Взгляни на меня иначе

День назначенного свидания подкрался слишком быстро к взволнованному синеглазому. Скарамучча рассматривал себя в зеркале напротив и ждал Казуху за столиком в кафе. Яркие стены, шумные люди и суматоха немного давили на парня, но он старался игнорировать все раздражители и оставаться спокойным. Он заметно нервничал, что было ему несвойственно, но Скар никак не мог перестать дёргать себя за рукав чёрной рубашки, что так элегантно подчёркивала его фигуру. До назначенного времени было ещё десять минут, но парень пришёл сюда за целый час, потому что дома вытрепал себе все нервы из-за свидания. — Привет, — раздалось сверху. Скар резко вскинул голову и посмотрел на Казуху. На нём была идеально белая рубашка, что являлась забавной противоположностью Скарамуччи. Выглядели они как инь и ян, как тьма и свет, как две противоположности, которые так идеально сочетаются друг с другом. Дыхание спёрло от ослепительной красоты светловолосого, на что Скарамучча просто разинул рот и кое-как выдавил: — П-привет. «Давай, соберись. Будто это твоё первое свидание… Первое… Погодите, это и вправду первое свидание» Осознание, что он ни разу не был на свидании, резко ударило парня в голову. Скар смущённо проследил за тем, как Казуха садится напротив и подставляет кулак под подбородок. Официантка, заметившая нового посетителя, тут же подошла к столику, держа наготове блокнот с ручкой. — Здравствуйте. Вы уже выбрали? Или вам что-то посоветовать? — спросила девушка. Скар, который целый час сидел на нервах, успел изучить всё меню от и до. Казуха быстро пролистал страницы и поднял взгляд на милую официантку, с лица которой не сходила доброжелательная улыбка. — Да, можно, пожалуйста, три шарика мороженого с мятой и чашку зелёного чая с ягодами, — мягким голосом сказал Казуха и закрыл меню. Девушка быстро записала заказ в блокнот и повернула голову к Скарамучче, который напряжённо сжимал руки под столом. — А вам, молодой человек? — Капучино с карамелью без сахара и два шарика мороженого на ваш выбор, — Скарамучча посмотрел в глаза девушки. — У нас есть разные вкусы мороженого. Может, что-то выберете? — официантка ткнула ручкой в меню. — Нет-нет, доверюсь вашему вкусу. Официантка смущённо улыбнулась, кивнула, записала заказ и отошла от стола. Скарамучче совершенно не хотелось ни кофе, ни мороженого, но испортить свидание определённо не было желания. — Как твои дела? — любезно спросил Казуха, положив руки на стол. — Всё отлично, — Скарамучча выдавил неровную улыбку, на которую Казуха ухмыльнулся. — Ты как? — Да вот, — Казуха смущённо улыбнулся, почесав затылок, — чуть не опоздал к тебе, потому что не мог найти именно эту рубашку. Кажется, подсознательно чувствовал, что сегодня ты будешь во всём чёрном. Скарамучча уловил, как стремительно вспыхнули собственные щёки. Казуха тоже, как и он, наряжался сегодня, чтобы выглядеть неотразимо? Парень прикусил губу, смотря на тонкие пальцы Казухи, которые слегка барабанили по столу. Кажется, светловолосый тоже волновался, но не так, как Скар, у которого всё было на лице написано. «Только не молчи, Скар, только не молчи… Давай, подкинь тему, иначе ты сгоришь со стыда» — Кстати, как там обстоят дела с групповыми занятиями? — поинтересовался парень. — О, после твоего ухода некоторые спрашивали про тебя, — Казуха усмехнулся, заметив на чужом лице смятение. — Но я рад, что ты взял индивидуальные занятия со мной. Как раз на этих индивидуальных занятиях Скарамучча понял, что чувствует к Казухе что-то, что называют влюблённостью. Их уроки были наполнены приятной атмосферой, комфортом, неловкими прикосновениями, что били током, скрытыми взглядами и тяжёлым дыханием, когда один замечал другого за рассматриванием. Кажется, Скарамучча даже практически поцеловал художника, когда они закончили очередной урок. Стоя спиной к стене, Скар оторвался от неё и, под напором чувств, медленно приблизился к парню. Но Скарамучча испугался, просто обнял шокированного художника и начал благодарить за уроки рисования. «Вот же придурок» — подумал про себя Скар, как только вспомнил тот момент. Возможно, как показалось синеглазому, Казуха тоже хотел его поцеловать, когда согнулся над его головой, рассматривая рисунок на холсте. Алые глаза резко наполнились какой-то нежностью, а нижняя губа попала в плен зубов. Скар не был уверен в том, что художник желал поцелуя, но всё это выглядело именно так. В их взаимоотношениях на протяжении месяца была некая нежность и осторожность. Каждый понимал свои чувства и чувства другого, но никто не смел переступить черту, ведь всегда присутствует возможность понять всё не так, как оно есть на