***
Кристин оказалась на автобусной остановке, которую окружало бескрайнее пространство. Единственным источником освещения был мигающий высокий фонарь, и она как мотылёк тянулась к свету, лишь бы ни одна часть тела не погрузилась во тьму. Около скамейки висело расписание автобусов, а рядом часы, как в квартире Марго. Кристин ощущала нелепость этого места. Если Тёмный и хотел её напугать, то он ошибся. Всё выглядело странно, а после кричащего медведя ещё и проще. Фантазия кончилась? Из деревянного домика на часах вылетела маленькая кукушка и тоненько запищала. Кристин осторожно выглянула из-за стены и увидела, что густой туман расходился. Сквозь завесу тумана вынырнул дребезжащий старый автобус под номером Q10, который обычно ездил до аэропорта Кеннеди. Обычно, но точно не здесь, в изнанке, где все законы рушились. На месте водителя никого не было, как и в салоне. Крис пожала плечами и зашла в него. Деваться было некуда, пришлось подыгрывать его иллюзии. Оранжевый автобус громко пыхнул, испустив клуб дыма. Вязкое вещество, заменявшее землю, прилипало к колёсам и мешало быстро ехать. Крис села на самое дальнее место и стала вглядываться в темноту под мерное пыханье автобуса, иногда косясь на руль, крутившийся сам по себе. Несколько минут спустя машина затряслась сильнее обычного. За окном Кристин увидела множество мотков, выделявшихся на фоне тумана. Словно кипящая вода, они неровными пятнами вспенивались, а миллионы цепких нитей соединялись с ними и извергали комки материи. Кристин узнала это место — здесь она и слышала мысли Марго. Некоторые нити отрывались от клубков и цеплялись за колёса автобуса. Но он словно обретал второе дыхание и, скрипя, ускорялся. Автобус на безопасном расстоянии объезжал мотки и вскоре доехал до конца «хранилища грехов людских». Он выехал через маленькое отверстие в стене и оказался перед бездонной пропастью, через которую проходил ненадёжный верёвочный мост. Включился старый диктофон около места водителя, и сквозь помехи стал доносится шуршащий мужской голос. — Уважаемые пассажиры, наш автобус через несколько минут приедет к месту назначения, настоятельно просим вас пристегнуть ремни безопасности, — спокойный голос затих. Кристин с подозрением посмотрела в сторону диктофона. Уж ремень она пристёгивать не будет. Мост, держащийся на нескольких деревянных балках, зашатался, когда тяжёлый автобус медленно продвигался по хлипким деревянным доскам. Под мостом завывало неспокойное море. Потоки воды яростно разбивались о чёрные камни, изрезанными формами походившие на костлявые руки мертвецов. Кристин поражённо смотрела на высокие волны, которым посчастливилось обойти груды скал. Они собирались в водовороты, набирали силу и уходили на глубину, испуская напоследок бурлящую пену. Море выглядело подброшенным в эту иллюзию. Туман, витавший здесь — наверху, никак не мог пропускать через себя потоки ветра, разгоняющего волны. Автобус преодолел мост и открыл двери, а старый диктофон оповестил о конечной остановке. Кристин вышла из машины и оказалась перед высокой тёмной стеной, возвышавшейся до самого неба. Несколько минут Крис стояла, не зная, что делать дальше. Но вдруг автобус просигналил и развернулся, указывая светом фар на часть стены, которая была не видна из-за тумана. Грубо вырезанная из тёмной материи дверь скрипнула, будто испугавшись неожиданного обнаружения. Кристин осторожно открыла дверь. Как только Кристин переступила порог, она закрылась. Перед ней предстал лес из кошмаров. Но уже на первый взгляд были видны существенные изменения. Раньше измерение выглядело устрашающим: громадные ели, раскинувшие увесистые корни, разрывали мшистое покрытие. Деревья злобно шелестели тёмными листьями, почти сливавшимися с цветом предгрозового неба, а из шипастых кустов словно выглядывали светящиеся глаза. Но всё-таки в новом лесу было неприятно находиться. Теперь уже из-за подброшенных и неуместных вещей: лежали вывески от продуктовых магазинов, машины без дверей. То тут, то там можно было увидеть выглядывавшие из-под травы пешеходные переходы. Мигали покосившиеся светофоры в тени пожелтевших яблонь. Кроны деревьев были обломаны, а на неестественно синем небе проплывали тёмные тучи, будто собиралась гроза. Измерение выглядело как повреждённый макет. Кристин шла прямо, озираясь по сторонам. Перестали шуметь деревья, стояла мёртвая и глухая тишина. Кристин вгляделась вдаль и увидела чёрную стену, которая выделялась на фоне деревьев без коры. Это была ограниченная комната, значит там есть и дверь. Но как только она обнаружила предполагаемый выход, тротуар под ней напряжённо загудел, а высохший мох начал расходиться, пропуская сквозь себя корни. Корни острыми ядовитыми концами устремились к Крис в новой попытке захватить разум. Тёмный собрал последние силы. Да, он видел, во что превратился его любимый лес, но он был бессилен — это оставалось необъяснимым также, как и пустоты в сознании людей. Крис обречённо вздохнула и пустилась бежать к двери. Но медленные растения под контролем Тёмного знали, что они не смогут её задержать, поэтому применили хитрость. Перед Кристин начали возникать препятствия: огромные фасады полуразрушенных зданий, лавки мороженого, клумбы с тюльпанами, покрытые плесенью диваны разрывали землю, мешая ей добраться до двери. Корни подступали всё ближе, а она теряла силы, перепрыгивая через преграды. Тёмный сосредоточился на создании последнего непреодолимого препятствия. До двери оставалось всего сотня метров, когда перед Кристин вырос бескрайний забор из парка Уэскотт. Она испуганно обернулась — корни приближались. Ранее волочившиеся по земле растения словно обрели второе дыхание, они поднялись, оставляя на земле глубокие борозды. Забор был слишком высоким, так просто не допрыгнуть. Кристин отошла на десять шагов и разбежалась. Ухватившись за металлическую перегородку, она неимоверными усилиями подтянулась, обдирая руки до крови. Корень уже обхватил её ногу, но Кристин смогла стряхнуть его и перевалиться за другую сторону. Папа бы гордился ей, теперь она может и без его помощи перелезать в