Радиант Пильмана

- Ну конечно я знаю, что волшебник и уже давно. - усмехнулся Гарри и добавил - Так что идите нахер со своей школой, мне и в Хай Кэмерон будет неплохо. Хагрид переубедить упрямого ребенка не смог и применил порт-ключ. Расстроился великан до слез, ему ведь великий человек Дамблдор нарисовал совсем другую картину. В ней Гарри радовался покупкам и волшебной палочке, смотрел на все с восторгом и принял Хагрида как первого друга. Дамблдор жевал губы и бороду, и все размышлял, кто рассказал Гарри о магическом мире, ведь у Петуньи стояла крепкая закладка в разуме. Трудность Дамблдора заключалась в том, что контракта на обучение Гарри именно в Хогвартсе у него не было, не заключают с родителями или опекунами до первого выброса. А он сможет принять опекунство в случае добровольного согласия на обучение, это очень старое, даже древнее, в случае приема сироты, правило Хогвартса. Он ведь вроде все предусмотрел, собственноручно наложил подобие Фиделиуса на дом на Тисовой, внушил Петунье не баловать племянника и не рассказывать ничего до одиннадцатилетия. А в ночь одиннадцатилетия направил добродушного здоровяка и внушил тому три разных варианта разговоров и действий, чтобы показать мальчику, что есть, есть кому за него заступиться. Только там не было варианта, если Гарри просто откажется и вроде бы в заступниках не нуждается, вон какой нахальный, скорее даже, наглый, взгляд у него в Омуте памяти. *** Гарри стал упрямым, поперечным, как назвала его в сердцах тетя Мардж весной и на все придирки которой тот лишь задирал левую бровь. Правая просто не двигалась сама, после того как мистер Лапка год назад рассек длинным когтем шрам на лбу и тот стал походить не на молнию, а на перечеркнутую букву Зэт. Сны после этого снились странные, но не страшные, как до этого. В этих Гарри ходил по коридорам громадного замка, название его смешное такое, то ли Хогвартс, то ли Хогварц, но все равно поросячье, и по разному произносили встречные люди в длинных балахонах-мантиях. Там махали палочками, испускавшими то лучи разных цветов, то искры. Эти лучи и искры выполняли всякое, если произносить вначале какие-то странные слова, но не по-английски. И все вокруг только и твердили о магии и ее возможностях. Шрам поболел месяца три, потом зажил тонкими белыми полосками и сны надолго прекратились, Гарри почувствовал пустоту внутри и разочарование. И стало как-то раз до того тоскливо осенью, дождь еще этот зарядил, даже подраться в свое удовольствие не с кем, все по домам попрятались, в своем чулане Гарри от тоски этой и безделья начал баловаться и произносить слова из снов, и Люмос зажег светлячок. Родственники считали племянника недалеким, еще бы, учится хуже всех в классе, и Гарри позволял им так считать, меньше спросу с глупого. Те уже забыли, как сами наказывали за хорошие отметки в первом классе и Гарри затаился. Теперь многое из его ненормальностей стало проясняться, и Гарри начал следить за единственной возможной связью с миром магии - миссис Фигг. Связать заживление вечно воспаленного шрама с расцарапыванием его мистером Лапкой было несложно, а последующие сны и эксперименты подтвердили невероятное - тот расцарап как-то помог, и Гарри в начале осени проник на чердак соседки. Там валялись перья и совиные какашки, листы толстой бумаги и рваные книжки. Некоторые мерцали в полумраке чердака даже сквозь толстый слой пыли и скелетиков мышей, вот их Гарри и стащил все к себе в чулан и старательно скотчем склеил. Заклинания в снах не все он, значит, правильно расслышал, так как в учебнике для слабых волшебников нашел верные произношения и тренировался каждую свободную минуту. Освоил к одиннадцати годам десять самых нужных и больше не голодал и не выглядел оборванцем, Репаро, Энгоргио и Джеминио ему в помощь. Дадли с бандой периодически рвали одежду и наставляли синяки, но Гарри входил с отглаженными стрелками на целых брюках и рубашке, с отличным цветом лица и ехидно Дадли подмигивал, который в ожидании порки урода очкастого сидел в гостиной в радостном предвкушении. Разочарованное лицо кузена того стоило и Гарри старался не показывать, как ему приходится преодолевать сильную слабость после починки одежды и себя. Слабость проходила после шоколада, а уж его-то у Гарри в тайнике были теперь просто завалы. И очки, разбитые в драке, тоже были целехонькие, что вообще приводило Дадли в недоумение - если есть запасная одежда, да и синяки можно тональником замазать, то где у урода склад очков, ведь за неделю пару раз разбивали их. И однажды, уже после сдачи проверочных испытаний за шестой класс, за которые фрик принес табель с отличными результатами, Дадли прихватил после драки очки, разломанные пополам. Но на ужин очкарик вышел как ни в чем не бывало в них, и Дадли извертелся на стуле, про его тайник под крыльцом никто не знал. Дадли, что хранил там сигареты, косячок и сворованные у отца фунты, был безутешен - тайник был не просто пуст, а завален вонючими какашками, и руки долго еще нюхал ночью их отмывающий толстяк. И ведь никому не пожалуешься, деньги-то краденые, а за сигареты и, тем более, марихуану отец может и выпороть. В зоопарке Гарри пошипел со змеей, сон вспомнился, как с огромным змеем говорил во снах в том замке, и отошел от вольера перед приходом кузена и его дружка. После их ухода еще немного поболтал, сказал питону, чтобы тот ночью попробовал уползти, он ослабит стекло в двух местах. Пусть питон ткнет со всей силы в эти точки и показал туда, где наложил слабые Редуцио. Они уменьшили толщину стекла до пары миллиметров, а голова у питона была больше головы самого Гарри. Питон не отличался терпением, понял Гарри, когда они уже отъезжали от зоопарка и толпа народа с воплями разбегалась из ворот. Ну тут Гарри ничего поделать не мог, как и прочитать письмо из Хогвартса. Он просто его не заметил в пачке почты, что положил перед дядей Верноном. Потом долго они сидели в добровольном заключении и переселение его во вторую спальню показало, что эти волшебники вдруг им очень заинтересовались. Вот и решил плыть по течению и посмотреть до чего могут дойти желающие видеть его в Хогвартсе, уж герб-то на конверте он успел рассмотреть. *** Дамблдор решил послать профессора Макгонагалл за Гарри, но та обнаружила пустой дом и вернулась ни с чем. Труд Гарри ночью, после приезда с островка, свои результаты принес - тетя вывалила недоговоренные в хижине подробности о школе, в которой училась ее младшая сестра и уснула в слезах облегчения на диване в гостиной. С ее совести, как она подумала, свалилась громадная каменюка, стало легко думать и дышать. Гарри всю ночь смотрел на спящую тетю и шепотом-шипением внушал, что надо бежать за пролив, соленая вода задержит ненормальных. Островок был слишком