самом деле. В какой-то момент они начали переписываться, спрашивать о самочувствии, разговаривать на разные темы и желать друг другу спокойной ночи. Даже представить сложно, как заливался румянцем Скарамучча и мычал в подушку от каждого сообщения, в котором была скрытая забота. Скару и вправду не хватало заботы, ведь он её практически никогда и не получал. Скарамучча неловко водил взглядом от чужих губ до алых глаз, в которых искрился какой-то интерес и азарт. Возможно, Казуха сам разглядывает его так, как это делал синеглазый. — Ваш заказ, — сказала та самая официантка и поставила с подноса на стол креманки вместе с чашками. — Приятного аппетита! Парни кивнули в знак благодарности. Казуха взял ложку, тут же разламывая один шарик и подбирая кусочек мороженого. Скарамучча взялся чуть дрожащими руками за чашку с кофе и сделал маленький глоток. На мороженое он даже не смотрел, так как стресс вытравил весь голод. Он и вправду сильно волновался, сидя напротив Казухи, который с удовольствием поедал мятное мороженое. — Так что ты думаешь насчёт оранжереи? — спросил Скарамучча, который в ночь перед свиданием пытался состроить программу этого дня. — Я бы сходил, конечно, — Казуха усмехнулся, — но мы с Альбедо так часто ходили фотографироваться в такие места, что я немного устал. — Ничего страшного, — Скарамучча облегчённо выдохнул. Ему самому не нравилась идея ходить и смотреть на цветы, потому что он мало что видел в этом романтичного и красивого. — Куда ты хочешь сходить? — спросил Скарамучча. — Хочу услышать твоё мнение, а не чужие советы. — Ах-хах, так это Альбедо подсказал? — задал вопрос Казуха, заставив парня напротив смущённо отвести взгляд. — А куда хочешь именно ты? — Я? Не знаю, я же пригласил тебя, поэтому хочу исполнить какие-то твои желания. — А твои желания? — Казуха задержал ложку во рту и внимательно посмотрел на синеглазого. — Не хочу, чтобы этот день был предоставлен только мне, ведь и я могу исполнить твои желания. «Хочу поцеловать тебя» — пронеслось в голове тёмноволосого. — Чёрт, — Скарамучча потёр лицо ладонями, ощущая, как горит его кожа от смущения. — В голове полная каша. — Понимаю. Я тоже на первом свидании был таким. Не переживай, всё в порядке, — успокоил светловолосый. Скарамучча подавился кофе и закашлялся, прикрыв рот рукой. Он удивлёнными глазами посмотрел на улыбающегося собеседника. — Что? Мы ведь на свидании? Ты сам меня пригласил, — Казуха ещё больше растянул губы в улыбке, горя от чужого смущения. «Он и вправду назвал это свиданием, когда я просто пригласил его куда-то вместе сходить… Боже…» — пропищал в своих мыслях Скарамучча. — Д-да, — неловко ответил он и отставил чашку с кофе. Парень взял креманку, в которой уже успело слегка растаять мороженое. Он не был фанатом сладкого, но ради успешного свидания Скар готов съесть хоть ведро таких шариков. — Кстати, как твои успехи в написании картины, которую ты решил рисовать дома? — поинтересовался Казуха. — Я немного застрял на одном моменте, — Скарамучча смущённо уставился взглядом в мороженое, которое, кажется, было со вкусом персика. Недавно он поделился с художником тем, что купил холст, кисти и краски, чтобы нарисовать одну картину. На картине, по задумке парня, должен быть изображён Казуха. Но по памяти рисовать художника оказалось сложнее, чем представлял себе синеглазый. — На каком? Может, я чем-то смогу помочь, если взгляну? — предложил светловолосый, отставляя от себя пустую креманку и беря в холодные руки чай. — Эм… Не знаю, как сказать, но мне нужна модель для этого, — Скарамучча неловко помешивал ложкой мороженое, которое совершенно не лезло из-за волнения, — или фотография. — И кого ты рисуешь? Казуха отставил кружку и подставил руки под подбородок, внимательно рассматривая потерянные глаза напротив. Скарамучча лишь приоткрыл рот, чувствуя, как весь воздух выбился из лёгких. — Тебя, — очень тихо произнёс он, рассматривая красивое лицо парня. Казуха слегка повёл бровью и мило улыбнулся. — Что ж, я могу стать для тебя моделью, — светловолосый вернул внимание чаю в кружке. — Правда? — с надеждой и смущением спросил синеглазый, у которого неимоверно сильно затряслись руки. — Правда. Вот как раз мы и решили по поводу того, куда мы с тобой пойдём, — Казуха усмехнулся, замечая чужое замешательство. — Прямо сейчас? — Скарамучча удивлённо приподнял брови, стараясь угомонить своё сердце. — Да, если ты хочешь. А ещё, помнится мне, ты приглашал меня зайти в гости, но в тот день я не смог, — Казуха смотрел на быструю смену эмоций Скарамуччи. «Как же мило он смущается» — подумал Казуха, который был смущён не меньше, но давно научился это