Когда поёт лира. Акт второй: Фарс о бессмертном алхимике

       После слов Хитклифа в столовой на некоторое время повисла тишина. Наконец, Лев, не сводя испуганного взгляда с ружья в руках дворецкого, дрожащим голосом начал:       — Х-Хитклиф-сан, ч-что вы...       — Что всё это значит, Хитклиф-сан? — в итоге спросил вместо него Лаэрт. Тон его был довольно резок, что очень странно контрастировало с движениями — ибо каким-то образом Лаэрт успел стремительно, но невероятно плавно подняться со стула и выступить вперёд, закрывая собой Клару. Впрочем, он явно порывался заслонить и Льва, но тот остановил его, слегка вытянув руку и как бы блокируя путь.        А пока Лев, Лаэрт и Клара напряжённо смотрели на Хитклифа, тот невозмутимо прикрыл глаза и объяснил:       — Дело в том, Лаэрт-сама, что около часа назад Мияко-сама попросила меня ненадолго оставить её одну и заглянуть к ней ровно через час. Однако, когда я явился в назначенное время, Мияко-сама не отозвалась на условленный стук и не открыла. Убедившись, что я не ошибся с часом встречи, я на всякий случай подождал — а затем отпер дверь комнаты запасным ключом. И, насколько мне дал понять осмотр, Мияко-сама не было ни в комнате, ни в ванной, ни в кабинете. Вот я и решил порасспрашивать, не видел ли кто Мияко-сама, — с улыбкой заключил он и слегка поклонился.        Лаэрт проследил, как покачнулось при этом движении дуло ружья, и нахмурился.       — Вот только ваши "расспросы" с ружьём в руках скорее напоминают угрозы, — холодно заметил он.        Хитклиф невинно усмехнулся.       — Прекрасно понимаю, Лаэрт-сама. Однако, к сожалению, лишь с ружьём я выгляжу достаточно убедительно. К тому же, — он опасно прищурился, — всегда есть шанс случайно встретить виновника исчезновения моей госпожи — а с оружием я буду готов к последствиям.        С этими словами он демонстративно перехватил ружьё. Рот Лаэрта изломился в нервной ухмылке.       — И вы думаете, что кто-то из нас действительно может быть причастен к исчезновению мамы? — поинтересовался он, явно всё ещё не в состоянии поверить, что всё это происходит на самом деле.        Хитклиф вновь прикрыл глаза и помолчал. Он словно прикидывал, как бы лучше сформулировать свой ответ, чтобы никого не обидеть, — что в сочетании с всё тем же ружьём выглядело крайне нелепо. Однако когда он наконец-то открыл рот, собираясь что-то сказать...       — Я... на самом деле, я видел её как раз около часа назад. В библиотеке.        Слова Льва мигом привлекли всеобщее внимание к нему. И пока остальные смотрели на него — кто с изумлением, кто с подозрением, кто с чем-то средним между этими эмоциями, — сам он отвёл глаза, точно бы стыдясь этого внимания. Впрочем, Кларе почудилось, что в этом стыде было нечто большее, чем его обычная нелюбовь быть на виду; точно бы Лев выглядел... виноватым? Клара нахмурилась от таких мыслей. "Но за что ему себя винить?.." — задалась вопросом она, вновь переводя взгляд на Хитклифа.        А тот после слов Льва заметно впал в задумчивость. Он не сводил с них ни взгляда, ни дула ружья — однако на его лице ясно читался мыслительный процесс, точно он прикидывал, насколько этим "показаниям" можно доверять.        Наконец, Хитклиф пришёл к какому-то решению и с расслабленной усмешкой опустил ружьё.       — Что ж, раз так говорите вы, Лев-сама, думаю, я могу вашим словам довериться, — с достоинством произнёс он — а затем почтительно улыбнулся и поинтересовался: — Может, вы ещё и подскажете, куда направилась Мияко-сама после вашей встречи?        Лев опустил глаза в пол и слегка поёжился: кажется, он слишком хорошо ощущал на себе острые, внимательные взгляды брата и сестры. Впрочем, в его голосе не было и нотки сомнения, когда он ответил:       — К себе в кабинет.        Клара едва заметно вздрогнула. "Это же явно тогда, когда я снимала дневник! — подумала она и одарила старшего брата каким-то новым, понимающим взглядом. — Получается, она вспомнила дядю Кенджи потому, что перед этим встретилась со Львом?.."        