близко к берегу, а тетя сама проговорилась, что Лили злилась, если ею переколдованные чашки в крыс убегали и она не могла на расстоянии их заставить вернуться. Закладка Дамблдора истаяла в ночь одиннадцатилетия Гарри и разум Петуньи Дурсль был беззащитен и податлив, не набрав природной сопротивляемости, и топорное внушение малолетнего волшебника сработало. В свое время Дамблдору пришлось попотеть над закладками, он до предела ослабил критичность восприятия, главное качество разума семьи Эванс. Лили тоже в свое время с трудом поддавалась зомбированию, только амортенция сработала. Джеймс Поттер даже мантию свою отдал в аренду, чтобы заполучить Лили, да только после его смерти мантия-невидимка потеряла почти все свои свойства, могла лишь под цвет стен замаскировать или под цвет пола. Вот и повод будет дать ее подзарядить Гарри, а потом он ее, разумеется, заберет в "аренду", сумеет убедить. *** Наутро они вчетвером внезапно собрались купаться и загорать на пляжах Греции и до конца августа весело бултыхались в ласковых теплых волнах. Сигналка в доме сработала поздним вечером тридцатого августа, а назавтра тетя и дядя повезли Дадли в Вонингс. Дамблдор, после слов Гарри, что порядочные люди по ночам дома спят, сказанные им Хагриду в числе прочих отнюдь не ласковых, свою заместительницу послал на следующее утро. За последний день все равно успеют купить нужное на Косой аллее, да и денег сэкономят прилично. То, что сейф не его, а лично Поттеров, за десять лет подзабылось, он и Молли ключ нередко вручал и Хагриду, так что в постаревшем разуме сформировалась картина общака. Джеймс же всем позволял им пользоваться, и Дамблдор был уверен, что Гарри весь в отца, взгляд же похож на Мародерский, наглый такой, в очередной раз подумалось. Как ни пей разные зелья и ни проходи профилактику, сто десять лет есть сто десять лет, иногда колени все же ныли на непогоду. Против природы только Фламелю удалось пойти да Руджиери всяким. И камень ему старикашка не доверил, но зато дал заготовку, фон все равно почти такой же от артефакта, пусть и недоделанного. Гарри примерил перекрашенную тетей форму для Хай Кэмерон и убедился, что качество ткани довольно приличное, и тренировался в Колорусе на брюках. Они стали темно-серыми и выглядели новыми после двух заклинаний, пришлось и Репаро добавлять все-таки. Гарри надел их и пошел перекусить, двое чар подряд вызвали голод. Гарри уже не ждал посетителей, но сушеная вобла, как окрестил ее Гарри, вежливо постучала и по этому стуку Гарри опознал магов, которые не умели пользоваться звонком. Делать выводы из мелких деталей получалось все лучше и лучше. С ней он согласился сходить в банк, у него, как оказалось, собственный сейф имеется. В банке он вежливо порасспрашивал зубастых коротышек о курсе галеона, взял сколько сказали и молча засунул ключ в карман штанов, в ответ на просьбу отдать его профессору. Поперечина всегда действовала только в пользу Гарри, и эта вобла только и смогла, что поджать губы и велеть поторапливаться. Гарри и сам хотел поскорее приобрести всякого волшебного барахла и не спорил. От палочки, почти врученной Олливандером, отказался, и предъявил тому претензию, как он будет ей размахивать, если каждый раз про убийство родителей она напоминать будет. Два и два Гарри сложил - тот, кто шляпку спер, тот и тетку укоко..., то есть тот, кто оставил ему шрам, о чем таинственно поведал странный старикан-продаван, тот и родителей убил. И до старика это дошло только сейчас и перекосило физиономию. У Макгонагалл уже дергалось веко, но Гарри не спеша выбирал другую палочку и выбрал спустя еще час. Сундук Гарри сдал обратно в магазин, едва вобла сушеная отдала ему билет на Хогвартс-экспресс и усвистала в неизвестном направлении, бросив Гарри со всем шмотьем перед Дырявым котлом. В банке гоблины молча позволили набить карманы галеонами и Гарри понесло. Сумок купил две, про запас. В одну, очень дорогую даже на вид, поместились котелки и телескопы, Гарри еще по штуке прикупил. А что, стоят копейки, по сравнению с ценами у магглов, как пренебрежительно назвала семью тети вобла. Вот пусть и лежат, запас карман не тянет. Книг по проклятиям купил штук двадцать, а сумка ни в весе, ни в размере ни прибавила. Нищее голодное детство остановило вошедшего в раж Гарри только тогда, когда зажглись масляные фонари на перекошенной улице и пошел Гарри снимать себе комнату в грязный паб. Там он немного полюбовался на покупки, договорился с барменом, что за невеликую плату тот даст воспользоваться утром камином и переместиться прямо на эту дробную платформу. Он разговаривал с барменом в пустом пабе, все постояльцы уже спали и только сейчас Гарри прочитал в билете про платформу. Том-бармен не обидно посмеялся, показал на камин и рассказал про каминную сеть. *** Гарри не спеша выбрал купе, он не удержался и почти до утра читал, так что еле Том его разбудил. И завалился досыпать, с головой закутавшись в несминаемую мантию, с климатическими чарами. Специально ведь сходил и обаял мадам Малкин и темно-серая мантия прекрасно послужила заменой кондиционеру. Проснулся Гарри в полном одиночестве, сходил в туалет в конце коридора, перекусил взятым у Тома на дорогу набором бутербродов, Агуаменти наколдовал без палочки воды в купленный второй котел из чистого золота, и отпивал из него остаток пути. Тот косматый здоровяк, что приходил за ним первый, с тоской молча посмотрел на него и погнал всех к лодкам. Теперь Гарри был рад, что приехал - в натуре замок очаровывал с первого взгляда. Перед поездкой, еще в гостинице при баре, Гарри опробовал утром зачарованную расческу и впервые в жизни волосы лежали легкой волной с пробором. Очки тоже нацепил, купленные в аптеке Малпеппера, новые, половинчатые. Он старательно разглядывал на вкладыше от купленной у Шугарплама шоколадной лягушки портрет Дамблдора и захотел такие же, и Малпеппер помог подобрать по диоптриям. Старые круглые Гарри закинул в свою волшебную сумку и смотрел на всех поверх новых очков в комнате перед распределением, так эти перепуганные дети размывались и не так раздражали. На распределении Шляпа долго размышляла внутри головы Гарри, и все-таки отправила в Гриффиндор. Стол под красными знаменами орал что-то радостное, но Гарри молча уселся подальше ото всех, слова Шляпы, что ему больше Слизерин подходит, не давали покоя. Да, он разглядел на зеленом знамени змею только сейчас и затосковал. Золотой лев на красном фоне раздражал невероятно и Гарри решил разузнать, нет ли способа перейти к змеезнаменным волшебникам. Тут к нему подсела лохматая девочка с бобриными зубами, и начала ездить по ушам, что все-все про него знает и заткнулась одним простым вопросом, Гарри спросил ее, какой его любимый цвет. Та очень долго