скрывать. — Да, хорошо. Тогда пойдём ко мне, — сказал Скарамучча и посмотрел на официантку в дальнем углу. Девушка тут же среагировала и подошла к их столику. — Принесите счёт, пожалуйста, — ровным тоном сказал синеглазый. — Оплата по карте или наличными? — По карте. Скарамучча достал банковскую карточку из кармана и принялся ждать девушку. — Может, разделим счёт? — неловко спросил Казуха, которому было немного неудобно. — Но я же пригласил тебя на свидание, — ответил ему Скарамучча и сверкнул уверенной улыбкой, на что красноглазый прикусил щёку изнутри. — Или ты против? — Нет, — ответил Казуха с едва уловимыми игривыми нотками. Казуха смотрел на профиль Скарамуччи, что дожидался официантку со счётом. Алые глаза художника изучали каждую деталь парня. Аккуратный нос чуть вздёрнутый к верху, густые чёрные ресницы, идеальной формы розоватые губы, которые сейчас Скарамучча прикусывал из-за волнения. Казуха растворился в образе парня, разглядывая его ровную спину и грудь под рубашкой. Чёрный цвет определённо был синеглазому к лицу. Скар оплатил счёт, оставил милой официантке чаевые и заказал такси, нервно притоптывая ногой из-за нервов. Хотелось жутко курить, чтобы хоть чем-то занять руки и успокоиться, но парень совершенно точно не желал испортить этот день запахом сигарет. Как Скарамучча понял, наблюдая за художником, тот не имел пагубной привычки, поэтому синеглазый старался никогда не курить перед их уроками, чтобы не отталкивать Казуху. «Бросить бы. Кажется, я слышал от Альбедо, что Венти недавно бросил» — задумался Скарамучча и даже не заметил, как подъехало такси. Казуха мягко притронулся к его запястью, на что Скарамучча подскочил на месте. — Машина, — коротко сказал ему Казуха, уверенно взял за руку, переплёл их пальцы и повёл парня к такси. Усаживаясь на заднее сиденье, Скарамучча молча искусывал собственные губы. Мягкая и тёплая рука Казухи так осторожно держала его руку, что синеглазый медленно плавился. Сердце ударилось об рёбра, пытаясь выскочить, но Скар старался непринуждённо поглядывать в окно и не показывать, что его хоть как-то смущает чужая рука в собственной. Казуха же прикрыл глаза и расслабился на сиденье, слегка сжав чужую руку. «Я веду себя как малолетка, которую взял за руку привлекательный парень» — ругался в голове Скарамучча, которому было стыдно за себя. Спустя несколько минут Скар смог прийти в адекватное состояние и даже свободно задышать, но Казуха, будто специально, провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони синеглазого. Касание было мимолётным и практически неявным, но каждая обострённая клеточка тела парня смогла это уловить. «Чувствительный такой» — подумал Казуха, который боковым зрением заметил, как подкинуло Скарамуччу на кресле авто. Розовые губы светловолосого слегка растянулись в скромной улыбке. Ему нравилось наблюдать за эмоциями Скара, который пытался их скрыть, но у него это практически не получалось. Казуха выводил его этими касаниями, взглядами и голосом. «Сейчас сдохну» — сдавленно подумал Скар, который был готов и вправду умереть прям здесь. Такси подъехало к дому. Парни вышли из машины и посмотрели на престижную многоэтажку, в которой жил синеглазый. Он неловко повёл плечами, помня, что Казуха видел этот дом, но почему-то ему именно сейчас стало неловко за то, что он живёт здесь. Роскошь и богатство были для Скарамуччи чем-то привычным, но он не любил хвастаться подобным. Возможно, поэтому его квартира выглядела вполне обычно, за исключением некоторой дорогой мебели, на которой настоял его отец. Скар провёл Казуху к подъезду и открыл дверь перед парнем, пропуская того внутрь. Светловолосый с интересом разглядывал огромный подъезд в светлых тонах. В центре у лифтов их встретила девушка за стойкой, которая кивнула знакомому лицу, на что Скар тоже ответил кивком. «Чувствую себя так, будто понтуюсь перед ним» — с неловкостью подумал Скарамучча. Они прошли в широкий лифт, где Скар незамедлительно нажал на кнопку. Тишина давила, вызывая неловкость, но, кажется, у одного синеглазого, потому что Казуха совершенно не обращал внимание на отсутствие диалога. Художник разглядывал кабинку, на одной стенке которой была изображена знаменитая картина. — Художник хорошо постарался, — заметил Казуха, разглядывая Звездную ночь Ван Гога. — Даже мелкие детали переданы практически точно, как на самой картине. — Она за столько лет жизни здесь уже так приелась, — Скарамучча взглянул на голубые мазки на стенке. — Никогда на неё не смотрю, когда захожу в лифт. — Уверен? — Казу с улыбкой повернулся к нему и чуть прищурился. — В смысле? Двери лифта открылись, парни вышли из кабины и