***
—Павел, поймите, вы просто не можете нам отказать. Тина обязана, понимаете, обязана, принять участие в нашем новом проекте. Это глоток свежего воздуха на украинском телевидение. Лучшее шоу и лучшая певица — отличный тандем. Соглашайтесь. И так, на протяжении месяца мне пришлось переговорить практически со всем руководством канала Украина. Они очень настойчиво приглашали Тину поучаствовать в их новом скандальном шоу. Знали, что она будет самым ожидаемым и рейтинговым гостем за всю его историю. «Ну конечно, это же Тина» пролетало в мыслях вместе с закатанными глазами, открывая очередное письмо на е-мейле с просьбами согласиться. Я отвечал лаконичным и категоричным отказом. Они не мирились и раз за разом присылали мне контракты с очень кругленькими суммами, которые, к слову, становились больше с каждой новой неделей. Они еще имели совесть обиженно обвинять нас в не желании поддерживать отечественные каналы, на что я уже просто закрывал глаза. Странные и самую малость наглые. На что они рассчитывают после скандала на шоу Маска? Да и вообще, я думал, что уже все смирились с тем, что Тина не принимает участие в подобных проектах. Ей это неинтересно, а, главное, не нужно. Но мы, конечно, могли хотя бы сесть за стол переговоров, прийти к какому-то компромиссу, но есть ещё одно но, мне категорически не нравится идея этого шоу. Хотя в последнее время я стал максимально терпим ко всему, что происходит на телеке. Данный проект не о творчестве, не о людях. Это очередной способ хайпануть для ведущих и поднять рейтинги канала за счёт рысканья в грязном белье гостя. Тина о шоу практически ничего не знала, слава богу, у девочки нет времени смотреть телевизор. Лишь слышала, что это новое взрывающее шоу, где двое суперведущих Оля Полякова и Потап без цензуры и без такта оглашают приглашённой звезде все самые актуальные и громкие слухи про неё. Задача звезды выдержать, из-за обиды и чувства несправедливости не кинуться опровергать сказанное, терпя насмешки ведущих. То есть, некая игра наоборот. Если звездный гость сможет сдержаться и не остановит игру, он получает суперприз, если не выдерживает и останавливает программу, исполняет в конце смешное унизительное задание. Это не для Тины. Конечно, я в ней не сомневался, но яркие грязные заголовки, которые регулярно появляются в новостных лентах не внушают ничего хорошего на будущее состояние Кароль. И я был спокоен, веря, что через пару месяцев все успокоятся и вопрос закроется сам собой. Сообщения от Тины, что она готова участвовать, я получил рано утром. Сначала не поверил, решив, что она что-то перепутала. Но позже моя королева позвонила и сама сказала, что хочет принять участие в таком совсем необычном для неё проекте. Тина не призналась, но я догадался, что уговорил её Потап. У них уже много лет складываются близкие отношения. Она им восхищается и доверяет, зная, что Потапенко никогда не поставит её в неловкое положение, и, в любом случае, превратит все острые углы в добрые шутки. Я не хочу называть её наивной, но Тина так верит в него, как в друга, что ей даже удаётся не замечать все, что он говорит о ней за спиной. Возможно, мы и не должны переубеждать и раскрывать ей глаза. Это их дело. Но я уверен, что в данном случае её уболтал он. В светлую головушку Тины просто так такая мысль прийти не могла. С Тиной не спорю. Хочет, значит, хочет. У нас есть паритет. Но, если проект касается больше личной жизни, чем творчества, решение Тины в приоритете. — Ты уверена? — на всякий случай переспрашиваю, надеясь, что она всё же одумается. У нас сейчас катастрофически нет времени, а съемка в середине дня точно сорвет все планы. — Паш, мне нечего скрывать. Всё, что они скажут, будет полным бредом. — она улыбаясь отмахивается от меня, что-то набирая в телефоне и подходя к зеркалу. — Зачем тогда участвовать? — поправляю очки, пока она крутится в