А пока в голове Клары выстраивалась картина происходящего, Хитклиф ещё раз окинул Льва взглядом с головы до ног — а затем прикрыл глаза и понимающе произнёс:       — Что ж, раз так, новой информации у меня, к сожалению, не появилось. Разве что я узнал, что Мияко-сама всё-таки возвращалась к себе в кабинет. И, если Лаэрту-сама и Кларе-сама нечего добавить, — он по очереди взглянул на обоих, и те мотнули головами, — думаю, мне следует вернуться к поискам. Так что, если не возражаете...        С этими словами Хитклиф развернулся к выходу, вновь приводя ружьё в состояние готовности. Видя, что опасность миновала, Клара было выдохнула... но вдруг со стороны Лаэрта послышалась невесёлая усмешка, за которой последовал ехидный вопрос:       — Значит, Льву вы можете поверить так просто на слово?        Лев и Клара вздрогнули и испуганно повернулись к брату: вопреки его тону, на его хмуром лице не было и тени веселья, пока он холодно смотрел прямо на Хитклифа. Тот также обернулся и некоторое время невозмутимо глядел на него в ответ. Наконец, Хитклиф усмехнулся и уверенно объявил:       — Понимаете ли, Лаэрт-сама, Лев-сама — единственный человек в этой комнате, который точно не способен на убийство, и тем более на убийство Мияко-сама.        Его слова... вызвали смешанную реакцию. Клара и Лев от подобного ответа смутились, в то время как Лаэрт... С лица Лаэрта на пару секунд пропало всякое выражение — и вдруг его глаза потемнели, а руки сжались в кулаки, в то время как с его губ сорвалось тихое, но полное ледяной ярости:       — Немедленно извинись.        Клара и Лев растерянно повернулись к брату. Хитклиф же, ничуть не смущённый, слегка наклонил голову вбок и уточнил:       — Что именно вы имеете в виду, Лаэрт-сама?        Его спокойный, ровный тон и его искреннее непонимание, казалось, окончательно взбесили Лаэрта. В тёмно-карих глазах вспыхнула злоба, ещё ярче горящая на фоне синяка, а зубы громко скрипнули. Подавшись вперёд, Лаэрт с ненавистью крикнул:       — Я сказал тебе, старый козёл, чтобы ты немедленно извинился, что даже думать посмел подозревать в таком Клару!        От подобного ответа Клара пошатнулась, и вся краска сошла с её лица. "Лаэрт только что что?.." — только и пронеслось в её голове. А вот Лев среагировал более подходяще: видя, что Лаэрт вот-вот набросится на старого дворецкого, он выступил перед братом и, преградив ему дорогу, испуганно спросил:       — Л-Л-Лаэрт, ты с-совсем с ума сошёл — что-то требовать от вооружённого человека?!       — Тем более! — подхватила Клара, вдохновлённая его примером обхватывая руку Лаэрта. — Если бы меня спросили, кто в этой комнате мог бы убить маму, я бы в первую очередь подумала именно на себя!        Как ни странно, именно эти слова возымели на Лаэрта эффект: вся его ярость мигом испарилась, и он с изумлением повернулся к Кларе. Впрочем, она сразу же пожалела о том, что сказала, когда такие же шокированные взгляды ей подарили Лев и даже в какой-то степени Хитклиф. "Чёрт, зря я сейчас вспомнила, как в кабинете села на её "трон"..." — подумала она, мигом покраснев.        К счастью, Хитклиф достаточно быстро пришёл в себя, замяв её странный комментарий усмешкой в усы и невинным:       — Вот видите, Лаэрт-сама: Клара-сама вовсе не оскорблена. А теперь, если вам от меня ничего не нужно, прошу меня извинить...        И, снова развернувшись, наконец-то оставил троих детей Мизунохары Мияко одних.        Некоторое время после его ухода в столовой висела неуютная тишина. Все трое оставались на прежних местах, разве что Клара практически сразу отпустила руку Лаэрта, — и все трое как будто не знали, что друг другу говорить и как им вообще реагировать на произошедшее. "Так, получается, Лев видел маму перед тем, как её слышала я, — рассуждала Клара, — а теперь Хитклиф маму не может найти... Значит, — она бросила быстрый взгляд на по-прежнему красную щёку Льва, — это его так мама... Необычно. Насколько я знаю, она предпочитает не распускать руки. Интересно, чем же именно он всё-таки её так сильно разозлил..."        