Теория поклонов

      Вообще, поклоны Совету в исполнении последователей линии магистра Йоды стоили отдельного упоминания.       Тейм Целуриан, единственный оставивший после себя наследие гранд-падаван магистра Йоды, с самой юности считал, что видит больше, чем другие рыцари Ордена. Он всю жизнь стремился стать универсальным джедаем, обладающим мастерством во всех доступных отраслях.       Кланялся Целуриан, как смутно помнил Винду, небрежно, рывками, почти с вызовом.       Дуку презирал своего учителя за пустую, как он считал, растрату и без того скорбного потенциала. Хотя разделять взгляды Тейма на несостоятельность Совета это ему не мешало. Сам же серренец был сторонником теории одного дела всей жизни, которому джедай должен посвятить себя полностью, ибо только так можно достигнуть истинного мастерства.       Дуку вместо поклона лишь слегка наклонял голову, не отводя взгляда, сквозящего превосходством.       Квай-Гон был первопроходцем в познании пути Живой Силы, поэтому наверно единственный мог позволить себе оправданно считать, что видит если не больше Совета, то по крайней мере под иным углом, что позволяло найти пусть и неожиданные порой, но действенные способы решения проблем. Из-за этого он часто расходился с консервативным Советом во мнениях и, воспитанный в революционных настроениях Дуку, подпитавших и без того бунтарский нрав, длинноволосый джедай не стеснялся вступать в затяжные споры с магистрами.       Джинн кланялся небрежно-учтивым кивком, опуская взгляд и упрямо сжимая губы, давая понять, что всё равно остался при своём мнении.       Оби-Ван на общем фоне мог бы показаться практически образцовым джедаем, даже не смотря на свою довольно бурную на выговоры Совета юность. Он был учтив, не пытался оспорить авторитет магистров Ордена, прислушивался к советам прочих джедаев и кланялся всегда как по учебнику, склоняя корпус на хирургически точные сорок пять градусов. Вот только…       Мейс нахмурился.       Что-то всё равно не давало покоя. В этом и крылось пресловутое «мог бы показаться». И казался. Большинство мастеров с облегчением выдыхали, радуясь, что столь непростой в прошлом юнлинг став рыцарем все же взялся за ум. Большинство. Но только не Винду. Потому что он слишком хорошо знал эту линию. Целуриана он, правда, лично почти не помнил, так как того не стало, когда Мейс сам ещё был юнлингом, но магистр Йода всегда давал своему гранд-падавану вполне исчерпывающую характеристику: «упрям, с мнением Совета не считается и всегда всё делает по-своему». Если подумать, с заменой первого эпитета такая характеристика подходила всем джедаям линии гранд-магистра Ордена:       Целуриан был упрям. Дуку надменен. Джинн непокорен. Кеноби…       Винду украдкой вздохнул.       Кеноби был катастрофой. Терпеливой, учтивой и беззаветно преданной Свету катастрофой.       В его поклоне не было вызова, насмешки или недовольства, вне зависимости от настроя джедая тот всегда был академически уважительным и выверенным до последнего движения.       В его поклоне не было истеричного желания что-то возразить Совету, так явно прослеживавшегося в его предшественниках. В нём была спокойная уверенность человека, которому Совет в принципе-то и не указ.       Свой собственный путь джедая для Оби-Вана вообще будто лежал отдельно от подчинения Совету, опытному взгляду Мейса было отчетливо видно, что стоит приказу магистров в корне не сойтись с предчувствием самого Кеноби, тот не долго думая сделает по-своему. Тем более, что прецеденты уже случались. Мелида-Даан, падаван Тачи, Мандалор, да хоть право на обучение Избранного, которое джедай готов был отвоевывать даже уходом из Ордена.       Совет был для него словно не главенствующим руководством, а инструментом на пути исполнения предназначения джедая. Как только приказ Совета расходился с его взглядом на то, как должен в данной ситуации поступить джедай, существование Совета, да и всего Ордена как начальственной организации переставало учитываться вообще, ибо Кеноби на его пути вела напрямую Сила, не размениваясь на посредников. Но и предъявить на это Совет ничего не мог, так как миссии Кеноби едва ли не всегда оканчивались успехом. Практически ни одной проваленной миссии за десять лет, плюс слава первого за тысячу лет джедая, победившего ситха, которую Кеноби за годы умудрился перебить славой непревзойдённого дипломата, Оби-Ван был кумиром по меньшей мере половины Ордена.       Даже сейчас, когда Кеноби стоял перед мастерами в сопровождении своего падавана, замершего тенью за его правым плечом, и докладывал об успешной, конечно же, миссии на Ансионе, даже магистр Ундули, выполнявшая миссию вместе с ним, ловила каждое слово и выказывала в Силе своё полное согласие с каждым его действием на планете.       Винду поймал себя на желании одновременно закатить глаза и тяжело вздохнуть. Сдержавшись, он лишь напустил на лицо ещё более непроницаемое выражение.       Дослушав доклад и поручив рыцарю Кеноби и его падавану Скайуокеру новую миссию, защиту сенатора Амидалы, которое они восприняли с безмятежным спокойствием и каким-то нездоровым воодушевлением соответственно, Мейс отпустил джедаев выполнять задание. В очередной раз полюбовавшись, как дергано и явно недовольно Скайуокер повторяет поклон за своим учителем, определённо не видя смысла в таком официозе, Винду почти усмехнулся: «Чужую шкуру на себя не натянешь, даже если ты Избранный», после чего перевёл взгляд на Оби-Вана и замер. Тот, распрямляясь, посмотрел прямо на него. Спокойным, лишённым даже капли пустого вызова взглядом. Взглядом, полном уверенности в себе, а потому не нуждающемся в том, чтобы кому-то что-то доказывать. Взглядом человека, которого путём джедая ведёт сама Сила.       Взглядом, которым смотрит на мир магистр Йода.