***
"Я так и знал, что ты сделаешь всё с точностью, да наоборот." Винсент спрятался под одеялом ото всякой ответственности. Крепко держался за голову и кусал губы. Чёрт дернул найти страничку знакомца в социальной сети. А рука сама дрогнула посмотреть его последнюю историю. В тот момент сердце Ван Гога уже ушло в пятки, но рано расслабился - сообщение спустя пару часов равносильно вбитому в гроб гвоздю. "Ч случа1но" - дрожащими пальцами печатал Винсент оправдания со сплошными опечатками. Приходилось писать дважды, - "Я случайно". Игнор. Может, заблокировал? Нет, страница всё ещё доступна. Собравшись с духом, Ван Гог решается на поддержание диалога: "Мне жаль что так вышло". А пока собеседник созрел и начал печатать ответ, Винсент сразу дополнил: "Я не про страничку". И снова молчание. Минута, другая, Поль то пишет, то останавливается. С каждой анимацией набора текста у Ван Гога всё переворачивалось внутри. "То, что мы сегодня встретились - просто недоразумение. Надеюсь, ты понимаешь почему. Я на тебя зла не держу. Лекций про "наши предки - не мы сами" я уже наслушался. Но лучше не совершать ошибок. Не пиши больше и не разговаривай со мной." "А Иисус с Иудой закорешились" "Ты к чему это?" "блин." "тоже мне, сравнил." "Давай попробуем подружиться" "или хотя бы просто поговорим" "Но технически мы так и не знакомы" "а больших подробностей жизни наших предков я не знаю" "А я знаю." "Поэтому не удивлён, что ты липнешь." "Обязательно я?" "Зачем я тебе? Друзей не хватает?" "По большей части да..." Конечно, Винсент сто раз подумал, прежде чем такое жалостливое сообщение отправлять. Успокаивался тем, что он просто ответил на вопрос, и ничего никому доказать не пытается. Снова продолжительная пауза. Ладони вспотели от такой переписки. "А еще ты фантастически рисуешь" - решил перебить Винс послевкусие после прошлого сообщения. "Я знаю." "скромно :)" "научишь так же?" "Хреновый предлог, придумай ещё." "Почему хреновый?" Если бы Винсент обладал телепатией и следил за временем, то понял бы простую истину - на улице полночь, а Поль по ту сторону экрана во всю зевает. "Мне лень отвечать." "тогда объясни при встрече" - всё не унимался Ван Гог. "Прости за навязчивость, я просто не могу игнорировать встречу с человеком...из моего прошлого" "Отстань, пожалуйста. Спокойной ночи." Оффлайн. И что это значит? Винсент не чувствовал беспокойства и тревоги, как это обычно бывает. Взволнованность, только и всего. Предвкушение перед завтрашним днём. "Добрых снов".***
- Так он на класс старше? Вот почему я его не видел... - Че он тебе сдался вообще? Джон непринужденно стоял прислонившись аж через шкафчик от Винсента. Он слушал, но будто в любой момент готов был увеличить дистанцию. Хлопнула железная дверца. Руки художника наконец освободились от старой, почти не тяжелой сумки: - Ты ведь понятия не имеешь, кто такой Поль Гоген. Он был великим художником и новатором своего времени, благодаря ему на картинах появился символизм, а его техника и подача просто!.. Ох, я бы и дальше молча им восхищался, если бы он не был так тесно связан с моим предком. - Ого, - наконец-то до Кеннеди дошло и он заинтересованно потер подбородок. - - Типа как Кеннеди и Лем, или, э-э, Цезарь и Брут? - Э-э...- Ван Гог заметно замешкался, поводил ладонью вдоль повязки и по теплеющей щеке. - Н-ни то, ни другое...Хах, наверное, ближе ко второму. - Всё, понял. - Джон, закусив губу, исключительно из пафоса ударил по дверце чужого шкафчика. - Расскажешь, как всё прошло. Не робей, и всё прочее. Винсент в привычном безмолвии отсалютовал своему не-товарищу, оставаясь наедине с расплывчатым планом действий. Подойти к Полю в столовой? Нет, лучше проверить расписание и дождаться перемены...