***
Температура поднялась до сорока, воду спустили ещё ниже. Ярик нашёл себе весьма простое, но забавное развлечение — он укладывался на воду звёздочкой, находя идеальный баланс чтоб не тонуть, и поток воды нёс его вдоль берега. Там он хватался за длинную ветку и прыжками возвращался обратно только лишь затем, чтобы снова улечься на спину и кататься по течению. В расслабленном бездвижии Ярик лениво разглядывал облака на синющем небе, угадывая в их неправильных формах силуэты вещей и живых существ. «Если смотреть на него не так, а справа и с тем клочком, то это натуральная зубастая рыба. Матерь божья, настоящая пиранья!» Конкретно это облако ему так полюбилось, что он полностью углубился в процесс фантазирования и даже не обратил внимания, что на периферии видимости что-то задвигалось, мало похожее на макушки деревьев. Мелькнувшую было тень Ярик в первый раз отнёс к спикировавшей на берег птице. Во второй — уже скосил на неё взгляд, но ничего интересного не приметил. Лишь когда перед ним в полуметре оказалось шокированное лицо любимчика-двуногого, Ярик начал соображать, что наверно в развлечении совершенно забыл о насущном мире. — Что. Ты. Такое? Катастрофа. «Я погиб… погиб!» Большие синие глаза округлились ещё больше, аксолотль тихо и будто бы избегая лишних движений опустил нижние конечности на дно, использовав их как якорь. Затем он выпрямился, не открывая взгляда от человека и так же безмолвно и аккуратно начал отступать дальше от берега. Человек… Саша не только молчал, но ещё и не двигался. Он стоял как вкопанный, рассматривая странное бледное существо. Разумное существо! С чешуйчатой кожей, кричаще розовыми волосами и крыльями жабр то ли за ушами, то ли вместо них. А огромные глаза с двойным веком пугали своей невозможной реальностью. Лишь когда до него начало доходить, что речной обитатель делает ноги, он рванул за ним, прыгнув в воду прямо в одежде и пытаясь каким-либо образом удержать диковинку: схватить за пояс, за руку… да хотя бы за волосы. Ярик шуганулся чисто инстинктивно, используя всю свою скорость, чтобы его не поймали. Саша плыл за ним, упрямо гребя руками, шумно дыша и крича что-то неразличимое из-за бешено бьющегося сердца в ушах у Ярика. Он оторвался от него. Конечно! Оно и быть по-другому не могло: куда с такими ногами и быстро плыть? Но появилась другая проблема, тоже не у Ярика. Течение. Саша слишком далеко уплыл и слишком ослабел, чтобы вернуться на берег. Тем более в месте, где они были, два потока смешивались, находя один на другой, и невольно могли утащить кого-то на дно. А там паника… водоросли. В общем, ничего хорошего. И действительно, Саша остановился, забарахтался — и темная макушка скрылась под водой. Ярик мучился в противоположных порывах: помочь или воспользоваться возможностью и сбежать? Гуманность победила, и он, поборов инстинктивный страх перед потенциальной опасностью, поплыл навстречу утопающему. Натренированные и привыкшие к водной толще руки легко вытащили слабо шевелящееся тело из объятий водорослей и потащили его к берегу. Откачивать, к счастью, не пришлось, но Саша настолько сильно вцепился Ярику в плечи, что тот не мог отлепить от себя его пальцы. Испугался, бедняга. Разум требовал немедленно освободиться и уплыть к чёртовой матери, но Ярик сидел на берегу, поддерживая Сашу и ожидая, пока тот отойдёт и наконец отпустит его. Он гладил волосы и шептал какую-то дичь по типу: «всё хорошо, мы на берегу», Саша потихоньку расслаблялся, но всё так же молчал и не двигался. Подождав ещё, Ярик попробовал высвободиться, но Саша рванул и снова сжал руки в мертвую схватку. — Ш-ш-ш, больно же! Отпусти… — Если ты не убежишь. — Не убегу. Смысла нет, — Ярик поймал упёртый взгляд Саши. — Считай, что ты меня поймал. Но готовить меня не надо, я невкусный. Шутка осталась не