отражение. Рассматривая несуществующие несовершенства. — Отказаться, значит, чего-то бояться. Но я не боюсь. Я живу честно, без скелетов в шкафу. — серьезно говорит она, поворачиваясь. — Я не хочу казаться трусихой в глазах половины страны. Да и отказ будет значить, что все то, что пишет пресса — правда. В её словах есть доля правды, но я не могу отпустить Тину, свою малышку Ти, в этот «цирк» — Те, кто с тобой, и так понимают абсурдность слухов. Остальные всё равно найдут повод думать по-другому, ты же знаешь. — Я хочу это сделать. Услышать, что они смогут про меня найти, — смотрит на меня наивно. А я не хочу отпускать этого светлого ребёнка в руки Потапенко и Поляковой. Как бы она не доверяла своему большому другу-мишке, я ему не верю. И никогда не верил. А еще я вижу и слышу, что он про нее говорит, хоть и завуалировано. Про Олю я даже думать не хочу, ужас. — Мы можем выбрать другую форму. Снять подобное на патреон или записать интервью в Viva. Помнишь, уже что-то подобное было — 10 слухов обо мне. — последняя попытка, которая точно будет провальной, как и все остальные. — Паш, я уже решила. Я пойду, Пашка за всё переживашка. — ослепительная улыбка в нюдовой помаде. И вот что на это скажешь?***
Как только мы приехали в павильон, меня не покидало плохое предчувствие. Всё здесь не как у людей. Всё в суматохе и неопределенности, никто не знает, кто за что отвечает. Координатор вообще с другой планеты. Вместо орехов и фруктов принёс в гримёрку батончики марс и твикс. Тина снисходительно посмотрела на забытых друзей, и грустно стала дожевывать свой нектарин. Хочется, но колется лишними килограммами на нелюбимых весах. То, с чем мы встретились за кулисами, уже говорило о недостаточном профессионализме команды. Вот вам и один из лучших каналов страны. Куда я веду народную? И Тина сегодня какая-то дёрганная. Мы только прилетели из Казахстана. У нас жуткий джетлаг, а тренировки не ждут. Клип снимаем уже в этот понедельник, а там хореография взорви мозг. Ролики ей подавай. Про масштабное двухдневное шоу вообще молчу. Как хочется, чтобы всё это закончилось, и я наконец-то отвёз народную домой спать на её новой шелковой постели, не оставляющей заломов на коже. Коллаборации головного мозга. — Как ты? Готова? — подаю Тине бутылку воды, пока Оля поправляет на ней платье, объясняя, что всё хорошо и изменений в фигуре нет. У Кароль за поездку плюс один на весах, а для неё уже катастрофа. «Вот и съела плова», как она шутила утром. Остается надеяться, что голодовки и убивающие здоровье таблетки для похудения, уже остались позади. Никогда не забуду этот ужасный период, с рыдающей Кароль на моих руках. — Да, Пашк, в бой и с песней. Инди звонил? — Тина отвлекает от навязчивых плохих мыслей. — Да, всё нормально, павильон, который вам больше всего понравился, арендован на сутки, можете спокойно снимать. — Отлично. — Скажи мне, точно ролики? — я всё ещё с опаской отношусь к этой идее. Откуда только этот Инди взялся. Угробит же мою народную. Можно же снять что-то спокойное… красивое и простое. Она у нас и так диамант, экстремальная огранка ни к чему. — Точнее не бывает. — Точно на каблуках? — Да, Паш, не бойся, — озаряет своей уверенностью и по-детски дёргает меня за края рубашки, — цель поставлена, остаётся сделать менее травматичным её достижение. — Ладно, пойдём, удачи тебе, — прижимаю её к себе, внимательно вглядываясь в глаза. Вроде штиль. Голубые сегодня спокойны. Что не скажешь обо мне.***
