Во власти наваждения

Свет в окнах горел, что немного напрягло Малфоя. Быстрым шагом он добрался до черного входа и постарался особо сильно не шуметь, пробираясь в свою комнату. Перед ним возник эльф-домовик, заставивший остановиться. — Хозяин, простите… — он опустил глаза. — хозяйка… она заставила меня сказать правду… простите, хозяин… — запищал эльф. Этот визг услышала Нарцисса, в моменте появившаяся в коридоре. — Драко, наконец-то появился. — по ее интонации он понял, что его ожидал весьма серьезный разговор. — Люциус ждет тебя в кабинете. — он закатил глаза и направился в указанное место. Зайдя внутрь, блондин сразу увидел мужчину, ходившего из стороны в сторону, который повернул к нему свою голову, стоило двери со скрипом отвориться. — Болван! — шепотом крикнул он. — Закрой дверь! — Драко подошел ближе к столу и облокотился поясницей о его край. — Где ты был? — Решил проведать кое-кого… — отец развернулся и, замахнувшись, отвесил сильную пощечину сыну, который даже не посмел пискнуть от боли; его аристократично бледная кожа на щеке тут же покраснела. — Как ты смеешь врать собственному отцу?! Снова решил нас опозорить, опустить на самое дно? — его бешенные глаза, как показалась слизеринцу, были готовы выскочить из орбит. — Повторяю еще раз: где ты был? — Проведал друга, разве это проблема? — лицо Драко приняло серьезный вид, он поправил волосы и шагнул вперед. — Я уже достаточно взрослый, чтобы решать, что мне делать… — Пока ты в моем доме и под моей опекой, ты обязан отчитываться о каждом своем шаге, — Малфой-старший усмехнулся. — показал бы свою храбрость в ту ночь, мы бы сейчас ни на что не жаловались. — это был удар в спину, безусловно, но сейчас ему не хотелось сдерживаться, поэтому ответ не заставил себя ждать. — Да…? Может, кому-то стоило лучше подготовиться к той операции в Отделе Тайн, м? Это всего лишь жалкий мальчишка Поттер… — он не успел договорить, как отец схватил его за мантию и впечатал в ближайшую стену. — Закрой свой рот! Смеешь еще дерзить мне?! — в кабинет ворвалась Нарцисса, которая мигом подбежала к мужчинам. — Люциус, отпусти его! Прекрати немедленно! Вас могут услышать… — умоляя, шептала она, положив свою ладонь на плечи мужу. — Успокойся, прошу тебя… — как только он ослабил хватку, она кивнула в сторону двери и слизеринец гордо покинул комнату. Единственное, чего он не понимал, как мать после стольких лет могла любить этого тирана. Отец ни разу не проявлял к нему заботу и ласку, выставляя его, по большей части, как вещь, которой можно было похвастаться перед своими дружками-пожирателями. Именно поэтому поражения Малфоя-младшего Люциус принимал с еще большей досадой, чем он сам. Всю его жизнь отец только и требовал от него побед и успехов, даже не интересуясь, хотел ли этого сам Драко. А что самое интересное, его никогда не посвящали в семейные проблемы, все дела решались без его ведома, даже те, которые напрямую его касались. Лишь только после того, как слизеринец принял метку, отец начал прислушиваться к его мнению. Полной его противоположностью была мать, которая всегда одаряла Малфоя заботой и лаской, Нарцисса и вправду любила свое дитя больше всех и изредка не разделяла видение Люциуса на дальнейшую его судьбу; если бы перед женщиной встал выбор: она безоговорочно предпочла бы сына. Пока Драко принимал горячую ванну, позволив себе расслабиться, рядом с ним возник эльф-домовик. — Хозяин, по вашей просьбе, я нашел кое-что… — испуганно произнес он. — Что там? Покажи! — слизеринец уселся поудобнее, вытянув руку. — «Проклятия великих чистокровных» значит, ага… — выдохнул он и взглянул на эльфа. — Молодец, Сарен! Положи это ко мне на стол. — Как скажите, хозяин. Удостоверившись, что тот исчез, Малфой погрузился с головой под воду и открыл глаза: «К чему катится моя жизнь… — подумал он. — Когда вся эта пытка закончится?». Когда воздуха начало не доставать, блондин мгновенно вынырнул и замотал головой, отряхиваясь от воды. Уж больно очень его волновало, почему мать так заинтересовалась темной магией и проклятиями. «Скорее всего, это связано с Блэками… но что могло случиться?». Он оделся и прошел к столу, на секунду в его голове возник образ Грейнджер, с которой он виделся несколько дней назад и готов был поклясться: это единственное хорошее, что с ним происходило за последние 6 месяцев. Стоило ему заметить уставший и измученный вид девушки, сердце забилось чаще; то, что она призвала именно его, не могло быть обычным совпадением. А это означало, что гриффиндорка нуждалась в его поддержке и защите; совсем уже отчаявшемуся слизеринцу эта мысль весьма льстила и грела душу. Просидев за книгой несколько часов, Малфой не узнал абсолютно ничего нового и, отшвырнув ее куда подальше, свалил голову на дубовый стол. Он должен был выяснить, что так беспокоило Нарциссу, ведь кровь ее рода текла и по его венам, а значит, Драко имел полное право знать о каких-либо проклятиях; больше ему было не к кому обратиться: Беллатрису он считал поехавшей, а само имя «Андромеда» было под запретом, что, кстати, теперь он понимал. Про свою вторую тетю он почти ничего не знал и даже в глаза ни разу не видел. Как-то раз он пытался поинтересоваться о ней, но ничего кроме раздраженного