Впрочем, конечно, смутные догадки относительно случившегося между братом и матерью у Клары были — особенно учитывая слова, сказанные Мияко в кабинете.        Однако ничего из своих мыслей Клара не озвучила. Ведь тогда бы ей пришлось рассказать про свою вылазку, про её причины... а это в данный момент ей казалось ещё более неосторожным, чем, собственно, сама вылазка.        Но ей и без того было что сказать. Вот почему она, игнорируя подозрительные взгляды Лаэрта и неловкие — Льва, уже открыла рот...       — Кстати, если подумать, разве у мамы не ярко-красная помада?        ...и была опережена очень странным замечанием Лаэрта.        Клара подняла на брата растерянный, полный искреннего недоумения взгляд — и обнаружила, что взгляд Лаэрта безраздельно прикован к Льву. Да, Лаэрт сейчас смотрел только на Льва. Небрежная поза под стать тону, равнодушное выражение лица — и при этом внимательная, опасная неподвижность зрачков. Клара едва не поёжилась, глядя на такого Лаэрта со стороны, — а уж Лев, на которого такое внимание было направлено, и вовсе стоял бледный, широко распахнутыми глазами смотря на Лаэрта в ответ.        Но уже в следующий миг он отвернулся и спешно прикрыл нижнюю половину лица ладонью, точно собирался кашлять... или же хотел скрыть рот и покрывшиеся красными пятнами щёки.        Кларе от подобного зрелища стало неуютно. Почему-то в памяти всплыл момент ещё из прошлого мира (как же давно это было...), когда Лаэрт перед тем, как навсегда исчезнуть в вечернем тумане, угрожал Льву. Неужели и теперь он?..        Клара мотнула головой, отгоняя неприятные мысли, — а затем решила отогнать и общую тяжёлую атмосферу, повисшую в столовой после вопроса Лаэрта. Убирая руки за спину, она отвела взгляд в сторону и как бы невзначай заметила:       — А ещё, если подумать, выделенным словом третьего терцета на гобелене было "vanish". Так что, полагаю... тебя можно поздравить с повышением, братец Лаэрт?        Слова Клары прозвучали ещё более неуместно, чем вопрос Лаэрта. Оба брата вздрогнули и быстро повернулись к ней. При этом Лаэрт мигом растерял всю свою угрожающую ауру, и на её месте осталось лишь искреннее недоумение.       — ...Повышением чего? — непонимающе спросил он.        Клара закатила глаза.       — Ну, явно не зарплаты! — ответила она — и тут же пожала плечами. — Хотя, пожалуй, с твоим новым общественным положением и зарплаты тоже. В конце концов, при всех многочисленных минусах уж финансово быть главой семьи Мизунохара вполне выгодно...        Лаэрт выслушал её, вскинув бровь на здоровой половине лица. А в следующий миг он с тяжёлым вздохом положил ладонь на лоб и беззлобно, но со страдальческим видом проворчал:       — Нашла с чем поздравлять...        Клара слабо улыбнулась: его реакция показала, что он окончательно успокоился. А Лаэрт с новым вздохом опустил руки и уже на нормальной громкости серьёзно продолжал:       — В любом случае, ты права: это исчезновение слишком хорошо ложится в нашу схему убийств людей, которые тут со вчерашнего дня происходят. Думаю, нам стоит проверить, кого ещё кроме мамы задело на этот раз, — а то горький опыт показывает, что ударяло всегда по троим. И, — он по очереди серьёзно взглянул на Льва и Клару, — на этот раз нам явно нужно держаться вместе...        На последних словах Клара, слушавшая всю его речь с нейтральной понимающей улыбкой, побледнела, и всего на секунду её лицо перекосилось: она вдруг резко вспомнила, что в её кармане лежит до сих пор не тронутый зарядкой телефон, полный бесценных сведений. И если она будет тратить время на бессмысленные поиски (а в их бессмысленности она была уверена так же твёрдо, как в том, что сейчас стоит тут рядом со своими братьями), кто знает, когда она доберётся до них... и доберётся ли в принципе... по крайней мере в этом мире... если у неё, конечно, в принципе будет шанс на другой мир... "Но если я хоть одним глазком не взгляну на них — какой смысл в том, что я сейчас чуть не умерла, пытаясь их добыть?!" — в ужасе подумала Клара, чувствуя, как на спине выступает пот.        