размышляла, кивала самой себе и спустя пять минут разродилась, что красный. На это Гарри ей просто сказал, что вот вообще не рядом, ему по душе волны намного короче, длиной от четырехсот пятидесяти до пятисот нанометров, и девочка снова ушла в себя и до окончания ужина не вернулась. В спальне ему досталась крайняя койка, под самым пыльным балдахином, и Гарри, выспавшись в поезде, полночи колотил волшебной палочкой, чихал и шептал Тергео. Часа в три ночи наконец победил пыль и грязь, и понял, что не так устал, как уставал, когда чинил одежду и себя после полюбившихся в последний год драк с Дадли и бандой. В этот год банда стала избегать его, особенно с началом лета, и иногда Гарри долго их искал, чтобы почесать кулаки и полечиться от синяков. Ему нравилось щекочущее чувство под кожей после произнесения Эпискеи на кровоподтек, а уж сломанная фаланга или пястная кость были просто счастьем, и Гарри не жалел сил при ударе о зубы противника. Слабости теперь после исцелений не было, но пришлось спереть в библиотеке городка анатомический атлас и выучить правильное расположение костей и сращивать их, глядя на картинку. Удовольствие от исцеления было огромным, и Гарри выучил анатомию, а затем и физиологию человека, но с близорукостью ничего поделать не мог. Слава хулигана стала настоящей и дядя пару раз пригрозил школой Святого Брутуса. Но, как он говорил Петунье, если человека долго называть свиньей он и захрюкает, так и здесь случилось. Это же она всем говорила годами, что Гарри неслух и хулиган, а он рад, что племянник перестал быть тряпкой. Гарри подслушал это, когда лез по плющу в свою новую спальню, окно у тети и дяди было открыто и рокочущий басок дяди слышался отчетливо. Эта усталость была тоже приятной и после нее навалилась сладкая истома и Гарри уплыл в долгожданный сон - снова снился тот огромный змей, но удар гонга прервал сон на самом интересном месте - Гарри с дрожью радостного предвкушения подходил к раковине с выцарапанной на ней змейкой. Гарри зевал всю Трансфигурацию, на Зельеварении слегка взбодрился и радостно подумал, что один недруг у него появился, взрослый причем. Этот хмурый тип задавал ему вопросы, на половину Гарри ответил, про безоар и аконит. Читал он после медицинских энциклопедии и по биологии и по ботанике, а память заимел, после перечеркивания когтем шрама, почти эйдетическую. Но вот про смесь трав, из которых получают снотворное, в этих энциклопедиях ничего не было и Гарри пришлось сказать, что не знает. Судя по реакции его софакультетников, никто, кроме лохматки Грейнджер, тоже не знал. Гарри успокоился, если это есть в учебнике, то он уж его прочитает весь и сегодня. И прихватит еще парочку в библиотеке, скорость чтения он развил очень большую. Так что варил зелье на пару с каким-то сопливым рыжим, вроде ничего так вышло. Но получил несправедливое обвинение в недогляде за котлом толстячка с трясущимися руками, и снова решил затаиться, маги магами, а знания знаниями. И решил идти в середнячках, пусть этот хмурый Снейп пока порадуется. Хорошо, что купил два котла, оловянный сдал гаду, а в золотом сам научится варить зельица, полезная ведь наука-то. Мест для собственной зельеварни в замке было хоть заварись. Для трех сотен учеников от силы Хогвартс был велик, здесь и три тысячи бы смогли легко разместиться. Расчеты сами воспроизвелись в голове, когда он, отобедав и закинув сумку под подушку, оторвался от надоед, рыжего сопливого и лохматой зубастой. На ужин Гарри не пошел, уже три кабинета высмотрел только в их башне, и составлял план ее. Потом прочитал весь учебник по зельеварению и решил ложиться спать. Но голодному не спалось и посреди ночи он застукал за уборкой малявок с лопухами вместо ушей. Одного такого схватил за этот лопух и тот запищал тоненько, обзывая себя и его в третьем лице, что пусть мистер Поттер его отпустит, а Томми ему за это еды принесет, Томми слышит, как живот бурчит у мистера Поттера. Так Гарри познакомился с эльфом, имя очень понравилось. Гарри вспомнил, что и с барменом потому и заговорил охотно, что тот тоже Томом назвался. Два огромных сэндвича и стакан молока усыпили мальчика и он наконец почти открыл дверь за раковиной, как резкий звук гонга опять прервал сон. Сегодня, пообещал Гарри сам себе, ляжет пораньше и наконец досмотрит сон. Уроков в этот день было мало, с утра один и в полночь Астрономия и злой Гарри опять не увидел, как он манящую дверь открывает. А когда узнал, что до обеда занятий не будет и так будет по всем четвергам после урока Астрономии, то решил доспать и не ходить на завтрак. Будившего его рыжего лягнул как следует в живот и тот ушел, подвывая, но у Гарри сон уже пропал. Раз до обеда уроков нет, пойдет он, дообследует свою башню и план дорисует полностью, еще три этажа осталось. За неделю составил планы еще двух башен и наконец втянулся в свой ритм. Гарри отсыпался пару часов после уроков, пропуская обед, еду ему притаскивал Томми, который слышал свое имя в любом уголке замка. После обеденного сна, если не было урока, до позднего вечера, придя из библиотеки на отвяжись писал эссе, и читал в наступившей тишине спальни под задернутым балдахином и беспалочковым Люмосом. Из библиотеки уходил последним, когда мадам Пинс его прогоняла. В библиотеке разговаривать не разрешалось и лохматка там не лезла, как в гостиной, и как рыжий в спальне. Сны почему-то прекратились, но Гарри не расстраивался, он нашел тот самый туалет с выцарапанной на раковине змейкой. Привидением там служила плаксивая девочка и убегала в унитаз после пары ласковых про очки и прыщи на глупой морде, и она вскоре стала избегать свое любимое место. Раковина со змейкой манила, и открылась на второй день после ее находки. Пришлось прошипеть по-питоньи, слова-пароли оказались простыми - "Откройся" да "Закройся". Лезть в темноту по крутому спуску Гарри решил в ночь с пятницы на субботу, и воровал свечи из подсвечников в библиотеке, так, на всякий случай, вдруг Люмос не выйдет или еще что приключится. Свечи не понадобились, едва Гарри прошел сквозь дыру за спустившейся вниз раковиной, сразу же загорелись факелы на стенах узкого прохода. Вниз вел крутой спуск без ступеней, приходилось придерживаться за стены в грубо сложенной каменной кладке, пока рука не наткнулась на поручень слева. Рукой Гарри взмахнул, когда чуть не упал, поскользнувшись на гигантской чешуйке зеленого цвета. Это оказалось подтверждением его сна, страха никакого не было и помине, да и так его Гарри никогда не испытывал после заживления шрама. Спуск Гарри показался длинным и он в следующий раз решил взять щит у какой-нибудь статуи рыцаря и скатываться на нем. Но передумал, потому что в конце ставшего чуть положе прохода стояла каменная дверь, а как притормаживать