Тина робко проходит в студию. Всё так непривычно. Обнимается с Лёшей, слушает двухминутное признание Оли в любви. Улыбается, и я понимаю, что она рада их видеть, на самом деле. Не понимаю, как это милое создание все еще живет в мире шоубиза. Это могло продолжаться дольше, но стилист наконец-то закрепляет корону на голове длинноногой. Режиссёр разрешает начинать. Тина задумчиво поправляет платье, а я пробираюсь в режиссерскую. Тут выведены изображения с каждой камеры, так удобнее следить за всем происходящим. Надеюсь, сегодня без приключений. Потапенко и Полякова, пожалуйста, удивите меня манерами и воспитанием. А после понимаю, кого об этом прошу и закатываю глаза — в любом случае, сейчас будет жесть. Съемка начинается в штатном режиме. Потап с Олей рассказывают правила. Я успеваю устать за первые минуты, слушая их громкие возгласы и перебивания друг друга. Начинают. Внимательно слежу за Кароль. К сожалению, сегодня, как назло, я плохо считываю её состояние. — Тина, ты помнишь, что любое опровержение — это проигрыш и показатель того, что факт правдив. Чтобы победить, ты должна держаться. Также ты можешь сама закончить игру. — Я готова, — холодно, чётко. Горжусь. Оля собирается с силами и начинает. Как только опускает взгляд на карточку с текстом, улыбается. — Тина, слух первый, люди говорят, что успех твоей карьеры заключается в постоянном нытье и страданиях по мужу. Украинский менталитет предполагает сострадание и интерес к чужим драмам, поэтому ты для них своя. — То есть, Оля хочет сказать, что тебя любят только из жалости, — упрощает Потап, одаряя коллегу по тренерскому креслу лёгкой ухмылкой. Так сразу и самая больная тема. Что ж. А я их недооценивал. Как вообще такое можно говорить, пусть это и перефразированные заголовки новостей? Тина вжимается в кресло. Знаю, к такому она была не готова. Мысленно отдаю все свои силы ей. На что ты только соглашалась, малышка. Зачем она всё это слушает? — Главное, что любят, правда же? — держится. На её лице не дёргается ни мускул, улыбка продолжает освещать красивое лицо. Моя стальная бабочка. — Ладно, начало удачное, — подмечает Потап, не ожидая от неё такой прыти, — Едем дальше. Говорят, что твой успех и такое количество эфирного времени связано с тем, что ты… Догадываешься? Улыбается. Тина разводит руками. А Полякова наигранно смеётся, закрывая лицо карточкой. — Что ты делишь постель с одним из олигархов. Каким, Оля? — Коломойским, — ещё шире улыбается Оля и прыгает на месте. — Это правда? Тина набирает в лёгкие воздух. Давай, родная. Это не так больно. Это совсем беспочвенное обвинение, о котором Тина слышала уже несколько раз. Но тема любви для Тины священна и сакральна, лечь в постель за что-то — внутренне табу. — Не важно же, кто человек, ведь, главное, чувство… Она выигрывает второй раунд. На этот раз она совершенна в своём спокойствие. — Внимание, следующий факт, — продолжает Оля с нескрываемым удовольствием. Что раньше она делала под осуждением, теперь можно делать законно, — говорят, что в последние годы твой вокал и репертуар изменились и не в лучшую сторону. — То есть, раньше ты пела, теперь визжишь. Поменялся и репертуар, многие поклонники требуют вернуть старую Тину, с грустными лирическими песнями, а не эти бессмысленные тыц-тыц. — Грустный репертуар! — озарено кричит Оля, её голос сильно бьёт по вискам. Откуда она такая громкая взялась на голову всей Украины. — Вы противоречите сами себе. Сначала говорили, что я постоянно плачу, теперь говорите, чтобы я вернула старый репертуар? — хмурится разводит руками. Кажется, девочка вообще в замешательстве. Она постоянно совершенствует вокал. Иногда даже берет уроки. А новый альбом она, правда, очень любит. Никто же не запрещает делать то, что нравится. — То есть ты хочешь опровергнуть факт и закончить игру? — Нет, соглашусь, пускай это будет так. Правильно, на вкус на цвет товарищей нет. Этот раунд даётся легко. Дискуссии на тему творчества для неё абсолютно приемлемы. А мнения коллег интересны. — Хорошо. Тогда идем дальше. Интересно, что ты скажешь на следующий факт, — хмурится Лёша, он думал, что Кароль сдатся на первом, начнёт опровергать и бороться за правду, но пока она удивительно хорошо держится. То, что он скажет сейчас, точно должно принести победу ведущим. — Итак, говорят, что