Том не любил

       Том не любил воскресные выходы в церковь. Здание было белым но Риддлу казалось она серой, безликой… Священник отец Маркус был третьим служителей церкви которого Риддл знал. Он был не добрым и не злым. Мужчина просто работал, не трогал сиротских детей, и самое главное, он не причинял им боль. Мужчина показал место Тому: — Начинай — прозвучал сухой приказ. Мальчик встал на колени, перед постаментом — В начале сотворил Бог небо и землю. — заученные слова льются как песня, ровным безразличным тихим голосом. Сначала когда малышей привели сюда первый раз — это белое здание казалось волшебным замком. Там было тепло, уютно там жила сама доброта. Первый работник этого места отец Артур был хорошим человеком и любил детей. С его отъездом этот замок исчез оставив после себя лишь пепел в душах детей. Появился новый служитель отец Гаррет… — И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. — День один — тихо прошептал снова Том Марволо Риддл. Глаза его неотрывно смотрели на крест перед собой и на Христа в ней. Раньше мальчик принял бы все за истину, но случай перевернул все его мировоззрение. Нет он не перестал верить. Но его вера исказилась и приобрела другой окрас. Том сделал вывод, что когда для одного — это истина, для другого это вопрос, нет даже не так, для другого это ложь. И раньше когда он просил у бога помощи — лёжа в холодном полу погреба, всхлиповая посиневшими губами. «Пожалуйста, пожалуйста. «Хватит " Но чуда так и не дождался… В приюте где много детей всегда что то рвалось, разбивалось, исчезало, особенно с кухни… В основном наказывали Тома за «преступление» которые он не совершал. Из-за странностей Риддла не принимали ни взрослые, ни дети, если что-то происходило то винили, красивого ребёнка с застывшим фарфоровым лицом. Мальчик не понимал почему других детей забирают из приюта, усыновливают, но его нет. Том не знал что на уровне инстинктов его боятся. Люди всегда были чувствительны к ненормальности. Боялись странного, того чего не понимали… И отношение было соответствующим. Давно, лицо мальчика выражало эмоции такие яркие и живые, глаза горели восторгом и ожиданием чуда. То со временем, точнее с приходом осознанности, пришла и замкнутость недоверчивость. А змей приходящие к нему стали единственными отдушиной, но " гад ползущий» априори не мог быть другом… Мальчик когда первый раз услышал змей, сильно испугался, закричал, и рассказал товарищу, не подумав, а тот растрезвонил всему приюту о странном «товарище» его друга, не подумав о чувствах последнего. Но змеи приходили вновь и вновь, смеялись, пугали, шептали… Предвоенное время, одинаково одетые люди, постные лица, серые будни — ничего не располагало к правильному формированию характера. Но несмотря на это Томас был очень отзывчивым, добрым. Но с каждым разом было сложнее, быть открытым и понимающим. Когда об твою доброту вытирают ноги. Игнорируют, боятся. Когда тебя обижают, унижают, а потом эти люди не важно маленькие, взрослые приходят в церковь и просят прощения! Вруны! Предатели! Лицемеры! Том ненавидел их! Ненавидел всех их! Лживых трусливых, тварей божьих! И отнюдь он имел ввиду не змей… Иногда Риддл украдкой мечтал, мечтал что когда он вырастит все за всё ответят: за все его обиды, унижения, боль душевную и физическую — непременно так и будет, мечтал как он будет богат, вкусно кушать и красиво одет. У Тома была ещё одна самая заветная мечта: он мечтал о друге, друге который принял бы его, его такого простого мальчика со странностями, говорящего со змеями, двигающимися предметами, и не боялся его! Самое главное не боялся! Но такого человека не было рядом — понимающего, доброго и искреннего. Тому семь лет. Он уже давно об этом не мечтает! Но хотя где то в самом глубине его ещё целой души теплится надежда… Что его мечта о друге осуществиться… В помещении было прохладно. Мужчина в возрасте ходил с одного угла храма в другой. — Говори! — очередное требование. — Отче наш, сущий на небесах! — Том стоял на коленях и шепотом говорил, точнее молился, этот тихий голос ребёнка пробирал до костей, было в ней что — то порабощающие разум, пугающее душу. Недовольство, злость ребенка можно было почувствовать в воздухе, увидеть по напряженному застывшему телу, по голосу ощущать ненависть. — Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое — мальчик замирал, проглотив вязкую слюну, продолжал — да будет воля Твоя и на земле, как на небе; — голос дрогнул. — Продолжай — не терпящим возрождении проговорил мужчина за спиной мальчика. -… хлеб наш насущный дай нам на сей день; — Том сбивался, но продолжал говорить заученные слова — и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим — Давно Том боялся, боялся за свою душу. Давно он плакал когда читал эти строки, ведь другой свещенник не был столь терпелив к приютскому ребенку, спина казалась до сих пор чувствовала ту боль, хотя следов не осталось на коже, но душа тогда потеряла ещё одну частичку веры. Ведь любить и прощать это правильно и нормально? Легко прощать когда ты сыт и обут!. Том знает, что такое плохо, зло. — Не введи нас в искушение, — Риддл боялся тьмы в душе, боялся, когда злился, обижался — всегда происходило странное непонятное и плохое и это его пугало. Раньше он верил в написанные строки Библий, но сейчас для него это пустой звук, даже в какой то момент это вызывает в нем отвращение и злость. — Но избавь нас от лукавого. — Том остановился и кажется его душа покрылась ещё одной коркой льда и