разогнавшийся щит, неизвестно. Пока чары торможения или замедления вообще ни разу не попадались, разве что Рапид немного напоминал по описанию, да и по звучанию тоже, замедление. Гарри почитывал про производство кино, это были статьи в тетиных журналах, а тоска по печатному слову и не то еще заставит прочитать. Но это были чары из учебника седьмого курса и сил на них требовалось немало, как вспомнил дословное описание этого заклинания Гарри. В большом зале, за второй запертой на питоний пароль дверью ничего интересного Гарри не нашел, побродил и завалился спать на мягком выползке громадной змеи. Во сне не заметил, как неслышно выскользнул изо рта бородатой статуи тот самый змей. Василиск капнул на шрам слюной, не ядом, и Гарри уснул еще крепче. Наступила суббота, есть хотелось просто жутко, а переться по подъему вверх предстояло долго. И тут по лицу все еще валяющегося и собирающегося с духом альпиниста-лентяя Гарри скользнул какой-то отсвет. Тусклое пятнышко света дрожало у самого пола и медленно перемещалось. В отверстие, через которое и проник луч восходящего солнца, просунувший туда голову мальчик увидел корни деревьев и с трудом пролез в полуобвалившийся лаз. Хогвартс возвышался прямо перед ним за рядом деревьев и звучал оттуда еле-еле слышно гонг на завтрак. Гарри старательно оттергеотил одежду, заложил лаз камнем и начертал на нем кровью давно выученную руну Мео, он ею свои сумки и мантии так же пометил. Гарри вошел в открытые настежь главные двери, из них ручейком вытекали позавтракавшие старшеклассники и шли к воротам. Пока Гарри наводил красоту, гонг провозгласил, что все, еды не досталось ему. Томми принес два огромных пирога в один из заброшенных классов и термос с какао, это Гарри так называл кружку, в которой напиток оставался горячим долго. В гостиной, едва Гарри туда вошел, к нему подлетел с претензией сопливый рыжий, мол, он ночью должен был сопровождать его на дуэль с каким-то слизеринцем. Гарри спросил надоеду, а откуда ему было знать про какую-то дуэль, если сразу он ушел гулять по замку, когда мадам Хуч повела Невилла в Больничное крыло. Гарри понял, что учитель не придет долго, а просто стоять и пялиться на метлы не хотелось. Его привлекло приоткрытое французское окно рядом с площадкой для полетов, и он, недолго думая, ступил в него. Класс с этим окном был пыльным и Гарри увлекся применением Тергео, поглядывая одним глазом за учениками с метлами. Кто-то летал, кого-то тащила разъяренная их декан-вобла в замок, и Гарри присоединился за ужином к так и не научившимся летать сокурсникам. Он сел последним с самого края и быстро поел, директора сегодня не было за ужином и можно было попробовать пройти в темный тоннель за раковиной. И закинув в себя очень быстро пудинг с почками, ломанулся Гарри за свечами в спальню и до прихода с ужина других учеников уже подбегал к туалету плаксивого привидения. Та привычно обиделась на прыщавую очкастую дуру и с шумом плюхнулась в унитаз. Если бы Гарри знал, что из-за него перенесли урок полетов на день позже, а потом директора, задумавшего его к игре в квиддич привлечь, на что с удовольствием согласилась декан львов, вызовут по срочному делу в Визенгамот, он бы не ушел с урока и может, даже полетал. Но случилось как случилось, Макгонагалл бдила плохо и не заметила ухода Гарри в окно. Тут вопли рыжего и младшего Малфоя привлекли ее внимание и она побежала причинять справедливость, и впопыхах забыла проследить, чтобы Гарри стал секундантом у Рона, вызвавшего на дуэль белобрысого слизеринца, второй задумки Дамблдора. Рон с энтузиазмом на это предложение, подкрепленное парочкой галеонов, согласился и озирался после перепалки с Малфоем. Секундантом никто не захотел у надоевшего всем за эти полтора месяца нытика, все покрутили пальцем у виска и пришлось Рону идти на дуэль одному, правилами это дозволялось, если противник приглашал взамен нейтрала. Драко выбрал Нотта, тот кивнул и Рон на это не возразил. Нотт был тихоней, в перепалках участия не принимал, и по мнению всех гриффиндорцев, был самым добрым из слизеринцев, почти как барсук. Ближе к полуночи, так и не дождавшись Гарри в спальне, Рон в одиночку вышел из гостиной. До этого он оттолкнул Гермиону, которая его дожидалась, чтобы прочитать нотацию о недопустимости ночных прогулок, девочка упала и заплакала, и убежала в спальню. На его счастье он нашел под портретом уснувшего на полу Невилла, возвращающегося из Больничного крыла и забывшего пароль. Взамен пароля тот согласился сопровождать Рона до Комнаты Славы и убежал при первых звуках мяуканья миссис Норрис. Как оказалось, убежал Невилл на третий этаж к Запретной двери и всю ночь слушал из-за нее рычание, что-то не отпускало его с поддверного коврика. А Рон, слабее намного Невилла по магической силе, легко добежал до портрета Полной Дамы и про потерявшегося Невилла не вспомнил. Расчет силовых ловушек, ведущих прямиком к Запретной двери, Дамблдор направил на самого сильного волшебника, что появится в полночь в Комнате Славы. С тех пор Невилл, дошедший до спальни с первыми лучами солнца из крохотного окошка около Запретной двери, с Роном не разговаривал. Поддверный коврик-незримые-путы из вредности Невилл описал весь и коврик его отпустил. А ночью они, вернувшийся Дамблдор и МакГонагалл, Гарри не нашли на громадной карте замка, но там и нестабильные восьмые этажи никогда не отражались, и пришли директор и декан к выводу, что мальчик заночевал в каком-то из заброшенных сотнями кабинетов, где-то там, наверху. Он часто видел мальчика на карте, тот планомерно обходил замок и Дамблдор был этому рад, все-таки заинтересовала Гарри магия. Гарри легко подтвердил это недовольной вобле, после сна на выползке стали почему-то доступны поверхностные мысли окружающих, получил минус пять баллов за ночевку вне спальни и понял, что учеников отслеживать могут по какой-то карте. И пошел искать способ обмануть артефакт. Цель была ясна - если его так контролируют, то он должен поперек сделать. Все книги про поисковики и слежку были между собой согласны в одном - для поиска используется кровь разыскиваемого. У него взяла кровь медведьма при простуде в середине сентября, после дала Бодроперцовое зелье и дым из ушей напомнил о приятных ощущениях при самоисцелении. Выросший среди людей, которым сдавать в больницах и лабораториях кровь привычно и не вызывает сомнений, Гарри не знал, что здесь это было совсем не так. Книг по ограничению прав на использование крови Гарри нашел около пяти, и до зимних каникул прочитал все. Они тоже единодушно советовали либо брать клятву с мага, взявшего кровь, либо просто портить любое телесное выделение и отделение, в том числе и волосы, чтобы не срабатывали на них завязанные чары и зелья. Так что суета