Between the Lies

Гермиона сбросила защиту так же, как и со Снейпом, позволив Драко полностью влезть в ее мысли. Она могла чувствовать его присутствие — чужое, но не нежелательное. Он смягчил ее мысли и эмоции, его любопытство расцветало в ней. — Я хочу тебе все показать, — повторила она. Драко послал ей в ответ дрожь, он был готов. Она позволила ему вытащить воспоминания за последние два месяца. Воспоминания разворачивались, эмоции распадались в них. Он был осторожен, даже деликатен. Способный различать, что важно, а что должно оставаться личным, оставляя в покое ее мнение и внутренние мысли. Вместе они пережили каждое мгновение, которое делили за последние пару месяцев. От того, как Гермиона впервые узнала его в маске Пожирателя в своей камере, до пробуждения в поместье Малфоев. До его признания в убийстве Снейпа и их первого поцелуя. На этом он остановился, проигрывая этот момент снова. Вспоминая это через нее. Гермиона развернула его целиком, чтобы он мог увидеть, понюхать и попробовать на вкус так, как она это пережила. Ее смутные мысли и сомнения, ее волнение смешалось с неуверенностью. Он разделил ее трепет, когда он прижался к ней, и ее возбуждение резко возросло. Они двинулись вперед по ее настоянию, пропуская воспоминания о первом обмене мнениями в Перу. Он смотрел, как она решила вернуться за ним, оставив Гарри и Рона позади. Затем переход к воспоминаниям о снежных горах и свежем воздухе. Драко наблюдал за тем, как Гермиона изо всех сил пыталась вылечить его, причинила себе боль в процессе, и стал свидетелем своей ярости на нее, когда он наконец пришел в себя. Их последующие разговоры разливались вокруг них, и она чувствовала его присутствие теплым, эмоции резко менялись при их откровении, его эмоции смешивались с ее собственными. Некоторые воспоминания вызвали у него панику, его присутствие изменилось с теплого на холодное, отбрасывая вокруг них тени. Гермиона почувствовала его неуверенность, его сомнения и поняла это, потому что чувствовала себя точно так же, когда они впервые пришли к соглашению. Его настороженность утихала с каждым проходящим воспоминанием, когда она снова и снова показывала ему, что у нее были все возможности бежать, атаковать, но вместо этого она предпочла остаться с ним. Появились более свежие воспоминания о поместье Малфоев. Многие из них были просто о том, как он спит, а она говорит, и он быстро пролистал это. Он сделал паузу, когда всплыли воспоминания о его первом пробуждении, о днях, которые они провели вместе в постели. Он задержался на них дольше, чем было необходимо, и Гермиону переполнили чувства, когда он в последний раз прикоснулся к ней — действительно коснулся ее — это было особенно чувствительно. Это было ярче, чем остальные их воспоминания, манящие и опьяняющие. Через некоторое время она спрятала его, Драко не хотел смотреть на это снова и снова. Затем прилив гнева угрожал разорвать связь, когда всплыли воспоминания о ее взаимодействиях с Люциусом. Они вспыхнули с огромной скоростью, когда его охватил гнев. Его последний приступ был худшим из всех, Люциус напал на нее и его мать, заставив кровь единорога течь по его горлу. Сочетание его гнева и ее страха было слишком сильным, чем-то похожим на боль. Пожалуйста. Затем он сдулся, расслабляясь, пока снова не вернулся к цели своего вторжения в ее разум. Воспоминания о нем и Пэнси развернулись и это пустое онемение вылилось наружу, угрожая охватить ее. Гермиона послала волну предупреждения. Она беспокоилась не о нем. Воспоминания были слишком болезненными. Он с пониманием отшатнулся, и она решительно