you've been flirting again

Есть большая вероятность того, что он провалит этот экзамен, и он сам удивляется тому, как мало его волнует эта возможность. Быть может, это выгорание, о котором его предупреждали старшие друзья, тот предколледж, пост-блять-академический период, который вызывает усталость и лень. Его понимание математического анализа, часы, проведенные с репетитором, на которого его родители тратят слишком много денег, а он сам тратит слишком много драгоценного времени, говорят об обратном. Он не тонет и не сгибается под гнетом школы. Он слишком занят мечтами о том, чтобы нагнуть своего учителя психологии над его столом и брать его снова и снова, пока единственное, что они помнят это, как произносить имена друг друга. "Чонгук." То, как он это произносит. Если бы он только знал. Чонгук не хочет отвечать сразу, просто чтобы снова услышать это, и он улыбается, когда мужчина вновь зовет его. Он поднимает глаза. Для мистера Кима нормально быть воплощением похоти, но сегодня он особенно греховен. Его светло-каштановые волосы слегка растрепаны, этот грубый образ, который так хорошо подходит под клише Плохого Парня из модных журналов. У мистера Кима, как заметил Чонгук, три разные пары очков. Одни из них квадратные в толстой оправе, как у Бадди Холли, другие круглые в тонкой оправе, а последние прямоугольные и маленькие. Все они, когда на нем или в те моменты, когда он снимает их и помещает кончик дужки между губами, смертельны. Сегодня у него круглые очки, а за ними усталые глаза. Должно быть, он гулял прошлой ночью, думает Чонгук, может быть, у него засосы прямо под воротником или следы укусов на бедрах. Чонгук задается вопросом, не болен ли он. "Да, сэр?" Мистер Ким опускает очки и кивает на стол Чонгука. "Этот тест не решится сам по себе, не так ли?" Остроумные ответы мелькают в голове Чонгука, но он не использует ни один из них. Он лишь ограничивается простым кивком и смотрит вниз, чтобы, наконец, начать свой тест. Это достаточно просто, вопросы обычные, пока он не добирается до вопроса о гормонах и оказывается в тупике из-за своих. Которые дают сбой. Ему семнадцать, они должны быть неисправны, но все же. Неспособность выдержать урок без необходимости постоянно напоминать себе, что не стоит возбуждаться при виде своего учителя, напрягает его больше, чем его поступление в колледж. Заявки в колледж это то, о чем ему следует думать. Его родители тратят деньги на репетиторов, чтобы он мог поддерживать свои оценки. Он и сам усердно работает, чтобы сохранять оценки и финансы на должном уровне, чтобы суметь позаботиться о себе при поступлении в колледж. Это самое важное. Но за десять минут до того, как прозвенит звонок и ему придется сдать тест, опрометчивое решение пропустить достаточное количество ответов на вопросы, чтобы потом обратиться за помощью, говорит о том, как часто он думает своей маленькой головой. Только на следующий день мистер Ким после занятий вызывает его для этого. Он держит тест Чонгука и постукивает пальцем по ярко-красному 72. "Ты не хочешь сказать мне, что не так с этой картиной?" Другие студенты все еще волочат ноги из класса, и Чонгуку, вероятно, следует подумать о том, что он говорит, прежде чем говорить это, но ему все равно. Его голос понижается до явно кокетливого тона, когда он оглядывает своего учителя с ног до головы. "Абсолютно ничего." Мистер Ким умнее. Он, никак не реагируя, ждет, пока последний ученик не выйдет в коридор. Просто скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула. "Я видел твою характеристику." "Вы наводили обо мне справки?" В мистере Киме что-то есть, но Чонгук видел только обрывки этого. Со студентами намного более вспыльчивыми, чем он сам. Это резкий голос, предназначенный для студентов, которые опаздывают на пятнадцать минут и ставят под сомнение его авторитет. Сейчас это мелькает в его глазах, но нет того голоса. Прошло всего несколько недель, а мистер Ким все еще не знает, как реагировать на Чонгука. Он попался на крючок. "Я видел характеристики всех моих студентов. Я хорошо их знаю. И ты, напористый, набираешь 3,8 балла? В основном отличные оценки по всем направлениям. Это не похоже на тебя, облажаться на таком экзамене, особенно на первом. Все в порядке?" "Не знаю," Чонгук переминается с ноги на ногу и наклоняется вперед, прижимая ладони к столу мистера Кима. "Отвлекся." "В чем дело? Что-нибудь дома?" Мистер Ким поправляет очки. "Если это команда, я могу поговорить с вашим тренером, когда он будет--" "Не могли бы вы поговорить с собой?" Мистер Ким пристально смотрит на него, и это, вместе с его молчанием, является единственным ответом, пока он не снимает очки, тяжело вздыхая. Когда он смотрит на Чонгука, проблеск этого возвращается. "Я не буду этого делать." "Что?" "Ты знаешь что." Его взгляд падает на губы мистера Кима, полные и розовые. Ему так сильно хочется попробовать их на вкус, но, чтобы удержаться от глупостей, он облизывает собственные губы и качает головой. "Я не хочу отставать, не в начале семестра. Конечно, нет." "Во время обеда на шестом уроке в библиотеке проводятся занятия. Если вы готовы сократить свой обеденный перерыв вдвое, вы могли бы потратить там тридцать минут на получение помощи. Это программа для начинающих, поэтому--" "Я надеялся, что вы предложите индивидуальные занятия. Дайте мне частный урок. Я бы понял материал намного лучше, если бы вы мне помогали. Кто лучше объяснит материал, чем парень, который его преподает?" "Судя по этому," мистер Ким снова поднимает тест. "Я не очень хорошо объяснял с самого начала." "Нелегко объяснять сразу двадцати студентам." "Двадцати трем." "Если бы у нас было время поговорить друг с другом один на один, я уверен, что усвоил бы свой урок." Мистер Ким снова пристально смотрит на него. А Чонгук пристально смотрит на его губы. Пока его глаза не опускаются на шею мистера Кима, и он действительно видит фиолетовый след, который, как он недавно подозревал, проглядывал чуть ниже воротника коричневого свитера. Когда он снова поднимает взгляд, их глаза встречаются друг с другом, и кожа мистера Кима окрашивается в красивый розовый оттенок. Он отворачивается. "Обед на шестом уроке. Удачи." Мистер Ким был новым учителем, его первый рабочий день начался в первый день выпускного года Чонгука. Это хорошо, потому что, если бы Чонгуку пришлось четыре долгих года учиться в старшей школе в одном здании с мистером Кимом, не стоило бы ожидать, что он будет обращать внимание на урок, пока учитель психологии ходил вокруг, будучи Грехом, он бы никогда не зашел так далеко. Это плюс, что мистер Ким не видел его во всей его неуклюжей подростковой красе. В первый раз, когда они должным образом познакомились, за пределами замкнутого класса, в более интимных коридорах, взгляд мистера Кима задержался на руках Чонгука. Его друзья думают, что он сошел с ума, предположив такое, и мистер Ким, вероятно, настаивал бы на обратном, но он знает, что видел. Время и тренировки, которые он потратил в легкоатлетической команде и бейсбольной команде, явно сыграли в его пользу. Еще до прочтения "Ромео и Джульетты" на прикладной литературе и роста удивительной ненависть к ней, Чонгук не верил в любовь с первого взгляда. Он верил в похоть. Когда он впервые увидел мистера Кима, его не поразили мысли о том, что бы держать его за руку и обнимать, сказать это было бы наглой ложью. В его мечтах об учителе сейчас нет ничего сладкого, если бы что-то и было, ему не пришлось бы беспокоиться о своем напряжении в штанах во время урока. Как бы то ни было, его фантазии соответствуют его личным поискам в браузере и самым сокровенным желаниям. Рядом с ним насвистывает Мингю. Перед ними, далеко впереди, прямо за забором, мистер Ким идет к своей машине с дипломатом, перекинутым через плечо. Чонгук лишь на мгновение задумывается о том, чтобы опустить косяк в руке, чтобы мистер Ким его не увидел, но ему действительно нравится проверять свои границы, когда дело доходит до мистера Кима. "Это похоже на закон не нанимать никого горячего, пока мы не станем выпускниками." "Первокурсников ждет жесткий пубертат." "Ты знаешь, что все девушки влюблены в него?" "Никто в него не влюблен," усмехается Чонгук. "Но все хотят его. Студенты, сотрудники, родители." "Это был бы хороший способ развлечься, не так ли?" На стоянке у мистера Кима звонит телефон, и он отвечает на звонок одновременно с тем, как достает ключи из сумки. Он держит телефон между щекой и плечом, обнажая одну сторону шеи. Чонгук видит себя, прижимающего мистера Кима к его собственной доске и безнаказанно пачкающего эту шею. Нет звука. Ему интересно, как бы звучали стоны мистера Кима. "Каким образом?" Мингю пожимает плечами и вынимает косяк из его руки. "Никто из нас никогда не делал этого с учителем." "Юридически никто из нас и не может." "Что ты имеешь, неделю до того, как тебе исполнится восемнадцать? Уйма времени." "Так ты, что хочешь трахнуть мистера Кима?" "Не совсем так. Просто учитель. До окончания школы. Это было бы забавно." "Нет, это не так. Я читал эту историю раньше, это всегда заканчивается тем, что учитель оказывается за решеткой, а ученику приходится менять имя." "Хотя нам по восемнадцать." "Тебе восемнадцать. И это не имеет значения, пока ты ученик. Чувствую, что это должно быть чем-то, что мы опробуем в колледже." Мингю не требуется много времени, чтобы согласиться, он отступает, выдыхает дым и стонет. "Да, похоже, слишком много проблем. Это стыд. Мисс Лю строила мне глазки в этом семестре." "Разве у нее нет астигматизма?" Впереди них машина мистера Кима отъезжает далеко вдаль. Рядом с ним Мингю смеется и что-то говорит, но Чонгук его не слышит. Его восемнадцатый день рождения... Он даже не подумал об этом.

***

Это не было частью плана Сокджина работать в местной старшей школе, в добрых двадцати минутах езды от квартиры, в которой он живет с парнем, которого все еще не так хорошо знает. Когда он окончил колледж раньше своих сверстников, то ушел со степенью бакалавра в области образования, он рассчитывал взять годичный отпуск. После перерыва он пошел бы преподавать в университет, но ситуация кардинально изменилась, как это обычно бывает, и он оказался втянутым в работу здесь. Он даже не подозревал, что рядом с ним есть школа, пока не наступил решающий момент и он не начал подавать заявления. У него было много сомнений. Чему может научить свежеиспеченный двадцатидвухлетний парень группу впечатлительных подростков? Воспримет ли кто-нибудь его всерьез, учитывая, что он сам выглядел как старшеклассник, проклятие и благословение. Сокджин уверен, что к тому времени, когда ему исполнится тридцать, он начнет выглядеть на свой возраст, и, возможно, тогда чертовщина, с которой он столкнулся за короткое время преподавания в старшей школе, прекратится. До того, как началась эта чертовщина, его должны были взять на работу, а для этого, он должен был плясать под их дудочку, чтобы доказать свою порядочность. "Я закончил старшую школу лучшим в своем классе," сказал он директору, все это начинает действовать ему на нервы. Если бы его нервы просто не лезли не в свое дело, у него хватило бы здравого смысла позволить своему резюме говорить. Директор ухмыльнулась, не отрываясь от резюме. "И когда это было?" Директор, миссис Пе, удостоила его взглядом. "Этой Весной?" Сокджин натянуто улыбнулся и впился ногтями в ладони. "Эм, вообще-то, это было около шести лет назад." "Вы сказали, что в этом году вам исполнится двадцать три." "Так и есть. Я рано