парк. Кристин совершила последний рывок и открыла дверь. Корни врезались в стену, оставив вмятину, но не смогли продвинуться дальше. Оторвалась. Она оказалась на утёсе. Цвет небосвода резко менялся на грязно-серый, почти чёрный, с вкраплениями фиолетовых полос. На соседнюю изрезанную ветрами скалу протянулся верёвочный мост, но на ней было меньше тумана. Через смог проглядывались очертания её дома. Кристин неверяще приблизилась к краю утёса, и в этот момент сотни огней приветственно зажглись на стенах дома. Они издавали пищащие звуки. Светлячки! Отдышавшись, Кристин подошла к мосту. Нужно попасть на ту сторону. Тёмный разъярился. Она не должна была добраться до этого места! Значит, нужно на время пожертвовать связью. Мост покрылся чёрным туманом, и Кристин в страхе отступила. Раздался жалостный скрип деревянных досок, те под властью Тёмного обвалились в морскую пучину, а корням удалось проломить стену. Они вновь набросились на Кристин. Отступила назад. Краешек скалы обвалился, и, ничего не успев понять, она потеряла равновесие. Почва ушла из-под ног, а голова закружилась. Неспокойный шум волн приближался. Кристин закрыла лицо руками, но вместо того, чтобы ощутить удар о воду, сравнимый по силе с падением на бетон, она упала на нечто мягкое, как перина. Крис открыла глаза и увидела, что лежит на переливающейся светом платформе. Руки пронзило резкой болью. Они светились. Это она сделала? Осторожно привстав, Кристин случайно увеличила объём платформы. На пробу коснулась воздуха ногой, и на месте пустоты образовалась такая же опора. Переливаясь оттенками жёлтого, она словно подсказывала на себя наступить. Создавая лестницу, она поднималась в сторону скалы, где стоял дом. Когда Кристин добралась до той высоты, с которой упала, навстречу ей летел целый рой светлячков. Кристин знала, что они хотели помочь. Это же мама. Облетая её, насекомые приветственно жужжали и мерцали. Платформы стали соединяться в ярко-жёлтые доски, что распространяли свет вокруг и оттеняли мрак. Светлячки, как единый организм, вереницей растянулись в две полосы по бокам от досок, формируя опоры для моста. От их чешуйчатых крыльев дорожками отходила светлая магия, которая скапливалась в верёвки. Отогнав страх, Кристин ускорилась. Вытянув руки и касаясь ладонями тёплых светлячков, она создавала новый мост. Теперь уже надёжный и соединяющий оба сознания светом. Корни пытались обхватить мост, но, обжигаясь о горящие опоры, беспомощно отступали назад в лес. Тёмный в ярости приказывал им пробовать снова и снова, но трусливые и имеющие собственную гордость корни не поддавались его просьбам. Зря он не сделал себе прислужника, теперь приходилось делать всё самому. Опять. Кристин добралась до дома. Один из светлячков опустился на её ладонь. Она узнала маму — у неё торчало одно из крылышек, а правый усик был загнут сильнее обычного. Через секунду на другую руку к ней сел другой светляк; он тоже был немного искалечен, вот только у него загнулся левый ус. Два насекомых смотрели на Крис чёрными глазами бусинками и по очереди мигали, пытаясь сказать что-то. Дом внезапно задымился и заскрипел, сгоняя насекомых со стен. Здание приподнялось, и через бетонный фундамент прорвалось нечто шерстистое. Огромные серые лапы неведомого существа без тела высоко подняли дом. Она должна потерять связь со светом. Кристин посмотрела на светлячков, те одобрительно мигнули. Ладони, погасшие после создания моста, вновь загорелись, стоило ей сосредоточиться. Взмахнув рукой, выпустила дождь ослепительно ярких искр и создала для себя площадку. Уже приноровившись, Крис всё быстрее пробиралась ко входу, уклоняясь от шерстистых лап. Глаза засветились, и Кристин на несколько секунд парила в воздухе, что помогало пускать под собой светящиеся опоры. Светлячки кружили вокруг неё, готовясь в любой момент помочь. Крис сделала последние усилия и зашла в свой по праву дом. Конечности животного, пробившие потолок, подрагивали, и дом шатался. Тёмный вышел из тени книжного шкафа и расправил плечи, пытаясь скрыть волнение — впервые за долгую жизнь он был поражён. — Перестань делать это и верни меня обратно! — Крис отдышалась и решилась заговорить первой, всё-таки, теперь она могла дать ему отпор. — Я не собираюсь отступать только из-за того, что ты сказала мне уйти, — он усмехнулся и деловито взял одну из фигурок на полке. Глиняный трицератопс неожиданно хрюкнул, и Тёмный, испугавшись, отбросил его. Кристин в шоке смотрела на фигурку, которая упала на пол. Быстрая мысль, пронёсшаяся в её голове, стала реальностью. Она захотела — он хрюкнул. — Это что ещё за фокусы?.. — сипло сказал Тёмный, но через несколько секунд он вновь гордо посмотрел на Кристин, будто ничего и не было. Испугался хрюканья. — Я ударю тебя, если ты не вернёшь меня обратно. Тёмный не отвечал, лишь поднял бровь в ожидании действия, но она продолжила говорить. — Если ты попытаешься опять подсунуть мне галлюцинации или вселиться в тело, то я буду пытаться избавиться от тебя, — Кристин грозно сверкнула серыми глазами и повторила гримасу Тёмного. — Выкинула однажды, выкину и дважды, так? Ну что, попробуешь? Она чувствовала усталость, хотелось упасть и не вставать, но, если сейчас даст слабину, никто ей помочь уже не сможет. Это лишь её борьба. Темный не знал, что ответить, сопротивление он ненавидел. В его планах было быстро вселиться за неделю, но он точно не ожидал, что психологическое давление придётся растянуть на месяцы. Может быть, сейчас получится? Она почти не стояла на ногах, только и делала вид, что полна сил, это все напускное, дотронешься и свалиться. Пора действовать. — Я не люблю сдаваться, — на самом деле ему было странно страшно, но отступать — значит проиграть. Он резко исчез, но Крис поняла — берёт разгон и тянет время, чтобы испугалась. Тьма начала обступать её со всех сторон, но она была готова. Выставила руки, от которых исходило свечение, сродни тысячам звёзд. Но было ли этого достаточно? Все тёмные силы собрались в её доме, и лампы погасли, даже светлячки в страхе притупили зеленоватое свечение. Руки Крис задрожали, тьма