оттолкнула его от поверхности, в место, почти недоступное. Барьеры исчезли, когда они приблизились, позволив ему проникнуть в самые сокровенные уголки ее разума. Место, где подвешены части ее разбитой души, казалось, издалека соединенные с маленьким золотым шаром, покачивающимся рядом с ним. Драко потянулся к свету, ответом ему было слабое мерцание, части соединены вместе хрупкими завитками света. Вокруг них бурлили эмоции, сбивая с толку и дезориентируя. Сосредоточься. Гермиона чувствовала его печаль, его боль за нее. Она подвела его ближе к тому месту, где парил маленький золотой шар, внутри которого вспыхнуло лицо Гарри. Она поманила его вперед, но вместо этого шар уплыл. Еще не время. «Я тоже хочу показать тебе это, но я еще не готова», — подумала она. Драко в ответ испустил теплую рябь и отступил. Его лицо медленно появлялось в поле ее зрения. Их дыхание смешалось, они задыхались, тяжело дыша. Драко прислонился к ее лбу. — Спасибо, — прошептал он, нежно поцеловав ее в губы. Гермиона встретила его взгляд темными и тяжелыми глазами. Знакомая теплота в них успокоила ее. Она углубила поцелуй, потянув его за нижнюю губу и вызвав у него низкий стон. — Драко, я хочу… всего. С тобой... Я не хочу, чтобы это был кто-то другой, — мягко сказала Гермиона. Она не хотела больше думать, не хотела сомневаться, это всегда будет он. В тот момент она решила, что хочет эту единственную вещь для себя, прежде чем они ее заберут. Она хотела выбрать его. Драко приподнял ее подбородок и нежно поцеловал. Его губы коснулись ее, отправляя дрожь по ее спине. Его руки медленно двигались по ее телу, останавливаясь на заднице, внезапно поднимая ее наверх. Она вскрикнула от удивления и обвила его ногами. Он уложил ее на кровать, и она откинулась на локтях, наблюдая, как он быстро снимает одежду, при этом все время не сводя с нее взгляда. Гермиона сглотнула, нервное возбуждение закрутилось в ней. Он присоединился к ней на кровати, устроился между ее бедер и провел длинным бледным пальцем по пушистому белому полотенцу до самой груди, разворачивая его одним простым рывком. Полотенце упало, и она осталась обнаженной. Воздух достиг ее влажной кожи, отчего ее соски сжались, и его глаза мгновенно потемнели при ее виде. Он приложил ту же руку между ее грудями, растопырив пальцы, и толкнул ее на матрас. Затем она потянулась к нему, ее руки скользили по его светлым волосам, приближая его лицо к своему. Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, прежде чем она прильнула к его губам, кусая и дергая, требуя доступа, пока его губы не приоткрылись и его язык не скользнул в ее рот. Она застонала ему в рот, когда наконец попробовала его, прижимаясь своим телом к ​​его груди. Ощущение, как ее обнаженная грудь касается его гладкой кожи, посылало искры во все нервные окончания. Ее бедра раздвинулись шире, пальцы ног скользили по его икрам. Драко вздрогнул, когда его член скользнул по ее животу. Они оба остановились, наблюдая за молочным следом, который он оставил на ее коже, и она потерлась о его длину, заставляя его громко стонать. Тогда его губы прижались к ее губам, горячим, опухшим и удивительно разрушительным. Он расслабил их губы, пытаясь восстановить контроль, но она не хотела ничего подобного. Гермиона не дала ему передышки. — Не спеши... — говорит он, прикрыв глаза. — Я хочу тебя, — стонет она, ее руки скользят между ними, пока пальцы не сжимают его член. Его лицо напрягается от ее прикосновения, глаза зажмуриваются, а его бедра дернулись в ее руку, раскачивая их тела. — Да, — прошипела Гермиона, ускоряя темп. Она хотела, чтобы