. Принцип «Каньона» заключался в том, что она незаметно проникала в компьютеры компаний-конкурентов под видом простого вируса и всего за несколько минут полностью уничтожала всю самую важную информацию, расширяясь на экране подобно сгустку тьмы. Проект оказался успешным. Всего за несколько дней конкурентам Александра пришлось заключить договор, по которому большая часть их акций стала принадлежать Морозову, а это означало, что их собственность оказалась, буквально, в его руках. — Но ты же объяснил ей, что сделал это ради спасения своей компании, чтобы твои люди не лишились работы? — Каз хорошо понимал Александра, ведь ему самому порой приходилось совершать не самые честные шаги для сохранения своего бизнеса. — Она не захотела меня слушать. Ситуация ухудшилась ещё и тем, что среди всех наибольший ущерб получила компания Оретцева. Её лучший друг, Мал, — Морозов с отвращением произнёс это имя, вложив всю свою неприязнь к парню. — Он должен был унаследовать дело отца, а теперь ему придётся подчиняться мне. — И не то чтобы тебе это не нравится, — усмехнулся Ланцов, заметив холодное удовольствие в глазах друга. Александр слабо улыбнулся, но сразу же нахмурился, вспомнив слёзы Алины, разочарование в её больших глазах, когда она говорила ему о том, какой он монстр, бесчестный лгун и ещё много подобных ругательств. Его сердце сжалось от мысли, что она никогда не простит его. Больше всего Морозов боялся потерять её, вновь остаться одному, ведь именно Алина, хрупкая, неуклюжая художница, которую он встретил совсем случайно, стала его лучиком надежды. Тот день был одним из худших для Александра. Дела в компании шли наперекосяк, сорвалась встреча с партнёрами, а головная боль с утра только усилилась, и чтобы хоть как-то собраться с мыслями он остановил машину у случайного парка и выбрал самую неприметную скамейку. Вдруг мимо него пронеслась группа детей, а среди них девушка с белоснежными волосами. Яркие лучи солнца играли на её коже, и тогда Александру показалось, что она буквально сияет. Она рисовала детишкам забавные рисунки, а те весело смеялись, бегая вокруг неё. Чего Морозов совсем не ожидал, так это что девушка сама подойдёт к нему и с мягкой улыбкой протянет рисунок. На его растерянный взгляд она представилась Алиной и сказала, что он напомнил ей о том, что изображено на рисунке — солнце в затмении. Тогда впервые за день он улыбнулся и благодаря девушке с солнечными лучами в волосах день Александра закончился намного лучше, чем начался. — Знаете, меня дико злит осознание, что она предпочла понять этого глупого юнца Оретцева, а не меня. А с другой стороны, имею ли я право злиться на неё? — и брюнет сам ответил на свой вопрос. — Конечно же нет. — Перед твоей проблемой моя выглядит, как детский лепет, — Ланцов провёл рукой по волосам, пропуская сквозь пальцы светлые пряди. — Не поверю, что ты не пытался загладить свою вину. — Попытка была провальной. Я подарил ей ожерелье, но… — Но, что? — Она сказала, что оно похоже на ошейник, сделанный из древнего динозавра. Николай прижал кулак ко рту, сдерживая смех, а Каз усмехнулся, представив, как Алина выкрикивает это его другу, которому мало кто смел что-либо предъявлять. — Тебе нужно объяснить ей причину своего поступка, — начал Каз. — Постарайся правильно подобрать слова и ни в коем случае не напоминай ей об этом занудном Мале. — Я уверен, она просит тебя. Улыбнётся, назовёт ласково Сашей, — подмигнул Николай, зная, как Александру не нравится, что они шутят над этим. — Один из моих партнёров, посещающий вместе со мной теннис, приехал из России, он рассказывал, что его дядю, который страдает алкоголизмом, друзья называют Санёк. Ничего не напоминает, Алекс? — мужчины засмеялись. — Надеюсь Зоя откажет тебе. — Ауч, — блондин шутливо схватился за сердце. — Это было очень грубо. Я понял, почему вы всегда такие мрачные. Это элементарное неумение понимать своих женщин. — Они нас хотя бы не бьют. — Ты на чьей стороне, Каз? — возмущенно произнёс Ланцов и шутливо бросил в друга скомканную салфетку. — Давайте, ребят, мы крутые чуваки, и не из такого выбирались. Сейчас мы соберёмся, включаем всё своё обаяние и идём возвращать своих женщин. Каз и Александр переглянулись, после чего кивнули и все поднялись с места. Стрелка часов уже перевалила за полночь, но, казалось, шум города стал только активнее. — Удачи всем, — Бреккер накинул на себя чёрный плащ. — Надеюсь сегодня я буду спать на удобной кровати. Друзья вышли на шумную улицу и, попрощавшись, каждый сел за руль. Александр откинулся на спинку сиденья, затылком чувствуя