впивалась в её тело. Свет, исходивший от ладоней, замигал и начал тускнеть. Она прилагала титанические усилия, чтобы хотя бы на минуту сдержать его, но ничего не менялось. Она слабела, а он упивался её страхом. Это всё? Кристин услышала лёгкое жужжание. Два светлячка жалким маленькими огоньками выглядели по сравнению со всем чёрным смогом, плотно сгустившимся в доме. Но их присутствие немного помогало ей. Тёмный пятном вышел из сгустков магии. Он стал гораздо выше и больше. Ладони раскрылись, являя Крис удлинённые когти. Начал крушить мебель в доме, ломать фигурки, топча ногами осколки и последнюю надежду их восстановить. Он наблюдал за её реакцией, пока она сдерживала то, что сдержать невозможно. Крис стояла на коленях, не в силах удержать себя на ногах. Ещё чуть-чуть, и он сможет вмять её в пол. На самом деле, он даже не думал, что у него осталось столько сил, а он боялся, что она его одолеет. Вдруг, один из светлячков издал звук, похожий на человеческие слова: «Я слышу». А другой начал жужжать в ритм, неизвестный Кристин. Насекомое на левом плече продолжило, но уже более понятно, и сердце Крис ухнуло. Светлячок исполнял её любимую песню! — Я слышу поезд едет, проходит поворот, — он подмахивал крыльями, а его сосед создавал ритм. — А я не видел солнца уже который год, — шёпотом продолжила Кристин. — Застрял в тюрьме я Фолсом, и время не спешит. А поезд в Сан-Антонио бежит-бежит-бежит, — уже вместе со светлячком пела она, чувствуя резкий прилив сил. Эту песню пел… — Папа?.. — Крис прервала пение, и светлячок один раз мигнул. Слева папа, а справа мама. Они здесь! Воспоминания стали проносится перед глазами Кристин. На плечо сели ещё два светлячка, и они вместе с мамой жужжали в такт. Кристин сквозь боль и давление тьмы поднималась. — Когда я был ребёнком, «Сынок» — сказала мать, «Хорошим будь мальчишкой, не смей в людей стрелять», — сильнее сжала руки, разводя их в сторону. Тёмный, вновь встретив сопротивление взревел и исчез, становясь с магией одним целым. Самые яркие воспоминания за всю её жизнь всплывали в голове, вместе с душевной песней, ассоциировавшейся с беззаботным детством вместе с папой. Всё это придавало сил. Картинки в голове проносились всё быстрее — такие яркие и тёплые, она могла поклясться, что чувствовала жар, исходящий от них. Он разгонял тьму, плотно окружившую иллюзию. Дом в Норт-Чарльстоне стал по кусочкам собираться, фигурки возвращались на прежнее место. Но Крис, сражаясь с тьмой бессознательно добавляла в него что-то новое. Около шкафа теперь стояли горшки из квартиры Марго, миска и лежанка Фриджера. Апельсиновые гирлянды, материализуясь из искр, исходивших от Крис, сами развесились по стене. А на полку около дивана примостилась открытка с целым зоопарком животных и нетайным отправителем. По дому замелькали карточки воспоминаний из разных времен, тасуясь, как колода карт. Искры света в бешеной пляске объединялись в расплывчатые и ярко горящие силуэты. Бешено скакал Фриджер, забирая у Марго сэндвич. От неожиданности она опрокинула чашку с кофе. Тот вылился, распространяясь по дому, плавно переходя в новый образ: папа разжигал костёр, показывая «как надо» девушке, которая сама делала это уже тысячу раз. Но вот, мастер на все руки случайно подпалил рубашку и на весь лес можно было услышать злорадный смех Кристин. Вот мимо промелькнул Питер, держа в руке камень. Нед увлечённо рассказывал сюжет нового сериала, сидя на телевизоре и болтая ногами. Тьма одной большой волной стремительно наступала на Крис. Из неё крючьями выделялись когти и пылающие гневом глаза Тёмного. Увидев целое зрелище из событий, подаривших ей счастье и тепло, она улыбнулась и громко запела последнюю строчку из песни. — Эх! Если б меня освободили, и у меня билет бы был, держу пари, что я отсюда подальше бы свалил! Далеко от Фолсома — за много-много вёрст, и свист этого поезда, мою б тоску унёс! — Кристин выкинула одну руку вперёд, ощущая, как сердце от переизбытка эмоций сейчас выскочит. Создалась взрывная волна и, столкнувшись с тьмой, она превратилась в тысячи игральных карт. От сил Тёмного не осталось и ошмётка, а часть карт без привычного рисунка, вылетела из открытого окна и исчезла в тумане. За спиной послышались шаги, и Кристин из последних сил обернулась, пересиливая приступ головокружения. За ней стоял Тёмный, уменьшившийся до привычных размеров. Он корчился от боли, а нити света постепенно продвигались к его голове. Крис стояла, за защитой колоды воспоминаний, ничуть не боясь, она была сторонним наблюдателем чужих страданий. Чувствуя абсолютную власть, Кристин хотела, чтобы он понял — каково это, испытывать такую боль. Карты, оставшиеся после взрывной волны, поддавались её воле, двигались, и она могла направить их в любом направлении. Крис приподняла руку и махнула в сторону твари. Карточки вмиг собрались в один поток и с грандиозностью, подобающей уличному фокусу, влетели в голову Тёмного. Его глаза с бесформенной радужкой распахнулись, а тело насквозь оплели нити. Иллюзия дома стала распадаться на кусочки, и Кристин испытала разочарование, если бы она могла остаться здесь подольше. Светлячки на прощание мигнули и испарились. Она пришла в чувство, лежа на холодной и тонкой подстилке из травы в уже знакомом лесу. — Ты серьезно?! — испытывая негодование от бессмысленности проделанной работы, Кристин хотела встать, но тяжесть в теле приковала к настилу. И не только её. Около ближайшего дерева лежал мешком без чувств Тёмный. Он открыл глаза и попытался встать. Безуспешно. Увидел лежащую на траве Крис и раскрыл рот в немом возгласе. — Больно? Мне тоже, надеюсь тебе больнее, — пыталась плеваться ядом, но, когда лежишь без способности встать, то выглядит не очень устрашающе. Кристин продолжала наблюдать за объектом своих мук, пока тот пытался заговорить. — Прости… — очень тихо прохрипел тело через несколько минут. — Это я тебя об дерево так сильно приложила, тварь, или ты придуриваешься? — не верила Крис. — Это не я… — он открыл глаза как можно шире, словно в беззвучной просьбе. — Ты меня опять не разыграешь, уйди по-хорошему, — устало говорила Крис. — Я только вспоминаю и каждый раз забываю, но спасибо… — не слыша её слова, он пытался сказать как можно больше. Хотел донести правду искренним голосом. Но больше всего помогали глаза — они теперь не казались бесформенными, обрели очертания и на долю секунды озарились светом, что не осталось без внимания Кристин. Он не врёт? О чём он? — Что ты вспоминаешь? — Прошлое, я… Сейчас всё вернется, но прошу, помни, что это не я, я другой. Ты меняешь меня… Спасибо, — мгновение, и около дерева уже никого не оказалось, а иллюзорный лес стал листьями опадать. — Только не говори, что придуривался. Я немного поверила… — теряя последние силы, Кристин чувствовала, как постепенно всё уходило и возвращалась комната на базе Мстителей. Она дала Тёмному отпор, увидела нечто странное, но довольно правдоподобное.***