оценена. — Что ты такое? — А на «что» я похож? — Ну… на помесь Аквамена с человеком-амфибией на минималках? — На кого? На чём? — Ярик посмотрел на него примерно так же, как если бы ему сказали, что река солёная и что караси захватят эту вселенную. — Ты очень странный. — Я странный?! Говорящая рыба-ящерица называет меня странным?! — Ну в смысле? Кто тебе виноват, что ты сюда пришёл? И сам ты ящерица, я аксолотль, — Ярика задело. Человек пришёл на их пляж, распугал всех его соседей и ещё обзывался. — Отпусти меня. У меня из-за тебя и так руки уже болят. Давай-давай, я вижу, что ты уже отошёл от шока. Ну? Отцепись от меня, кому говорят! Саша послушался. Ярик одним широким шагом ушёл на глубину и нырнул. Вода приятно обласкала высушенную из-за солнца кожу и помогла избавиться от дискомфорта. Хорошо. Очень хорошо. Закончив, он вернулся обратно к Саше, который наблюдал за его манипуляциями с чётко читаемым недоумением на лице. — Я думал, ты уйдёшь. — Ярик хмыкнул и отбросил волосы с лица. Смешной двуногий. — Прости, что я тебя назвал ящерицей, просто я… — он замялся, подбирая слова, и замолчал, не найдя нужных. — Всё хорошо. Теперь ты можешь говорить, что шестой пункт не один-в-один. Извиняться умеешь. Жаль, что твоя компания не смогла этого услышать. — Они вряд ли сюда придут. Они уже уехали и сказали, что больше никогда сюда не вернутся. — Чего так? Испугались, наверное… — Это ведь ты из камышей выпрыгнул? Так что да, испугались или что-то вроде того. — А ты? Почему ты здесь? — Я кепку забыл. Да и отпуск у меня, я никуда не поеду даже если тут сам Посейдон появится. Года три не отдыхал. Ярик прыснул. Люди — удивительные создания. Узнать, что в реке обитает какая-то непонятная живность, и вернуться, чтобы вернуть кепку, и вести с этой живностью разговоры. Наверняка у Саши какие-то проблемы с инстинктом самосохранения. Что было бы, нарвись он на Кирилла или на кого-то из хвостатых? — А если бы я был опасен? — Я подумал, что если нас не трогали все эти дни, то и сейчас ничего не случится. — Могло бы и случиться, на самом деле, — Ярик закусил губу, раздумывая, рассказывать про свою спасательную операцию или нет. Собственно, если он узнал про аксолотля, от существования русалок в обморок не упадёт же? — Вы меня бы не заметили, но кто-то решил попытать свою удачу и рванул туда, куда не надо. Я едва успел предупредить. — Спасибо тебе? Как я могу тебя называть? — Зови меня Ярик. Меня все так зовут.***
— Какими судьбами ты сюда? — Кирилл скептически смотрел на клацающие челюсти Ярика, на его лице читалось что-то между «замёрз, бедняга» и «нахрена попёрся в ледник, если знаешь, что тебе тут слишком холодно?». В этот глубокий рукав реки впадало очень много родников — и подземных, и ледяных прозрачных ручейков. На берег же, обнесённый забором, никто не забредал. И слава Богу. — К-кир… Кир-р… Кири-и-илл. — Всё с тобой понятно, можешь не продолжать. К тому камню плыви, там теплее. Ярик уселся на нагретый за день солнцем базальтовый булыжник, баламутя воду и собирая на себе толстый слой ила. Передёрнувшись от омерзения и представляя, как потом придётся вычищать тонкую плавниковую юбку, анатомически прикрывающую важные места, он всё же поёрзал и, смирившись с неизбежным, забрался на полузатопленную поверхность с ногами, усаживаясь по-турецки. Где-то там догорал невидимый закат. Здесь же было почти тихо, если не вслушиваться в лягушачьи трели. — Мы с тем парнем познакомились… — И видимо, успешно, раз ты прилетел сюда сразу же, как оно ушло? Кирилл не звучал враждебно, но в его спокойном ровном голосе отчётливо читалось, что Ярика он категорически не поддерживал в симпатии к человеку. Как минимум, это нарушало привычный уклад жизни, было потенциально опасно и могло привести к различного рода проблемам. Но как это вбить в голову