на Хэллоуин прошла мимо Гарри, он сидел за ужином и мечтал о книге, ждущей его в сундуке. Кто-то проорал про тролля, потом их строем погнали в гостиную, но Гарри не стал там сидеть без дела и задернул привычно балдахин и погрузился в мир ритуалов на крови. То, что такая магия была запрещена, Гарри узнал намного позже, а таился по привычке, надоеда Рон все лез и лез. И выученный Полог помогал, по крайней мере Рон не смог его снять, хотя пол-вечера махал из-под одеяла палочкой и в конце так разозлился, что Гарри на него не смотрит, что махнул особенно сильно и подсказанный директором Сомниус из сломанной палочки погрузил самого колдователя-неумеху в глубокий сон до обеда, и капнуть на губы очкарика зелье не получилось. Из открытого флакона зелье испарилось под одеялом и добавило глубины сна самому Рону. После вдыхания паров зелья Рон стал любить себя еще больше, и это помогало не обращать внимания на остальных, слабаков и тупиц. Ему просто все завидуют. Наступила очередная суббота, книги Гарри пошел сдавать один, лохматая заучка в кои веки не попалась в гостиной, сопливый рыжий храпел и наконец Гарри смог спокойно отобрать очередную порцию нужной литературы. Гарри брал для прикрытия исторические труды, пролистывал их по диагонали и внимательно читал очередной сборник чар и ритуалов, приходилось многое читать и выискивать нужное. На обеде Рон, обиженный за то, что пропустил завтрак, а мама его называла главным приемом пищи и только на завтраке не было порционного деления блюд, и можно было съесть много, Рон отсел к Невиллу и тому бухтел что-то в ухо, одновременно жуя. И не заметил, что толстячок включил присланный бабушкой амулет. Крошки хлеба и куски курицы усеяли мантию самого Рона, отскакивающие от границы, очерченной амулетом. *** Гермиона сидела очень тихо и заплаканные ее глаза ни на кого не смотрели. Напуганная вонючим громадным существом, она продрожала до глубокой ночи за унитазом, скрючившись и спрятавшись вся. И никто ее не хватился, учителя в коридоре перед туалетом победили тролля, но у нее от страха и ноги отказали и голос. Только к утру Гермиона дошла до гостиной факультета, и, приняв душ, проспала до обеда. Страх потихоньку проходил, как и вера в слова декана и директора о защищенности учеников. Она едва не погибла, прочитав о троллях уже после обеда, а никому и дела не было ни до того, что она почти сутки отсутствовала, ни про ее обиду на Рона. Мысли в голове были неприятны - она, в общем-то, сама виновата, никто ее за язык не тянул хвастаться перед однокурсниками. Перья к концу урока полетели у всех, а Гарри и слов не произносил даже, просто водил палочкой и перо послушно выписывало пируэты. Про невербальную магию Гермиона читала и теперь решила, что хватит с нее, никому она помогать не обязана, и сама будет изучать полезные штуки. И с тех пор Гермиона держала данное самой себе слово, и на подлезшего Рона, с очередной просьбой дать списать, даже не взглянула. Девочки в спальню помогли ей затащить маленький столик из гостиной и выделили место у окна. У них у всех уже стояли столики и стулья и заниматься в тишине спальни было не в пример удобнее, чем в вечно шумной гостиной. *** Гарри провел этот ритуал Отсечения и вроде успешно, руна Реликвия зажглась и угасла на коже вокруг пупка, начертанная собственной кровью. Для проверки Гарри отстриг волосы над ухом, бросил их и радостно взоржал, когда те вспыхнули в полете и пепел убрал любимым Тергео. И второй ритуал провел на каникулах, когда Дурсли свалили к тете Мардж. Он не стал оставаться в замке, книг много натырил у раззяв-старшекурсников, те их бросали на ночь в гостиной и утром перерывали убранную домовиками общую комнату. Гарри их складывал в зачарованную кровью вторую сумку и кровью же сменил пароль на входе в свое и только свое подземелье. Вместо "Откройся" по-питоньи теперь надо было спеть песню по-питоньи же, но только последний куплет. Вряд ли маги знают про маггловскую желтую подводную лодку, так что Гарри надеялся, что никто и никогда не откроет его тайный выход в лес. Гарри считал, что именно для этой цели существует подземный круглый зал с сухим фонтаном посередине, змея из снов перестала казаться необходимой и появилось много времени на изучение всякого нужного для защиты. О том, что василиск его инициировал и установил тем самым окклюментивный щит, Гарри долго не подозревал. К природной защите от Эвансов на разум легла дополнительная броня, которая иногда срабатывала самопроизвольно от злости и считывала мыслеобразы у настырно добивающихся его внимания людей. Это была не легилименция, о которой Гарри узнал позже, это была своего рода телепатия, дар тоже врожденный, и не имеющему его легилименция, или целенаправленное чтение мыслей, давалась с трудом. Декан сжала губы, когда Гарри сказал, что Рождество семейный праздник и он хочет встретить его с семьей, но возразить ей было нечего, директор не разрешил сказать, что он опекун теперь по магическим законам. И откуда было ей знать, что опекунство это распространяется только на учебное время, давно уже магическую юриспруденцию не преподавали в Хогвартсе. На перроне Гарри никто не встречал. Макгонагалл, в отместку за сорвавшийся план директора подружить оставшегося из-за этого Рона Уизли и его братьев-близнецов с Гарри, не написала письмо о встрече Дурслям, пусть мальчик сам попробует добраться до своей семьи, раз уж так она ему нужна. И тем самым развязала Гарри руки. Он спокойно дошел до банка, взял сто разрешенных галеонов, половину обменял на фунты и доехал на такси до Тисовой. Родственники уже уехали на Рождество к сестре дяди и собирались оттуда все вместе поехать в Альпы, Дадли изнылся, что мальчики в его классе все там катались на лыжах. Десять дней пролетели незаметно для Гарри, объедавшегося на фунты Дадли, припрятанные под тем же крыльцом. Холодильник он включать не стал, письмо от тетушки Мардж, что сообщала о покупке билетов на паром с датами на них, прочитал в спальне дяди и тети и спал на мягонькой и широконькой кровати Дадли, и играл в его приставку. Гарри подарил сам себе пару книг по ритуалистике на Рождество, но пока не читал, нельзя было. На Косой аллее именно таких, запрещенных десять последних лет, не купить, а вот в Лютном, после сна одного, последнего со змеей, и записанного, чтобы не забыть, Гарри пришел в Горбин и Бэркес. Сказал кодовые слова, и таки да, там можно было разжиться кое-чем интересным. Старик Горбин за два галеона зачаровал обложки, у самого Гарри еще знаний и сил не хватало на постоянную трансфигурацию. Так что читающий якобы Историю Хогвартса Гарри сидел в пустом купе и на вошедшего Невилла обратил внимание только после его покашливания. Тот был мальчиком тихим и ненавязчивым, проголодавшись, предложил