На базе Мстителей был настоящий переполох: беспорядочно летали предметы, повсюду неистово бились чёрные корни, а возле них зарницами вспыхивал свет, отгоняя растения к зеркалам. После того, как несколько корней попадали обратно в изнанку, зеркала разбивались, уменьшая возможности Кристин вернутся. Пока бедный Тони Старк пытался разобраться со всем происходящим и остановить распространение всей этой бесовщины, Питер носился по всему зданию в поисках Крис и отражал атаки разумных растений. Нашествие продолжалось около получаса, но без влияния на сознания людей. Это значило лишь одно — Крис по ту сторону справлялась с большей частью тьмы, беря основной удар на себя. Выйдя из зеркала в лесу, Кристин оказалась на базе, но она была неосязаема. Необходим ещё один портал, который бы окончательно вернул её обратно. Она видела, как догорали корни, а магия света впитывалась в предметы, как вода. Мимо пробежал Тони в костюме Железного человека, а за ним пролетел ещё один на автоуправлении. Кристин помахала Старку, но он никак не отреагировал. Она несколько минут бегала за ним, пытаясь докричаться, не понимая, что её не видят. Медленное осознание этого факта настигло её, и ещё через некоторое время она поняла, что пора искать ещё одно зеркало. В пространстве между двумя измерениями Кристин не чувствовала усталости и, пока была возможность, она наслаждалась этим. Возвращение в привычный мир вышло болезненным — как только Крис переступила порог ещё одного зеркала, она испытала разность измерений. В промежутке все предметы выглядели выцветшими, как после долгого нахождения на солнце, звуки были приглушёнными, тело больше не было лёгким и податливым, как глина, а воздух давил на лёгкие гораздо сильнее, чем в лесу. Изнанка предназначена для материального человеческого тела и испытывать боль там можно только при взаимодействии с тьмой. Промежуток был для переходной формы, которая уже способна нанести урон телу, как физическому, так и вещественному. Еле передвигая ногами, Кристин вышла в главный коридор на первом этаже, который был заполонён уцелевшими корнями. В самом центре побоища находился Питер, отбивающий атаки уцелевших корней с помощью электризованной паутины. Она оказалась достаточно действенной, и поэтому растения не успевали навредить ему, но их было слишком много. Кристин, взглянув на всё происходящее легла на пол. Лучше лечь по своей воле, чем театрально упасть и со всей силы стукнуться о мраморный пол. Она вскинула над собой руку и наудачу воспользовалась силами — они сработали. Сноп света дотла сжёг корни, и Паркер, ещё несколько мгновений назад уловив паучьим чутьём присутствие постороннего человека, шокировано обернулся в сторону Крис. Кристин, опустив ослабевшую руку, прикрыла глаза. Тихий отдых быстро прервал топот приближающегося Питера. Паркер застал девушку в позе звезды. Парень не знал, как привлечь её внимание и не напугать. Точно не махать руками, он уже проходил через такое — одного полёта в стену ему было достаточно. — Ты жива?! — Питер долго не думал и на стрессе выдал это. Кристин медленно подняла большой палец. — Скажи что-нибудь, пожалуйста, — Паркер начал аккуратно трясти её. Но никогда во вселенной не существовало и не будет спокойной тряски. Это было похоже на взбивание подушки — так же остервенело и безумно. Кристин злобно выдохнула и открыла глаза. Около неё стоял на коленях Питер, покрытый светлыми нитями. Они исходили от его головы, которая была их центром. Лентами спускавшиеся к его рукам, они светились сквозь одежду. Но позади них, словно спрятавшись, выглядывали тёмные тонкие верёвочки. Кристин поражённо моргнула, приподнявшись на локтях. Ей это сейчас не кажется, она видит обе стороны сразу? — Я как выгляжу? — взволнованно спросила она. Питер даже на секунду отшатнулся от такого странного вопроса. — Ну, красиво… Всмысле… Как обычно, нормально, — протараторил Паркер последние пару слов, опуская взгляд. — Спасибо, — устало сказала Кристин, снова ложась на пол. — А что ты видела, когда зашла в комнату?.. — Тебя, — ответила она, потирая раскалывающиеся виски. — И что я делал?.. — Пулялся паутиной. — Ты… Ты же поняла, что я… — спросил Питер дрогнувшим голосом, садясь рядом с ней. — Да, Питер, я поняла. — Что ты думаешь по этому поводу? — Ты молодец, поздравляю. Я рада, хорошо, — выдавала она несвязные фразы. — Ты же никому не расскаж… — Нет, никому. — Ты не удивлена? — поразился парень такой реакции. Кристин открыла один глаз и скептически посмотрела на парня. — Питер, у меня был очень сложный день, так что я бы больше удивилась, если бы ты был Ханной Монтаной, — сказала она на исходе своих сил и отключилась. … «А я живу в две жизни и от каждой беру, то что мне по нутру».***