восторженному собрату, который — казалось — намного глупее и наивнее? — Нет, он хороший. — Они все хорошие. Если вдруг из тебя захотят сделать уху, можешь даже не приходить. — Ой, да брось! Это уже давно прошло. У них нет больше ритуалов, амулетов и оберегов. Только телефоны и какие-то аквамены. Он абсолютно безопасен. — Что ж, твоя ответственность. Ярик тяжело вздохнул. Он ждал какой-то радости и поддержки, но, ничего не получив, как-то поник. Плечи опустились, сам его силуэт сгорбился, губы полувиновато искривились. Действительно, чего он сюда пришёл? Они бы всё равно не поняли. Все. Не только Кирилл. Тот, поняв ход мыслей аксолотля, закатил глаза и поманил к себе. Ярик заметил этот жест и с благодарностью соскользнул в широкие объятья Кирилла, обхватывая его руками и ногами. Стало спокойнее и теплее. Сильный русалочий хвост удерживал их на поверхности, почти не тревожа воду. — Будем надеяться, что всё будет хорошо. Кирилл успокаивающе гладил розовую макушку и думал о чём-то своём. Может быть, даже о чём-то, даже косвенно не связанным с этим человеком, который узнал про них. Ярика разморило и клонило ко сну. — Тебя «отвезти»? — Да… спасибо…***
Ярик с нетерпением следил за фигуркой, сошедшей с землистой тропы. Саша. Он снова пришёл на берег. И по телу разлилось блаженное тепло просто от осознания, что человек спешил к нему, чтобы побыть с ним, чтобы поговорить, чтобы провести с ним своё время. Человек пока что его энтузиазм и удовольствие не разделял — он быстро перебирал ступнями по обжигающему песку и недовольно морщился. Его путь вполне понятен: скорее под спасительный тенёк, где можно будет остановиться и сделать передышку. В этот раз он миновал то обычное дерево, которое облюбовала их общая компания ранее, и спустился к тому, которое находилось почти у воды. Заметив Ярика, Саша заулыбался и как будто даже забыл о своём дискомфорте. — Доброе утро! Я тебе ещё не надоел? Прихожу уже который день сюда… Он не верил своим ушам. Этот человек, видимо, не понимал, что Ярик по ночам почти спать не мог, потому что каждый день в голове перебирал воспоминания за день, обдумывал диалоги, смаковал детали и боялся просто до ужаса, что завтра он мог бы просто не прийти. Забыть его и выбросить из своей жизни как ненужную игрушку. — Нет-нет, пожалуйста. Приходи, — Ярик прикусил губу. Глаза защипало. Саша всё равно уйдёт, рано или поздно. Нужно смириться с этим. Он заставил себя улыбнуться: — Слушай, а из-за чего ты всегда так тщательно складываешь полотенца? Почему это так важно? — Ой… я просто люблю порядок. Но сегодня ладно, эти полотенца не так важны. Чёрт с ними. И действительно, он отставил пакет, снял шорты, оставшись в плавках (тут Ярик нервно сглотнул, стараясь слишком пристально не рассматривать этот предмет одежды), и поспешил в воду. Они целыми днями плавали, болтали каждый о своём мире, расспрашивали друг друга о чём-то, что не знали по ту сторону. Примечательным вышел один разговор. Саша лежал на мелководье, уложившись затылком на песок, и рассказывал про свою коллекцию аниме-фигурок, про марвел, про фильмы, сериалы и игры. Ярослав слушал и, отвлекшись, водил ладонями по воде, оставляя на бездвижной поверхности слабые круги волнения, расходящиеся в разные стороны. Внезапно Саша остановился, осекшись на полуслове, вскочил и очень внимательно посмотрел на Ярика: — Какие у тебя странные руки… это перепонки? — Ну да. А что такого? У нас у всех такие есть, помогает лучше плавать, — Ярик поднял ладонь, растопырив пальцы, и попытался посмотреть на нежно-розовую просвечивающую полоску так, как если бы для него она была непривычна. У него не получилось. — Можно потрогать? — Да, конечно. Саша трогал его очень бережно, гладил и ощупывал кожицу между пальцами так, будто это была хрупкая чешуя мальков. Ярику