ты спровадила своего малолетнего сына… — Вениамина, — нелепо подсказывает Оля. Только не трогайте сына, читаю в испуганном взгляде Кароль. Самому хочется провалиться под землю. Знаю, насколько это личная тема. Её самый любимый мужчина. Единственное, что осталось от любимого мужа. Её повод петь, улыбаться и жить, в буквальном смысле этого слова. — Спровадила своего малолетнего единственного, — ударяет Потапенко, — Вениамина, спасибо Оля за подсказку, за границу, чтобы не мешал строить карьеру и личную жизнь? Это так, Тиночка? Моя сжимает ручку кресла и даже защитная улыбка покидает лицо. И я в этот же миг, хочу прервать съёмку, чтобы девочка не слышала весь это ужас. Она не заслуживает этих обвинений, не заслуживает этой грязи. Вениамин удивительный мальчик, не похожий на всех, но образованный, воспитанный, со своим мнением и творческим взглядом. Он настоящая гордость для всей семьи. И в этом её заслуга. — Да, — робко произносит Тина. Ей хочется кричать от несправедливости. Ведь она делает всё, чтобы быть Вене хорошей мамой. Возможно, в чем-то иногда ошибается, излишне опекает мальчика, он просто самое дорогое, что у неё есть. Я вижу в её взгляде, как она хочет сбежать в эту же секунду к сыну, обнять его и провести с ним все свободное время. Держись, совсем скоро вы будете рядом. — Ладно. Следующий вопрос задает Оля. — Ага, спасибо, — скалится Полякова, заглядывая в карточку с вопросами, видно, как приятен ей этот процесс, кажется, будь её воля, она бы вела эту программу бесконечно, — Тина, говорят, что… Скандал с Поляковой, — нарочно тянет, — с всенародной артисткой был спланированным пиар ходом в поддержку нового альбома? — Здесь скажу точно, — Тина выдыхает, — конечно, это была наша стратегия. Как же я ещё смогу раскрутить свои новые бездарные песни. — заливисто смеется, но я ясно ощущаю нотки фальши, совсем не слышные другим. Слава богу, шутит. Держится, выигрывает. — Хорошо, Тина, ты справилась уже с половиной слухов, но мы едем дальше. Впереди ещё много всего интересного, Тиночка, — улыбается Лёша, знает, что они не выпустят Тину из студии с выигрышем. Обязательно доведут до желания опровергнуть, а ещё лучше до истерики или слез. Я смотрю на эту гадкую улыбку Леши и не верю, что это тот друг Тины, которого помню с первых сезонов Голоса. С которым я вместе пичкал Кароль едой и отговаривал от очередной диеты. Который… был реально другом. Мне тошно, и я не представляю, какого сейчас моей малышке. — Люди говорят, что твой роман с Даном Баланом искусственно создан продюсером ради хайпа и привлечения интереса к своей персоне. Проделки Завадюка, так сказать. — Да, да, Оль, я рядом был, всё видел, — улыбается Потапенко, сминая пальцами карточку. — Я только не понимаю, — неожиданно всхлипывает Полякова. — Что ты не понимаешь, Оля? — Почему я не догадалась закрутить роман с Баланом, — демонстративно бьёт себя по лбу. Потап подходит к ней и гладит по спине, пока она утыкается ему в плечо. — Это было бы так удобно для моей карьеры. — Не переживай Оля, просто не все такие находчивые… Так это правда, Тиночка? — Правда, — равнодушно произносит Тина. Априори, тут опровергать нечего. Дан для неё особенный человек. Я давно не видел мужчину, к которому Тина относилась бы так же тепло. Только скажу ей, что будет пересечение с Баланом на какой-то съёмке, сразу в глазах трепет, на лице смущенная улыбка. Они всегда ищут встречи друг с другом и всегда ценят совместное время. Обвинять в пиаре, как минимум глупо. Если они не поженились, не нарожали детей и не завели совместного шпица — не повод обвинять их не в искренности. Как раз искренность там есть. Мозгов и решимости там не хватает, но это уже совсем другая история. Я считаю количество вопросов и жду секунду, когда это всё закончится, и я заберу отсюда Кароль. Заедем на рынок, купим ей сверх ягод и фруктов, постараюсь заставить её