Именно поэтому она, дважды не думая, выпалила:       — Братец Лаэрт, я хочу переждать в своей комнате.        В этот момент от лица Льва, который выслушал младшего брата с выражением безграничного доверия к каждому его слову, вновь отлила вся краска, и он в шоке посмотрел на Клару. Лаэрт же вздрогнул... и, простояв неподвижно пару секунд, медленно, как-то деревянно развернул корпус к Кларе. На его лице была натянутая приторная улыбка, когда он елейным тоном переспросил:       — Не могла бы ты повторить, что ты только что сказала, Клара-тян?        Клара сглотнула: то, что он обратился к ней сейчас на "-тян", было явно дурным знаком. И всё-таки она слишком хорошо понимала, что от её твёрдости сейчас могут зависеть жизни людей, стоящих перед ней (и одним взглядом либо требующих, либо умоляющих отступиться), так что она прикрыла глаза и без тени сомнения повторила:       — Я сказала, что хочу не ходить по всему дому и искать тех, кого мы скорее всего уже не увидим, а переждать в своей комнате. У меня, — она приподняла веки и отвела взгляд, — есть кое-какие срочные дела, которые действительно не могут подождать.        Лаэрт выслушал её всё с той же застывшей мёртвой улыбкой. Несколько секунд он не двигался — а затем склонил голову набок и, шумно втянув воздух ноздрями, ещё более приторно уточнил:       — Правильно ли я тебя понял, Клара-тян: пока где-то поблизости бродит маньяк и умирают люди, ты хочешь остаться одна в своей комнате — в комнате на втором этаже восточного крыла, где по соседству из одной комнаты пропали в разное время две двенадцатилетние девочки и совершилось нападение на молодую женщину, где в другой комнате устроили погром, похитив оттуда крепкого молодого мужчину, и где, наконец, из третьей комнаты исчезла женщина, которую охранял вооружённый дворецкий? Правильно я тебя понял, Клара? — ещё раз спросил он, и в его голосе зазвенели угрожающие нотки.        Клара прикрыла глаза.       — Ну, вообще-то на Элизабет-сан напали в ванной, а не в комнате, а братец Сид вроде как ушёл сам, да и Хитклиф-сан тогда на целый час отходил от мамы... — начала было она — но Лаэрт перебил её, рявкнув:       — Да плевать я хотел на мелочи! Не в этом вообще суть!        Клара поморщилась и одарила его укоризненным взглядом. Не было похоже, что этим она хоть сколько-нибудь смогла пристыдить его за крик, так что она с тяжёлым вздохом продолжала:       — Ну, если уж ты так сопротивляешься, может, найдёшь мне в своих вещах павербанк...       — У нас нет времени на твои капризы, Клара! — вновь перебил её Лаэрт, взмахивая рукой так, что, несомненно, снёс бы Кларе голову, стой та хоть сантиметром ближе к нему.        Из-за просвистевшего прямо перед её лицом ветра Клара широко распахнула глаза — а затем с ответной злобой выдала:       — Нет, это у меня нет времени на твои капризы!        От неожиданности и негодования Лаэрт поперхнулся воздухом и резко выпрямился.        Тем временем Лев, который в течение их перепалки переводил встревоженный взгляд с одного на другую, наконец, отважился осторожно заметить:       — Вообще-то, Клара-тян, у Лаэрта объективные требования безопасности и здравого смысла... а вот почему ты так упираешься — вообще неясно, учитывая, что ты ничего толком не объясняешь...        За это он по какой-то причине удостоился возмущённого взгляда Лаэрта, так что тут же прикусил язык и, покраснев, опустил глаза в пол. Параллельно его левая рука непроизвольным жестом стала приглаживать волосы на затылке. Клара за эти пару коротких секунд также успела вспыхнуть — но к моменту, когда Лаэрт вновь повернулся к ней, уже снова пришла в себя и с неожиданной холодностью заявила:       — Я и не могу ничего сейчас объяснять. Но одно я знаю точно: если из-за твоего упрямства сейчас я позже найду твой труп, я, прежде чем оплакивать тебя, хорошенько его пну!