После этого случая за Крис установили пристальный контроль и поселили её в специальной комнате, которая должна уменьшить участившиеся всплески энергии. Вот только Тёмный не был к ним причастен. Он ещё несколько дней собирал себя по кусочкам, вспоминая всё то, что произошло за один день. Внезапно воспрявшая духом девчонка не удивляла так сильно, как его последние слова. Предпосылок для этих фраз и в мыслях не было, они взялись из ниоткуда. Тёмный начал замечать в себе всё больше человеческих черт — временами хотелось есть, он уставал после долгих обходов своих владений. Пробуждалась потребность к долгим беседам на любые темы, всё-таки он уже многое успел увидеть во внешнем мире, и накопилось множество вопросов. В такие моменты помутнения сознания Тёмный чаще всего старался занять себя другими делами, которые приглушали странные желания. Пока Кристин считала, что он разрабатывал новый зловещий план по захвату её сознания или убийства, Тёмный занимался новым хобби: вязал из нитей людских мыслей. Его старый плащ пришёл в негодность из-за частых путешествий по измерениям и оборвался по краям. Поэтому он, основываясь на воспоминаниях девушки о вязании, которые она приобрела благодаря мисс Паттерсон, пробовал восстановить полюбившуюся вещь из подручных материалов. Конечно, он мог позаимствовать пряжу у людей, но у него была гордость — какой людской материал может посоревноваться с неповторимыми нитями? Ни тёплый кашемир, ни бирманские шелка из цветков лотоса, ни непальский шахтуш даже близко не стояли с таким исключительным материалом. Много часов ушло на то, чтобы совладать с гибкими нитями и обуздать их непостоянство. В этом ему помогали корни. Тёмному пришлось наругать их за непростительную трусость и пригрозить превращением в ещё одни укрепительные балки для моста. Растения послушались уже не такого страшного хозяина и помогали держать цепкими концами изворотливые нити. Пожертвовав несколькими клубками, Тёмный практиковался, постепенно забывая о своих словах, возникших из ниоткуда. Выглядел он в такие моменты весьма комично: сидя в хранилище в окружении помощников он, сосредоточившись и высунув язык, считал петли. Когда верёвке удавалось вырваться и вернутся на прежнее место, в разворошённый клубок, Тёмный, выдавая не самые лестные слова, ковылял к мотку и начинал всё заново. Лениво лежащие корни наблюдали за потугами хозяина и скрипели, словно насмехаясь над его неудачами. А он и не замечал отсутствия помощи, лишь аккуратно обходил корни, которые потом залезали на колени, как ручные телогрейки. Медленное течение времени позволило меньше чем за четыре дня связать новый плащ. Немного грубоватые и зернистые по своей природе нити отлично соединились в ткань. Он остался доволен собой. Новая привычка ложиться спать каждые два дня начинала ему нравится — после сна он становился бодрее и даже приходили идеи связать что-нибудь ещё. Это, на самом деле, успокаивало. Вот только странные сновидения заставляли его переживать: пестрившие красками, обрывочные истории, в которых он был участником, надоедали. В этот раз Тёмный засиделся за вязанием, и корни подгоняли его к выходу. Он вышел, закрыв дверь и прихватив с собой вязальные принадлежности. Было легче засыпать рядом с ними, а особенно, в обнимку с плащом. В его планы входило ограбление магазина на одну упаковку порошка, хотя, можно будет украсть и у девушки. Она даже и не замечала частой пропажи вещей. Он подошёл к остановке, сверяясь с часами на стене. Нововведение определённо ему нравилось. Автобус, приходивший чётко по расписанию, а главное не нуждающийся в кураторстве со стороны Тёмного, за пять минут довозил до леса. А мягкий голос диктора хоть как-то разбавлял скучную и безмолвную тишину во время поездки. Тёмный забрался на ветку уцелевшего кедра и крепко прижал к себе плащ. Корням было приказано оставаться внизу и не мешать хозяину постоянным мельтешением. Он напоследок окинул взглядом высушенные деревья, предметы из того мира и чёрные стены, обозначающие границу сознания. На стенах теперь висели игральные карты без рисунка, такие же были и в сознании Крис, вот только там на картах были все важные события, произошедшие в течении жизни, которые повлияли на неё. А у Тёмного они были пустыми.***
Под сенью высоких туковых деревьев сидел юноша, читающий книгу. Тёплый летний ветер нежно трепал густые поросли травы, в которых, как на перине, утопал мальчик. Невысокий холм находился позади деревянного домика на самом краю города Влейтцев. Большие и высокие двухэтажные каменные домики с отделкой из красного дерева составляли округлую форму поселения. Вокруг него протекала глубокая река, орошавшая кукурузные и пшеничные угодья на западе. В центре располагался рынок, к которому стекались все мощёные дорожки. Ранним утром, если выглянуть из окна и прислушаться, можно было услышать, как дребезжали колесницы торговцев, запряжённые тяжеловесными волами. Каждый спешил пораньше разложить товар, чтобы свежие продукты попали к покупателям на завтрак. На прилавках можно было встретить всё: от парного молока до мяса центикора. Этот необычный гладкошёрстный козёл, способный поворачивать рога во все стороны, считался самым опасным из травоядных, оттого ценным и дорогим деликатесом. Холм, на котором и находился юноша, освещался лучами уходящего солнца. Широкая протоптанная тропинка уходила от горки к остальным домам. Хоть это и была окраина, она выглядела гораздо уютнее, чем богатая часть города. Центр отличался высокой плотностью застройки. Каменные серые мостовые без единого пучка растительности навевали уныние. Наверное, он просто не привык к виду богатых поместий, возвышавшихся над заведениями, предназначавшимися для высшего сословия. По крышам с разноцветными черепицами можно было понять, какая там жила семья. Чем ближе к замку правителей, тем красноватый оттенок черепиц становился всё темнее и благороднее. Красную краску для крыш можно было добыть только один раз в несколько лет. Привередливый к температуре и влажности цветок, который и служил красителем, рос только на высокогорьях, там, где журчали чистые ручьи и брала своё начало глубоководная река, дающая жизнь всему городу. На холм поднялась высокая женщина. Её золотистые волосы почти сливались с остальным цветом костистого тела. В тонких и длинных запястьях, лишённых привычной плоти, она держала розовый фартук. Всё выше поднимаясь к сыну, она то и дело отряхивала пальцы, испачканные в муке. Фомальгаут на цыпочках подкралась к дереву и выглянула из-за него. — Саргас! — бархатным и мелодичным голосом воскликнула она. — Ты ведь не отнёс