двинулись в сторону квартиры. — Кажется, картина надоела тебе не из-за того, что мозолит глаза каждый день, — задумчиво продолжил Казуха, смотря, как Скарамучча нервно вставляет ключ в скважину. — Ты прав, — сдался Скар, открывая дверь и пропуская гостя внутрь. — И в чём же причина? Казуха обвёл глазами коридор, который был полон тёмных оттенков: обои, шкаф, пуфик возле двери и некоторый декор. — Это довольно тяжело говорить, — с опозданием ответил ему Скарамучча, вспоминая отца. — Хм, — Казуха отвлёкся от рассматривания интерьера и повернулся к парню, — давай расскажешь, а я расскажу что-то личное про себя? Как-никак, но мы же общаемся и явно становимся ближе. Возможно, это поможет нам узнать друг друга лучше. Парни скинули обувь. Скар, тянувший с ответом, открыл шкаф в коридоре, чтобы найти для гостя тапочки. — Чёрт, у меня так редко кто-то бывает, что я даже не могу найти гостевые тапочки, — пробубнил себе под нос Скарамучча и нащупал нужную вещь. Стыд накатил на него, когда он вытащил собственные тапочки. Не успев их спрятать и избежать позора, как за спиной послышался слабый смешок. Поражённый, Скарамучча повернулся к улыбающемуся Казухе и постарался сделать вид, что совершенно не смущён тем, что в его шкафу оказались розовые тапочки с заострёнными ушками зайца. — Гостевых нет, тогда возьми мои, — Скар улыбнулся в ответ, протягивая тапки Казухе, который с тихим хихиканьем их принял. — Очень мило. Хороший контраст для твоей тёмной квартиры, — подметил Казуха, обувая тапочки. Они прошли на кухню, где Скарамучча поставил чайник и тут же открыл полку с чаями. Ему хватило времени, чтобы убедиться, что Казуха был огромным фанатом чая. — Какой тебе заварить? — спросил синеглазый, чувствуя чужой взгляд на спине. — Какой тебе нравится, — мягким голосом пришёл ответ. Скарамучча хмыкнул и взял чай с бергамотом. Закидывая его в маленький чайник, синеглазый никак не мог избавиться от чужого взгляда, что был направлен на него. Пока чай заваривался, парень сел за стол, смотря на красноглазого, что увлечённо оглядывал чужую квартиру. Серость стен и пустота квартиры немного давили, но вполне описывали хозяина. — Насчёт Ван Гога, — Скар хмыкнул, решив поделиться. — Отец нашёл художника, чтобы он расписал кабину лифта. Из-за отца я не могу на неё смотреть, потому что… ну… — Напоминает о нём? — подсказал светловолосый, переключая внимание на собеседника. — Да… Он… Не очень хороший отец, да и человек тоже, — слова давались с трудом. — Слишком много всего плохого принёс в эту жизнь. — Но зато принёс такого прекрасного мальчика, — прошептал Казуха, тут же вызвав у собеседника смущение. — Ага, это тоже относится к плохому, что он сделал, — отшутился Скарамучча, пытаясь не улыбнуться оттого, что Казу назвал его прекрасным мальчиком. «Мальчик… Блять, мальчик» — подумал Скар, стараясь не разулыбаться. — В общем, нормальным человеком не назовёшь. Чертовски ненавижу его, — выдал признание синеглазый и посмотрел на Казуху, который даже не удивился таким словам. — Извини… — Да нет, что ты. Прекрасно понимаю тебя, — Казуха улыбнулся, сцепив пальцы в замок. — У меня тоже так с матерью. Я ненавидел её всю жизнь и только недавно смог отпустить все обиды. Скарамучча чуть приоткрыл глаза, показывая интерес к чужой истории. — Моя мать была проституткой, — Казу невесело усмехнулся. Скарамучча встал с места и принялся разливать чай по кружкам, продолжая слушать парня. — Жили мы в однокомнатной квартире, кровать была общей, — Казуха принял кружку чая из чужих рук и слегка подул. — С детства видел мужчин, которых она приводила к нам домой. Они всегда оставались на ночь и занимались сексом прямо на той же кровати, где спал я. — Казуха говорил спокойным голосом. Было видно, что он и вправду смог отпустить прошлое. — К слову, в такие ночи я никогда не мог уснуть, поэтому просто лежал лицом к стене и слышал стоны матери. Скарамучча содрогнулся, представляя, насколько сложно было так жить ребёнку. — Когда повзрослел — стал уходить ночью из дома, чтобы не терпеть подобное. Когда я познакомился с Альбедо, то ещё зависел от той травмы. Альбедо был у меня первым, но я не хотел с ним отношений, не хотел связывать себя, поэтому предложил свободные, чтобы никто никого не ревновал и не нёс ответственность, — Казуха сделал глоток чая и слегка улыбнулся. — Недолгое время я вёл распутный образ жизни, знакомился с парнями, ходил к ним, они ходили ко мне. Но с недавних пор я завязал с подобным, как только стал прорабатывать детскую травму. Скарамучча жалобно свёл брови, смотря на парня, который так расслабленно об этом говорил и пил чай. — Отец мой ушёл до рождения, так как