он потерял контроль, перестал сдерживаться. — Грейнджер, — говорит он сквозь зубы, сжимая ее запястье, его язык ныряет между ее губ. Драко использует свой язык, чтобы отвлечь ее, позволяя ей нежно посасывать так, как ей нравится, в то время как он хватает за ее другую руку, торжествующе поднимая обе ее руки над головой. Глаза Гермионы сужаются, и она бормочет проклятие, осуждая его и его кровавый самоконтроль. Она полностью приподнимает бедра с кровати и снова скользит вдоль его члена, вызывая у него громкий стон, который он пытается подавить ей в плечо. Он намеренно прижимает ее руки к матрасу, его пальцы переплетаются с ее пальцами. —Мы сделаем это по-моему, — твердо говорит он и слегка отталкивает свое тело от нее. — Я не хочу делать тебе больно. Гермиона разочарованно стонет, прежде чем кивнуть. Затем он отпускает ее запястья, садиться, упершись на колени, открывая ей фантастический вид. У Драко бледная кожа, четко очерченные мускулы и темные грозные глаза. Она не может не смотреть с жадностью на его полностью обнаженное тело. Его глаза также пожирают ее. Он твердый, текучий и такой чертовски красивый. Он берет свою палочку и накладывает противозачаточное заклинание, прежде чем отбросить ее. Теплое сияние мгновение парит над ее животом, прежде чем погрузиться под ее кожу. Его руки скользят вверх по ее телу, обхватывая ее груди, нежно сжимая. Боги, он такой чертовски нежен с ней. Ее голова откидывается с тихим стоном, каждое прикосновение усиливается в десятки раз. Затем его горячее дыхание чувствуется на кончике ее соска, и он несколько раз щелкает языком по твердой вершине, что еще более затвердевает, что, казалось бы, уже невозможно. Он чередует обе груди, пока она не задыхается, и он хихикает над этим звуком. Ее бесит, насколько он чертовски упрям, с его нежными поддразниваниями и легкими прикосновениями. Она раздраженно выдыхает и собирается на него огрызнуться. Это могло бы сработать, но его губы смыкаются вокруг твердого соска, и внезапно она не может найти или сформулировать слова, вместо этого она выгибает спину, прижимаясь ближе к его рту. Ее рука скользит сквозь его светлые локоны, удерживая его там, пальцы сжимаются, а его язык кружится и кружится. Он отпускает ее грудь с мягким звуком и делает то же самое с другой, и она не может не провести рукой между ног, ее пальцы потирают там, где она больше всего нуждается. — Мерлин, Грейнджер, я пытаюсь быть джентльменом, — шипит он в ее влажную кожу. — Не надо, — выдыхает она. — Драко, я хочу... возьми меня, пожалуйста. Он отталкивает ее пальцы и сжимает бедра, удерживая ее неподвижно, и она хнычет из-за неспособности прижаться к нему. Это просто невыносимо. — Пожалуйста… пожалуйста, я готова, Драко, — умоляет она. Он вводит в нее палец, медленно и глубоко, заставляя ее корчиться. Гермиона садится на локти, стонет, пока он работает с ней в медленном мучительном ритме, растопырив свободной рукой пальцы на ее животе, тем самым удерживая ее неподвижно. Он на мгновение исчезает, добавляя второй палец, и на этот раз совсем не медлит. Он яростно вводит пальцы, доводя ее до безумия. — Блять, Грейнджер. Ты знаешь, как ты меня возбуждаешь? — ее ответ — сдавленный всхлип. Драко слушком далеко зашел, чтобы она могла думать или говорить. Ее бедра дико подскакивают в соответствии с его темпом, вырываясь из его хватки, ее ноги впиваются в матрас, их глаза встречаются и они смотрят друг на друга. Он сгибает пальцы и попадает в новое место. Ее одолевает совершенно новое чувство, от которого ее стенки сжимаются снова и снова. — О, боже, как хорошо, — бормочет