Мариссе заказ? Женщина опёрлась рукой о кору дерева и нагнулась к юноше. Её волосы рассыпались по страницам книги и пощекотали нос мальчика. Он с виноватым видом заложил страницу травинкой и, покраснев, поднял голову, смотря на маму снизу вверх. На её лице причудливо играли тени широких листьев, скрывая лёгкое раздражение. Она и так знала, что он не отнёс его. — Нет, мама, я забыл. Фомальгаут вздохнула и забрала из рук Саргаса книгу. — Если ты опоздаешь, то выслушивать её нотации будешь именно ты, — она положила книжку в карман фартука и назидательно посмотрела в светлые глаза сына. — Так что, лучше тебе поторопится. Сейчас уже почти восемь. Саргас тут же пустился во всю прыть, задевая высокую траву. Фомальгаут, ехидно улыбнувшись, провожала убегающего сына взглядом. Удивительная планета Теадена была неким опорным пунктом между несколькими галактиками. Межгалактические прыжки отнимали много топлива, и было необходимо обустроить хотя бы стоянку для кораблей. Но на удивление планета стала пристанищем для многих путешественников, которые решились остаться здесь навсегда. Было сложно сохранять мир, когда в каждом городе встречались крилорианцы с ярко выраженной розовой кожей, скруллы, кронанцы и даже ксандарцы с далёкой планеты Империи Новы, но всё-таки, худой мир получилось установить, и межрасовых войн не случалось. Древняя раса сигирийцев, к которой и принадлежал Саргас вместе со своей семьёй издавна населяли эту планету, ещё до создания здесь опорного пункта. Костяные великаны, достигавшие двух метров, несмотря на довольно устрашающее строение тела, были наделены магией, способной усмирять любого. На то она и была магией света — волшебство, возможности которого безграничны. С помощью магии света сигирийцы могли устроится на работу охранника или фонарщиком: манипулируя электромагнитными волнами, маг мог по одному щелчку пальцев зажечь свет во всём городе на ночь или изменить яркость светового предмета. Но семья Ханницев нашла себя в декоративном промысле. Альферац устроился на работу в архитектурное дело, а Фомальгаут занималась резкой по дереву, созданием оберегов, посуды и прочей домашней утвари. Вот только в некоторые предметы, по желанию заказчика, она вкладывала магию: необычные углубления в посуде могли светится, а обереги впитывали всю тёмную энергию и хранили семейные воспоминания, как настоящий фотоальбом. Стоило только несколько раз коснуться амулета и человек мог увидеть самые яркие картинки из прошлого. Саргас забежал в мамину мастерскую и забрал бумажный свёрток. Удивительно, но на высокотехнологичной планете, именно в Влейтцев, сохранились элементы древнего уклада жизни. Не чувствовался груз технологий и смог от кораблей, это был словно зелёный островок на всей планете. Поэтому Саргас помогал маме с доставкой. Всё-таки за девяносто лет жизни юноша уже должен учиться самостоятельности. Марисса жила около маленького озерца, окружённого зубчатыми очертаниями гор. Саргас бежал по лесистым местностям, распугивая пёстрых птиц. Лето подходило к концу, и световой день сокращался, поэтому к этому времени должно было стемнеть, если бы не заботливая мама — она, повлияв на солнце, освещала Саргасу путь. Юноша радостно смотрел на небо, будто чувствуя тёплую улыбку матери на своих пшеничных волосах. Посылка дребезжала от подпрыгиваний, но он не обращал на это внимания. Природа занимала его больше. На маленьких кустиках, ровной полосой росших около широких кедров, созрела алая взрывная ягода. Если съесть целую горсть разом, они зашипят во рту. Саргас придумал много сказочных легенд, посвящённых этой ягоде, но мама опровергла все его фантазии, сказав, что растение таким образом лишь приспособилось, чтобы дать хорошую возможность прорасти семенам и отпугнуть желающих их есть. Мимо пронёсся Рензо — дикий огромный волк. Саргасу удалось заслужить его доверие и, втайне от матери, он подкармливал его. — Хей, Рензо! Привет! — прокричал ему вслед Саргас. Волк остановился и обернулся в его сторону, сверкнув хищными изумрудными глазами. Посмотрев на юношу несколько секунд и рыкнув, он убежал в густую чащу леса. Саргас разочарованно вздохнул и направился дальше. Он успел отдать заказ Мариссе, и она даже поблагодарила за такую быструю доставку. Возвращаясь домой, Саргас заметил в небе что-то неладное — солнце ушло, хотя мама должна была осветить ему дорогу домой, небо покрылось фиолетовыми всполохами, и задул сильный ветер. Юноша заторопился домой в кромешной темноте. На крыльце дома стояла Фомальгаут вместе с мужем. Закрытая поза отца дала понять Саргасу, что тот волновался, мама с силой сжимала передник и всматривалась в небо, стремительно приобретавшее грязно-фиолетовый оттенок. — Сынок, иди в дом, — взволнованно сказала женщина, подбегая к появившемуся сыну. — Что такое, мама? — спросил Саргас, косясь на величественную фигуру Альфераца. Его глаза мигали светом, а руки покрывались всполохами энергии. — У нас плохое предчувствие, наверное, будет сильная буря, — дрожащий голос Фомальгаут затерялся в звуках взбушевавшейся природы. Деревья жалобно скрипели от штормового ветра, вдалеке, от более бедных домов отрывалась крыша, а птицы стаями взлетали в воздух, сливаясь с небом. — А вы не пойдёте в дом? — испуганно спросил Саргас. — Нет, мы останемся на крыльце, вдруг кому-нибудь понадобится помощь, иди, сынок, — мама немного наклонилась на уровень глаз сына и нежно провела рукой по его волосам. — Спрячься под кроватью, а потом мы придём, хорошо? Её длинные ресницы подрагивали, а на глазах начали проступать слёзы. — Хорошо… — выдавил из себя Саргас, и под любящие взгляды родителей он закрыл входную дверь. Последовав приказу, спрятался под большой кроватью и встревоженно стал вслушиваться в звуки. Фомальгаут взяла за руку Альфераца, и вместе они всматривались в небо, готовясь дать отпор тьме. Они чувствовали её присутствие, она наступала. В небе вспыхнула фиолетовая вспышка, и за мгновение в небе появилась огромная чёрная рука. Она протянулась до самых гор на далёком востоке, за тысячи километров от Влейтца, другая рука накрыла остальную