мама забеременела мной случайно. Она сама не хотела ребёнка, но общество со своей моралью давило на неё, поэтому она не сделала аборт. Мать пыталась найти себе мужчину после моего рождения, но у неё не складывалось, поэтому она решила зарабатывать деньги при помощи продажи своего тела. Смог испытать облегчение год назад, когда она умерла. Возможно, звучит ужасно, но так оно и есть, потому что практически её не знал, а вот проблем она принесла мне много. Как-то так. Казуха пожал плечами и внимательно посмотрел на удивлённого Скара. — Я рад, что ты смог проработать это, — тихо ответил синеглазый. — Я бы тоже хотел отпустить все обиды на отца, чтобы просто жить спокойно и не грузить свою жизнь негативом. — Хороший психолог и отсутствие триггеров, — дал совет Казуха и подмигнул. — Что ж, не будем о плохом. Мы же решили продолжить наше свидание за написанием картины, верно? Казуха встал с места и потянулся. Скарамучча отставил чашку с чаем и тоже поднялся со стула, ведя парня в свою комнату. Холст стоял на мольберте, где лежали художественные принадлежности. На низкой табуретке тоже располагалась парочка кистей и тюбик краски. Казуха внимательно изучил наброски карандашом, которые Скар успел сделать. — Интересную картину ты задумал, — почти шёпотом прокомментировал увиденное художник. Из наброска вырисовывалась мужская фигура сбоку, что сидела на коленях с поднятой вверх головой. Руки были прижаты к груди, а между ладонями прорисовывался какой-то цветок. — Думаю, я могу повторить то, что ты здесь изобразил, — задумчиво сказал Казуха и приложил руку к подбородку, оценивая. — Куда мне сесть? На полу будет немного больновато стоять на коленях, поэтому лучше принести что-то мягкое. — Всё равно будет тяжело, — отозвался Скар, у которого неистово дрожали руки от такой интимной атмосферы. — Лучше сядь на кровать, так будет удобнее. Казуха кивнул и двинулся к краю кровати. Скарамучча чуть передвинул мольберт, желая поскорее приступить к работе. Он убрал с табуретки небольшой бардак, чтобы освободить себе место. — Эм… Казу, — неловко позвал Скарамучча и тут же покраснел. — Только я задумывал тебя без верхней одежды… — Да? Не проблема. Казуха сел боком к Скарамучче и принялся расстегивать пуговицы белой рубашки. Ткань приятно прошлась по рукам, когда художник снимал с себя одежду. — Стой… Сейчас, — прошептал Скарамучча и подошёл к Казухе. Он оставил рубашку на чужих руках, а остальную ткань уместил по бокам. Рубашка прикрывала ноги парня по бокам, но открывала прекрасный вид на острые плечи и грудь. Скарамучча неловко прикусил губу, поправляя рубашку так, как видел это в своей голове. Дрожащие руки то и дело постоянно касались оголённых участков кожи, вызывая у синеглазого волны смущения, но Казуха сидел смирно, ни разу не вздрогнув. Даже казалось, будто он получал удовольствие от мимолётных и случайных касаний. Скарамучча медленно попятился назад, не имея желания оторвать взгляд от желанного тела, и сел за холст. Парень решил поправить набросок карандашом, звук которого периодически разрывал давящую тишину. Скарамучча никак не мог унять дрожь в руках из-за переизбытка чувств, но так не хотел терять эту возможность отобразить свою задумку на холсте. Казуха сидел ровно и спокойно дышал. Глаза его были закрыты, грудь медленно вздымалась, а тело совершенно не дрожало. Либо он умело себя контролировал, либо эта ситуация никак его не смущала, что не скажешь о Скарамучче, который уже давно был готов отрезать свои дрожащие руки. Спустя несколько десятков минут синеглазый увлёкся так, что совершенно забыл о смущении. Он глядел на Казуху и переносил каждую деталь на холст, пытаясь передать всё настолько похоже, как он видел это вживую. — Казу, ты устал? — тихо спросил Скарамучча, не меняя своего серьёзного взгляда, которым он одаривал холст. — Совсем немного, — отозвался Казуха, плечи которого чуть опустились из-за напряжения в теле. Скарамучча тут же отнял карандаш от наброска. — Набросок я сделал, поэтому можем на этом закончить. Не хочу мучить тебя до потери сознания, — сказал тихим голосом парень и подозвал художника к себе. Казуха быстро накинул рубашку на плечи и подошёл к холсту, чтобы оценить результат. Его брови слегка взлетели вверх, а на губах появилась тёплая улыбка. Он явно был доволен увиденным. — Вижу, что ты быстро учишься, — сказал он и взял карандаш из чужих рук. — Но вот здесь я бы немного поправил. Аккуратная рука потянулась к холсту и исправила некоторые штрихи и расположение цветка, который Скарамучче пришлось рисовать из головы. Казуха чуть удлинил стебель и искривил лепестки, направляя их вниз. — Вот теперь всё, — довольно