I want is to see you in terrible pain Though we won't ever meet I remember your name Can't believe you were once just like anyone else Then you grew and became like the devil himself Placebo — Fuck U
В ее слабой руке моментально оказался нож, который она, не раздумывая, приставила к моей бледной шее, но я перехватил руку и направил оружие на ее омерзительно красивое горло. Безвыходное положение… Теперь не убежать, не соврать, не обхитрить. Не надо было медлить, нужно было сразу убивать, если хотела победы. — Ты ведь не убьешь меня. Тогда в этом глупом доверчивом царстве не останется равных тебе. — Если мы действительно равны, то я тоже способен проткнуть твою глотку ножом. — Так давай же. Если решил казнить меня, то избавь от этих жалких прелюдий. Я вырвал нож из длинных пальцев и приставил его к запястью, чтобы можно было назвать это попыткой суицида. На секунду наши взгляды пересеклись: ее спокойные зеленые глаза с усталостью посмотрели в мои трусливые, вызывающие только жалость, но никак не страх, голубые глаза. И вот острое лезвие уже проникло в плоть, а перед глазами пронеслись события, которые произошли меньше чем за сутки до этого.***
Без власти и денег жизнь не стоит даже медной монеты. Так считала асгардская пленница Астрид, которая пусть и не жила в бедности, но и богатство обошло ее стороной, а поселилось поблизости, прямо перед глазами: роскошный дворец Одина, обладающего властью над девятью мирами, чьи сыновья, казалось, даже не ценили того, что имели. Тор участвовал в бессмысленных драках, заигрывал с местными пустышками и наедался до отвала, запивая хмелем. Локи не привлекал к себе внимания, много читал и занимался магией, и она была бы готова даже поверить в то, что он нечто большее чем инфантильный мальчишка, если бы не детские глаза, милая улыбка и мягкость характера. Но все же это были принцы, которые по праву были достойны трона, а вместе с ним власти, славы и богатства. Предположить, кто из них займет трон простому смертному было сложно. Один не выражал, по крайней мере, открыто предпочтения кому-то одному, но красивой девушке привлечь внимание глуповатого вояки однозначно проще, чем заинтересовать тонкую душонку Локи. Путем несложных рассуждений было принято решение закрутить роман с Тором, который обеспечил бы положение юной искусительницы во дворце. И несмотря на то, насколько противна ей была мысль о близости с глуповатым Одинсоном, в тот роковой вечер, которому суждено было стать последним в ее короткой и жалкой жизни, Астрид начала собираться на ужин в честь победы в очередной битве, последний такой ужин в моей недолгой жизни. Натянув белое шелковое платье на своё хрупкое тело, подтянув его тонким золотым ремешком в виде виноградной лозы на осиной талии и украсив волосы подобной тиарой, девушка божественной красоты в очередной раз явила себя миру доблестных воинов и прочей знати. Могущественный и славный Тор сидел в центре главного стола и громко рассказывал какую-то историю, связанную со сражением с великанами, а рядом с ним скучающе изучал тарелку малыш Локи, по крайней мере рядом с братом он казался таковым, каким возможно никогда бы и не был в обществе менее мускулистого брата, субтильным изнеженным принцем. Извинившись, Астрид заняла свободное место за боковым столом. Осторожные извинения и неловкое опоздание, как и задумывалось, привлекли к себе внимание и взгляд Тора остановился на ее слегка смуглом лице. Милая улыбка, отвод глаз, и вот образ милой девушки отпечатался в его голове. За весь ужин их взгляды пересеклись всего пару раз, и каждый раз она неловко улыбалась и начинала изучать свой стакан с водой. И вот, когда все начали расходится, эту совершенно нескромную персону почтил вниманием сам Тор. — Уже уходишь? — Да, — кротко ответила девушка. — Позволишь проводить тебя? — принц знал, что вряд ли ее положение пленницы позволит ей отказать ему, и поэтому даже не сбавил шаг после вопроса. — Думаю, твоя компания скрасит прогулку до дома, — о боги, как же ей сложно было натянуть приятную улыбку, когда хмельной запах изо рта спутника насиловал дыхательную систему. Одинсон пошел рядом и всю дорогу он неловко пытался начать разговор