прохладу кожаного покрытия. С друзьями было легко, печальные мысли не так сильно омрачали голову, но оставшись в одиночестве, он вновь почувствовал, как грусть и отчаяние давят на него. Въезжая на знакомую улицу, Александр с унынием представил, как вернётся в пустой дом, где нет его Алины. Однако, когда машина плавно остановилась у дверей, он заметил в гостиной приглушенный свет торшера. С колотящимся сердцем мужчина тихо вошёл в дом и прямо перед собой увидел небрежно скинутые белые кроссовки. Алина. Александр бросил пальто на одно из кресел и прошёл дальше, но ни в гостиной, ни на кухне никого не было. Внимательно оглядываясь по сторонам, он поднялся на второй этаж и направился прямиком в спальню. Свет горел только в ванной, и поэтому брюнет нащупал на стене выключатель и спустя секунду комнату озарил мягкий свет. Вдруг дверь ванной открылась и на пороге резко остановилась девушка, отчего сердце Александра, чуть не вырвалось из груди. Ни разу в жизни он не испытывал такой тоски, какая охватила его после ухода Алины. Она подняла на него карие глаза и смущенно оттянула край его футболки, в которой буквально утопала. Он стоял перед ней такой красивый в чёрной рубашке, волосы были аккуратно уложены назад, но в родных тёмных глазах была грусть и тоска. Что-то кольнуло в её сердце от его взгляда и, не выдержав, Алина опустила глаза, но Александр заметил, что её  глаза были красные, когда он вошёл, и не теряя ни секунды, он шагнул к ней и завлёк в объятия. — Почему ты плакала? — ласково спросил брюнет. — Что с тобой? — Прости, что оставила тебя, — прошептала она, чувствуя, как глаза щиплет от слёз. — Прости меня… — Ш-ш-ш, — его сильные руки обернулись вокруг хрупкого тела, прижимая ближе. — Ты меня прости, солнышко, — он успокаивающе провёл рукой по её волосам и оставил поцелуй на макушке, прежде чем мягко направить её к кровати и потянуть к себе на колени. — Я не должен был скрывать от тебя правду. — Я столько всего наговорила тебе, даже не выслушав. Ты сделал это ради нас, ради лучшего будущего, — она прикрыла глаза, почувствовав, как его большой палец нежно стирает с её щёк слёзы. — И ожерелье очень красивое, оно совсем не похоже на ошейник. На это Александр лишь улыбнулся и крепче обнял её, уткнувшись носом в белоснежные локоны. — Но плакала ты не из-за этого, ведь так? — Какой ты у меня проницательный, — улыбнулась девушка, но улыбка вышла натянутой и грустной. — Посмотри на меня, — голос Александра наполнился волнением, он поднял её голову за подбородок, но девушка не нашла в себе смелости взглянуть ему в глаза, и потому он мягко, но требовательно повторил: — На меня, Алина. — Я… — она тяжело вздохнула. — Я не знаю, как это получилось, то есть знаю, но… — и, наконец, взглянув в его тёмные глаза, Алина на выдохе сказала: — Саша, я беременна. На минуту воцарилась тишина. Александр растерянно смотрел на неё, а позже опустил взгляд на её живот. — Алина, — внутри него было столько эмоций, что он даже не знал, с чего начать. — Я знаю, знаю, ты не хотел детей, и я тоже не особо планировала, — девушка в очередной раз всхлипнула, покачав головой. — Не проси меня делать аборт, пожалуйста. — Что? Аборт? — брюнет нахмурился. — Я бы никогда не попросил у тебя о подобном, — а затем он неожиданно для неё мягко улыбнулся. — Да, я не планировал заводить детей, но это не значит, что я не рад. — Рад? Правда? — её большие карие глаза наполнились таким ярким счастьем, что Александр готов был смотреть в них сколько угодно. — Да, — его большая ладонь легла ей на живот, большим пальцем поглаживая его. Другой рукой он коснулся её щеки, притянув Алину ближе, и он прошептал ей в губы: — Я безумно рад. Девушка счастливо улыбнулась и сама сократила оставшиеся между ними сантиметры, подарив ему нежный, долгий поцелуй. Александру сносило крышу от мягкости её губ, и он даже представить себе не мог, как выдержал без неё целую неделю. Его холодные губы так резко контрастировали с её тёплыми, оказывая на них сильнейший эффект своеобразного удовольствия. Александр не хотел отпускать её ни на секунду и прижал ближе, не оставив между ними ни миллиметра. Он отрывался от неё лишь на мгновение, чтобы следом поцеловать её с ещё большей нежностью. — Ты изменила мой мир, моё солнышко, — хрипло прошептал он сквозь поцелуй.   Чуть дальше лежал его телефон, на который один за другим приходили уведомления. И если бы Александр отвлекся на пару минут  (чего делать он не планировал), то увидел, что Каз более чем счастлив, наконец помирившись с Инеж, а Николай уже планирует свадьбу с Зоей.