сказал он и положил карандаш на мольберт. Казуха наклонил голову к Скарамучче, который даже не посмотрел на набросок. Синие глаза с неким страхом, желанием и интересом разглядывали лицо, что сейчас находилось так близко. У обоих перехватило дыхание. Оба думали об одном и том же. Оба, самое главное, хотели этого. Казуха склонился ещё чуть-чуть, положил одну ладонь на чужую щёку и прильнул к приоткрытым от удивления губам парня. Скарамучча невольно выронил какой-то звук в поцелуй. Синие глаза наполнились нежностью, шоком и желанием. Он так давно мечтал об этом поцелуе, что в одну секунду забыл, как целоваться. Казуха аккуратно, не отрываясь от чужих губ, которые принялись целовать в ответ, поднял парня с табуретки и обнял за талию. Скар неуверенно положил свои руки на чужие плечи и прижался сильнее к желанному телу. Художник целовался аккуратно и медленно, стараясь не перейти грань, чтобы не спугнуть дрожащего парня в своих руках. На синих глазах навернулись слёзы, которые не спешили стечь по красным щекам. Скарамучча, полностью принявший ситуацию, стал отвечать более уверенно и открыто. Он подхватывал чужие губы, совсем слегка прикусывал нижнюю и касался кончиком языка. Казуха ступил назад, ведя за собой парня, который совершенно ничего не замечал вокруг себя. Он даже не сразу понял, как оказался лежащим на кровати под Казухой, который так трепетно целовал его губы. Синеглазый простонал в поцелуй, когда чужая рука прошлась по его торсу. — Всё хорошо? — прошептал Казуха, рассматривая потерянное и красное лицо Скарамуччи. — Д-да… Чёрт… — Скар притянул парня за шею к себе, желая получить ещё один будоражащий тело и душу поцелуй. Казуха довольно улыбнулся, даря свои губы чужим, которые так желанно целовали. Было видно, как давно Скарамучча этого хотел. Он выцеловывал чужие губы и слегка ёрзал внизу, когда Казуха водил тёплыми руками по оголённому животу из-за задравшейся вверх рубашки. Скарамучча жалобно свёл брови к переносице и откинул голову назад, разрывая поцелуй. Казуха, воспользовавшись этим, перешёл на шею, улавливая тихие поскуливания над ухом. Скарамучча просто плавился и таял в его руках, не веря, что его фантазии превратились в реальность. Он так давно этого хотел, что сейчас совершенно не мог взять себя в руки, теряя контроль. — Казу… Казу, — сипло и жалобно позвал Скарамучча, отвлекая парня от своей шеи. Казуха посмотрел в его лицо, на котором было явное возбуждение. Он выглядел до того прекрасно, что у художника зачесались руки, которые так хотели нарисовать это. — Да, Скар? — прошептал Казуха ему на ухо, получая волну чужой дрожи. — Расстегни рубашку, — со стыдом попросил синеглазый и отвернулся, чтобы не светить своим румянцем. Казуха прикусил губу и потянулся к пуговкам на чужой рубахе. Он был взволнован, но руки не подводили, поэтому художник ловко освободил парня из стесняющей тело одежды и отложил ту в сторону. Скарамучча закусил ребро ладони, не справляясь с таким наплывом эмоций. Он чувствовал много, слишком много, поэтому голова, как и тело, стали ватными. Он совершенно не соображал, переполненный эмоциями. — Ты в порядке? — мягко спросил Казуха, который выглядел совсем иначе. — Конечно, — Скарамучча отнял руку от лица. — Всего-то лежу под парнем, которого хочу уже столько времени. Да, я в полном порядке, Казу, — Скарамучча выдавил нервный смешок. Сердце Казухи пробило дыру от таких слов. Он закрыл глаза и медленно выдохнул, склоняясь над чужими губами и целуя их уже напористее, чем в первый раз. Скарамучча подхватил, отвечая и подстраиваясь под парня, который так умело вёл и руководил ситуацией. — Нормальные люди не целуются на первом свидании, — прошептал Скарамучча, удивляясь, что он смог хоть что-то выдавить из себя в таком полуобморочном состоянии. — Кто сказал, что мы нормальные? — Казуха тихо посмеялся и стащил с себя рубашку. Он припал к чужим ключицам, нежно их покусывая и зализывая укусы. Скарамучча коротко простонал, запуская пальцы в светлые локоны. — Блять, не могу… — прошептал Скар, ощущая всю эту аккуратность. — Я не заслуживаю этой нежности, потому что я никогда не был нежен со своими партнёрами. Казуха оторвался от чужих ключиц и тепло посмотрел на чужое лицо, которое выглядело до предела смущённым. — Скар, ты заслуживаешь этого, — Казуха аккуратно прикусил мочку его уха, услышав стон погромче. — Не вини себя и просто расслабься. Дыхание у парней перехватывало каждую минуту, штаны неприятно сдавливали внизу, а тела раскалились до самой высокой температуры, отдавая жаром. Казуха медленно стянул с парня узкие джинсы, не видя со стороны того никакого сопротивления. А про секс на