Кошмары

Под руками мягкая податливая плоть, которая легко рвется когтистыми руками. Лотта жадно вгрызается в лежащее под собой тело, старается оторвать от него, как можно больше. Металлический вкус приятно растекается по горло, кажется, всё во круг в густой теплой крови. Она влажно скользит между пальцев, пачкая одежду, лицо и руки. Лемке словно давно некормленый дикий зверь, наконец-то дорвавшийся до добычи. Слышится хруст ломающихся под напором костей. Хруст, заглушающий тихий стон полный боли отчаянья - Л… Лотта… - Лемке резко вскидывает взгляд. Перед ней лежит Садап. Умирающая, с разодранным горлом. Садап, которую она сама убила только что Лотта вскрикивает, подрываясь с кровати. Кошмар, очередной кошмар. Девушка прижимает руки к груди и жмурится из-за всех сил, стараясь отогнать остатки ощущений после сна. Становится тошно от себя самой, подобные кошмары мучают её не в первый раз, но обычно они обрывались на моменте нападения. Сейчас же картинка окровавленного трупа перед собой ярко плыла перед глазами, заставляя жмуриться с новой силой. Рядом раздается скрип кровати. - Лотта, что случилось? – Голос Садап спросонья хрипловатый, но даже так в нём слышится тревога. Лемке не хочет рассказывать, не хочет подпускать Рахмани сейчас, слишком страшно, словно Лотта не отвечает за свои действия сейчас и может наброситься, хотя прекрасно понимает, что это не так. Девушка отодвигается на край кровати, опуская ноги на ледяной пол, рядом стоят тапочки, которые она успешно игнорирует. Чувство холода отрезвляет, но не отгоняет ужасные мысли Лотте отвратительно от себя самой. Сколько бы хомяков она не сожрала, голод до конца никогда не проходит и больше всего на свете она боится не сдержаться и в один момент воплотить свои многочисленные кошмары в жизнь. Ещё ужаснее становится от осознания, того, что именно Садап всегда верила в её человечность, даже после того, как собственными глазами видела Лемке, рвущую людей на части, а потом жадно сжирающую их ещё не остывшие трупы. Даже после всего этого Рахмани настолько ей доверяет, что спит рядом, а не в другой комнате с крепкой железной дверью. Лемке не может предать её доверие, но кошмары отказываются её покидать, становясь с каждым разом всё хуже, изводя с каждой ночью всё больше. Точкой кипения стал сегодняшний, она не может допустить подобного. От воспоминаний свежего кошмара начинает тошнить. Лемке так сильно трясет, что смотря на неё может сложиться впечатление, словно в комнате минусовая температура. Будет лучше для всех, если её снова запрут в камере, без возможности выйти. Так будет спокойнее самой Лотте так, так она не сможет навредить Садап. Лемке порывается встать, но её останавливает резко обнявшая со спины Рахмани. Объятия не крепкие, не такие, которые на самом деле могли бы удержать. Но Лотта всё равно чувствует себя так будто её придавило несколько тон. - Всё в порядке, это просто кошмары- Садап всё сразу понимает. Конечно, понимает, она ведь не глупая. Вот только о конкретике кошмаров она вряд ли догадывается. -Расскажи мне- Рахмани не настаивает, скорее спрашивает и Лотта сдается, поворачивается лицом к девушке и утыкает в плечо. Дыхание сбивается, а к глазам подступают слезы. Не должно быть так, она ведь военная с огромным стажем, повидала столько всего ужасного, а сейчас готова разреветься, словно маленький ребенок. Чужая теплая рука тут же ложится на спину, начиная успокаивающе поглаживать. Другой рукой Садап перебирает волосы Лотты, немного мокрые, от холодного пота. Приходится всё же взять себя в руки, Лемке не удается приподнять голову, для лучшей слышимости, но кажется её слышат и так - Я тебя убивала…- она делает паузу, набирая больше воздуха в легкие – Рвала голыми руками, а потом жрала ещё живой, как дикое животное. Ты меня звала тихо и я только тогда понимала, что делаю. Понимаешь я тебя собственными руками… - подкатывающую истерику останавливает Садап, сильнее прижимая Лотту к себе - Тише, Лотта, Тише… - Рука до этого перебиравшая волосы, опускается на шею, нежно поглаживая кончиками пальцев шрамы - Всё будет хорошо, обещаю – А ведь ещё тогда, в Афгане, Лотта сама говорила ей эти слова. Словно этого было недостаточно, она продолжила – Всё это закончится, Мико снимет оперение, а мы с тобой уедим куда-нибудь далеко – Она задумалась, а потом снова продолжила ещё более оживленно, будто сама своей идеей вдохновилась – Хочешь уедем в Индию? У меня там знакомые есть, они помогут устроиться. Лемке отстраняется от её плеча и смотрит прямо в глаза, таким взглядом, что всё сразу становится ясно. Рахмани вздыхает, растягивая губы в нежной улыбке, кладет руку на щеку Лотты - Ты не животное, Лотта. Я много раз повторяла это Джессике и остальным, и столько же раз готова повторить это тебе. Вспомни, сколько раз ты в таком состоянии защищала меня и тогда на Илайса не напала, хотя он был явно более беззащитным. Я верю в тебя, потому что сама давно убедилась, что даже в такие моменты у тебя остаются принципы. Серьёзно, ты скорее к той же Джессике пойдёшь, а не на меня набросишься. – Садап коротко хихикнула, а потом Лотта примкнула к её губам. Поцелуй не был пошлым, скорее благодарным, просто на другое у Лемке сил сейчас не осталось. - А теперь, прошу тебя, давай продолжим спать, итак ведь не высыпаешься. – Оторвавшись от Лотты сказала Рахмани, утягивая её за обратно на кровать. Снова оказавшись под ворохом одеял и, на этот раз, в теплых объятиях, уснуть Лотта смогла с легкостью. И на этот раз сон её был пустым.