не о прошедшей битве, ведь прекрасно понимал, что дамы ее типажа так редко что-то понимают в военном ремесле или хотя бы интересуются им не только ради того, чтобы лишний раз польстить ему. — Так чем же ты привыкла заниматься во дворце? — Я люблю читать, и сегодня весь вечер пыталась найти в библиотеке что-то стоящее, а под руку в доступном мне женском отделе попадались лишь бессмысленные романы. — Тебе бы подошел с Локи, — перебил увлекшуюся собственными словами особу пустоголовый спутник, после чего был удостоен непонимающего взгляда, — Да, ты права. Вряд ли у него хватило бы смелости подойти к такой красавице как ты, — красавица остановилась рядом со своей спальней и уже собиралась открыть дверь, как услышала странное хихиканье Тора, — или вообще к девушке. Разговор начинал докучать. Оставаться милой было все сложнее и сложнее. Тем более, разговор стал неудобным, если попытаться не говорить, что он был омерзительным. — Вот и пришли. Спокойной ночи. — Астрид попыталась быстро проскользнуть в покои и закрыть дверь. — Подожди, — Тор придержал дверь, не давая ее закрыть, — я думал, что ты хочешь, чтобы я провел ночь вместе с тобой. — Не хочу, — девушка осторожно попятилась назад, как кошка, которая даже безнадежной ситуации пытается найти безопасное место, чтобы переждать опасность. Тор вошел в комнату и схватил тонкую талию двумя руками, явно собираясь кинуть на кровать, но девушка попыталась вырваться из хищных лап. — Оставь свое целомудрие. Никто не узнает. Однажды ты все равно станешь очередной наложницей. Хотелось просто спастись. Оставить глупую идею замужества и спастись бегством. Когда сильные руки буквально тащили молодое тело к кровати, Астрид чудом удалось дотянуться до графина с водой. Секунда и этот самый графин с треском разбивается о голову Тора, а она бежит, без мыслей о пункте назначения по коридорам до тех пор, пока не натыкается на знакомую хилую фигуру. — Прошу, помогите, — тонкие руки неудачливой искусительницы схватили Локи за воротник, сделанный из лучшей асгардской кожи. — Что случилось? — искренне поинтересовался учтивый к дамам принц. — Тор… Он… — девушка попыталась отдышаться, чтобы сказать, на что Локи в попытке успокоить взял ее за плечи, — Он пытался меня… — Что он пытался сделать? — Он проводил меня к спальне и… и не хотел уходить, — Астрид изо всех пыталась заменить звучащее в голове «Этот мерзкий выродок пытался трахнуть меня прямо в моей спальне» на что-то подходящее изнеженному собеседнику. Благо, что Локи уже был знаком с поведением Тора и не раз замечал рваные женские предметы гардероба в спальне брата. — Не продолжай. Сейчас мы пойдем к стражникам и попросим вывести его из твоей спальни, а потом я побуду с тобой, чтобы убедиться, что он не вернется, хорошо?, — в ответ на эти слова девушка кивнула, — Все будет хорошо. Ты в безопасности. «А ты — нет», — промелькнуло в голове чертовки в царстве богов, которая просто напросто не умела быть благодарной. Локи оставил ее у окна недалеко от помещения охраны, куда отправился сам. Он рассматривал девушку через прозрачную лишь с одной стороны стену. Ее красоту невозможно было не заметить, но это великолепие ему не хотелось сравнивать с природой или божественным даром. Ее эстетика — острый нож, и если возьмешь его, то порежешься, а шрам останется на всю оставшуюся жизнь. А что если это не настоящий предмет оружия, а всего лишь иллюзия, которая скрывает милую и нежную душу, которая полюбит его в ответ, как никто другой. А что если это лишь очередная расчетливая пустышка… Одно Локи знал точно, что он очарован этим моментом девичьей слабости и его силы. И, быстро обговорим с парой стражников, он поспешил вернуться к Астрид, которая ждала его, вглядываясь в окно и размышляя над тем, как превратить его в своего божественного раба. — Мы можем идти, — девушка молча пошла за ним, но молчать не хотелось, — Скажи своей имя. — Астрид. Из Ванахейма. Пленница твоего отца. Безмолвие. — Почему ты мне помогаешь? Большинство бы сказало, что я сама виновата в том, что улыбнулась ему, — но она тут же замолчала, потому что поняла, что просчиталась: призналась в минутной к симпатии к Тору, напомнила про «правильную» точку зрения. — Потому что я знаю, на что он способен. Нет, он добр, он герой, но не умеет вести себя с девушками. А ты проявила вежливость и естественную симпатию к герою Асгарда, в котором живешь, — мужчина сорвался, ведь его так раздражало эта вечное женское чувство стыда. — Спасибо. И миллионы звезд сошли на нет для него, с тех пор, как они перешли на ты. Когда был пройден порог спальни, Локи осторожно сел на кресло возле окна, а Астрид на край кровати. Она в очередной раз замолчали: она боялась снова сказать лишнее, а он боялся показаться настойчивым. Девушка медленно сняла тиару с головы и положила ее на прикроватную тумбу, а затем распустила волосы. — Если тебе будет комфортнее, я уйду. — Мне было бы спокойнее, если бы ты остался. Идиотская часть плана сильной девушки — заплакать и показаться слабой. И она сработала на глупом милом принце. Он бросился к ее коленям, чтобы утешить. А Астрид посмотрела на него красными от слез глазами и погладила нежной рукой его щеку. Они глупо смотрели друг на друга: она не знала, что делать с этим дальше, а Локи пребывал в счастливом исступлении. Момент был бы идеальным, если бы не чертовски фальшивым. Наследник престола, что было его единственным достоинством в глазах возлюбленной, поднялся и поцеловал девушку в губы, а она ответила ему, не менее чувственно притянув его к себе. Не удержав равновесия, мужчина упал прямо на хрупкое тело Астрид и смущенно отстранился от нее, чувствуя, что переход черту. — Продолжай. Я хочу этого. Желание леди — закон. И леди смиренно легла в ожидании удовольствия, о котором говорили любовницы Тора, сидя в саду. Локи же, одновременно не желая отрываться от пухлых чувственных губ и желая стать географом изумительного тела, гладил каждый сантиметр бархатной кожи руками. Когда он решился опуститься ниже и едва коснулся шеи девушки, она издала первый стон. Теперь бог чувствовал себя увереннее, и упорно целовал его, спускаясь все ниже и ниже, смело проводя пальцами по каждому чувствительному участку тела Астрид: от тонкой шеи до колен. Вдруг длинные пальцы соскользнули с бедра к промежности, уверенно отодвинули мешавшую ткань и принялись нежно поглаживать половые губы, а губы остановились на груди. Когда взгляды любовников встретились, ее глаза взмолили о продолжении, а его согласились с тем, что шоу должно продолжаться. И палец соскользнул внутрь, и в ответ на сладкий стон, второй палец тоже оказался в ней. — Я хочу тебя, — как будто в унисон прошептала пара. Магия — великий дар, ведь одежду можно снять в одно мгновение, избавиться от лишней преграды. Локи медленно входил в тело девушки, и когда он вошел до конца, она криком заклинала к богам, один из которых был прямо в ней. Инстинктивно Астрид поддавалась на встречу к его паху каждый раз, когда он замедлялся и просила быть быстрее. Излившись в нее, принц поцеловал блудницу в знак финала. На утро Астрид проснулась в одиночестве. Она несильно этому удивилась и списала его исчезновение на дела престола, режим дня и на то мало ли что может быть в голове Локи. Но он всего лишь вышел из спальни, чтобы принести цветов и сладостей вроде винограда или орехов. Девушка встала с кровати и подошла к клетке со змеей, которая стояла на ее балконе. Как ни странно, Астрид была действительно привязана к своему питомцу до абсурда. Она баловала ее, говорила с ней. Скорее всего, потому что любому человеку нужна привязанность к живому существу. — Я думаю, что мы с тобой скоро сможем переехать во дворец, — женская рука нежно проскользнула по всей длине змеи, — Я знаю, что играть роль любящей жены не будет просто, но и всю жизнь прожить в этой паршивой комнате — не лучшая альтернатива. Да, дорогая? — Играть роль? — в комнату неожиданно вошел Локи с кубком, наполненным угощениями в руках. — Ты не так понял. — Ты меня использовала, да? — осмотрев исступленно стоящую красавицу, мужчина развернулся и пошел к выходу, — Я, пожалуй, пойду. — Постой! Не уходи… — крикнула Астрид в отчаянии, ведь шансов на престол теперь уже не было. Локи оглянулся, и увидел, что в него летит змея внушительных размеров, которая сразу же сбивает его с ног и валит на землю. Гладкая