первом свидании что-то говорят? Кажется, да, но кого это должно волновать? Явно не этих двоих, которые нуждались друг в друге, как в глотке воздуха. Казуха быстро снял с себя классические брюки и склонился над разгорячённым парнем, который цеплялся пальцами в его плечи, желая тактильности. — Ты хочешь этого? — Казуха с нежностью и небольшой обеспокоенностью посмотрел в помутневшие от возбуждения синие глаза. — Д-да, да, — ответил Скарамучча, проведя ладонью по мягкой щеке светловолосого. — Ты был когда-нибудь снизу? — спросил Казуха. Он должен был уделить подобным вещам время и отвлечься от своего возбуждения, чтобы никак не навредить парню, что лежал под ним. — Н-нет, — дал ответ тёмноволосый, заикаясь от стыда. «Что ж, будет немного сложно, но я справлюсь» — уверенно подумал Казуха. — Где у тебя смазка и презервативы? — прошептал Казуха на чужое ухо, вызывая у Скарамуччи новый прилив смущения и дикой дрожи по телу, что раскатывалась мурашками по всем конечностям. Скарамуччу хватило лишь на то, чтобы показать пальцем в дальний угол, где лежал его рюкзак. Казуха смело встал на ровные ноги и подошёл к рюкзаку, вынимая оттуда всё необходимое. Вернулся он быстро, видя, как изнывает от нетерпения синеглазый. Казуха отложил смазку и презерватив в сторону и медленно стянул чужие боксеры, а позже — свои. Скарамучча, который никогда не стеснялся ни перед кем своего обнажённого тела, сейчас неловко свёл ноги вместе и закрыл глаза руками. — Тебе нечего стыдиться, — мягко сказал ему художник и медленно отнял его руки от лица. — Посмотри на меня, Скар. Парень неуверенно взглянул в алые глаза, в которых искрилось точно такое же желание. Скар сдавленно выдохнул, ощущая на своём члене чужую руку. — Всё хорошо, — шептал Казуха, двигая рукой. Он склонился над парнем и увёл того в поцелуй, на который незамедлительно ответил Скарамучча, стараясь отвлечься от волнения. Он никогда не видел себя под другим парнем, чётко установив свою позицию. Но прямо сейчас синеглазый лежал под Казухой, извивался змеёй и стонал в поцелуй, желая, чтобы именно художник сейчас взял его. «Отец явно пришёл бы в ярость, узнай он об этом» — подумал Скарамучча и ухмыльнулся в поцелуй от такой мысли. Продолжая отвлекать Скарамуччу поцелуем, Казуха вылил смазку на свои пальцы, растирая её. Парень медленно развёл чужие ноги и опустил руку вниз. — Говори мне, если будет больно. Я обязательно остановлюсь, чтобы ты привык, — прошептал светловолосый в чужие губы, которые горели от поцелуев. Скарамучча лишь молча кивнул, после чего медленно откинул голову назад, как только в него протиснулся длинный палец. Грудь часто и тяжело вздымалась, но парень ничего не сказал о боли, потому что испытывал лишь дискомфорт. Введя первый палец до упора, Казуха остановился, глядя на закрытые глаза и нахмуренные брови Скара. — Как ты? — Всё нормально, — быстро ответил Скарамучча, сжимая чужое плечо. Казуха потянулся к чужой шее, целуя, подхватывая зубами и засасывая кожу. Он принялся медленно двигать пальцем, слыша над ухом тяжёлое дыхание, которое часто сбивалось. Понимая, что можно добавить второй палец, Казуха медленно ввёл его, получая резкий вскрик. Художник остановился, продолжая целовать чужую шею, чтобы отвлечь парня от болезненных ощущений. Тело Скарамуччи затряслось сильнее, а из плотно сомкнутых губ вырвался скулёж. — Продол-лжай… Казуха принялся вводить второй палец глубже, отрываясь от чужой шеи и переходя на красное лицо, что тут же попало под град поцелуев. Скарамучча что-то выстонал, выгнулся на кровати и приоткрыл рот, жарко выдыхая, как только пальцы коснулись простаты. — Там, — выстонал Скарамучча и слегка двинул бёдрами. Казуха увёл его в затяжной поцелуй, продолжая движения пальцами внутри горячего тела. Скарамучча скулил и стонал в поцелуй, ёрзая на кровати от непередаваемых ощущений, которые затмили собой недавнюю боль. Подушечки пальцев сильнее и резче вдавились в простату, на что Скар случайно сжал зубы, прокусывая губу Казухи. Светловолосый тихо прошипел от боли и слизал языком выступившую кровь. — Прости, — жалобно сказал Скарамучча, смотря на небольшую ранку. Казуха лишь улыбнулся и вернулся к поцелую, стараясь отвлечь парня настолько, насколько это возможно, ведь он уже начал вводить третий палец. Синеглазый болезненно простонал в чужие губы, разорвал поцелуй, отвернулся и попытался отодвинуться. — Тише-тише, — ласково сказал Казуха, оглаживая чужую щёку свободной рукой. Он медленно толкался пальцами внутрь, ловя скулёж своими поцелуями. Брови Скара жалобно изгибались, показывая все эмоции на лице. — Стой! — вскрикнул Скар, и Казуха остановился, терпеливо