А еще проще - после занятий сразу и встретиться! Значит, узнать расписание, как не крути, придется... И пока Ван Гог задумчиво всматривался в расписание уроков параллели постарше (после своего занятия, конечно же), вселенная подала самый из очевидных знаков - не нужно Винсу никуда идти. Гоген стоял рядом со стендом. Не с самым довольным выражением лица. Делал вид, что не замечает вчерашнего приставалу. Ван Гог и с духом собраться не успел, прежде чем сказать что-либо. Инициативу перехватил Поль: - Я еще пожалею, но приходи ко мне после занятий. Дома всё обсудим. Поль не опускал взгляд, не вздыхал, лишь в конце голос дрогнул в тревоге, от чего художник тут же откашлялся. Слова его звучали словно эхо, насквозь проходящее через Винсента. Словно не ему приглашение было адресовано. Громкое пиликающее уведомление резко заставило Ван Гога перестать гипнотизировать рубашку Гогена. На разбитом экране засветился незнакомый адрес.***
Каждому наверняка знакомо это неприятно сосущее чувство неловкости в груди, когда в первый раз приходишь к кому-то в дом. Особенно, когда тебе здесь будто вовсе не рады. А ты лишь сидишь на диванчике, выпрямив спинку, как последняя леди, и боишься громко вздохнуть лишний раз. Молишься про себя, лишь бы плохого не произошло... - Ты чего так съёжился? - Поль вернулся в гостевой зал с подносом чая и аккуратно нарезанных фруктов. Поставил его на кофейный столик прямо перед гостем. - Сам рвался, а теперь боится, словно насильно его притащили. - Да не боюсь я!.. - честно возразил Винсент, поднимая взгляд. - Твой дом такой...Я редко в гости хожу, прости, неудобно немного. - Зато страничку мою сталкерить удобно. Взгляд исподлобья обжигал сильнее, чем пар от разлитого по чашкам чая. Провалиться бы прямо сейчас к предку под землю! Какие-то почти бессвязные оправдания выдавал встревоженный Винсент. Гоген, на удивление, не перебивал его, а чуть задрав нос вальяжно уселся на креслице напротив. Глотнул несладкого чая с кусочком нектарина, а выждав конца потока ненужных слов, заговорил и сам: - Успокойся и выпей чаю. Я ведь писал, что не злюсь на тебя. - Это...радует. - Ван Гог не решался взять в руки чашку с кипятком, так что первым делом он угостился кисловатым киви. - Так почему ты не хочешь меня научить каким-нибудь живописным приемам? Поль скучающе подпер пухлую щеку кулаком и, по правде говоря, звучал он почти издевательски: - А, ты только это пришел спросить? - Ну... - Винсент в коротком раздумии опустил голову, - Пока что да. Скромная кривая улыбочка подтопила сердце Гогена на какие-то ноль-пять процентов. С тяжким вздохом он медленно сполз в кресле, а сам только и думал - "Что ж поделать?". С минуту еще прищуром сверлили Винсента темно-голубые глаза. - Твой чай остыл, - наконец выдал хоть что-то Гоген. - Я кофе больше люблю, - честно, в полголоса признался Ван Гог. - И молчит сидит! А хозяин дома больше сидеть не собирался, с места вскочил. Позволил себе потормошить товарища за колено, кивнул, мол, "за мной пошли". И Винсент изумился комнате, в которую его привели - неужели она, такая чистая и принадлежит художнику? Где же творческий беспорядок?! Большая комната...