часть планеты. Женщина распахнула глаза и повернулась к мужу, шёпотом произнося имя, от которого кровь стыла в жилах. — Дормамму… — сказала Фомальгаут, чувствуя, как ноги дрожали. Альферац посмотрел на жену взглядом, в котором читалась безысходность и ужас. Мужчина крепче сжал её руку, собирая все силы на защиту. Был ли шанс? Нет. Но семья Ханницев никогда не сдавалась. Фомальгаут окружила защитой дом. Она была готова сделать всё, чтобы Саргас жил. Властитель тьмы неспешно приблизил голову к планете, открывая бездонные фиолетовые глаза, готовясь к её поглощению. Земля стала разрываться, почти до самого центра. Дом бы провалился в образовавшуюся пропасть, если бы не защита матери. Альферац боролся с тёмной энергией, переносясь далеко за атмосферу, прямо к Дормамму. Чем ближе он окажется, тем больше шансов его спугнуть. Можно ли спугнуть самого короля Тёмного измерения? Мужчина закричал от боли — Дормамму начинал поглощать планету вместе с ним. Его магия была бессильна. — Альферац! — закричала женщина, падая к мужу на крыльцо. — Нет! Мужчина, испустив последние вспышки света, замер. Целый мир пропадал, в последний раз погружаясь во тьму. Саргас, подбежавший к окну, увидел то, как мама двумя руками сдерживала бескрайние потоки тьмы, охватившие всё вокруг. Женщина, почувствовав присутствие сына, обернулась. Она грустно улыбнулась ему. — Я люблю тебя, — сказала она. Последний луч сопротивления исчез, и раздался оглушительный грохот. За секунду целая планета со своей историей, разношёрстным населением и ценнейшим наследием, исчезла. Всё, кроме одного существа, исчезло. Саргас выжил — Фомальгаут спасла его. Но он изменился, подвергшись колоссальному тёмному излучению. Его сознание поменялось, он забыл прошлою жизнь и нарёк себя Тёмным. Он стал его прислужником. Служил тому, против кого боролись его родители. Охранял плеши в Тёмном измерении, следил за тем, чтобы никто не потревожил Владыку. Но, когда пришёл великий маг, Доктор Стрэндж, ему удалось сбежать и попробовать начать новую жизнь, воплотить давние желания — такие же прогнившие, как и он сам.***
Тёмный резко проснулся. Он видел это, его прошлое. Но не только он, Крис видела то же самое, ведь их сознания теперь были связаны крепким мостом. Он не хотел это забывать. Предыдущие обрывки снов — правда! Он — Саргас! Ему нужно было поговорить с девчонкой, может, попросить помощи, раскаяться? Зачем? Тёмный встряхнул головой, прогоняя дрожь в теле, и оглянулся вокруг. Он что-то хотел? А, точно, поговорить. У него возникло много вопросов.***
Крис открыла дверь в «безопасную» комнату. На кровати сидел Тёмный. Подогнув ноги под себя, он устало подпирал голову. Его глаза, ранее ярко светившиеся разными оттенками чёрного, потеряли устрашающий огонёк и выглядели потускневшими. Вязкая тьма теперь не бурлила бесконечными и переливающимися потоками на теле, она, словно севшая после стирки одежда, — одним сплошным комком составляла его. Колья покорно и без движения осели под своей тяжестью, а когтистые лапы скорее напоминали лапы домашнего кота, нежели ручищи страшного существа. Кристин несколько секунд смотрела на его жалкую фигуру, кляксой выделявшуюся на фоне предзакатных лучей, и подняла руку. Тёмный вскинул голову и вздохнул, поднимая ладони в примирительном жесте. — Я тебе ничего не сделаю. Разве по моему виду не понятно? — сморщил он крючковатый нос. — Но если тебе всё же хочется причинить мне ещё больше боли, то пожалуйста. Кристин ладонью описала в воздухе круг и пустила в него сноп магии света. Интуитивная и импровизационная магическая деятельность работала. Тёмный принял на себя удар, никак не сопротивляясь. — Это, если что, был сарказм… — он прошёлся рукой по телу, пытаясь стряхнуть светлые искры, но они лишь сильнее впитались в тело. — Тебе не лишним будет, — пожала она плечами, — так что, за прощением пришёл? — за неимением в «безопасной» комнате ещё одного кресла, Крис села напротив него на пол. — Держи хоть подушку, — дрябло сказал он, откашливаясь. Она удивлённо посмотрела на кинутую подушку, как на нечто божественное. — Вот это доброта, наконец то с той ноги встал? Или ты не спишь? Тёмный хотел опровергнуть слова девушки, но осёкся и задумчиво посмотрел на неё. — Давай мы сейчас не будем обсуждать эту тему. Я пришёл, чтобы задать тебе вопрос. — У меня не самые лучшие предчувствия, — Крис нахмурила брови, удобнее устраиваясь на подушке. — Но так уж и быть, если это новая традиция, то я выслушаю. Только без приключений, а то прикончу. — Ладно-ладно, я и не собирался, — Тёмный ещё раз вздохнул, собираясь с мыслями. Для удобства вещания он лёг на спину и сцепил руки в замок, как на приёме у психолога, и начал: — Ты же видела моё прошлое, так? — Да, видела, но я не верю в то, что это было действительно правдой. Ты много врал, почему бы тебе таким образом не надавить мне на жалость? — расслабленно сказала Крис. Она уже не боялась находиться рядом с ним, у неё больше не было оснований для этого — она победила. Тёмный хмыкнул и перевернулся на бок. — Хороший аргумент, вот только я не могу создавать воспоминаний из ничего. Прошлое в твоём сознании никак не изменить, можно только поменять точку зрения о прошедшем, а правды никак не избежать. Так что, ты видела меня настоящего. Перейдём к сути — я своими глазами видел, как оно уничтожило планету, все близкие моему сердцу люди погибли. Но после того, как я стал другим, я перестал чувствовать. Некоторое время я помнил о своём прошлом, но через несколько столетий забыл. И сейчас, спустя долгие годы скитаний ко мне вернулась способность чувствовать, но я стал слеп ко всем потаённым радостям души, её свету или же несчастьям — я их больше не понимаю. Все мои мысли настолько разнятся, что я не знаю, за что ухватится. Что в моей голове правильно, а что нет? — он взмахнул руками, словно взвешивая свои слова. — Уж лучше я задам вопрос тебе, чтобы вернуть былую точку зрения, а может создать новую? Кристин смотрела в бесцветные глаза Тёмного. Хоть он и говорил, что не испытывает никаких эмоций, но именно глаза выражали все его чувства. Такой