она, закрывая глаза и снова опускаясь на матрас, вцепившись пальцами в простыни. Драко был безжалостен, его ритм никогда не прерывался. Его губы скользят по ее коже, покусывают ее шею, горло, дразнят его зубами. Он сосет ее кожу в тех чувствительных местах на шее, оставляя след, отмечая ее, овладевая ею. Это знакомое дразнящее давление нарастает внизу ее живота, а пальцы ног сгибаются. — Хочу почувствовать, как ты кончаешь, — выдыхает он. Его свободная рука вцепляется ей в волосы, в то время как его пальцы погружаются глубже с каждым толчком, а его большой палец работает с ее клитором. — Кончи, Гермиона, — требует он. Ее глаза открываются при звуке ее имени на его губах, понимающая улыбка появляется в уголках его губ. Он знал, что это с ней делало, и осознание этого довело ее до разрядки. Он ложится на нее, заключая ее в клетку, когда она с задыхающимся стоном погружается в забвение. Его пальцы выскальзывают, и Гермиона открывает глаза, чтобы посмотреть на их тела. Она видит, как ее возбуждение течет по его пальцам, пока он водит ними по своему члену, а она хнычет. Она обнаруживает, что ей мало, хотя ее дыхание поверхностное, а ноги дрожат. Это плотное давление остается, на мгновение притупляясь, но все равно остается неизменным, и оно снова усиливается при виде его. Он делает это с ней, эти грязные, отвратительные чудесные вещи, которые заставляют ее забыть о себе. Затем он смотрит на нее с темным тяжелым взглядом в глазах, ожидая. Она кивает, одновременно умоляя и успокаивая его одним взглядом. Тогда он оказываться над ней — тяжелый, хриплый и повсюду. Он упирается на одну руку, а другой направляет свой член между ее складками. Гермиона на мгновение напрягается, паника угрожает охватить ее, когда воспоминания о ее предыдущем «опыте» всплывают наружу. Он целует ее, и она снова чувствует себя в безопасности. Его губы мягкие, нежные и терпеливые. Когда ее тело снова расслабляется, он толкается. Гермиона смотрит на него, С закрытыми глазами и напряженным лицом, он все еще сдерживается, боясь причинить ей боль. Она слегка приподнимает бедра, и он проталкивается глубже, от резкой боли у нее перехватило дыхание. — Я причиняю тебе боль, — его голос был напряженным, сдавленным. Он начинает отстраняться, но Гермиона обвивает его лодыжками. — Не останавливайся, — прошептала она, переводя дыхание. Она прильнула к его губам, желая, чтобы ее тело еще больше расслабилось. Драко входит глубже, и она чувствует давление другого рода, подавляющее боль. Этого было слишком много и мало, и это все, что ей было нужно, это все в одном лице. Он издает глубокий гортанный звук, и его глаза открываються, глядя на нее. Часть ее инстинктивно хотет остановиться, оттолкнуть его, но острая боль утихает с каждой секундой, и она дышит сквозь нее. Драко хватает ее за бедра и толкается глубже, и она стонет от этого давления. Она никогда не чувствовала себя такой полной, такой растянутой, такой охренительно цельной. Он замирает, давая ей время привыкнуть к нему, и она обхватывает его лицо. Затем он начинает двигаться, почти полностью выскальзывая из нее, и Гермиона стонет от этого ощущения. Полнота приносила капельку боли, но пустота ощущалась еще хуже. Когда он снова толкается в нее, у нее перехватывает дыхание, и они оба стонут в унисон. — Сделай это снова, — прошипела она сквозь зубы. Драко снова входит и выходит из нее, и Гермиона чувствует, как это давление снова нарастает, сильнее, чем раньше. Она стонет ему в плечо, когда он набирает скорость. — Гермиона... — стонет он ей в волосы. — Еще, — сказала она сквозь стиснутые