Гарри перекусить и Гарри в ответ тоже выложил пару гамбургеров. Под конец поездки Невилл, немного помявшись, попросил его поменяться местами в спальне, он так и не привык за четыре месяца спать у стенки и Гарри дружелюбно согласился. Его и Невилла кровати почему-то поменяли на второй неделе, но Гарри до этого особого внимания не обращал, балдахин не был пропыленным и Гарри спал спокойно под ним, не чихая. После ужина они перетащили сундуки и постели по новым местам, таблички над кроватями мигнули и сменились. Наутро Рон по привычке, он пропустил переселение, играя в гостиной в шахматы с Симусом, попытался разбудить Гарри. И его рука скользнула по балдахину и крохотная молния ужалила. На рев Рона примчался староста и тот, тряся рукой, все тыкал в балдахин. Перси прочитал имя на спинке кровати и строго спросил младшего брата, зачем он Невилла будить полез, сегодня же суббота и, конечно, тот включил какой-нибудь семейный артефакт. Гарри слушал перебранку молча, он решил разузнать, может есть заглушка от храпа Рона, ведь даже теперь, после переселения на первое место, тот будил его посреди ночи. Хотя не так раздражал, когда был над самым ухом, Полог все-таки спадал к утру, выдохнувшись. Рон требовал от Невилла и Гарри, чтобы они обратно поменялись, но впервые сработавший как надо амулет Тишины у Невилла, а он работал только, если вокруг было достаточно свободного места, внушил Невиллу чувство правильности произошедшего и ничего у Рона не вышло. А Гарри, который понял, что Невиллов амулет и ему помог выспаться, все-таки отраженный храп не так доставал, тоже сказал, что так лучше. Перси, которому все в спальне мальчиков-первокурсников жаловались на храп Рона неоднократно, вообще приказал переехать ему в самый дальний угол и Томас с удовольствием поменялся с ним местами. У Томаса тоже был такой амулет и теперь два синхронно работающих противошумных устройства снижали звук храпа до еле слышного. Оставшись в одиночестве, Рон только разевал рот от такой несправедливости, это он, он, должен спать рядом с Гарри, а не тюфяки эти, полусквибы. *** Гарри наконец решил проверить, зачем так настойчиво его зазывает Хагрид в гости, был полдень воскресенья, до обеда следовало дать отдых глазам, Ритуал требовал этого. В каникулы он его провел в подвале миссис Фигг, зная о том, что колдовать в немагическом месте нельзя. Провел во вторую же ночь и не колдовал до конца каникул, так было нужно, и не пользовался волшебными вещами, даже книгами. И уж тем более присланные ему подарки, что обнаружил кучей у кровати на утро после Ритуала самопознания, трогать не стал. Он их все запихал шваброй под кровать Дадли, и тот очень обрадовался, когда приехал на пасхальные каникулы. Выпечка миссис Уизли была под чарами стазиса и не испортилась, свитер волшебным образом растянулся и мигнув, сменил букву H на D, правда Дадли этого не увидел, камуфляжная волшебная накидка скрывала его в интернате, когда он хотел перекусить, дудочка исторгала сладостные звуки и все это подарил ему очкарик. Дадли сумел прочитать только имя на всех обертках, и поэтому летом решил с Гарри помириться. Остальное прочитать не смог, строчки дрожали и расплывались, и выкинул прилагающиеся к подаркам открыточки. Он был сквибом, этот Дадли Дурсль, в отличие от своих немагических родителей, и нашел подарки. А Петунья, что была чистюлей, хоть и протирала пол под кроватью еженедельно, пока Дадли был в интернате, даже не прикоснулась к сверткам. Здесь действовала та же магия, что и заставляла маглов видеть Хогвартс кучей валунов у подножия горы, хотя ни горы, ни валунов там не было поблизости. А Гарри про подарки просто-напросто приказал себе забыть, чтобы избежать соблазна их посмотреть, и так хорошо приказал, что и летом не вспомнил, но кивнул Дадли и взял Ролекс в ответный подарок. Наверняка Дадли счел подарком забытую им игру про похождения Супер Марио, что Гарри спрятал на стеллаже за книгами. Дадли и палкой не загонишь почитать и игру Гарри счел в безопасности. Мантия-невидимка была камуфляжной у сквиба и служила ему верно все интернатские годы. Там из Дадли немного выбили дурь нарциссизма и вседозволенности, и с ним стало приятно говорить и драки превратились у кузенов в спарринги. Дадли записался на кружок боксирования и учил Гарри ныркам и уклонам. Вот тогда и понял, как удавалось очкарику выглядеть хорошо после потасовок, потому что Гарри и ему и себе залечивал синяки и чинил одежду безо всяких усилий, и научил парочке рун, и они получились. Теперь Гарри искал литературу, позволяющую сквибам пользоваться преимуществами магии, и вручил те книжки, что сшил еще в десять лет из листов пергамента с чердака миссис Фигг. У Дадли некоторые чары даже стали получаться, и он сумел увидеть Дырявый котел сам, когда Гарри поехал за покупками на второй курс и его с собой позвал. Ему тайком купили палочку для сквибов у братьев Киделла, в сейфе та хранилась завернутая в мантию и вроде как подзаряжалась от нее. По крайней мере с каждыми каникулами колдовать у Дадли получалось все лучше и лучше. Петуния так и не узнала, чем занимается сыночек, еще пять лет. Потом мантия досталась дочке-волшебнице Дадли, и у нее тоже была камуфляжем, ведь Гарри ее так и не зарядил, и Дамблдор найти разряженный артефакт не сумел. Он обыскал дом в сентябре, когда понял, что Гарри в ней и на втором курсе не ходит, но Дадли завел тайник у друга в подвале, где хранил сейф с сигаретами, мантией, палочкой и деньгами, частью волшебными. Про свои деньги под крыльцом Дадли подзабыл и на пасхальных каникулах туда не полез, в радостном стремлении познать возможности накидки. А летом отец поменял деревянное крыльцо на бетонное, и Дадли платил Пирсу, чтобы тот позволял в его подвале прятать сейф. Дадли подслушал некоторые разговоры приятелей из банды и некоторые же выводы сделал, и перестал доверять безоглядно даже Пирсу, с которым дружил с трех лет, как оказалось теперь, не совсем бескорыстно. Хагрид встретил Гарри суетливо и все подсовывал замусоленный донельзя листок, который Гарри незаметно сбросил на пол и наступил на него. Ритуал строго предписывал ничего не читать до пяти часов пополудни и они наступят через два часа. Это была последняя неделя закрепления Ритуала, и Гарри рисковать из-за любопытства не стал. Так что он приказал себе и Хагриду забыть про газетную вырезку, лесник быстро успокоился и Гарри ушел из слишком жарко натопленной хижины. Листок приклеился к подошве ботинка, липкий от неоднократно пролитых сладких чаев. Он отвалился от подошвы у камня с руной Мео, Гарри решился наконец исполнить альпинистский подвиг и подняться по проходу из комнаты с фонтаном. Листок подобрала мышка-полевка, приятно пахло магией и деткам в гнезде станет еще лучше. Дамблдор