здесь есть всё, от кровати - до мольберта, и всё строго на своих местах. Яркие картины на стенах сами будто поражались такой пассивной обстановке, благо хоть тюбики с краской не разложены принципиально по цветам. - Посмотри пока мои работы, а я сейчас вернусь. "Как ты так живешь?" - вслед услышал пораженный шепот Гоген. Винсент сам не понимал, почему прилизанная чужая комната вызывает у него не более, чем возмущение. Однако же чувства от картин перекрывали всякое негодование. От экзотических пейзажей веяло жаром тропического солнца; таитянские дамы нисколько не походили на дикарок - нет, напротив, столько души и жизни не во всяком европейском портрете найдется. А сочная палитра цветов точно вдохновленная цветками и спелыми плодами... Очарованно Ван Гог глазел на работы, медленно расхаживал вдоль мастерской комнаты. Но не настолько он отдался любованию, чтобы шаги в дверях не услышать. Несмотря на то, по телу его пробежал холодок, и Винсент сделал вид, что всё ещё не замечает Поля. Послышался тихий стук - на столик, прямо рядом с гостем поставили чашку ароматного кофе. - Что скажешь? - Гоген напыщенно скрестил руки, присоединяясь к осмотру собственной выставки. Его подозрительный взгляд не на шутку сбивал рыжего художника с толку. - Спасибо большое, но правда, не стоило! - Я про картины, - хмыкнул автор творений. - Всё ещё думаешь, что мне надо чему-то тебя учить? - Ой...Я лишь сильнее убедился в том, что у тебя руки растут из нужного места, так что останусь при своем мнении. - Балбес, - неожиданно фыркнул Гоген, его верхняя губа аж дернулась в обиде. - Я не буду давать тебе никаких советов, потому что твои работы и без моей кисти совершенны. Сам посмотри: моя судьба - работать декоративно, а у тебя столько жизни и движения в работах...Синтетизм тебе только навредит. Недолго Ван Гог обдумывал услышанное. То, как собеседник в серьёзности хмурит черные брови и вздыхает, совсем не помешало ему с хитрецой ухмыльнуться: - А может, ты боишься, что я вдруг стану лучше тебя? Гоген заметно опешил от такого заявления. И мозг машинально вбросил всего два варианта ответов: "этому не бывать" и "ты уже лучше меня". Ни к тому, ни к другому Поль не прибегнул, зато третий сам сорвался с языка: - Это мне надо у тебя учиться, вот и всё. Ведь это, - плавным движением руки он указал на ряд картин на стенке. - Мой потолок. Не то, чтобы я свои работы недооценивал, но я хочу хоть раз попробовать изобразить нечто такое...экспрессивное. - Экспрессивное, значит, - для принятия решения Винсент отхлебнул немного подостывшего кофе. - Да, я могу тебя научить. - Что? Хах, нет-нет, Винсент, я не буду с тобой... - Здесь у тебя холсты? - Нет, не трогай! Поздно Поль встрепенулся. Еще немного, и схватил бы гостя за руку, лишь бы тот не повернул к себе стоящий у стенки холстик. То, что открылось взору Ван Гога, сначала не вызвало никаких эмоций. Лишь с неторопливым осознанием нарисованного в груди сдавило от смущения и польщенности: - Мои подсолнухи... Поль в неловком молчании шумно вдохнул воздух. Подступил вперёд, чтобы забрать картину у любопытного художника, но тот отвернулся и пресёк любую попытку дотронуться: - Зачем ты их нарисовал? - звучал Винсент без укора, но с искренним удивлением. Пальцем водил вдоль засохших мазков - цветы нарисованы куда проще, чем у оригинала, зато ярче. Что передалось точно - так это душа, чувственно вкладывающая частичку одиночества в каждое движение кисти. - Просто так, - сухо бросил Гоген, занимаясь сбором кистей и красок. - Руку набивал, не обольщайся. Всё готово для урока. Правда, трудно это было назвать уроком - Винсент просто дал установку "рисуй чувства, а не предметы". Так легко он это произнес, что на минутку Поль даже поверил в свои способности. Однако опять бьет глаза привычный сплошной цвет и эти незамысловатые пятна полные спокойствия: - Я так не могу, - морща нос, пробубнил Гоген еле слышно. И пальмы застыли в мирском спокойствии, и вода в безмятежном штиле расстилалась позади неподвижных холмов. Рыжий художник тоже был занят делом - что-то всё