взгляда матери не получил. А это могло значить только одно: ему придется самостоятельно разобраться в семейной драме. Гермиона уже успела затеряться в быстротекущих дня; за это короткое время с ними произошло слишком много: во-первых, они побывали в Годриковой впадине, где и столкнулись со змеей; во-вторых, спасая их двоих, она случайно сломала волшебную палочку друга; а в-третьих, он уже несколько дней лежал в горячке. Пару раз посреди ночи ей приходилось склоняться у его изголовья и протирать лицо холодной тряпкой, чтобы хоть как-то облегчить страдания и снять жар. — А-а-а! — вскрикнул он утром, чем напугал гриффиндорку. — Г-Гермиона? — она подскочила к другу. — Где мы? — В палатке, всё хорошо, мы удрали… — зашептала она. — Что… я… — начал он. — Успокойся, тебе стоит отдохнуть. — Что произошло? — тихо спросил он. — Змея напала на нас, даже укусила тебя, — его глаза расширились. — ничего страшного, я промыла ранку, потом ты отключился… и… — из ее глаз потекли слезы. — пока я отбивалась от змеи, твоя палочка сломалась. — друг охнул и на секунду замер. — прости… прости меня, Гарри. — ей и вправду было жаль, но иного выхода в тот момент не оказалось. — Это… это ничего страшного, главное, что ты спасла нас. — его дрожащие руки потянулись к подруге и они обнялись. Ближайшие несколько недель они перемещались с места на место, то разговаривая слишком много и обо всем, то не разговаривая вообще. Она частенько отворачивалась от друга и теребила цепочку внутри правого кармана, успокаивая себя. О Роне они не вспоминали вообще, лишь только под вечер становилось заметно его отсутствие. Ношение крестража с каждым днем было мучительными испытанием, что для Гермионы, что и для Гарри. Они немного повздорили и на этот раз причиной их спора стал Альбус Дамблдор, который и вправду оставил друга вариться в этой жуткой каше без какой-либо помощи. Отослав Гарри в палатку, гриффиндорка уселась на холодном камне. Почему-то именно сейчас ей хотелось поговорить с Малфоем как в былое время в их Башне. Обернувшись через плечо и увидев колышущиеся на ветру ткани, она слегка дрожащей рукой приставила палочку к виску.       «Драко, ответь. — однако ответа не последовало. — Драко…». Кажется, парень был занят чем-то более важным, чем разговоры с ней, поэтому, тоскливо вдохнув, она перевела взгляд на небо, где красовалась белоснежная луна. Она уже собралась уходить, как в голове послышался знакомый голос:       «Соскучилась что ли?» — она закатила глаза, но ответила.       «Нет».       «Как скажешь… что-то случилось?». — даже сейчас, она могла поклясться, что этот змей улыбался.       «Не совсем… — она тяжело вздохнула. — я просто хотела с тобой поговорить».       «О чем?».       «Ты же ходишь в школу?».       «Нет. — она удивилась. — Сама подумай, мне теперь там не место».       «А хотел бы вернуться?».       «Если это прекратило бы мое рабство, то да. — тяжелый вздох вырвался из ее груди. — Где вы?». — несколько секунд она еще поколебалась, но всё же решила ему рассказать.       «Королевский лес Дин, — гриффиндорка слегка улыбнулась. — мы частенько ходили сюда в поход с родителями».       «Слишком много тяжелых мыслей, Грейнджер, угомонись там немного».       «В такое время сложно не думать об этом». — она оглянулась на палатку, ничего не изменилось: ткань шевелилась от резких порывов ветра.       «Кстати, забыл сказать, что за вами гонятся егеря… и награда за ваши головы назначена».       «У тебя и без этого достаточно большое состояние». — слизеринец усмехнулся. Даже сейчас она успевала язвить, что не могло не радовать блондина.       «Просто будь осторожнее, они прочесывают все возможные леса и деревеньки. — она кивнула, будто он сидел рядом и мог это видеть. — А то моя рискованная вылазка по твоему спасению пройдет зря».       «Я уже поблагодарила тебя, чего ты еще добиваешься?» — она постаралась придать интонации раздраженность.       «Прежде, чем что-то сделать, подумай дважды… хоть иногда Поттера на землю возвращай». — гриффиндорка пустила смешок, даже сейчас он о нем вспомнил.       «К слову о Гарри, мне пора в палатку, — она помедлила. — спасибо…».       «Я тоже рад был тебя услышать». После чего она сдала свой пост и уселась на диван, накрываясь двумя одеялами; хоть тут и не было слишком ветрено, но холод пробирал до костей. В сумочке она отыскала, если там что-то было возможно найти без заклинания, тот блокнот, который забрала из комнаты слизеринца. Почему то сейчас ей стало любопытно его поразглядывать. Первые страницы были пусты, затем показалось несколько анимационных картинок: первая — с их совместной учебы трансгрессии, вторая — когда она пуляли друг в друга заклятиями после нападения Паркинсон, а на третьей красовался небольшой портрет, изображавший гриффиндорку. Ничего особого, но такого она от Малфоя не ожидала; Гермиона и подумать не могла, что он хорошо рисует. Забавные анимации — это одно, а тут расположился ее портрет, причем недурно написанный. В ее груди разлилось теплое и приятное чувство, она невольно улыбнулась и погладила указательным пальцем сырую страницу. Спустя 20 минут она почувствовала, как глаза ее начали закрываться и, спрятав блокнот в сумочку, Гермиона провалилась в сон.