кожа охватывает шею и сжимает шею. Воздуха не хватает, но богиня коварства приближается и заманивает змею к себе, а сама становится ногой на грудь принца. — Прости, Иззи. Мне пришлось, — извинилась перед змеей Астрид. — Кинуть в меня змею, ты серьезно? — закричал оклемавшийся бог. — Таков был план. — Это до невозможного глупо, почему я? — Я подумала о том, чтобы стать наложницей Одина, но ему они нужны. Затем я подумала о Торе, ведь он герой. А ты, ты был на третьем месте, ведь с этими двумя не получилось, а я не привыкла сдаваться. — Что? — казалось, что хуже и печальнее быть не может, но сирена, которая так сладко пела ночью, лишь сильнее сдавила грудь ногой. — И знай, ты всегда будешь идти после глуповатого Тора. Такова твоя судьба. Быть тенью. Прилив адреналина и Локи неожиданно для себя столкнул девушку со своей груди, отбросив ее на спину. Затем он встал прямо над ней и сказал: — Не смей больше предавать кого-то из моей семьи или меня. — О, мы все живем в мире маленьких шалостей, жалкого обмана и сурового предательства. Однако ты можешь попросить Одина стать богом коварства, и тогда все это, возможно, станет тебе подвластно, но как бы не так. — Это абсурд. — Вся наша жизнь абсурд. А ты в ней жалкий, доверчивый мальчишка, который ищет сказку. Слова Астрид разгневали принца, и он грубо поднял ее за руку, прижал к стене и положил руку на горло. Вот до чего доходит поклонение дьяволу и демону Мамону. А может быть она их асгардская версия, которая даже не думает искать искупления грехов, ведь такой как она проще умереть и, возможно, сделать это не один раз, чтобы убежать от нерешаемой проблемы, созданной ей самой? — Скажи, сколько раз ты будешь покупаться на это. На сказки о любви, дружбе, семье, — последнее слово хульдра прокашляла, задыхаясь под давлением руки Локи. — Помолись за свою душу. — О, великий Локи, — возникла небольшая пауза, и затем раздался сумасшедший крик, — да ебись ты, сука, конем! В ее слабой руке моментально оказался нож, который она, не раздумывая, приставила к бледной шее принца, который перехватил ее руку и направил оружие на омерзительно красивое горло. Безвыходное положение… Теперь не убежать, не соврать, не обхитрить. Не надо было медлить, нужно было сразу убивать, если хотела победы. — Ты ведь не убьешь меня. Тогда в этом глупом доверчивом царстве не останется равных тебе. — Если мы действительно равны, то я тоже способен проткнуть твою глотку ножом. — Так давай же. Если решил казнить меня, то избавь от этих жалких прелюдий. Я вырвал нож из длинных пальцев и приставил его к запястью, чтобы можно было назвать это попыткой суицида. На секунду наши взгляды пересеклись: ее спокойные зеленые глаза с усталостью посмотрели в мои трусливые, вызывающие только жалость, но никак не страх, голубые глаза. И вот острое лезвие проникло в плоть. На следующий день стража нашла тело Астрид и, найдя улики, которые указывали бы только на Тора или Локи, решила заявить, что девушка совершила суицид по неизвестным никому причинам. Спустя неделю, когда скандал замялся сам собой в виду не особо важности персоны Астрид, было объявлено, что Тор станет новым царем Асграда. В тот момент Локи понял, что он действительно всегда будет занимать место за Тором, а не рядом или над ним. И с этого Астрид застряла в его голове на вечность, ее фразы проникли в его речь, а ее предсказания запугали его светлую душу.***
Это точно было по-настоящему с моей стороны, но, учитывая ее мотивацию, можно ли сказать, что это все было ненастоящим, как говорит Сильвия? — Любовь — это обман. — Нет. Любовь — это... То, для чего нужно выпить, чтобы подумать получше, — хотя я хочу просто забыться, ослабить боль, а для этого нужно нечто крепче шампанского. … — Любовь — это кинжал. Это оружие, которое годиться и издалека, и вблизи. В нем можно увидеть себя. Он красив. Пока не пустит тебе кровь. Но в итоге, стоит к нему прикоснуться... — И он иллюзия. — Ага, — и я точно знаю, что это так. Вспоминаю ее коварную и безумно красивую, а в итоге оказавшуюся лишь жалкой иллюзией взаимной любви к достойной женщине. О, как же ты похожа на нее, Сильвия. Возможно, потому что ты — это я, а я — это она.