торопливо вырисовывал за спиной владельца красок. С последней его фразой поднялся наконец с места и пришлось перебороть себя, лишь бы лишний раз не похвалить Гогена: - Что ты сейчас чувствуешь? Не похоже, что спокойствие. - Честно? Мне плохо. Разочарование я чувствую. А ещё вину и неловкость. - Тогда, - Винс позволил кистью в руке ткнуть прямо в разукрашенный холст. - И изображай это! Заставь природу гневаться, покажи, как тебе плохо! До боли в кулаке сжал Гоген палитру. И кисточка показательно улетела в этюдник. То, что раздосадованный художник вычудил, застало Ван Гога врасплох. Безо всякого стеснения и брезгливости шлепнул ладонью прямо по краскам, и в таких же чувствах переносил цвета на холст. В избытке чувств и цветов вырисовывалась совсем иная картина: вот-вот с корнями вырвет шторм погнувшиеся деревья, и дай бог, если еще успеет до надвигающихся беспокойных волн. Гогену всё надоело. Будто это кисточка виновата в том, как он привык рисовать. - Хорошо получается. Всё произошло так быстро, что Поль будто из транса вернулся - неужто он и правда рисовал пальцами? И Винсент всё это наблюдал. Снова хвалит. Так мало, оказывается, надо, чтобы минутное удовлетворение преобразить в дымящееся негодование. О разрисованной ладони Гоген вспомнил, лишь когда в сердцах повернул голову Ван Гога за подбородок: - Льстец. Чем ты вообще зан...Ох, черт, что ты делаешь?! На порозовевших щеках Ван Гога контрастом играли синие, зеленые, желтые отпечатки. Он даже не сопротивлялся, когда картину с подсолнухами вырвали из рук. Правда, кроме цветков Гогена теперь солнышками сияли и настоящие, подсолнухи руки самого Винсента Ван Гога. - Ван Гог рисовал подсолнухи для твоего предка, но после смерти Винсента так Гоген их и не получил обратно. Поэтому пытался их скопировать? Поль без чувств присел рядом с товарищем. Гипнотизировал теперь уже их общую картину, потирал переносицу и затылок: - Верно. Так ты всё знаешь. И всё равно не сторонишься меня. - А должен? - Обязан. Я не собираюсь брать на себя ответственность за ошибки моего "родителя". Не хочу, чтобы в меня летели стаканы, а ты себе еще чего порезал, - Гоген старательно избавлял пальцы от краски и, покончив с этим, принялся вытирать лицо Винса. - И работать с тобой не буду из тех же соображений. - Для чего пригласил меня тогда? - Я думал, что ты ноль в нашей истории! А ты? Зачем соврал? Винсент отвел взгляд в сторону. Он надеялся, что слезинки на его глазах незаметно испарятся сами по себе. В нос бил запах разбавителя, коим тряпка пропиталась напрочь. - Плакса. Весь в "отца". Вдруг рука, так старательно смазывавшая краску со скуластого лица, остановилась. Крепко обхватили крупное запястье тонкие пальцы. Винсент, как зачарованный, глядел будто сквозь Поля. Последний не на шутку запереживал: - Ты в порядке? - Кажется, нет. Горячие мокрые губы резко припали к уголку рта Гогена. Поль чуть не потерял равновесие, даже оттолкнуть наглеца не успел - Винсент сам отстранился, будто от раскаленной печки. Ван Гог закрывался руками, в голове до боли пульсировало. Пытался в гробовом молчании найти хоть какое-нибудь оправдание своему импульсивному жесту. Брюнет глаз с него не спускал. Глядел спокойно и почти без презрения, как ленивые коты смотрят на убегающих мышат. Всё ещё чувствовал колючую щетину прямо на месте грубого, короткого поцелуя. Грязный платок небрежно оставил у Винсента на коленях. - За наш разговор мне заплатил Джон. Уходи. Сейчас же.***