нравилось, но он не показывал своего удовольствия, боясь спугнуть человека и его любопытство. — Тебе не больно? У тебя лицо какое-то странное, — Саша дёрнулся и застыл, но ладони аксолотля не выпустил. Ярик не знал, покраснел ли он до кончиков своих жабр, но точно понимал, что почти спалился. Или не почти, а уже и с потрохами? Нет, вроде, на улыбчивом лице не было никаких новых эмоций, кроме заботливого беспокойства. — Нет, мне не больно. Просто кожа там чувствительная. Приятно, — он освободил ладонь. — Сейчас вернусь, высох слишком — надо окунуться! И Ярик трусливо нырнул под воду.***
В Ярика полетел шквал брызг и он, недолго думая, ответил на нападение таким же образом, заливая ещё толком не окунувшегося человека с ног до головы. Шипя от холода и плюнув на всё, Саша уже не нежничал и прыжками гнался за аксолотлем, желая немедленно прекратить защитный огонь, превратившийся в самое настоящее сражение не на жизнь, а на смерть. Зажмурившись, он стойко проходил сквозь стену воды, и, схватив Ярика за ладони с перепонками между пальцев, толкнул на себя, перехватывая тонкие запястья одной рукой и обездвиживая. Ярик забрыкался, желая высвободиться, но лишь нелепо попрыгал на месте и успокоился. Саша, решив кое-что проверить, зашарил по чуть выпирающим рёбрам. Ему хотелось запомнить это ощущение полукожи-получешуи. Мягкая и чувствительная. Эффект от подобного не заставил себя ждать. — Эй, ты чего? Щекотно же! Не надо! — Где щекотно? Тут! — Да-да, ой! Нет, ну пожалуйста. — А тут щекотно? — Ну не-е-е-ет! Не надо, прошу! Умоляю! Наверное, надо было остановиться, когда тебя попросили. Наверное, надо было чуть лучше держать, казалось бы, тонкие и слабые запястья. Наверное, надо было быть готовым к тому, что аксолотль — это не беспомощная принцесса. Итогом безобидной проказы стал укус. За палец. До крови. — Да ты прям, как мой кот у бабушки! Кошмар… Саша немедленно отпустил Ярика и старательно начал рассматривать обильно кровившую ранку. Тот виновато затараторил, нерешительно подходя к человеку и заглядывая в руку: — Прости-прости-прости меня, пожалуйста, я не хотел! Оно само так вышло, я никак не мог… прости! Что я могу сделать? Саша? Саш! Но Саша ничего не отвечал. Ярику показалось, что он в одно мгновение всё испортил. Сломал. Разрушил. И ничего нельзя было исправить. Он беспомощно заламывал руки, боясь прикоснуться и обратить на себя внимание, чтобы что-то решить. Человек приложил палец к губам, высасывая кровь, недовольно поцокал языком, что-то отмечая для себя в уме. — Ярик? — как-то слишком спокойно и неестественно его позвали. Розовая макушка дёрнулась будто от удара. — Подойди ко мне? Ярик не знал, чего ожидать, но всё же подошёл, внимательно и испуганно смотря огромными голубыми глазами в непроницаемые зелёные. — Ближе, Ярик. Ещё ближе. Так они оказались почти вплотную. Аксолотль не дышал, заворожённо ожидая чего-то сам не зная чего. И тут Саша его укусил сам. За нос. Ярик хотел отскочить, но не отскочил, лишь с губ сорвалось тихое и глупое: — Ой! Так близко они были только, когда человека пришлось вытаскивать из-под воды в самом начале их очного знакомства. Сейчас Саша был в ясном сознании, его глаза заблестели, заиграли хитринками, щёки чуть-чуть, почти незаметно покраснели, выдавая особое волнение. Что-то сейчас должно было произойти. И оно произошло. Никто не мог сказать, кто стал зачинщиком безобразия: встал ли Ярик на носочки или Саша его подхватил быстрее — но оба могли сказать, что первый поцелуй понравился обоим. Что-то действительно сломалось и разрушилось — это была стена между ними.***