совсем скоро доберется до сердца. И Риддл станет таким же каменным как и статуя на постаменте церкви. Ему так казалось. Врать, лицемерить, предавать, причинять боль, обманывать — Риддл боялся этих пороков по возможности своих детских сил старался быть честным, добрым, отзывчивым. Ведь Бог видит, и воздастся человеку по поступкам его… А тем временем мужчина за спиной ребенка замер и немигающим взглядом гипнотизировал затылок ребенка. Мужчина был верующим, а этот никчёмный мальчишка не верил в свои слова который он говорил. Он был в этом уверен! У него было чутье, предчувствие — он знал когда ему врут! Этот человек считал что, это дар божьи — его особенность, его миссия, выводит людей на чистую воду. Ставить на путь истинный! Риддл помнил как он испугался когда его назвали «демоном во плоти»! " Одержимым! А священник отец Гаррет немолодой мужчина взявший ставить «на путь истинный мальчика» в один из дней, избил Тома, да так что целую неделю ребенок пролежал не приходя в себя… Риддл после того как пришёл в себя, в первые искренне молился, просил… Чтобы злой священник любящий получать удовольствие от страданий и боли детей наконец-то исчез навсегда! — Пожалуйста, пускай он исчезнет, пожалуйста… Исчезнет, исчезнет, исчезнет… Но спас его от этого плохого человека не мифический человек с креста, а его проклятая сила… Служитель отец Гаррет помнил тот день когда впервые к ним привели самых маленьких приютских детей. Пятилетних малыши кучковались вместе и боялись сделать лишний шаг… цеплялись к молодой воспитательнице, в надежде что она их защитит. Они были так восхитительны своей наивностью и верой. Сироты — не понимающе что они никому не нужны, верящие в честность и доброту… Уже хлебнувшие реальную жизнь, но пока не осознавшие его! Священник который служил до него был стар и добр. Дети уважали храм божьи и относились трепетно и с уважением к нему, а слова священника принимались за истину… Это было самое восхитительное в его работе найти благородных слушателей в грязи приюта. Дети из группы были невинны, серая одежда не шла им, но не смотря на это, они привлекали внимание своей внешностью, опрятной одеждой и своей искренностью на лицах, любопытством в глазах. Пока им интересно… Один неправильный жест и эти глаза будут смотреть на тебя настороженно и по волчьи… Мужчина не приставал к детям, еле касался их нежно. Он и раньше наказывал провинившихся детей, и в какой то момент стал получать эстетическое удовольствие. Девочки и мальчик плакали, кричали, но это было не то. Риддла передёргивает каждый раз от слащавого " мальчик мой». А на новом месте у отца Гаррета его фаворитами стали Том и две девочки. Видеть муки на ангельском лице было восхитительно. Мальчишка и две девочки никогда не кричали, только кусали свои губы, стоически терпели. А стонали да так, что подгибались пальцы на ноги. Их чистота и непокорность завораживала… Но, а потом глаза этих детей стали смотреть с ненавистью и враждой — это было не то. И служитель наказывал их за то что что, малыши не оправдал его надежд! Одна сошла с ума, другая погибла от пневмонии. Эти воспоминания, Том ненавидел больше всех, хотел бы чтобы они исчезли, но увы… И этот круг боли никогда бы не закончился если бы, священник не парализовало. Как умудрился мужчина наткнуться на ядовитую змею в Лондоне? Так и осталось тайной… Том хотел спросить у мужчины который в течении более трех лет над ними издевался — *если свет, который в тебе, — тьма, то какова же настоящая тьма? Но ответа он так и не узнал… Уже и не хотел знать. Сироте было плевать. Конечно после появился новый служитель но дети уже были не те… Момент был упущен! Мальчики становились агрессивные, та и девочки не стали исключениями. В тот момент шестилетний Том частично принял себя, свою сущность и силу, именно тогда мальчишка понял как он был слеп и глуп отказываясь от своего дара подаренные ему, не важно кем богом или дьяволом. Он воспользуется своим проклятием и больше не один человек не тронет его, не обидит и не унизит… он не позволит… И отныне ему не нужны друзья. Он будет один и непременно получит от жизни все что ему захочется! Не остановится не перед чем и не перед кем!!! В момент когда Риддл принял своё проклятие. По его телу пробежал огонь, сила заструилась по венам, заискрилось перед глазами искры… Теперь они были едины! Его разум, сердце и дар… — Продолжай — прорычал священник, пауза затянулась. — Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Наконец Риддл замолчал, как издевательство над тишиной храма заурчал живот сироты. — Иди — через минуту проговорил мужчина. Ребенок выбежал из церкви. Том бежал, и думал «если это есть добро, если это свет, то я буду любить тень и ночь, мрак и сумрак! Ведь… ведь во тьме можно спрятаться! Защититься! Глаза застилали слезы, всем было всё равно. Хоть плачь, реви, умирай… таких детей как он полно, одним больше одним меньше, все те выпускники приюта они стали никем вор, шпана, убийцы, торговцы не только честные но и не легальные, продавалось все: от куска черствого хлеба до людей. Риддл бежал не видя ничего перед собой и упал. Мальчишке казалось будто он провалился в бездну ада. Том кричал что есть силы, рвал траву. Из дерева вылетели несколько воронов услышав душераздирающий крик ребенка. Казалось что с криком ушла и оставшийся кусочек той доброты, доверчивости..... И это наверное было переломным моментов в жизни ещё одной сироты. Когда он перестал верить в добро, и стал тем кем боялся стать.....