С каждым медленным постукиванием в дверь, тело Винсента вздрагивало, точно по его душу пришли. Он никого не ждал. А если и ждал, то кого-то нелицеприятного. Страх исчез, как и появился, едва послышался громкий гнусоватый голос: - Вэнго, ты там жив? Если да, то открой, поговорить надо! Нет ответа. Незваный гость просто не имел понятия, что товарищ его застыл сидя на кровати, гневливо пялясь в одну точку, в надежде, что Джон уйдет сам. Тот хоть не настолько настырный, как Ван Гог, однако если ему что-то понадобилось, то он обязательно этого добьётся. Или хотя бы постарается. - Слушай, - Кеннеди, воображая себя героем не иначе, чем подросткового ромкома, драматично приложил руку к двери и чуть ли не коснулся её лбом, - Через дверь говорить вообще не удобно, я даже не уверен, что ты слышишь меня. Но это...Если тебя отшили, то умирать из-за этого - тупо. Фраза прозвучала как своеобразное "сезам откройся". Входная дверь настежь распахнулась, с такой силой, что чуть не слетела с петель. Джон пошатнулся и, если бы не перила, точно бы плюхнулся прямо в коридор. Стоящий на пороге Винсент даже не пытался притвориться хоть немного спокойным: - Думаешь, что меня это волнует?! Да мне смотреть на тебя стыдно! Ладно Гоген, мне плевать, что он взял деньги, такое уже было, но ты! Зачем ты лезешь?! - Эй, э-эй, - показал ладони опешивший Кеннеди. - Я же как лучше хотел! Сам сказал ведь, что отношения ваших отцов были как у Брута и Цезаря, вот я и...перестраховался...чтобы ничего э-э... - А-а, так ты понимаешь, о чем я говорю, прекрасно, - вздыхал Винсент сквозь зубы, разглаживал пальцами вспотевший лоб и просто не мог найти себе места, - Всё не так. Я бы справился с ним сам, а даже если нет, то какое до этого есть дело мистеру президенту? - Да в жизни бы ты не подошел и нормально не поговорил с ним! Потому что ты... - начал Кеннеди, но осекся, когда увидел, как плотно сжаты губы у Винсента. - Что? - тихо и яростно спросил Винсент. Напряжен он до такой степени, что руки его начинали подрагивать, а сердце с бешеной скоростью билось о ребра, грозя разорвать грудь. Джон вдруг с опаской оглянулся по сторонам. Улица далеко не пустовала, а он всё еще стоит на крыльце и горячо спорит с Ван Гогом через порог. На шум даже обернулась парочка зевак. Игнорируя всяческое право товарища на неприкосновенность и частную собственность, клон президента бесстеснительно схватил возмущенного художника за предплечье и буквально затолкнул его в коридор; в дом зашел, как к себе родному. А пока есть шанс, Кеннеди импульсивно засучил рукав свитера, за который так грубо схватился. Зачем? Чтобы увидеть чистое бледное запястье, с давно затянувшимися, едва заметными шрамиками и выпирающей костяшкой. Жест подействовал на Винсента, как накрытая одеялом клетка на попугая. По началу он даже не понял, что произошло. Но стоило ему поднять взгляд и увидеть удивленно вскинутые брови Кеннеди, как тут же вырвался с его ослабевшей хватки и опустил рукав обратно. - Ой...А я думал... - Так, я не хочу думать, о чем ты там думал, - Ван Гог, опустив взгляд, отстранился от незваного гостя и медленно отошел к лестнице, - Тебе что, Поль нажаловался? - Написал, - Джон поспешил достать из кармана телефон, - Вот, глянь. Так-то бы я, конечно, дома остался, меня еще "Резидент" ждёт. Несмотря на всю волнительность ситуации, Ван Гог осторожно взял в подрагивающие руки телефон с открытой чужой перепиской. /// "Джон." "Этот балбес почти поцеловал меня." "Даже не почти...