по следилке на листочке дошел до корней дуба и выудил его по кусочкам из норки полевки, и увидел, что его нужный человек не прочитал. Он знал, что Гарри любит гулять в дубраве у Хогвартса, строго говоря, здесь еще не считался лес Запретным и поскорее ушел, чтобы мальчик не заподозрил слежки за собой. Он решил проследить за маршрутом Гарри по карте, но Гарри как будто исчез с нее. И только на следующее утро Дамблдор увидел мальчика в спальне. Карта вовсе на кровь кого бы то не было завязана, она работала наблюдателем на всех нанесенных Основателями помещениях, исключая их Личные Покои и нестабильные восьмые этажи, что надстроили в восемнадцатом веке и они на карту не попали. И никто не сумел их нанести дополнительно, зато копии карты без труда снимались с нее, правда с ограниченным функционалом. Он позволил Джеймсу Поттеру снять копию, дополнительно к снятию на один день запрещения использования Амортенции, пришлось перезагружать Источник и мальчик не сплоховал. Лили ведь, даже после ссоры с Северусом в Хогсмид с Джеймсом не ходила, так он ей был неприятен со своим мажорством и снобизмом. Про то, что сын Джеймса и Лили, выросший у маглов, смог найти один из Личных Покоев кого-нибудь из Основателей, даже и мысли не возникало. Никому, даже ему, великому волшебнику и чародею, не удавалось их найти, правда Томми Салазаровы Покои вроде бы посещал, но это не точно. Так что явно Гарри на восьмых этажах себе устроил убежище от надоеды, он стал так прямо в глаза звать Ронни-боя, хорошего мальчика и послушного, но рыжего, мда, а ему блондины по душе больше. И поняв, что его унесло в воспоминания молодости, потупился и про Гарри временно забыл. Приятные картинки из прошлого отчетливо вырисовывались в памяти и Дамблдор опять слил несколько особых моментов во флакон. Эти особые воспоминания стали ярче отчего-то в последнее время, и Дамблдор не подозревал, что и это свидетельствует о старении, как и более блеклые последних лет. Маги живут раза в полтора-два дольше обычных людей, но и они следуют законам природы. Есть методики, позволяющие разуму оставаться острым до последнего мига, но для этого следует критично к себе относиться и обращаться к специалистам, а великие маги просто не умеют критичными быть к себе, они же великие. Дамблдор стремительно старел и впадал в маразм, но пока его эксцентричная манера одеваться и вести себя никому подозрений не внушала, и тем более, ему самому. *** Гарри опять переночевал в комнате с фонтаном на выползке и опять ему капнула единственная капелька слюны, но уже в смеси с ядом, василиск увидел проведенный Ритуал самопознания и решил его усилить. Гарри утром упрямо вскарабкался по крутому подъему, пропел куплет, заранее проорав про Миртл-плаксу сквозь дверь, услышал шум сливающейся воды в унитазе и вышел через дыру. Он сидел на краю бортика и ждал девочку-привидение, внезапно стало стыдно за обзывательства, но Миртл до обеда не появилась. Гарри написал ей письмо с извинениями, привидения умеют читать, судя по профессору Биннсу, и положил его на середину туалетной комнаты. Миртл высунулась из портрета Полной Дамы, из кубка с вином на столе позади корпулентной певицы-самоучки, и заплетающимся голосом велела вслух повторить, что Гарри написал. Гермиона, что шла из библиотеки с охапкой книг, даже заслушалась, как язвительный и ехидный очкарик цветисто воспевает ум и красоту какой-то леди, но приняла это на счет Полной Дамы, что промакивала глаза платочком. С тех пор у Гарри появилась тайная призрачная подружка, что иногда помогала во всяких каверзах по отношению к совсем съехавшему с катушек Рону Уизли. Тот стал таким самовлюбленным и напыщенным, что вскоре это заметила даже традиционно не обращающая внимание на своих студентов сушеная вобла. Директор провел диагностику и понял, что Рон сам принял в огромной дозе Зелье Приязни к самому себе, и поручил Снейпу сварить противоядие. У него же наступал последний этап в плане на этот год, удалось подкинуть в Запретную секцию книжку про кровь единорогов и Квиреллу внушить прочитать ее, когда спал вселенец. Конечно же, очки позволяли увидеть, две ауры или одна вокруг тюрбана, и Квиррелл побежал пить лекарство. Книгу напечатали в одном экземпляре, состарили и подбросили верные ему мадам Пинс и профессор МакГонагалл, в ней упоминалось, что противоядием к насильно взятой крови волшебного существа является слеза феникса и Дамблдор оставлял открытым кабинет на пять минут три дня подряд. Пришлось даже на второй день отправлять свою заместительницу с обеда его закрыть, показушно посетовав на спешку. Как забрать слезу у феникса тоже описали, жаль, что сгореть тому придется из-за этого в неположенное время, но что не сделаешь для Блага. Оставался тонкий момент, Квиррелл должен забрать камешек-заготовку из Еиналеж, не желая его использовать. Но тут уж ничего поделать нельзя, Гарри не стал назначенным было доставателем камня, и вся комната стала ловушкой для духа Томми. Ах, Томми, Томми, как бы тебе пошли блондинистые кудри, к твоим синим глазам, таким же, как у Геллерта, мда. *** Рон, после приема снадобья от Снейпа, притих и не отсвечивал, прекрасно помня о своих промахах в деле насильственного одружбления Гарри. Наступила волшебная послеэкзаменационная неделя, все валялись днями на берегу Озера, делясь свежими впечатлениями от сдачи. В воздухе к вечеру стало пахнуть грозой и громкий ба-бах откуда-то побудил всех удрать под защиту замка, тучи собирались неестественно быстро прямо над Хогвартсом. Прозвучал гонг на ужин, и тут ба-бах повторился, двери в Большой зал запечатались все и окна тоже. Все обитатели замка провели бессонную ночь, но наутро, как ни в чем не бывало двери отворились и ученики наперегонки с преподавателями стартанули по туалетам. На прощальный завтрак никто не рискнул прийти в Большой зал и он напрасно украсился зелеными стягами, ученики потянулись на перрон сами, не дожидаясь отмашки. *** На следующий год часть учеников, узнав у родителей, что такое бывает в Хогвартсе лишь при угрозе разрушения, решила перевестись в другие школы, контракт заключался ежегодно и ничего страшного не происходило, в отличие от рассказов директора и его подпевал, никто не сквибнулся и не омаглился. Эта весть быстро разнеслась из писем уехавших в другие школы, и доверие к великому директору и великой декану львов стало немного разрушаться. Если соврали в этом, в нерушимости контракта на обучение в течение обязательных пяти лет, может и в других их утверждениях есть ложь. А слизеринцы, равенкловцы и часть хаффлпаффцев и так знали, что только их присутствие за столами-артефактами факультетов первого сентября и является подтвержденным согласием-контрактом на еще один год обучения, их деканы не врали так нагло