***

       В конечном итоге Клара добилась своего.        На стороне Лаэрта были здравый смысл, физическая сила (а он успел в какой-то момент пригрозить и ей) и встревоженный Лев; на стороне Клары — чёткая цель (пусть она её до самого конца им так и не раскрыла), упрямство и манипуляции — местами не очень красивые. И, пожалуй, именно сочетание последних двух факторов в итоге сломило Лаэрта. Впрочем, не полностью.        Несмотря на то, что времени у них было не так много (на это во многом напирала в своих манипуляциях Клара), Лаэрт всё-таки умудрился выдать ей весьма пространный список требований, пока вёл до её комнаты буквально за руку. Он просил её не открывать дверь никому, кроме него (и даже выдумал за пару секунд сигнальный стук, подозрительно напоминающий звучанием одну песню группы Scorpions), держаться строго в одной точке пространства не напротив проёма, а в случае, если кто-то будет настойчиво ломиться, дважды не думать и прыгать в окно — благо, рядом проходила труба, при помощи которой можно было бы выбраться, не сломав себе шею. В общем, Лаэрт постарался предусмотреть все возможные эксцессы и пути борьбы с ними и ушёл лишь тогда, когда Клара повторила ему весь список его требований и правильно назвала песню, которую он собирался настукивать. Впрочем, ушёл он явно не успокоенный.        В любом случае, Клара наконец-то осталась одна.        Едва дверь за Лаэртом закрылась, Клара тут же бросилась к своему чемодану и, выкинув часть вещей прямо на пол, выудила оттуда зарядное устройство с таким видом, точно откопала настоящий драгоценный камень в куче пустышек. К счастью, с электричеством в Лунной гавани проблем не было, так что Клара воткнула устройство в ближайшую розетку, без каких-либо трудностей поставила телефон заряжаться и устроилась на кровати — изучать снимки.        ...Учитывая экстремальные условия съёмки (Клару дрожь пробирала уже от одного воспоминания о вылазке в кабинет матери), Клара была морально готова к тому, что часть кадров будет настолько размытой, что она сломает об них все глаза. Однако за своей благородной целью она как-то подзабыла о другой, более серьёзной проблеме. И та не преминула напомнить о себе уже на второй фотографии.        Как минимум половина записей в дневнике была зашифрована.        Когда её взгляд после вполне себе безобидного введения на неплохом, хоть и слегка неуклюжем английском, споткнулся о странные закорючки, не похожие ни на латинский алфавит, ни на кану, ни вообще на хоть какую-либо из известных Кларе письменностей, она оторопела. Несколько секунд она тупо глядела в экран, точно надеясь, что флажки и змеи на сфотографированных страницах каким-то магическим образом трансформируются в что-нибудь более читабельное, — а затем с пустым лицом откинулась на подушки, накрыла глаза рукой и издала нервный смешок.        "Ну конечно, как я могла забыть! — с досадой подумала она, непроизвольно сжимая пальцы на телефоне, который держала в вытянутой руке. — Ведь, кажется, буквально все, кто видел дневник, упоминали, что он зашифрован! Мама... — