A Little Place Called Home Adrian Von Ziegler
Саске смотрел на неё, как на пчелку, которая билась в окно и никак не могла сдвинуться чуть в сторону, чтобы вылететь через форточку на волю. Но на деле же он размышлял: простит или не простит? Означали ли ее слезы положительный ответ? Саске смотрел, как Сакура помогает встать Наруто, бережно приобняв и положив его целую руку себе на плечо. Саске она не так помогла подняться. Разумеется, она не грубила. Просто прикосновения были более отрывистыми и быстрыми, словно она скорее хотела отойти от него подальше. В ее помощи не было трепета, с которым она сейчас заботилась о Наруто. И его это задело. Словно неумело дернули за струну, которая протяжно и низко задребезжала неприятным звуком. К ним спрыгнул со скалы Какаши-сенсей, и Сакура отдала искалеченного Наруто ему в руки. ― Не стоит так переживать, Сакура-чан. Я и сам могу стоять, ― растянув губы в улыбке, произнёс Наруто. ― Помолчи, ― выдохнула Сакура и поднесла светящиеся чакрой руки к его обрубку, на котором все еще болтались куски мяса и лоскуты кожи. ― Скажи спасибо, что я вообще разрешила вам на ноги встать. ― Так ведь еще разбудить всех надо, даттебайо! ― бойко произнёс Наруто, проигнорировав первое замечание. ― Я же сказала ― помолчи, ― беззлобно, но устало повторила Сакура, заращивая ткани и формируя культю. ― И не дергайся. Она много хотела сказать. Так много хотела сказать! Но сейчас было не время и не место. Для Наруто. Закончив с Узумаки и кивнув Какаши-сенсею, Сакура развернулась и подошла к Саске. Она даже не взглянула на его лицо. Сразу начала залечивать то, что осталось от руки. Учиха чувствовал запах ее волос так же сильно, как последствия своей ошибки. Ее обида. Ее обида пахла именно так. Отравляюще сладко, до безумия женственно. Саске понимал, что был виноват перед ней, но разве достаточно будет одних извинений? Ему, например, краткого «прости» не хватило бы, но сам он был не способен толкать длинные речи, преисполненные сожалениями о содеянном. Просто... Надо же было хоть что-то сказать. Хоть как-то признаться в том, что он был не прав. Закончив лечение, Сакура немного отошла назад и встала напротив Учихи, посмотрев ему в глаза. Два изумруда застелила пелена неопределённых намерений. ― Справишься? ― спросила она, не моргая. ― Да. Отлично. Щеку опалило жаром, когда ему прописали звонкую пощёчину. Голова отвернулась, черная чёлка мазнула по горящей скуле. Хатаке удивился, но не издал ни звука и не вмешивался. Наруто смотрел на друзей со смесью боли и понимания, и так же не встревал. В конце концов, это было их личное дело. И мешать им сейчас не следовало. Глаза Саске было не видно под волосами, но судя по тому, как он сутулился, в том числе и от усталости, ему было стыдно. Перед Сакурой. Перед памятью об Итачи. А теперь и перед самим собой, когда Наруто помог ему открыть глаза и вылезти из ямы, полной ненависти и истеричной жажды изменить мир в угоду своим личным представлениям. Что тут скажешь? Поделом. Сакура, сжав горящую от грубого прикосновения ладонь в кулак и опустив голову, отошла в сторону, пропуская Саске к Наруто, но Учиха все еще стоял на месте как вкопанный. ― Делайте свое дело, ― просипела медик. ― Все на вас надеются. ― Сделаем! Не переживай, Сакура-чан. Теперь-то все будет хорошо, ― радостно проговорил Наруто, смотря на девушку яркими счастливыми глазами. Сакура посмотрела на него и улыбнулась. Почти засияла, ощутив прилив гордости за этого балбеса. Балбеса, который всех спас. Балбеса, который все время защищал ее. Балбеса, который сдержал данное ей обещание. Харуно усмехнулась своим мыслям. Ну и кто тут после этого балбес? Скорее уж она балбеска. Саске напоследок скользнул взглядом по отвернувшейся от него Сакуре, и, прихрамывая, направился к Наруто. Они сложили печать и, наконец, развеяли Бесконечное Цукуеми, положив конец войне.***
По возвращении в Коноху у всех словно открылось второе дыхание. Тех, кто уцелел, встречали родные и близкие, а раненых, которым пришлось преодолеть долгий путь домой, сопроводили в госпиталь. Для Учихи Саске приготовили отдельное помещение с ограниченным доступом. Там он проведёт несколько месяцев под наблюдением ирьенинов и надзором Ибики Морино в смирительной рубашке и завязанными глазами. Наруто выделили персональную палату, чем он остался недоволен. Скучно же одному совсем! Он хотел, чтобы ему подселили каких-нибудь соседей, но вместо этого его просто каждый день посещали уже выздоровевшие друзья. Узумаки с этого в шутку раздражался ― как это? Он всю жизнь быстрее всех шел на поправку и раньше всех покидал стены больницы. А тут уже все, кроме него, прыгают и скачут, словно не воевали несколько недель назад! Киба и Шикамару поддразнивали его, но Наруто нисколько не обижался. Он был искренне рад за товарищей, которые были в состоянии уверенно двигаться и помогать восстановлению деревни. Сакура приближалась к палате, откуда доносились мальчишеские возгласы и смех. Ирьенин мягко улыбнулась. Она не видела Наруто с тех пор, как они вернулись в деревню, хоть и проводили все время в одном здании. Наруто был прикован к постели, а Сакура бегала по коридорам госпиталя, выполняя поручения Цунаде и занимаясь пациентами, которым требовалась неотложная помощь. Цунаде буквально только что дала Сакуре выходной, увидев вместо щек одни скулы и чёрные синяки под глазами. Растрепанный вид говорил о том, что ей необходимо отдохнуть с неделю и восполнить силы. Если Харуно сейчас умрет от чакроистощения, то больше никогда и никому не сможет помочь, а Наруто и вовсе хватил бы сердечный приступ. Наверное. В конце концов, Сакура даже его слез на ее похоронах была бы не достойна. Так она считала. Дверь была немного приоткрыта. Сакура глубоко вздохнула, касаясь рамки седзи и прислушиваясь к звонкому голосу Узумаки. Она даже не вникала в тему оживленной беседы, что разгорелась между Наруто и ребятами. Просто слушала и искренне радовалась за него. Она так долго хотела прийти к нему. И... что ему сейчас говорить? Одним движением ирьенин отодвинула дверь, чем привлекла к себе внимание. Киба и Сай отреагировали первыми, и собачник воскликнул: ― О, смотрите, кто пришёл! Акамару гавкнул и завилял хвостом. ― Точнее, пришла, ― поправил Сай, приподняв уголок губ. ― Кто-кто? ― темная макушка Ли высунулась из-за ширмы, за которой стояла кровать с лежащим на ней вечно взбалмошным и неугомонным пациентом. Чоуджи и Шикамару, что стояли, прислонившись спиной к стене возле окна, махнули ей рукой в приветственном жесте. Шино стоял неподвижной статуей возле кровати с другой стороны, и лишь наклоненный и спрятавшийся под воротником подбородок выдал его заинтересованность в зашедшей девушке-ирьенине. Наконец, показалась вихрастая блондинистая шевелюра, обладатель которой на четвереньках подполз к изножью кровати. Сначала его лицо удивлённо вытянулось, но спустя пару мгновений оно озарилось радостью. ― Сакура-чан! Я уж думал, ты забыла про меня совсем. ― Вот еще, ― посмеялась Сакура, пройдя на середину помещения. ― Я только что от Цунаде-шишо. Она выгнала меня в отпуск. Сакура продолжила здороваться с остальными ребятами и спрашивать про их самочувствие, одновременно гладя мохнатую макушку Акамару. С животными сюда было нельзя, но какая сейчас к черту разница? Шикамару переводил взгляд с Сакуры на Узумаки и наоборот. Наруто только успевал открывать рот, и его тут же опережали другие, завлекая Сакуру в разговор, а Харуно, пытаясь пробиться к блондину, была вынуждена отвечать на шквал вопросов парней. Губы тронула ухмылка ― Шикамару и все остальные были сейчас здесь лишними. Он переглянулся с Чоуджи, и те кивнули друг другу. ― Идёмте, ребят, ― позвал друзей Нара, оторвавшись от стены. ― Оставим их одних. Мы еще к тебе зайдем, Наруто. ― Ага, ― кивнул Наруто, наблюдая, как прощаются и поднимаются со своих мест друзья. Вскоре все вышли через дверь. Наруто