отдохнуть. — Ладно, Тина, ты молодец, едем дальше. Говорят, — Потап смеётся, видимо, следующий факт поразит нас всех юмором, — говорят, что тебе давно пора вручить премию заслуженный тренер Украины, после одиннадцати сезонов Голоса. А также выдавать каждый месяц лекарства от геморроя бесплатно. Потап и Оля заходятся смехом, а я в очередной раз вздрагиваю. Неприятно до того, что хочется убежать отсюда. Но, пока Тина там, сделать это я не могу. Черт. Как на кругах ада. Теперь точно буду хорошо себя вести. — А все почему, потому что кроме Голоса и круглогодичного свечения на телеке, ты свою популярность и актуальность поддерживать не можешь, — произносит Полякова, и с новой силой заходится смехом. Боже, да как он смеет! Меня ежесекундно захлестывает гнев, но я не могу ничего сделать. — Знаешь, Оля, ты права. В современной ситуации сложно поспевать за трендами и постоянно быть интересной людям. Голос мне, действительно, всегда помогал. — Хорошо, Тиночка, но мы не сдаёмся. Среди твоих поклонников ходят слухи, что ты постоянно врешь на интервью, а потом сама же путаешься в показаниях. Ай, ай, ай, как не стыдно, — подмечает Потап. — Не вру, а… — забывается Тина и с досадой смотрит на ведущих. — Ты готова опровергнуть этот слух, — мгновенно улыбается Потап, — продолжишь — автоматически засчитаем поражение. — Нет, не готова, — остывает Тина, в следующую секунду на её лицо возвращается привычная невозмутимость. Сколько же в этой девочке сил, — Да, я иногда отвечаю на один и тот же вопрос по-разному. Но я делаю это не специально, во-первых, зависит от формулировки и обстоятельств. А ещё слишком много вокруг меня рушится и разрушается, я очень хочу оставить что-то в своей жизни только для себя. — Засчитано. Но ты ходишь по тонкому краю, Тиночка, — Потапенко ждёт не дождётся, когда народная наконец-то вспыхнет и сорвется. — Тина, говорят, что у тебя роман с твои пиар-директором Пашей Орловым, и то от большой любви к тебе он направляет на твоих соперниц певиц армии ботов, которые пишут про них хейтерские комментарии. — Да, Потап. Весь этот хейт, — всхлипывает Оля, накрывая лицо руками, — всё из-за неё. Как меня можно не любить? Посмотри на меня? Живой человек никогда бы про меня ничего плохого не написал! — Тише, Оленька, не плачь, сейчас мы разбираемся. Тина, так что же? — Ну про роман с Орловым чистая правда. Я обожаю этого мужчину, — улыбается Тина. Я практически оседаю под внимательным взглядами режиссёрской группы. Но радуюсь, потому что вижу, что девочке стало немного легче. Любовь и обожаемость у нас и вправду взаимная. У нее есть несколько минут передохнуть, чему я безумно рад. — Вот это да, а мы Дан Балан, Дан Балан… всё оказалось намного проще. — слащаво улыбается Потап в ответ на улыбку Тины. — А про армии ботов? — вспоминает Оля, реально веря, что это так. — Конечно, правда, а вы как хотели, война так война! — разводит руками и заливается смехом. Наверное, вспомнила про свою выходку с звуком-подводкой к Скандалу. Моя девочка. — Ладно, Тина, — сквозь зубы произносит Потапенко с грустью, читая с карточки последний вопрос. Его ожидания не оправдались, и Тина уже справилась с девятью слухами, хотя он ставил на три, максимум на четыре, — не переживай, на конец мы оставили для тебя самое сладкое. Оля, зачитывай. — Тина, ходит мнение, что твои поклонники, фан-клуб фантина — самый агрессивный и сумасшедший в стране. Твои озлобленные девочки стадом нападают на других звёзд, защищают тебя, даже если никто про тебя ничего не говорил. — Да такой фан-клуб — позор для артиста, — констатирует Потап, Тина переводит на него перепуганный, жутко удивлённый взгляд. Она не верит, что это все ей говорит он. Поклонников её то зачем? Это вторая семья и Тина их, действительно, очень ценит. А то, что они такие активные и защищают, они просто её очень любят. Так, как умеет любить она. Так, как учила любить она — безусловно, аксиомой. У Тины уже глаза красные от переживаний. Я не понимаю, как она держится и насколько ей сейчас там плохо. Я виню себя. Наверное, я должен был уже после первого вопроса взять её за руку и увести, оградить от этой грязи и ужаса. А я ведь мог, действительно мог. И что я за менеджер такой? Что менеджер… Что я за друг такой после этого? Родная моя, держись, чуть-чуть же осталось. В продюсерской множество экранов с различных камер. Смотрю на единственный — крупный план Тины. На её лице не дёргается ни мускул, если бы не свойственная её лицу бледность, я бы никогда не поверил, что она тоже всё это слышит. — Наряжаются в красные платья, губы красят красным, бегают за тобой, — Потапенко не готов отдавать ей победу, решает идти в-банк, — Представляешь, Оля они ещё придумали, что между нами с Тиной любовь есть, титап называется. «Посмотрите, как тепло он на неё смотрит», «Ой, он ей заботливо ручку подал». Вот дураки, какую-то заботу там нашли. Не хватает только безжалостного «Мне плевать на тебя». Тина стойко выдерживает груз собственных мыслей, поднимая голову и изучающе смотрит на друга. Не верит, что он так… Не верит, что он так может. Они же друзья. Да, родная, вот такие бывают друзья. Вы вместе в мыслях молчите, что всего несколько жизненных мгновений, вы были больше, чем хорошие друзья. Потапенко нервно ухмыляться, подходит к ней вплотную и смотрит прямо в глаза. Жаждет её истерики и слез. Жаждет поражения. Знает, насколько важен для неё фан-клуб. Знает, как любит фантину. Он знает про нее все и пользуется этим. А ведь знал, потому что был другом… — Да, друг, они прилетают на наши прямые эфиры и, кажется, покусать нас готовы, — поддерживает Оля. — И правильно делают, — резко, уверенно, неожиданно для всех в этом зале, — Они безумны в своей любви, в любви и благодарности к артисту. И это высокое и красивое состояние. Это означает, отстаивать своих, — чеканит Тина, максимально выпрямляя спину. — Они лучшие в мире. И они мои. У вас таких нет и не будет. — В таком случае, — Оля закашливается, прижимает руку к уху, чтобы услышать команду продюсера, — в таком случае, мы готовы объявить, что Тина Кароль становится первой участницей, которой удалось одержать победу в нашем шоу! — Поздравляю, Тиночка, — шипит Потапенко, откидывая в сторону карточки с текстом. Девочка сглатывает и не спеша встаёт с кресла. Потап направляется к ней, но она взглядом говорит ему не подходить к ней. Тина рефлекторно кланяется залу и улыбаясь уверенно покидает съёмочную площадку непобежденной. Потапенко провожает её взглядом, но его сразу окликают для того, чтобы записать с Олей конец передачи.***
Наконец-то встречаемся, столько пережив за последний час. Она боли — я волнения за неё. Берет меня за руку и без слов просит, как можно скорее, отвести её в гримёрку. Родная, чем же я могу тебе помочь. Только скажи. Попроси. Пожалуйста. Все, что я могу сделать сейчас — быть рядом. От беспомощности ломит тело и душу. Хочется закрыть тебя от всего мира в объятиях и не отпускать, пока все твои штормы не закончиться. Открываю дверь и запускаю нас в маленькое прохладное помещение. Оля и Галя пропадают, они видели немного, но и так понимают, что боссу нужно прийти в себя. Тина хватает со стола свою бутылку и начинает жадно пить воду. Останавливается, только когда спасительная жидкость заканчивается. — Как это всё выглядело? — сухо тревожно. Пока я думаю, что ответить, несколько раз измеряет комнату шагами. — Ты была мудрой и максимально сдержанной, что касается самого шоу… ты сама всё понимаешь. Она отходит, садится на кресло и прижимается к спинке. Из-за всех сил жмурит глаза и подтягивает колени к груди. Поза боли. Её личная поза боли. Перманентная. Её знаем только я и она. Я в ступоре, не знаю, что делать. Как обработать ей все эти вскрытые странные и свежие раны. Не погибнет ли она от потери