окончил старшую школу. Учителя решили, что не осталось того, чему они могли бы меня научить, поэтому я получил свои зачеты и ушел." "С отличием?" "С отличием," кивнул Сокджин. "Я поступил в университет, когда мне было семнадцать, и вот я здесь." Большая часть нерешительности на ее лице сменилась чем-то вроде восхищения. Ее брови приподнялись, и она снова посмотрела на резюме. "Степень по Психологии?" Сокджин пожал плечами. "Мне нужно было сделать что-то на стороне, моя специальность была недостаточно сложной." Она усмехнулась, а затем объяснила, что школа хочет расширить свою программу повышения квалификации, а одним из курсов, которые они хотели бы начать преподавать, была психология. "Если вы согласитесь," сказала она. "То будете преподавать наш первый курс, и, скорее всего, это будут старшеклассник, эти ученики должны выбрать свой факультатив по обществознанию. Это выпускной класс, это означает большее давление, эти дети не могут рисковать испортить свои характеристики непосредственно перед колледжем. Справитесь ли вы с этой задачей?" "Абсолютно," сказал Сокджин, потому что он был более чем готов к этой задаче. Ему нравились вызовы, и ранее он уже успел осознать свою страсть к преподаванию. Он мог бы помочь этим детям поступить в колледж, помочь им найти путь, сформировать умы будущего. Для него это не было трудной задачей. Это была мечта. Это будет легко и довольно весело. Он абсолютно готов к этой задаче. В основном остаток лета он провел, составляя планы уроков и свою собственную учебную программу с нуля с помощью книг по подготовке к экзаменам из библиотеки. К тому времени, как начался осенний семестр, он был в значительной степени подготовлен. Ничто не могло смутить его. У него были заранее утвержденные планы уроков и проекты, даже предложения о поездках, которые все еще находились на рассмотрении. Ничто не могло сбить его с пути. За исключением того, что он не учел одного Чон Чонгука. Первый день занятий всегда самый лучший. Никто не отстает, никто не дерется, никто не нервничает по поводу предстоящего теста. Здесь нет учебы. В значительной степени никаких забот, кроме того, что учителя раздают учебные программы и ломают лед, а студенты рассказывают о том, что произошло за лето, и демонстрируют свою новую одежду. По крайней мере, хвастовство всегда было любимым занятием Сокджина в первый день. Он стоял у дверей своего класса, прислонившись к дверному проему и держа в руках учебную программу. Он приветствовал каждого студента, который входил, и узнавал их имена. Некоторых людей заметно удивила либо его молодость, либо его красота, ему не привыкать ко всем эти взглядам. Но в основном студенты были вежливы, брали учебную программу и шли своей дорогой. Так продолжалось три добрых занятия, все шло гладко. Когда подошел его пятый и последний урок, у него не было никаких причин ожидать чего-либо другого. Когда все его ученики зашли, он начал закрывать за собой дверь. Но дверь снова распахнулась, он оглянулся и обнаружил новый ходячий источник своей тревожности. Чонгук тяжело дышал, на его лице была яркая улыбка, когда он оглядел класс, где большинство его одноклассников беззаботно над ним смеялись. Он был потным, Сокджин запомнил это. На серой футболке с логотипом школы, которую он носил, было несколько пятен пота вокруг воротника. Это, и еще кожа Чонгука блестела. Чонгук посмотрел на него, и улыбка сошла с его лица. Его глаза расширились. "Простите," сказал он, задыхаясь. Затем он помотал головой. "Мне очень жаль, эм...Я помогал тренеру Ву," его глаза задержались на Сокджине и опустились к его губам. Сокджин бы солгал , если бы сказал, что не заметил, как у Чонгука перехватило дыхание. "Простите," повторил он. Сокджин улыбнулся. Чонгук облизнул губы. "Всё хорошо, что хорошо кончается," указывая на свободные места. "Все в порядке." Чонгук кивнул и выбрал самое дальнее место, рядом с выходом. Он все еще переводил дыхание, когда сел и, бросив свой рюкзак на пол, дал пять ученику, сидевшему перед ним, прежде чем оглянуться в сторону Сокджина. Сокджина не смущала мысль о том, чтобы преподавать в выпускном классе, и он до сих пор не был смущен. Его беспокоит не класс. Его мысли о том, чего стоит ожидать, не предвидели появления Чонгука. "Вы настоящий учитель?" Это было первое, что Чонгук сказал ему по-настоящему. Он спросил его, когда другие ученики медленно расходились, такое сочетание возбуждения и вялости возможно только в первый учебный день. Чонгук был единственным, кто двигался в одиночестве с вялостью. Он поправлял ремни на своем рюкзаке. "Да," ответил Сокджин. Он привык к этому вопросу. Хорошо. Он уже начал привыкать к этому. "Почему, разве я плохо выполняю свою работу?" «Что? Нет, нет, ты ... да, вы идеальны...вы не замена?" "Нет. Это мой класс. В учебном плане написано мое имя, я думал, ты его читал." "Да," сказал Чонгук. Он этого не делал. "Нет, это не так, я виноват." Он застыл там, стоя перед ним, казалось, что добрую минуту. Вероятно, это было всего лишь несколько секунд. Сокджин уже несколько недель сгорает под испепеляющим взглядом Чонгука, и все началось в тот первый день. "Разве тебе не нужно идти на другой урок?" "Я? Нет," Чонгук вытащил из кармана сложенную бумажку и улыбнулся, сжимая уже мятую страницу. "Шестой урок, у меня обед." "Ох. Ну так тебе пора идти. Вы же не хотите пропустить обед. Не тогда, когда у тебя позже будет тренировка." Чонгук посмотрел на свою рубашку и оттянул ее. На ней все еще были пятна пота, и когда он обмахивался ей, чтобы охладиться, его запах поднялся и вышел наружу . Это был сильный запах. "Вы правы. Мне нужно идти." Он наблюдал за Сокджином, когда обмахивался рубашкой. Затем он прикусил губу и покачал головой, опустив руки по бокам. "Этот предмет будет тяжелым." Сокджин нахмурился. "О, не говори так. Некоторые из этих вещей трудно осознать, но я обещаю, что в основном это легко. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что все вы, ребята, сдадите все на ура." Пока он говорил, Чонгук спиной шел ко входу, а когда он закончил, Чонгук наклонил голову и улыбнулся. Его это веселило. Может быть, выводило. "Меня беспокоит не учебная программа, мистер Ким. Увидимся завтра." Честно говоря, было бы хорошо, если бы Чонгук продолжил свою традицию первого дня. Сокджин предпочел бы, чтобы он прибывал поздно, но с яростными извинениями. Однако после того дня Чонгук всегда приходил первым. Затем, медленно, он также стал уходить последним. Иногда он помогал Сокджину. Он раскладывал какие-то анкеты или учебные пособия на каждом столе и начинал разговор. Или, если возникала проблема с проектором, Чонгук, пытаясь ее исправить, заводил светскую беседу. Его главным занятием был разговор. Что поразило Сокджина, так это то, что он не всегда много говорил, даже в те короткие моменты, когда они были вдвоем. Но, не сказав многого, он сказал очень много. Слишком. Всегда слишком много. "Не спали всю ночь?" В ответ на вопрос Сокджин зевнул на полпути. Он закрыл рот и подавил желание потереть глаза, чтобы прогнать остатки сна. Чонгук, пока что единственный человек в классе, ухмылялся ему со своего места. "Я хочу вернуть вам, ребята, эти тесты вовремя. Проработанные тесты всегда являются лучшими учебными пособиями, а промежуточный экзамен не за горами." Прошлой ночью он не спал допоздна, пытаясь проверить все тесты с хорошим запасом кофеина и марафоном 'Секретных материалов', чтобы держать глаза открытыми. Ни то, ни другое не помогло, когда он заснул на вершине канцелярщины около двух часов ночи. Чонгук некоторое время молчал. Он только кивнул в ответ, и Сокджин подумал, что на этом все. Но ему еще многому предстоит научиться. Когда Чонгук наконец-то отвечает ему, его голос тихий и скрипучий в тех местах, где этого быть не должно. "Вы так усердно работаете для нас," он медленно посмотрел в глаза Сокджину. "Вам нужен кто-то, кто будет заботиться о вас, чтобы вы не работал слишком напряженно." Теперь они смотрели друг на друга. Это было бессловесное, удушающее соревнование, чтобы увидеть, кто быстрее сгорит со стороны Чонгука, и желание разрядить ситуацию, прежде чем огонь вообще сможет вспыхнуть со стороны Сокджина. Если бы все на этом закончилось, Сокджин смог бы позабыть об этом. Чонгук не очень изощренный человек, его сигналы легко уловить, хотя он сам считает их достаточно деликатными. Эти сигналы также было легко игнорировать. Может быть, было заметно. Эти сигналы посылали аварийную тревогу в голову Сокджина, но послание так и не дошло. Чонгук, являясь звездным спортсменом, которому суждено быть частью 1-го дивизиона, и бесспорно, отличный ученик, просто так все не бросает. Его темные глаза скользнули вниз к губам Сокджина, и он снова заговорил: "У вас есть кто-нибудь, мистер Ким? Чтобы позаботиться о вас?" Это был не тот вопрос, на который должен был быть дан ответ, это слишком очевидно. То, как Чонгук смотрит на него после своего вопроса горячо, обжигающе. Этот момент постоянно воспроизводиться в голове Сокджина, снова обращая внимание на все то, что он не должен был замечать. Например, в насколько хорошей форме находиться Чонгук, что очевидно учитывая все годы, проведенные парнем в спорте, какой он высокий, какой потрясающий. Тем не менее, на вопрос так и не был дан ответ, потому что начали прибывать другие студенты. А также потому, что Сокджин не собирался развлекать его ответом. Он убеждает себя в последней части. Прошел еще один день, Сокджину удалось его пережить. Чем ближе они подходят промежуточные экзамены, тем более напряженным он становится. Его ученики сейчас отлично справляются, но всегда есть риск, что предэкзаменационный мандраж кого-нибудь пошатнет настолько, что они получат низкую оценку. Несмотря на распространенное мнение студентов о том, что учителя получают удовольствие от неудов, Сокджин этого боится. Неудача плохо отражается не на учениках, а на учителе. Объедините этот стресс от экзаменов с несколькими трудными студентами, один из которых ежедневно пытается бросить вызов авторитету Сокджина, другой, который постоянно опаздывает, и тот, кто усложняет жизнь Сокджина разговорами, которые балансируют между светской беседой и флиртом. Ничего из того, что когда-либо говорил Чонгук, нельзя неверно истолковать. Он не говорит намеками, не использует пикап фразы. Но все, что он говорит, что-то да значит, и это что-то обычно бывает кокетливым. Это утомительно. И это утомительно только потому, что ему приходится бороться с желанием флиртовать в ответ. Сокджин никогда не ненавидел себя, но он начинает ненавидеть. Одно дело видеть подростка и смутно думать, что он выглядит немного привлекательно. Другое дело слышать, как он намекает на вашу сексуальную жизнь, и хотеть, чтобы вы могли ответить так, как ответили бы кому-то, кто не был вашим учеником. "Сокджин!" Сокджин разворачивается посреди парковки. Большой спортивный костюм надвигается на него, бежит на него. Он дышит на свои очки, протирает их краем рукава, одним движением надевает их на лицо, и спортивный костюм превращается в тренера по легкой атлетике, мистера Ву. Он останавливает Сокджина и подходит к нему. Дойдя, он улыбается. "Как ты?" "Хорошо," через секунду отвечает Сокджин. Он и двух слов не сказал тренеру Ву с тех пор, как в последнюю неделю лета прошел инструктаж для учителей. "Могу я помочь ... Как вы?" Тренер машет рукой. "Не нужно любезностей. Я знаю, что мы не очень хорошо знакомы. Но я должен попросить тебя об одолжении." "Понятно. Что случилось?" "Я хотел спросить, не могли бы вы позаниматься с Чон Чонгуком. Есть опасения, его оценки в вашем классе продолжают падать." "Да, я порекомендовал репетиторский курс на шестом уроке." Сокджин качает головой, поправляя сумку на плече. Это тяжесть проверочных работ и его собственной покорности. "Что-то не так с репетиторской студентов?" Тренер Ву умоляюще смотрит на него. Сокджин был уверен, что он выбрался из возможного затруднительного положения, когда ему пришлось бы проводить с Чонгуком больше времени, чем это было абсолютно необходимо. А теперь это. "Я знаю, что преподавать - это сложно. Я, может быть, преподаю только физкультуру, но я понимаю. Тем не менее, обучение с репетиторский курс не помогает Чонгуку." "Прошла всего неделя, Тренер." "Это я ему и сказал. Но он дальновидный ребенок, он умен. Он говорит, что не понимает концепции, и мне нужно быть активным здесь. Он мой лучший игрок, я не могу допустить, чтобы его выгнали из команды." "Что вы предлагаете мне с этим делать?" "Я не один из этих тренеров. Я не ценю своих спортсменов больше, чем студентов, я не хочу, чтобы вы просто ставили ему хорошую оценку. Я хочу, чтобы ты обучил его. Он говорит, что ты хороший учитель, ему просто нужно побыть один на один, чтобы взять себя в руки." Сокджин с трудом сглатывает, но его горло все еще ощущается как наждачная бумага, и оно горит. Дрожь пробегает по нему при мысли об этом: он и Чонгук сидят вместе в пустом классе. "Я не могу, у меня недостаточно времени--" "Пожалуйста," тренер поднимает руки в молитве. "Он умный ребенок. Вам не придется делать это долго... Услуга за услугу. Нужен второй сопровождающий для экскурсии? Только ты можешь сделать это. Все, что угодно, вся надежда на тебя. Просто, пожалуйста, сделай это для меня." Что плохого могло случиться? Особенно в учебное время? У Сокджина есть голод, но он не монстр, он не хищник, он не безрассуден. "...Если вы увидите его раньше меня, дай ему знать, чтобы он приготовился остаться на шестой урок." "Ах...спасибо тебе, Сокджин. Но...насчет этого, может быть, это будет после школы? Ему понадобится шестой урок, чтобы подзаправиться." "Боюсь, вы требуете от меня слишком многого, сэр. Я не могу...Я имею в виду, я могу. Я все равно часто остаюсь после школы, но--" "Пожалуйста? Я обещаю. Это ненадолго. Он умный ребенок. Он знает, что делает." Сокджин заставляет себя посмеяться и натянуто улыбается. За последние несколько дней он довольно хорошо успел познакомиться с этим. "Я уверен, что он знает." Это проблема. Сокджин мог бы сопротивляться больше, и, возможно, ему следовало бы сделать так, но правда в том, что ему нужен кто-то на его стороне. Ему нужен кто-то из штата, чтобы помогать в таких вещах, как экскурсии и специальные проекты. К тому же не весело быть тем самым странным парнем с работы, он не хочет начать свою карьеру не стой ноги, какой бы короткой она ни была. И поэтому он добавляет репетиторство к своему списку дел, которые ему нужно сделать, становясь еще более нервным, а его ночи еще более поздними. Его сосед по квартире замечает это, когда он возвращается домой со значительным отсутствием бодрости в походке. Он действительно улыбается ему. "Тяжелый день?" Сокджин все еще мало что знает о Юнги. В Интернете он нашел объявление о том, что нужен сосед по комнате, и решил на нем остановиться, когда они с Юнги побеседовали по телефону, и оба решили, что ни один из них не был серийным убийцей. Юнги показал ему это, сказал, где его комната, где ванная, и оставил все как есть. Их взаимодействие было сведено к минимуму. Тем не менее, Сокджин кивает. "Старшеклассники имеют дурную репутацию, но...они все равно худшие." Юнги ухмыльнулся ему и вернулся к своему компьютеру, за которым обычно сидел, сгорбившись. По крайней мере, он был таким каждый раз, когда Сокджин видел его. Он кивнул головой в сторону кухни. "Ликер в шкафчике над холодильником. Угощайтесь в любое время." "Спасибо," сказал Сокджин, взявшись за бутылку. Затем он повернулся. "Не хочешь присоединиться ко мне?" "Спасибо за это," говорит Чонгук, усаживаясь на дополнительный стул, который он поставил рядом с Сокджином, который был за его столом. "За то, что нашли время, я ценю это." "У меня не было особого выбора," Сокджин отодвигает свой стул немного подальше. "Твой тренер считай что напал на меня на стоянке?" Чонгук хмурит брови. "Он сделал это?" "Я преувеличивал." "Ой. Конечно, мне очень жаль." Вот так, после того, как прозвенел последний звонок, солнце начало становиться светло-оранжевым и просачиваться через класс, под лучами солнца Чонгук выглядит по-другому. Более серьезным. Сокджин делает глубокий вдох. "Кажется, он очень заботится о тебе. Это хорошо, когда есть наставник." "Так и есть." "Я был удивлен, что он на самом деле хотел, чтобы я занимался с тобой после школы. Разве это не помешает тренировкам?" "Так и было бы, но он перенес время назад. Он смог выбить всего тридцать минут, но этого времени вполне достаточно. Как вы и сказали, ему совсем не все равно, он заботиться обо мне. Но, может быть, не обо мне как о человеке, а просто о том, кто может сделать ему репутацию хорошего тренера." "Не думай об этом так." "Почему? Это правда. Это нормально. Взаимовыгодные отношения, понимаете?" Сокджин не заметил, как Чонгук придвинулся ближе, пока их плечи не могли легко соприкосаться друг с другом. Если Сокджин еще немного раздвинет ноги, их колени могут соприкоснуться. Он делает еще один вдох и смотрит на часы на стене в задней части класса. "Тогда нам следует начать. Тридцать минут - это не так уж много времени." Когда его взгляд возвращается к Чонгуку, тот оказывается ближе, чем был раньше. Если бы Сокджин наклонился всего на несколько дюймов... "Я не знаю," тихо говорит Чонгук. "Я могу многое сделать за тридцать минут." Сердце Сокджина подскакивает к горлу, и он проглатывает его обратно, увеличивая расстояние между ними. "С чем именно, по-твоему, у тебя больше всего проблем?" "Я не знаю, все." "Я не могу охватить все за тридцать минут?" "Что вы можете сделать за тридцать минут? Должно же быть что-то, чем мы можем заняться." Сокджин бросает на него многозначительный взгляд, а после успокаивается. Поскольку еще только начало семестра, они решают, что нужно начать все сначала, с половины первого урока, посвященного методам исследования. На первый взгляд кажется, что дела идут гладко. Чонгук по правилам использует время наедине, чтобы обновить свои ранее сделанные заметки, а Сокджин дает ему ответы на его многочисленные вопросы. Является ли односторонний слепой метод неэтичным? Существуют разные точки зрения, но это общепринято. Достаточно ли хорошо работает случайный отбор в экспериментах или лучше знать предысторию ваших испытуемых и выбирать из них? И да, и нет. Но Сокджин борется изо всех сил. Сегодня на Чонгуке футболка с короткими рукавами, и каждый раз, когда он немного крепче сжимает карандаш или сгибает руку, чтобы вытянуть ее, из-за того, что слишком много пишет, его бицепсы оказываются в центре внимания Сокджина. Он уже подумывает сказать Чонгуку, что ему лучше перейти на другую сторону стола, чтобы между ними был кусок металла приличного размера. Но Чонгук не дурак, и он поймет. Сокджин спросит, и он поймет, что добивается своего. Сокджин не может допустить, чтобы он знал то, что Сокджин сам только недавно смог принять. Но он замечает. Насколько толстые бедра Чонгука в этих джинсах. Джинсы с подворотами сочетаются с чистой парой Тимберлендов. Толстые бедра, сильные руки и челюсть, которую он сжимает каждый раз, когда его игривые намеки, разбивались, как о каменную стену. Сокджин еще раз пристально смотрит на свои руки и, к своему собственному смущению, задается вопросом, как долго Чонгук сможет удержаться с ним. Так много. Он так много мог бы сделать с мистером Кимом. С его ртом, с его ногами, особенно с его задницей. Так много вещей, которые он может сделать, и Чонгук думает обо всех них, когда мистер Ким отвечает на его вопрос о случайном отборе. Его рот изгибается, чтобы произнести все эти разные слова, но они остаются неуслышанными, потому что все, о чем может думать Чонгук это губы его учителя, обхватившие его член. Ему даже не нужно задаваться вопросом, может ли мужчина перед ним глубоко заглотить, потому что раньше он уже видел, как он обедал, иногда завтракал рано утром, когда только придет в школу. Ему даже не пришлось бы держать за затылок. Ему даже не пришлось бы говорить ему, чтобы он брал больше и глубже. Мистер Ким кажется тем человеком, который просто инстинктивно сделал бы это. Чонгук мог откинуться на спинку кровати, подложив руки под голову, пока его обслуживали совершенно без жалоб. Его член достиг бы задней части горла мистера Кима, и другой бы даже не давился. Он бы впился ногтями в бедра Чонгука, покачивая головой, а затем, когда все было сказано и сделано, он бы проглотил все, что даст Чонгук. Чонгук отрывается от своих заметок и снова смотрит на своего учителя, который теперь склонился над своим собственным учебным пособием. Когда он уверен, что его не поймают, он опускает глаза на его колени и пытается оценить. Если бы он судил исключительно по тому, что он может видеть, то сказал бы, что мистер Ким - человек с большей длинной, чем обхватом. Чонгук, вероятно, будет изо всех сил пытаться запихнуть его всего в рот, но он попытается. О, он бы определенно попытался. Его зовут по имени. Его поймали подсматривании. Он ерзает и замирает, замирает, потому что могло быть и хуже. Мистер Ким мог бы посмотреть на его колени и, вероятно, увидел бы объемы его возбуждения. Дерьмо. "Чонгук, у тебя есть только тридцать минут в день. Ты не можешь терять время, мне нужно, чтобы ты слушал меня." "Я слушаю," говорит Чонгук. Он думает об учебном плане, и по какой-то причине в его голове остается только имя его учителя. “прости. Сокджин...Простите, Сокджин-хен. Могу я вас так называть?" Он не упускает из виду, как Сокджин тяжело сглатывает, прежде чем ответить фальшиво твердое: "Нет." Чонгук закрывает входную дверь с большей силой, чем необходимо, падая на нее и вздыхая, как он это обычно делает. Он слышит, как в гостиной работает телевизор, но не собирается туда идти . Из-за того, что его отец так много работает, это испортило его режим сна, и теперь он может спать только с включенным белым шумом, поэтому он, как правило, засыпает в гостиной. Не стоит его беспокоить. Чонгук уже знает, что его мать все еще на работе. Несмотря на то, что его родители проводят целый день на ногах, чтобы убедиться, что у него есть возможность заниматься спортом, самое меньшее, что он может сделать, - это позволить им как следует отдохнуть. Он запирает дверь и как можно тише пробегает в свою комнату. Он бросает свою сумку, как только входит, и начинает раздеваться. Он слишком устал, чтобы беспокоиться о домашней работе, учебе, ужине или даже о том, чтобы принять душ сегодня вечером. Он просто хочет спать. Он снимает нижнее белье, подбирает кучу одежды, бросает ее в корзину для грязного белья и падает обратно на кровать. В течение нескольких минут он действительно пытается заснуть. Он дышит медленно, с закрытыми глазами так долго, как только может, но потом начинает думать о школе. О всей работе, которую ему предстоит выполнить. О важности сохранения его хороших оценок. О необходимости быть хорошим учеником, хорошим спортсменом и лучшим сыном. О том, как все это начинается в коридоре. В классе. В частности, в одном классе. О Сокджине. Слишком молод, чтобы преподавать в какой-либо школе, не говоря уже о старшей школе. Слишком хорошенький. Он думает о губах Сокджина, спроецированных на экран IMAX в его голове. Хорошенький. Сокджин на коленях между ног Чонгука, Чонгук сидит на месте Сокджина, за его столом. Чонгуку не требуется много времени, чтобы пренебречь сном. Он переворачивается на спину, плюет на ладонь и опускает ее обратно под простыни. Он обхватывает основание. Рот Сокджина. Ладонь скользить вверх. На нем. Спускается вниз. Вбирая в себя его всего. Он сжимает. Кожа Сокджина под его пальцами. Давит большим пальцем на головку. Пробуя у себя на языке Сокджина. Быстрее. Сокджин Сокджин Сокджин. Когда он все, вытеревшись рубашкой, которая была на полу, он лежит там истощенный и задается вопросом, так ли это обычно бывает. Он никогда не был влюблен ни в одного из своих учителей, он не знает, как это работает. Он что, с ума сошел из-за желания быть с кем-то старше его? Должно быть, он хочет испортить свои возможности попасть в колледж, связавшись с учителем. Но они не связаны. Но, черт возьми, он хочет. Он хочет быть с ним связанным, и он хочет, чтобы его трогали, и он так сильно хочет Сокджина. Чонгук никогда никого так сильно не хотел. В темноте безопасно признаться, что он хочет его. На тренировкев, субботу утром, тренер отводит его в сторону. Чонгук планировал пойти с друзьями сегодня на вечеринку, в качестве стимула работать усерднее, а также в первую очередь в качестве награды за то, что он так усердно работал. Он не хочет отнимать этого у себя? "Мне стоит волноваться?" Тренер Ву скрещивает руки на груди и натягивает кепку на глаза. "Я должен спросить тебя об этом." Чонгук скрывает свою озабоченность и выпрямляется во весь рост. Он знает, что лучше ничего не говорить, не делать поспешных выводов. Если тренер Ву что-то заподозрит, это не пойдет ему на пользу, а молчать легче, чем прикидываться дурачком. "Мне нужно, чтобы ты вела себя хорошо во время занятий." "...Что?" "Мистер Ким говорит, что ему трудно заставить тебя сосредоточиться. Ты знаешь, мне нужно, чтобы ты был сосредоточен, ты пришел ко мне с этой проблемой, мне пришлось умолять его хотя бы попробовать. Что происходит?" Чонгук пожимает плечами. Он избегает взгляда тренера. "Ничего." "Ты уверен?" «Да. Да, я в порядке." "...Сосредоточься, хорошо? Он изо всех сил старается помочь тебе. Ты же знаешь, что мы все в жопе, если тебе придется покинуть команду из-за психологии и всего такого." Чонгук ухмыляется. "Прикладная психология." "Да, да, умник. Если мистер Ким тебя выгонит, я ничего не смогу сделать. Веди себя хорошо." В понедельник, после занятий, Чонгук стоит перед столом Сокджина, прислонившись к нему. В тот первый день он заметил, что Сокджину не очень нравилось, когда он так делал. И, может быть, это действительно дерьмово с его стороны, возможно, незрело, но он изо всех сил старается повторить это. Есть что-то очаровательное в морщинке на лбу Сокджина. "Мне жаль." Сокджин смотрит скептически. "Ты часто это говоришь." "Ты делаешь меня очень жалким человеком." "Может быть, это то, кем ты являешься ." "Может быть. Может быть, именно поэтому мне так нужна помощь." Сокджин смотрит на него. "Неожиданно." "Что это значит?" "Ты действительно хорошо учился в моем классе, пока не перестал. Если бы я не знал тебя лучше, то сказал бы, что ты пытаешься добиться моего увольнения." Это будет облегчением. "Мне бы это совсем не понравилось...Послушайте, мистер Ким, мне это нужно. Мне жаль, если я веду себя по-детски, но мне семнадцать, что ты хочешь, чтобы я сделал?" "Тебе семнадцать," говорит Сокджин. Демонстративно. Он кивает, как обычно. "Семнадцать. Просто подумай об этом." "Это просто число, не так ли?" "Это не так." Чонгук стискивает челюсти и отводит взгляд. Это неправильная реакция, но он не знает, почему в первую очередь именно это его так сильно беспокоит. Он уходит. "Мне это нужно, хорошо? Так что, пожалуйста, сделайте мне поблажку. С этого момента я буду вести себя наилучшим образом." "Я бы хотел посмотреть, что вы понимаете под хорошим поведением," отвечает Сокджин, и похоже, ему это совсем не нравиться. Судя по всему, представление Чонгука о хорошем поведении на самом деле хорошее. Он стал пай-мальчиком. Кокетливые слова без намеков или подтекста исчезли. Он слушает, когда Сокджин говорит. Задает больше вопросов, но слушает. "Вот это, ах," Чонгук дергает себя за ухо. "Это то, что я прочитал в одной из книг моего отца по социологии...что-то вроде предрасположенности." "А-ага." "Мне было интересно, считаете ли вы это неоспоримым фактом? Как вы думаете, человек, который должен что-то сделать, делает это без возможности на свободу воли? Или, например...Я не знаю, что я пытаюсь сказать." Сокджин улыбается в ответ. "Твой папа профессор?" “Хм? Нет, это не так. Вообще-то он, гм, уборщик." "Ах. Я спрашиваю, потому что социология--" "Он изучал это в колледже. Или...он был. Собирался. Он был на занятиях всего неделю, прежде чем его отчислили из-за проблем с деньгами так что...это для него важно, чтобы я учился." "Ты хочешь пойти?" "Что, в колледж?" Сокджин кивает, возвращаясь к бланку, который он проверял. Они начали проводить мини-викторины, и до сих пор Чонгук не пропустил ни одного ответа. Если бы Сокджин был умным, он бы спросил его за это. "Я думаю, да. Я имею в виду...колледж - это когда начинается жизнь, верно? Якобы." "Дело не в том, когда начинается жизнь, а в том, когда ты узнаешь определение свободы. Ты хочешь пойти?" "Иногда, да. Иногда, нет. Я думаю, что по большей части я просто хочу покончить со старшей школой." "Тебе здесь не нравится?" "Да. В этом-то и проблема," Чонгук пожимает плечами. "Тут нет ничего, что можно было бы любить. Я хочу что-то любить." "Замечательно," Сокджин возвращает тест и смотрит Чонгуку в глаза. "Я верю в свободу воли. Поэтому, даже если вы чувствуете, что обязаны что-то сделать, это никоим образом не означает, что вы должны это делать." Точка зрения дана, думает Сокджин. Ему просто нужно, чтобы Чонгук принял это. Когда он забирает тест обратно, Сокджин отворачивается, пытаясь достать что-то из своего дипломата, только чтобы зашипеть от острой боли, пронзающей его шею. Он протягивает руку, чтобы схватить ее, и проглатывает стон. "Что случилось?" "Ничего," Сокджин вздыхает. "Я ушибся некоторое время назад, моя шея так и не зажила должным образом." Чонгук, к своему удивлению, быстро проследил за его озабоченным выражением лица и с улыбкой встал. "Я могу помочь." "Прости?" "Моя мама все время перерабатывает," объясняет Чонгук, занимая место за стулом Сокджина. Сокджин вздрагивает и стонет громче, чем намеревался, когда Чонгук начинает массировать ему затылок. Он точно замечает, как Чонгук замирает у него за спиной, прежде чем продолжить. "Иногда я делаю это для нее." В перерывах между стонами Сокджин сопротивляется. Он подается вперед. "Нет...остановись. Чонгук, остановись." "Просто дай мне секунду, я обещаю, что это будет--" "Остановись!" Голос Сокджина удивляет и его самого. Он пронзительный и гремит по классу. Он был бы шокирован этим, если бы не его собственная настойчивость. Чонгук выходит из-за его спины, и Сокджин встает на ноги, чтобы выровнять игровое поле. "Ты должен прекратить это." "Прекратить что?" Сокджин вздыхает. Отчаяние. "Ты знаешь что." Чонгук смотрит на него. Так, как только он один умеет. Он хватает свой рюкзак и выбегает из класса, по пути хлопнув за собой дверью. Несколько дней спустя на стол Сокджина падает коробка. Тихий звук, и Сокджин поднимает глаза. Чонгук идет к своему столу, даже не оглядываясь на него. Когда Сокджин смотрит на стол, на коробку бинтов. Охлаждающие бинты. Он снова смотрит на Чонгука, который, не удостоив его взглядом, отвечает на незаданный вопрос. "Я использую их, когда мои растяжения заживают. Это должно помочь." Сокджин удивленно поднимает брови и берет коробку в руки. "Спасибо." Чонгук пожимает плечами. "Было бы лучше, если бы я помог тебе, это была хорошая секунда." Даже другие ученики отмечают, что напряжение между ними в тот день в классе было сильным, но они неправильно истолковывают это из-за того, что сделал Чонгук. Поддразнивая его, что он, без сомнения, скоро получит наказание, если будет продолжать в том же духе. Это происходит в пятницу. Чонгук приходит в класс, как обычно, рано и садится за свой стол. Он молча смотрит на свой телефон. Некоторое время между ними царила тишина. Пара дней в старшей школе, как правило, кажутся столетием. Сокджин собирается открыть рот, чтобы что-то сказать, наверно, поприветствовать его, спросить, есть ли у него какие-нибудь планы на эти выходные. Что-то нормальное и ненавязчивое. Но потом в его класс заходит ученик не из его класса. Она коротко улыбается ему, прежде чем направиться к столу Чонгука, кладет кекс поверх его учебника и начинает петь ему. "С днем рождения тебя. С днем рождения тебя. С днем рождения, дорогой дурачек, с днем рождения тебя". Чонгук ухмыляется и смотрит на нее со знакомым огоньком в глазах. Что-то нагревается в животе Сокджина, прямо в глубине. Он отказывается называть это ревностью. Когда девочка заканчивает петь, она ерошит волосы Чонгуку и выходит из класса с еще одной доброй улыбкой. Еще больше учеников приходят после нее, у некоторых из них есть подарки. Один студент дает Чонгуку коробку конфет, другой вручает ему плюшевого медведя, а третий кладет открытку на его стол, пока никто не видит. Сокджин ничего не говорит ему на протяжении всего урока, но он действительно поздравляет его с днем рождения. И он благодарен, что остальная часть класса слишком занята аплодисментами, чтобы увидеть, что Сокджин даже не смотрит в его сторону. Он продолжает занятия с несколькими практическими проектами. Это простой день. Когда звонит звонок, Чонгук шаркает к его столу, засунув руки в карманы. "Сегодня я не могу остаться после уроков," говорит Сокджин. "У меня назначена встреча." "Я помню," кивает Чонгук. "Просто...это много проектов, я подумал, что тебе понадобится помощь". Сокджин не должен. Ему действительно не следовало этого делать. Но он ловит себя на том, что кивает, и вскоре они вдвоем идут к машине Сокджина, руки Чонгука полны большинства проектов ручной работы. Его руки напряглись. Действительно, приятное зрелище. Между ними прохладный, но густой воздух. В конце концов Сокджин решает, что слушать шуршание их ботинок по бетону - это уже слишком. "Итак, с днем рождения". "Спасибо," сглатывает Чонгук. "Мне восемнадцать". Сокджин знает, что ему нужен ответ на это. Сокджин не дает ему ни одного. "Кто была та девушка, которая пела тебе раньше? Она очаровательна." "Это Лиза". "Она тебе нравится?" Что-то бьет по лицу Чонгука. Это выглядит странно идентично восторгу. "Ты, кажется, ревнуешь, хен". "Я же говорил тебе..." "Нет, мистер Ким. Мы выросли вместе, она практически моя сестра". Они подходят к его машине, и Сокджин открывает заднюю дверь. Чонгук загружает все проекты внутрь, а потом они просто стоят там. Ничто не удерживало Чонгука. Ничто не могло заставить Сокджина заинтересоваться им. Но вот они здесь. "Я собираюсь идти," говорит Сокджин через некоторое время. Тогда Чонгук прислоняется к машине. Скрестив ноги и руки. Он обжигает Сокджина своим взглядом. "Я думал, ты почувствуешь некоторое облегчение". "Облегчение от чего?" "Мне уже восемнадцать." "И с чего бы мне испытывать облегчение?" "...ты знаешь почему." С этими словами Чонгук слезает с машины и идет обратно в школу, сгорбившись и засунув руки в карманы.