Саша сосредоточенно расчёсывал мокрые розовые волосы Ярика, пока тот с энтузиазмом ужинал сырой рыбой. Вначале его это ошарашило, конечно, но простая логическая связь, что речной обитатель питался отнюдь не святым духом, расставила всё на свои места. В итоге, Саша понаблюдал за своим очень близким другом, почесал задумчиво голову и сходил домой за жвачкой и зубной пастой, деликатно попросив без данных предметов гигиены к нему после еды со своей любвеобильностью не лезть. — Ярик? — Ась? — он хотел было повернуться к нему, но расчёска, которая чуть не выдернула прядь, заставила его передумать. — Почему все русалки, а ты один земноводный? Я почитал в интернете, конечно, но ничего не нашёл. — Ааа, — Ярик расслабился, снова впиваясь в сочное мясо карася. Жаль, что косточек много, но не всё же одних белуг таскать. Их и так днём с огнём не сыщешь. — Ну… русалки утонули, а меня… ну того… — Что? Ярик закусил губу, пытаясь подобрать правильные слова. Для него это была просто данность, известное условие, при котором он жив именно в таком, а не человеческом виде. Но вот как мог бы на это отреагировать Саша, выросший в относительно гуманном мире, где покушение на жизнь — из ряда вон выходящее? — Ну… меня… меня… Задушили? Но не совсем задушили, а в воде. Не знаю, как объяснить. Он швырнул обглоданный скелетик в кусты и подтянул колени к груди, закрываясь. Саша молчал: не убирал расчёску, но и не продолжал своё занятие. Думал о чём-то непонятном. Подозрительно. Чувствуя себя с каждым словом неуютнее, Ярик продолжил, чувствуя, как в горле стало внезапно сухо: — Я не помню точно, что было. То ли отцу не понравилось что-то, то ли ограбить хотели… Я просто проснулся таким потом: аксолотлем. — И давно ты такой? — Пару столетий, наверное. Кирилл самый старший остался, ему четыреста с хвостиком. — А он почему?.. — Невеста умерла от чумы. Он не захотел без неё жить. Саша вытащил расчёску и, потянувшись, обхватил плечи Ярика руками, укладываясь подбородком на его макушку. Было приятно, тепло. Ярик взял его за ладони, переплетая пальцы. — Долго эти два столетия шли? — Не особо, мы вообще время по-другому чувствуем. Я вот зимой засыпаю, кто-то из наших тоже, кто-то к морю плывёт. Они помолчали. Но это было не то молчание, из-за которого неуютно, а хорошее, домашнее. Ярик рассматривал облака, слушал чужое дыхание и тихо радовался. — У меня отпуск заканчивается через три дня. — Ладно... Я буду скучать. — Я тоже. Смогу только следующим летом вырваться. Постараюсь. — Спасибо, буду ждать. Не верил Ярик, что Саша приедет через год. Забудет как нереалистичный сон. Не могут они быть вместе.***
Ярику хотелось уплыть подальше от этого ужасного пляжа, от которого зудели где-то в груди болезненные воспоминания. Саша ушёл молча, не предупредив, даже не придя в самый последний день, день отъезда. Как будто забыл. Как будто выбросил его. Он старался его не винить — что поделать, ведь это был всего лишь… человек? Это нормально в их природе. Он лежал в водорослях, смотрел на большую круглую луну и делал вид, что не замечал сочувствующего Кирилла, который вернулся сразу же, как пустили воду и Саша убрался восвояси. — Я тебя предупреждал. — Да, ты меня предупреждал, — всё равно Ярик не смотрел на Кирилла, прекрасно зная, как того подобное раздражало. — Поэтому молчи. — Я и молчу. Никого не трогаю, лежу вот. — С таким видом, будто тебя обидел целый мир? — Кирилл хмыкнул. — Смотри, я ракушку нашёл, будешь? — Спасибо. Я не голоден, — Ярик перевернулся на живот, перекочевал на более мелкую воду и улёгся на песочек. — Не переживай ты так, может, оно ещё и придёт. — Не называй его «оно», это Саша. Саша хороший, просто я ему не подхожу, у него своя жизнь, работа… А я каким боком? — Кто знает, — Кирилл, получив отказ от Ярика, решил заняться ракушкой самостоятельно: он поддел её плоским куском стекла, раскрыл створки и с удовольствием проглотил мягкое бесформенное тельце. — Мне кажется, что отвязаться от этого человека будет непросто… Особенно если учесть, что кто-то