и давали полный Устав прочитать всем желающим, и вскоре и оставшиеся барсуки и все львята его изучили. Хогвартс задумывался вначале как обязательная годичная школа для маглорожденных, намного позже стали добавлять предметы и усложнять обучение. Так добавилось по курсу в течение пятисот лет до пятого, а потом и до седьмого курса время обучения, это же не тюрьма, в конце концов. Да мало ли какие обстоятельства могут случиться, и что, ложиться и помирать, если на повозках из дальних селений не добрались вовремя. Так и появился Хогсмид, из опоздавших к началу учебы и оставшихся там жить. И второгодники не редкостью тогда были, если маг считал, что недостаточно крепко усвоил материал, просился еще на год и ему никто не мог отказать. Но в этом случае приходилось второй год оплачивать полностью, а не рассчитывать на Совет Старцев, что впоследствии заменился на Попечительский Совет. Богатства Основателей хватало на бесплатное образование, а войны с гоблинами обычно инициировались каким-нибудь хитроумным Старцем, вздумавшим положить лапу на золото Основателей. Давшие клятвы Основателям гоблины не хотели получать откаты за их неисполнение, вот и резали друг друга отряды очередного Старца и какого-нибудь Грыха Кривозубого. Гринготтами звали самый сильный клан, утопивший в собственной крови последнего из жадин-магов. А как вы думаете, почему победившие по учебникам маги так и не смогли нарушить монополию на золото у своих побежденных врагов? Да потому что Драконы, не жалкие их наземные подобия, а Истинные Хранители золота и еще кое-чего секретного, испепеляли победителей, рискнувших забрать вещицу Основателей. Та хранилась ниже десятого уровня, а все, что выше, маги могли забрать хоть все, но это были просто проценты. Основатели заключили тысячелетний контракт, гоблины терпеливо ждали его окончания и отбивали атаки жадюг. Не Николас Фламель был первым создателем Трансмутационного Камня, а гоблины его принесли с собой и контракт был завязан на его сохранность. Это и было самой страшной тайной гоблинов, финансистов в восьми Мирах по соседству, и они постоянно ротировались между ними, и только с людьми Терры больше не хотели продлять контракт. Потому что эти короткоживущие были не только самыми жадными и хитрыми, но и самыми умными, и сами создали Трансмутационный Камень. Удалось пленить этого Фламеля спустя двести лет и держать в заточении столько же, но их, гоблинский, дух оказался крепче, и Фламель пообещал не пользоваться Великим Трансфактором для производства золота, лишь для эликсира жизни, но на это гоблинам и Драконам было наплевать. Они прекрасно отличали настоящий Трансфактор от подделок или заготовок, и потому позволили его на невысоком уровне хранить. Кто после их исхода, а осталось пятьдесят лет до этого волшебного мгновения, будет делать золото и как его распределять, гоблинам было все равно. Они решили запечатать после исхода этот жадный и кровожадный Мир на тысячелетие со своей стороны, а потом краем глаза глянуть, что произошло за их отсутствие. Гоблины действительно не вмешиваются в дела волшебников, они хранят Драконий Камень для поддержания контракта с Основателями, пришедшими давным-давно в этот молодой Мир и основавшими Школы. Их пришло шесть групп по четыре мага, этот Мир оказался довольно густо заселен и основали шесть Школ, следуя плавной линии радианта Пильмана. Умники-людишки уже вычислили эту линию, соединяющую их родину и звезду с Террой, так доложили шпионы в мире простецов. Вскоре людишки раскроют места Школ Магии, стоит лишь одной разрушиться, и Защита, сработавшая в Хогвартсе, показала, что пора вмешаться, это уже не волшебниковские дела, а под угрозой их контракт. Но гоблины народ обстоятельный и лишь через полгода нашли причину, побудившую Школу из последних сил защищаться. В ноябре они выкрали Дамблдора, потерявшего ум и соорудившего ловушку с разными по полюсам потенциалами в подземелье Главной башни, основе Школы. Чудом Хогвартс уцелел, и чудом не стала видна людишкам первая точка на радианте. Проекция была сохранена в тайне, Дамблдор до окончания контракта будет жить под присмотром Драконов, а остальные вроде вполне вменяемы. *** Просмотр вероятностей Драконами показал, что вся история с неудавшимся разрушением Школы могла и не случиться, если бы некий Гарри Поттер не был бы помещен в неподходящие условия этим самым Дамблдором. И даже тогда мальчик мог бы принять весь удар на себя от возмущения полей в подземелье, но Дамблдор и здесь сплоховал. Он поселил по соседству с мальчиком сквибку с книззлами, чьи когти обладали только одним свойством, их притягивали проклятия, а у мальчика в шраме было оно мощное. Книззлов вывели Основатели, примерно так громоотводы ставят люди, защищаясь от разрядов молний, книззлы принимали на себя большую часть проклятий, направленных на хозяев. Мальчик так долго играл с ними, что книззлы стали считать его пусть не хозяином, но все же подопечным, и исцелили на свой манер ребенка. С этого момента история пошла как пошла, но Дамблдора следовало изолировать, чтобы еще раз не попробовал преждевременно прервать контракт своими неумными действиями. *** Кабинет директора перед МакГонагалл не открылся, только через полгода Попечительский Совет понял, почему Школа экстерриториальна и Министерству особо подчиняться не спешит. А узнали от гоблинов, не получив ни кната на следующий год. В мае Школа сама выбрала директором отца Теодора Нотта, и тому пришлось переводиться после второго курса в Шармбатон, у директора не может его отпрыск учиться в том же заведении, которым он руководит. Отец Тео, тоже Теодор, провел все необходимые "гири" и "гиму" замку, он любил японскую культуру и порой его заносило в определениях, но вреда от этого было несравненно меньше, чем от игр прежнего директора. Защита замка теперь была полностью включена, всякие анимаги-крысы превращались в людей на глазах изумленной публики, тетрадки безжалостно сгорали в ручках опять же у всех на глазах, впрочем, не причиняя физического вреда. А вопли о любви рыжей Джинни Уизли к Тому никто не услышал, замок и рот умел затыкать нежно, если нужно. Миртл, Леди-в-очках, стала приятной сопровождающей первачков на занятия. Василиска замок выпустил посреди обеда и тот на всех учеников плюнул разом, рассеяв слюни в воздухе, и у всех стала магия лучше и чище. Так что многие оценили и бродили по замку в надежде получить вторую порцию слюнок. Но так, как повезло Гарри, он трижды был обплеван получается, никому не удалось сделать, василиск уснул, выполнив впервые за четыреста лет возложенную на него функцию, усилить сразу поколение магов. И гоблины подумали, что у этого Мира появился шанс выжить, и решили подождать с демонстративным захлопыванием дверей на тысячу лет.