глубокий взор отражал бессилие и невыносимый груз печали, который он пронёс сквозь столетия. Сейчас прошлое открылось, и его горести вышли наружу. В такие глаза было больно смотреть — они тускло мерцали серой и испепеляющей тоской. Знал ли он о том, как они выглядели? — Ладно, задавай свой вопрос. — Почему в вас больше тёмных мыслей? — тихо сказал он, странно дёрнувшись. — Почему ты так считаешь? Это далеко не так, ты многого не видишь. — Я знаю, что не видел в вас, теперь ко мне вернулась эта возможность, но всё же мне не объяснило, почему светлых пустот в вас гораздо меньше. А ты понимаешь это? — Я думаю, что знаю причину, — немного погодя ответила она. — Не все мысли подвластны нам. Я могу судить об этом благодаря Марго. С уверенностью скажу, что она наисветлейший человек. Но, — Крис сделала паузу именно в тот момент, когда Тёмный хотел возразить ей, — не всегда мы можем контролировать то, о чём думаем. Часто одна плохая мысль может пронестись в нашей голове, но это ещё не значит, что мы так считаем. Я не знаю, как это объяснить… Мы просто поддаёмся эмоциям, можем долго накручивать себя из-за пустяков, гневаться на других без видимых на то причин. Просто в эти моменты люди слишком злы. Мы не думаем о том, что это неправильно — отрицательные эмоции берут верх. А после того, как волна спадает, повторно анализируем ситуацию и приходим к тому самому заключению, когда понимаем, что обе стороны по-своему правы или в корне ошибаются. Конечно, мы не всегда делаем вывод так быстро, как нужно было. А бывают ситуации, когда человек не понимает ошибки и продолжает жить с неправильными суждениями. Так что, скорее всего, многие мысли в том месте были в головах людей, когда они поддались эмоциям. Иногда, тёмные мысли — не мы настоящие, это всего лишь слабости или эмоции, которые не всегда будут с нами. Это не постоянная часть нашего характера, Тёмный. — Ты намекаешь на то, что я всё это время питался ложью? — он словно вышел из забытия и привстал, опёршись на локти. — Отчасти да. — Хорошо… — задумчиво сказал он. — Я подумаю над этим, может ещё раз покопаюсь в хранилище. Тогда другой вопрос: почему вы так часто совершаете преступления, грешите? — А разве ты не перегрешил всех нас взятых своими психологическими пытками? Так вроде тоже нельзя, — подняла бровь Кристин. — Это другое, — стыдливо отмахнулся Тёмный. — Лучше отвечай на мой вопрос. Только не смей приводить в пример мне известных личностей с их хорошими поступками. Крис закатила глаза и пробурчала что-то невнятное. Наверное, это было нецензурное слово. — Я не собиралась приводить их в пример. Бесспорно, их плохие поступки не перевешивает их культурная деятельность, какой бы полезной и ценной для человечества она ни была. Что же я могу тебе ещё сказать… — Я не тороплю, ты думай, — мягко сказал он. — Иногда люди совершают плохое, оправдывая это великой целью или тем, что это меньшее из зол. — Но зло есть зло, меньшее или большее, ему нет оправданий, так ведь? — добавил Тёмный. — А ты как считаешь? Цель оправдывает средства или нет? Кристин, не ожидав ответной реакции на свои слова, задумалась. — Ага! Ты оправдываешь зло! — он резво вскочил с кровати, как безумный учёный, и дотянулся рукой до Крис, тяжело хлопая её по плечу. — Ты идиот? Конечно, нет, — вскрикнула Крис и отодвинулась от Тёмного. — У меня хоть и скачут гормоны, но я понимаю, как это аморально. И вообще, я вроде должна говорить. — Ну, я всего лишь пытаюсь разобраться в себе. Так что извини, — ухмыльнулся он на секунду, а потом снова поник. — Я запутался на самом деле, — он посмотрел на Крис, ища в выражении её лица ответы на свои вопросы. — Я знаю, это сложно понять. Всё вообще не так просто, потому что душа человека сложная. Не стоит рассматривать весь свет как чёрное и белое, плохое/хорошее, это не всегда однозначно. Нет ни одного человека, который был бы абсолютно чист и непорочен, как ангел. Так же нет и абсолютно тёмных людей. Даже у худших преступников и злодеев есть внутри что-то светлое, в конце концов они борются за что-то, что считают правильным. Нас всех учили на одних и тех же сказках и заповедях, но понимание плохого и хорошего может быть разным у людей. Так что лучше тебе оставить попытки рассортировать людей и их поступки. — Я всё равно не могу понять, почему вы делаете всё это, — начал было Тёмный, но Крис его перебила. — Почему ты так докапываешься до наших плохих поступков? Ты сам совершал столько ужасного. Указываешь на пороки, ковыряешься в наших делах так, будто ты здесь самый святой, — Кристин встала, разозлившись прямым противоречиям, исходящим от него. — Если ты так хотел показать, насколько люди гнилые, то показал бы лучше себя. Это самый яркий пример! — ткнула в него пальцем. — Чего ты хочешь этим добиться? Чего ты вообще хочешь? Тёмный остолбенел от такого вопроса. — Я лишь хотел выпустить истинные желания людей. Я хотел дать тьме выход! — оправдывался он. — Может это было не то, что они хотели по-настоящему? Я советую тебе отделить твои настоящие желания от каких-то помутнений. Потому что это звучит неправдоподобно, зачем тогда тебя я? — Ты хочешь правды значит, — он приподнялся с кровати и подошёл к ней. — Я собирался сделать идеальный мир только для себя одного — единственного. Где всё будет в моей власти и близком доступе, мир, который будет существовать, а не ошмётками плавать в космосе! Я покажу всем, что я могу. Что я чего-то стою… — он распрямился, и на стену отбросилась его зловещая и длинная тень. Он шумно выдохнул и гордо встряхнул головой, смотря на Крис. — Ты просто расстроенный подросток. Это вряд ли то, что ты хочешь. Подумай над этим. Если Дормамму и был мудаком, а ты, имея свой разум и право выбора, пошёл по такому пути, презирая людей и относясь к ним как к овцам и существам, помогающим достигнуть твоей идиотской цели, то ты такой же мудак, если не больший. — Кристин вышла из комнаты. Она предпочла не добивать его силой, а оставить один на один с обличающими гнилую душу словами. Тёмный ещё долго стоял на одном месте, переваривая её слова, а после перенёсся в хранилище.