зубы, приподняв бедра и чувствуя, как он снова полностью входит в нее. Он наклоняется и хватает ее за бедра, ускоряя темп. Ее стенки сжимаются и трепещут вокруг него. Она никогда не ощущала ничего подобного, и это заставляет ее рычать ему в губы. Гермиона не могла ни говорить, ни думать, она не узнавала глухих звуков, срывающихся с ее губ, или тех, которые издавали их тела, когда они сталкивались друг с другом, кожа к коже. — Прикоснись к себе, — резко шепчет он. —Я не могу, — в бреду отвечает Гермиона, едва улавливая его команду, но все же ее пальцы перемещаются к опухшему клитору. Ощущение ошеломляющее, и она поддается ему, бессвязно стоная. Бедра Драко не сбавляют темпа, он набрасывается на нее, пока на ее глазах не выступают слезы, и на этот раз она действительно развалится. Ее оргазм пульсирует через нее, растягиваясь по коже и стекая каскадом с кончиков пальцев рук и ног. Он толкается в нее еще несколько раз, прежде чем самому переступить через край, его пальцы впиваются в ее бедра, когда он вздрагивает. Гермиона держит его в ладонях, поглаживая его лицо и целуя его закрытые веки. Звук ее бешеного сердца оглушает, заглушает ее мысли, и впервые ее разум молчит. Реальность где-то далеко, и единственное, что имеет значение в этот момент — это поверхностные вдохи, которые она делает, ее бешеное сердцебиение и ощущение Драко Малфоя, полностью разрушенного и дрожащего над ней. Он внезапно перекатывается на спину, его грудь вздымается и трясется, глаза закрыты. Паника рвется вперед, и внезапно все становится слишком реально, потому что Драко впадает в припадок. — Что случилось? — спрашивает она, ее голос повышается, и вся усталость быстро сменяется тревогой по поводу нового припадка. Драко издает задыхающийся звук, прикрывая лицо рукой, и Гермиона бьет его по руке. Он смеется, он просто смеется! — Мерлин, я думаю, что умер. Это было божественно, — говорит он, затаив дыхание. — Ты напугал меня! Я думала, что ты... ты полный идиот! — сказала она, грубо толкая его. Она отпрянула и вздрогнула, чувствуя боль и липкость между бедер. Затем он всхлипывает и тянется к ней. — У тебя все нормально? — спрашивает он, взмахивая палочкой, чтобы привести их в порядок. — Да, просто ты абсолютный придурок! — выплевывает она, садясь. Наблюдая за ним пристально, не будучи уверенной, что у него не случиться припадок. — Я только что пережил самый лучший оргазм в своей жизни, но я не собираюсь впадать в припадок, Грейнджер. Иди сюда, — говорит Драко, обнимая ее. Гермиона прислончется к нему, облегчение захлестывает ее, когда она чувствует устойчивое биение его сердца, и она судорожно вздыхает — ее эмоции накалились. Она чувствовала себя такой открытой, такой уязвимой. Разум и тело обнажены, такие невероятно уязвимые. — Сейчас я понимаю, сколько времени мы потратили зря, — говорит Драко напряженным голосом. — То, что мы только что сделали — не похоже ни на что другое, — его черты становятся серьезными, и он погружается в глубокую задумчивость. Гермиона смотрит на него и слышит искренность в его голосе. Ей было не с чем сравнивать. Она ​​старалась не думать об этом. Очевидно, что он был с другими девушками, с Пэнси. Совсем недавно с Пэнси. Это более чем ужалило. Затем она отстраняется, пытаясь укрыться одеялом. — Ты расстроена, — понимающе сказал Драко. — Нет, просто устала, — она зевает для лучшего эффекта, но на самом деле она действительно очень измучена и надеется, что он больше не заговорит о резкой смене ее настроения. — То, что ты видела, Пэнси и меня... это не то, о чем ты думаешь... — объясняет он, как будто читая