сейчас бултыхает по воде так, будто предупреждает об атаке вселенского масштаба. Но Ярик уже и сам услышал волнение воды, передающееся даже с огромного расстояния. Сейчас? Ночью? Это почти самоубийственно. Он поспешно плюхнулся на глубину и поплыл на источник шума. Саша снова заплыл на то злополучное место с двумя течениями, и Ярику снова пришлось его спасать. Он подловил его на глубине, помогая обхватить себя за пояс и не давая, не дай бог, захлебнулся. — Что ты здесь делаешь, дурень? Вода холодная уже, тебе на берег надо. На него посмотрело страдальческое, но весьма довольное лицо, а в нос сразу ударил резкий и неприятный запах. Алкоголь. — Не на берег, к тебе хочу. Он обнял его сильнее и полез целоваться, Ярик уклонился и рванул к острову, потому что тот как минимум ближе. Он был рад его видеть, конечно же, но не ожидал, что вместо обычного Саши увидит пьяного. — А как же отпуск? Он же закончился. — Плевать на всё, честно. Давай не будем об этом пока. В этот раз Ярик твёрдо стоял на дне и уклоняться не стал, охотно потянувшись навстречу чужим губам и разрешая жадными до прикосновений руками шарить у себя по бокам. — Я думал, что ты забыл меня. — Нет, я бы не смог. Прости меня. На периферии фыркнули: — Ну что, показывай своего камикадзе? Ярик скосился взглядом в сторону, но Сашу не выпустил: — Кирилл, тихо. Не пугай его. — Ярик, ты — самое страшное, что здесь обитает. Если он пережил твоё косноязычие, меня он тоже переживёт. Саша с интересом изучал незнакомца, не замечая в нём ничего необычного или сверхъестественного. Поняв его затруднения, Кирилл всколыхнул воду и показал мощный русалочий хвост. На его лице читался насмешливый интерес. — Я утром вернусь, оставляю вас наедине. Послышался плеск, и Кирилл тактично удалился. Саша будто и забыл про его существование, настолько его интересовал Ярик в его руках. — Знаешь… я бы хотел кое-что попробовать. И он наглядно показал, что ему было нужно, опустив одну ладонь с талии ниже и оглаживая нежные бёдра. По хребту побежали мурашки, а внутри стало томно и как-то неспокойно. Слюна стала вязкой, а к щекам прилила кровь. Ярик помог поднять руку выше, под плавниковую юбку. Он возбудился, как возбудился и Саша, если судить по выпирающей твёрдости в тугих плавках. Не удержавшись от соблазна, Ярик прошёлся пальцами по стволу, с любопытством оценивая размеры достоинства и проверяя чужую реакцию на такую провокацию. Саша схватился обеими руками за его задницу, смело сжимая в ладонях ягодицы, и вжался пахом в Ярика. Он целовался уже не так, как в первый раз, сейчас в сильных укусах чувствовалось нетерпение, а в проникновении языком — желание. И Ярик был очень рад, что желали именно его, так страстно и так настойчиво. Он податливо подставлялся ласкам, с готовностью отдавался и подчинялся рваному нестройному ритму, не сдерживая стонов, выкриков и мстительно царапая горячую Сашину спину. Ярик забывался в ощущениях, выпивая до дна моральное ликование, низменное физическое удовольствие и неизбежную боль, деля их на двое и умножая на бесконечность. Одним словом, ему было хорошо. У Саши дела обстояли не так радужно, но кто ему виноват, что он выпил? Но зато он так и уснул на песке — в одних плавках, без подушки и одеяла.***
— Кирилл, можно у тебя спросить? — Саша воровато смотрел на далёкую фигурку аксолотля, видимо, не желая, чтобы тот мог подслушать разговор. — Попробуй. — Ты мне поможешь стать таким, как он? Мне Ярик рассказывал, что ты умеешь. Кирилл долго-долго смотрел в глаза Саше, проверяя на прочность, но тот своего взгляда не отвёл и даже не моргнул. Значит, твёрдо решил и уже всё обдумал. — Помогу, если это твоё осознанное решение. Обратно стать человеком ты не сможешь. — Это моё осознанное решение. — Тогда встретимся в полнолуние, друг мой. Но Ярику — ни слова.