и Сакура остались вдвоём. Харуно села на стул возле ширмы, который ранее занимал Ли. ― Бабулька правильно сделала, отправив тебя отдыхать, даттебайо, ― проговорил Наруто, окидывая взглядом ее синяки под глазами и впалые щеки. ― Ты совсем исхудала. Это никуда не годится! Сакура опустила глаза на пустую рукавицу больничной рубахи. ― Поучи меня тут еще, мальчик с культяпкой, ― на выдохе ответила Сакура, прикрывая глаза. ― Кстати, насчёт этого не переживай. С помощью клеток первого хокаге я и Цунаде-сама сделаем тебе протез. Наруто кивнул и перевёл взгляд на болтающийся рукав. ― А с Саске что? Ну вот. Естественно, они заговорили о нем. Черт, она ведь к Наруто пришла не Саске обсуждать, а спросить, как у него дела, как себя чувствует и задать еще кучу банальных и бестолковых вопросов. Но Харуно лишь спокойно ответила: ― Его состояние контролирует лично Цунаде-шишо. Меня к нему не пускают. ― Почему это? ― Сомневаются в моей беспристрастности, ― пожала плечами Сакура и скрестила руки на груди. ― Ну и зря. Наруто понуро опустил голову и смял в руках ткань одеяла. ― Понятно. Наруто из-под чуть-чуть опущенных век вгляделся в лицо девушки, которую любил до сих пор. Прошло уже много времени с тех пор, как он как перестал надеяться на ответные чувства, потому что сердце Сакуры давным-давно пленил Учиха. Когда она вспоминала Саске, думала о нем, видела в детстве, ее улыбка была краше закатного солнца. Узумаки похоронил мечты о том, что когда-нибудь она будет улыбаться ему так же. Поэтому все, что он мог сделать ― это вернуть на место Саске и услышать заветное «спасибо». Смотреть на них и издалека радоваться. Смотреть на них и издалека любить ее улыбку. Но в Долине Завершения Сакура одним движением сделала их будущее неопределённым. Заставила усомниться в той картине, которую нарисовал себе Наруто. И теперь текущее положение дел вот уже несколько недель не давало ему покоя. Он понимал, почему Сакура это сделала. Ей было больно. Она злилась. Злилась на Саске. Выплеснула обиду не только за себя, но и за всех тех, кто старался образумить его, воззвать к сердцу и ... Что теперь? ― Слушай, Сакура-чан... ― начал он, пытаясь подобрать правильные слова. ― Да? Наруто глубоко вздохнул, опустив веки. Он пообещал себе не лезть не в свое дело, но, возможно, Сакура просто запуталась. Ему бы не хотелось, чтобы из-за одной пощечины Харуно запретила себе обрести счастье с Учихой Саске. Слишком много слез она пролила из-за него. И слишком часто совершала глупости, чтобы в последний момент взять и упустить то, к чему она так усердно стремилась. Поэтому Узумаки, естественно, посчитал своим долгом прямо сейчас вмешаться и исправить ситуацию, пока еще не поздно. ― То, что сделал Саске... Поверь, он это не со зла. Ты бы пошла за нами. Этого нельзя было допустить. Глаза Сакура опасно сверкнули. ― Хочешь сказать, ― тихо начала она. ― Ты бы сделал то же самое? ― Нет, ― ответил Наруто. ― Я бы не сделал тебе больно. Но остановить тебя все равно пришлось бы. ― И как бы ты это сделал? Наруто задумался. Если не силой, то, пожалуй, словами. А если бы слова на нее подействовали? Что тогда? ― Я не знаю. ― Не знаешь... Вот и молчал бы, раз не знаешь. Сакура вдруг поднялась с места и обошла кровать, направляясь к окну. Отодвинув дверцу, она выглянула наружу, подставляя лицо прохладному ветру. Зачерпнула в лёгкие побольше воздуха и развернулась к Наруто так, что волосы немного подпрыгнули и задели нос с губами. ― В любом случае, ― решительно начала Сакура. ― Не тебе решать, как мне к нему относиться. ― Я не хочу, чтобы ты жалела, если совершишь ошиб... ― Да что ты заладил, черт возьми!? ― крикнула Сакура. ― Мне... Мне было противно. Ты не представляешь, как мне было тошно от самой себя. И как больно мне было за себя и... тебя. Наруто затаил дыхание и с широко раскрытыми глазами смотрел на схватившуюся за сердце Сакуру. ― Когда его рука прошла сквозь меня, ― продолжила Сакура, ― я подумала: сколько бы я ни пыталась сама пробиться к нему ― ничего не выйдет. Мне это не под силу. Ему не нужна та, что постоянно будет ему мешать. Я старалась. Старалась достучаться до него, но из раза в раз тянула руку в огонь и обжигалась. И в тот момент, когда он сотворил гендзюцу... Сакура опустила взгляд на свою ладонь и сжала ее в кулак. ― Она сгорела. И рассыпалась. Вместе со всей любовью. В самый последний момент. До окончания всего этого кошмара оставалось совсем чуть-чуть, но... Я не смогла дотащить свою чертову любовь до конца. Не смогла. Девушку вдруг зашатало, и она упала на колени. Наруто тут же вскочил, опустился рядом и одной рукой приобнял ее за дергающиеся плечи. Из глаз полились слезы, и Сакура закрыла лицо руками. ― Я не могу. Прости меня, Наруто, но я так не могу... Она привалилась плечом к груди Узумаки и зарыдала так сильно, что в сердце Наруто выстрелила боль. Так она еще никогда не плакала. Блондин прислонил щеку к лохматой голове Сакуры и ощутил щекотку от ее волос. Для Наруто ее слезы всегда были высшей мерой наказания. Он никогда не осуждал Сакуру в моменты ее слабости, но до чего же он ненавидел, когда его любимая девушка плакала из-за Саске. Она ведь была... Хорошей. Доброй. Пусть вспыльчивой, иногда очень раздражительной, и постоянно его лупила, но со временем он понял, что так Сакура всего лишь выражала беспокойство. Когда стала старше, разумеется. А если он лез к ней с недвусмысленными знаками внимания, то получал заслуженный отворот-поворот, потому что любила только Саске. И вот любовь закончилась. Узумаки свел брови на переносице. Что ж. Видимо, теперь ничего не поделаешь. Ведь Сакура-чан уже все решила. ― Не плачь. И не извиняйся. Ты честна с самой собой, а это самое главное. Сакура вдруг вздрогнула под его объятиями. Ведь в тот раз... Она бессовестно обманула его. И его, и себя. Вздумала им манипулировать. Наруто. Манипулировать. Ну и сука. Какая же сука, черт подери... Как же она все еще себя ненавидит за это. Его широко раскрытые глаза в тот момент, его приоткрытый в удивлении рот, которые должны были смениться радостью, скажи она тогда правду. Но вместо этого он раскусил её ложь, а на лице проступили гнев и разочарование. ― Прости... Господи, ну он же только что сказал ей не изв... ― Прости меня, Наруто. За все прости. Узумаки вдруг оставил все попытки подбирать слова утешения, зажмурился, прижав Сакуру теснее к себе, и начал убаюкивать, качаясь вместе с ней взад-вперед. Одной рукой это было делать неудобно. Но сейчас ему было совершенно на это наплевать.***
Саске уходил в противоположную сторону от ворот Конохи. Обдумывая слова Сакуры, Учиха постепенно приходил к пониманию ― ловить ему нечего. В глубине души он надеялся, что Харуно вытерпит все его грехи, простит его и пустит в свое сердце, которое он выбил прямо из грудной клетки. Пусть и в иллюзии. Но чуда не случилось. Учиха на протяжении всего времени и при любой возможности старался оттолкнуть ее. И у него это, наконец, получилось. Для Саске она больше не была помехой, что так отчаянно пыталась преградить ему путь. Но когда после битвы пришло осознание того, что он натворил, было уже поздно. Он своими руками угробил ее любовь. Растоптал ее чувства, как капризный ребёнок свое одеяло и ушел выяснять отношения с Наруто. Было чертовски досадно. Но сделанного не воротишь. Саске перевел взгляд на знакомый силуэт, чей обладатель поджидал Учиху, стоя под сенью листвы. Узумаки оттолкнулся от ствола дерева и направился к другу. Он принял печать примирения, забрав свой перечеркнутый протектор, и сказал на прощание: ― Береги ее. Разумеется, было понятно, о ком шла речь. Узумаки усмехнулся. ― Разве я могу иначе, даттебайо? Наруто не знал, что эти двое сказали друг другу перед тем, как разойтись. Но блондин точно знал одно ― самой мощной защитой для Сакуры послужит его спина. Он всегда будет рядом. Убережет от всех бед. И в нужный момент утрет ей слезы.