ее мысли, его голос звучит напряженно. — Все в порядке, Драко. Я хотела, чтобы это был ты. Чтобы это был мой выбор. Он смотрит на нее с недоверием. — Так ты сделала это, потому что боялась, что у тебя отнимут выбор? — Нет, Драко, дело не только в этом, — она ненавидит обиду на его лице. Это было бы комично в любой другой обстановке «Драко Малфой чувствовал себя используемым Гермионой Грейнджер». — Все, что я имела в виду, это… смотри, у меня нету каких-то ожиданий, ладно. Я собираюсь закончить это дело с тобой, несмотря ни на что. Тебе не нужно притворяться ради меня, я знаю, где мое место в этой войне, — она торопливо говорит, заметив полотенце в углу кровати и хватает его. — Нет. Это про из-за Пэнси, не так ли? То, что ты видела... — начал он объяснять. — Драко, я знаю, что у вас двоих есть история. Ты не должен мне объяснять. Я не... мне все равно, — ее голос был неустойчивым, и она ненавидела себя за это. Она не хотела больше разговаривать. — Это не было правдой. То, что ты видела, было шоу для моего отца. Он пригласил Пэнси, думая, что мне нужно отвлечься, чтобы выкинуть мысли о тебе. У нас с Пэнси договоренность, — объяснил Драко. — Мне не нужно этого знать, — мягко говорит она. — Грейнджер, ничего не было, — она слышит, как он теряет терпение, и это заразительно, потому что она теряет и свое. — Я сказала, что мне все равно! — Гермиона кричит, ее руки дрожат. Она пытается вскочить с кровати, тянет за собой простыню, когда чувствует, как его руки обнимают ее. — Я был в твоей голове. Я причинил тебе боль и мне очень жаль. Клянусь, ничего не было. Это должен был видеть мой отец, а не ты, — он спокойно повторяет. — Ты хочешь, чтобы я позвал Пэнси и она подтвердила? Я сделаю все, что ты захочешь, — предлагает он, отпуская ее. Он снова начал волноваться, и это ее утомило. — Пожалуйста, расслабься, — сказала она, наклоняясь к нему, чувствуя себя побежденной. Гермиона ему верила. «Ты такая дура», — сказала она себе. — Ничего не было, я не снимал штаны. Это было неправдой. Пэн… — повторил Драко, в его голосе росла паника. — Пожалуйста, просто перестань об этом говорить. Я верю тебе, — сказала Гермиона, и он снова обнял ее. — То, что мы только что сделали... Ты и я. Для меня это многое значит. Ты должна это знать, — прошептал Драко. Она вздохнула, чувствуя себя спокойнее, его слова проникли глубоко в нее. Ее не покидала мысль, что она о чем-то забыла. — Драко, мне нужно у тебя кое-что спросить, — сказала она, глядя на него. — Все, что угодно, — ответил он, его пальцы выводили узоры на ее плече. — Ты посылал эльфа, когда я была в темнице, не так ли? — спросила она. Драко напрягся, закрыв глаза. — Это запрещено, — пробормотал он. Гермиона хотела ответов, но она пообещала ему и не хотела ссориться, точно не сегодня. — Хорошо, тогда у меня есть еще один вопрос, — сказала она. — Ты портишь момент, Грейнджер, — фыркнул он. Гермиона села, уронив полотенце и позволив простыням соскользнуть, не стесняясь своей наготы. Она на мгновение вгляделась в его лицо, глубоко вздохнув и взяв его руки в свои, заговорила. — Это правда? — спросила она. Драко смотрел на нее в ответ и она видела, как он думает секунду, прежде чем ответ появляется в его взгляде. Он тяжело сглотывает. — Да. Затем он целует ее, медленно и нежно, пока у нее не кружиться голова, их тела снова нагреваются. Драко прижимает ее к себе, нежно касаясь ее, именно так, как ей было нужно, его губы никогда не покидали ее. Они вдохнули друг друга, когда достигли этой вершины и вместе спустились с нее. — Это правда? — спросил он потом. — Да, — ответила она.