Не важно." - "ЛМАОО РЕАЛЬНО??!" "да он порой как выдаст я сам в ахуе" "Ага, я выгнал его." "Всё равно неприятная ситуация." "Давай договоримся, что в следующий раз ты сам с ним поговоришь если что. У него есть вообще друзья кроме тебя?" - "не знаю" "вроде я один" "Тогда предлагаю сейчас же и начать. Бегом к нему, а-то боюсь, вдруг он что-нибудь сделает с собой." - "он может????" "Да." "Лучше тебе поверить." - "а самому тебе похуй, я так понял" "Иначе зачем я вообще пишу тебе? Моё присутствие сделает хуже нам с ним обоим." /// Винсент в смущении долго еще не поднимал нахмуренный взгляд. Телефон возвращать тоже не спешил. Медленно, пока читал, уселся на ступеньки ко второму этажу. А когда дочитал, то принялся перечитывать снова. Ему казалось, что он сейчас не более, чем персонаж длинного и не самого приятного сновидения. - Забил бы лучше, - Винсент понял, что окончательно вымотался. Не мог глаз поднять, даже руку еле протянул, чтобы гаджет владельцу отдать. - Всё равно он ненавидит меня, и всё равно из-за твоих денег так написал. Ты со мной из жалости, он из-за...Ах, ну что ж такое! Художник закрыл голову руками. В такой полусогнутой позе, в таком отчаянном состоянии и со взъерошенными рыжими волосами он сильно походил на маленького, обиженного всем миром и на весь мир ёжика. И по размеренному дыханию сложно сказать, плачет он или просто неспеша приходит в себя. Джон еще немного постоял возле лестницы. Пролистывал сообщения и главный экран телефона. Оглядевшись, наконец принял решение расположиться рядом с "ёжиком", невольно подвинув того чуть ближе к стенке: - Я не могу забить, когда мне пишут, что человек может с собой что-то подобное сделать. Э-э...Близкий человек, наверное. Фраза, которая заинтересовала рыжего, заставила его хоть немного приподнять подбородок: - Так ты правда волновался за меня?.. - Типа того, - пожал плечами Кеннеди, - И кстати, Гоген денег не взял. Он просил не говорить тебе, так что, э-э, притворись, что сам догадался. - Шутишь. - Иисусом клянусь. На лице рыжего вдруг заиграла такая отчаянная решимость, что даже Кеннеди, по натуре не из робкого десятка, почувствовал себя неуютно. - Значит, он меня позвал сам... Но всё же соврал, чтобы я ушел... - не сразу Ван Гог пришел к таким выводам. А когда сложились в голове "два и два", щеки его запунцовели. - Я должен извиниться и оставить его в покое. - Как хочешь. Ха, но поцелуй, я считаю, это было реально смело, - Джон поводил языком по внутренней стороне щек, и краем глаза, словно гордый учитель, глядел на Винсента, нервно поправляющего вечно растрепанные волосы. - Он тебе реально настолько нравится? - Н-нет, нет, ты не поймешь, наверное...То есть, да, он симпатичный и...Ох, что я несу? Ничего такого, это было просто от отчаяния, ничего больше. Й-я и сам не заметил, как это произошло... - Отчаяние? - фыркнул Кеннеди в непонимании, от чего-то сильнее вгоняя художника в краску. - От того...что Поль снова уйдёт, как когда-то от настоящего Ван Гога, - и прежде, чем он успел сказать еще что-либо, Джон громко шикнул и жестом указал товарищу замолчать. - Вот ему всё это и расскажи. А я, - Кеннеди вскочил со ступенек и одарил Винсента самонадеянной улыбкой, - Больше в ваши дела лезть не хочу и не буду. - Джон. Клон президента уже держался за дверную ручку и собирался уйти, но на зов всё же обернулся: - Ну, чего? Последовав его примеру и, как воспитанный хозяин дома, Ван Гог поднялся с места, дабы проводить гостя. Он протянул тощую руку для рукопожатия: - Спасибо тебе, - всё что он смог сказать. Выражение лица его было спокойным, но очень уставшим. По крайней мере, глядя в эти голубые глаза, Джон не прочитал желания уйти из мира. С хлопком, по-дружески крепко пожал Кеннеди прохладную руку. Почему-то лишь сейчас заметил, какие у него, по сравнению с Вэнго, большие ладони. - Ты в порядке? - Справлюсь. Сразу же за дверью президент поспешил достать телефон: "нихрена. твоё присутствие сделало бы только лучше. он не тот вэнгог, не выебывайтесь".