поглаживая чужую щеку и целуя парня в лоб. — Жду, Скар. Не переживай, тебе нужно привыкнуть. Мы можем прекратить, если ты сомневаешься. — Нет… нет… — Скарамучча замотал головой из стороны в сторону, жмуря глаза. — Я хочу этого с тобой. Казуха прикусил израненную губу. Слова и голос, которым Скар это сказал, вызвали у художника дрожь по всему телу. Скарамучча медленно двинул бёдрами на пробу, насаживаясь и тихо шипя. — Не спеши, Скар, — прошептал Казуха, медленно сгибая пальцы внутри парня. По щеке Скарамуччи скатилась слеза, с губ сорвался тихий всхлип. Казуха взволнованно посмотрел на него и перестал двигаться. — Продолжай, — попросил Скар. — Всё в порядке… Мне просто… просто слишком хорошо… Синеглазый никогда не испытывал подобного. Не церемонясь с бывшими партнёрами, он никогда не получал ласки взамен, поэтому просто не ощущал подобного ранее. Потратив на растягивание парня ещё какое-то время, Казуха медленно вынул пальцы, слыша разочарованный выдох. Художник разорвал упаковку презерватива и раскатал его по твёрдо стоящему члену. Скарамучча со стыдом уткнулся взглядом в потолок, сжимая пальцами одеяло под собой. Казуха сел между его ног, аккуратно раздвигая их в стороны. — Это больно? — со страхом спросил синеглазый. В его глазах читалась неуверенность вперемешку с желанием. Он так смотрел на Казуху, ожидая ответа, что светловолосый не мог соврать, честно произнеся: — Да… Скарамучча прикусил губу, пытаясь унять дрожь от страха. — Я буду очень аккуратен и нежен. Обещаю, что остановлюсь в любой момент, как только ты мне скажешь, хорошо? — прошептал Казуха. Он придвинулся ближе, коснулся головкой члена сжатого колечка мышц и посмотрел на парня, ожидая ответа и не входя. — Хорошо, — выдохнул Скарамучча и потянулся за поцелуем, сразу же получая его. Его тело содрогнулось, как только Казуха начал входить. Он сильнее сжал пальцами одеяло, приоткрывая рот и забывая о поцелуе, пока Казуха очень медленно вводил член и расцеловывал чужое лицо, на котором отражалась боль. — Продолжай… — Скар, не нужно терпеть, давай я остановлюсь? — Казуха попытался перестать двигаться, но синеглазый обвил его ногами и не дал отодвинуться назад. — Нет… Нет, всё хорошо, — с диким стоном произнёс Скарамучча, как только член вошёл наполовину. Казуха млел от звуков, которые выдавал Скарамучча. Парень под ним цеплялся за одеяло, сжимал веки и стонал через приоткрытый рот. Бардак на голове и прилипшие от пота волосы ко лбу создавали просто безумно красивую картину, которую художник старался запомнить во всех деталях, ведь ничего прекраснее он раньше не видел. Как только Казуха вошёл до конца, он остановился, чтобы дать партнёру привыкнуть. Скарамучча дрожащими губами хватал воздух и смотрел в потолок мутным взглядом. Он потянул руки к парню и прижал тело Казухи к себе, обнимая того. Скар был до жути смущён. Он точно не хотел бы увидеть себя такого со стороны, потому что даже и представить не мог подобное. Хотя кому он врёт, если чуть ли не каждую ночь фантазировал о том, как изгибается под художником, что всегда вызывало румянец на щеках. Скар коротко кивнул, дав знак. Казуха медленно отвёл бёдра назад и двинул ими вперёд, улавливая над ухом сдавленный стон. Скарамучче было непривычно и больно, но он старался стерпеть это, ожидая, когда станет лучше. Синеглазый коротко целовал художника в висок и скулил от каждого короткого толчка. — Казу, — прошептал Скарамучча и резко вскрикнул, как только член попал по простате. — Казу! Его голос Казуха находил прекрасным. То, как он срывался из-за стонов и вскриков, то, как он резко становился высоким, перерастая в скулёж. Казуха задрожал над ним, обнимая парня за плечи и целуя того в искусанные губы. — Много… Тебя так много, — в бреду шептал Скарамучча, сжимая чужой член внутри себя и выбивая из Казухи длинный стон. — Всё нормально? — спросил светловолосый. Скарамучча не мог выдавить из себя ни единого слова, поэтому он только закивал головой, создавая больший бардак на голове. — Маленький мой, — прошептал Казуха в порыве чувств, положил ладонь на чужой затылок и прижал Скара щекой к своей щеке. Художник ускорил движения, когда синеглазый стал сам насаживаться на член, постоянно ёрзая внизу. Он хватал ртом воздух, выкрикивал имя светловолосого и выгибался после каждого толчка. Скарамучча никогда не чувствовал себя столь любимым и желанным, как сейчас с Казухой, который бережно и нежно брал его, подминал под себя, очень слабо вдавливал в кровать, шептал на ухо и выцеловывал его лицо. Скарамучча мог с уверенностью сказать, что этот момент, который они разделили вдвоём, навсегда засел в его отчаянно бьющемся сердце.