крови. Хватит ли ей сил? Я знаю её тысячу лет, видел силу, стальной характер, но каждый раз боюсь за нею. Потому что она девочка. Моя маленькая девочка. Которая ни за что не признает, что ей нужно тепло. Интуитивно сажусь рядом и глажу её. По рукам, позвоночнику, светлой голове. Мысленно посылаю ей нужные любвеобильные волны. Дышит спокойно, только изредка вздрагивает и всхлипывает. В эти моменты у меня максимально сжимается сердце. Если бы я видел эмоции, даже слезы, мне были бы легче. Она просто смотрит в пустоту. Девочка, что же с тобой происходит, неужели, ты настолько в шоке от всего происходящего. — Родная, пожалуйста, найди в себе силы заплакать, — целую её в макушку, не понимая, как найти каналы, чтобы передать ей сил, хотя бы немного. Господи, пусть с ней будет всё хорошо. Для меня нет никого дороже в этом мире. И именно ей сейчас нужна помощь. А я не представляю, как помочь. Почему я никогда не знаю, как ей помочь. — Паш, — она собирается с силами. Ей очень непросто, — Ты согласен хотя бы с одним пунктом? Сейчас в моих руках возможность её убить. Не больше, не меньше. И я — не они. Я ни за что в мире не причиню ей хоть каплю боли. Ей уже хватит. — Только, если с тем, что у нас с тобой роман. — улыбаюсь ей в макушку вместе с поцелуем туда же. — Дурачок, — она ударяет и меня и смеётся. Смеётся также звонко, как обычно. Я точно это слышу? — Ну а что… — Паш, ну не об этом я сейчас. — Тин, я, правда, тебя люблю, — обиженно восклицаю. Не скромно, но покажите мне человека… мужчину, который также бегает за ней, как я. В конце концов, где справедливость, — между прочим, вот я, рядом с тобой, пока твои герои любовники все где-то ходят. — Пусть ходят, они не должны видеть меня такую уязвимую и кровоточащую. — хмуриться, растеряв всю улыбку в голосе — Паш, я сегодня чуть не погибла. У меня сердце отказало или душа. Не знаю, где хранится вся эта боль. — Родная, ты у меня сильная… — обнимаю Свою крепко и тепло. Так, как ей сейчас нужно. Стук в дверь. Моё громкое и противное — не входить. Хочется взять Тину в руки и спрятать от всего мира, прямо сейчас. Защитить. Укрыть. И бесконечно любить. — Поехали отсюда, тебе нужно отдохнуть, — прижимаю к себе, она фирменно пищит в моих объятьях и карабкается всё выше. Чудная. — Ляжешь сегодня на дневной сон. — Стоп-стоп, у нас через час репетиция с Инди и Кущевой, — поправляет волосы, — едем туда. — Ты точно готова ещё и репетировать? Встаёт, вытирает глаза и достаёт рюкзак, начиная собираться. — Конечно. Работать кто будет? — улыбается, как будто ничего и не было, и она только что не умирала в моих руках. Откуда столько сил в таком маленьком сосуде, — меня сегодня, конечно, потрепали… Но я не такая, чтобы сдаться. — Кароль, ты у меня лютая женщина. — Ага, — ухмыляется, остаточные слезы сбегают по щекам. — Тин, — подхожу сзади, и утыкаюсь носом в её плечо. Ей немного щекотно, — А хочешь я тебе на репетицию черешни привезу, вкусной, с дальнего рынка? — Много-много? — Много-много вкусной спелой черешни, — её улыбка единственное, что мне сейчас нужно. — Хотю, — надувает губки. Одновременно оборачиваясь, в поисках звонящего телефона. Только вспомнили про черешню и ей звонит самый главный черешневод в наших кругах. — Ладно, разговаривай и собирайся, не буду мешать. — Олю с Галей позови, неужели они меня настолько испугались. — Они боялись за тебя, дурашка. Позову, быстрее трубку поднимай. Сейчас закончится, а ты же у нас не перезваниваешь, — улыбаюсь, целую в щеку и с лёгким сердцем выхожу из гримёрки. «Какая она у меня сильная.» — последний взгляд на нее и я уже отправляюсь за любимым ягодным лакомством подруги. И за небольшим, приятным взгляду, букетиком. Для настроения, ей оно не помешает. Я знаю, что она еще несколько ночей по кровоточит, а после будет заливисто смеяться с выпуска и над обозленными лицами коллег. Сильная, лучшая девочка. Мояшкина.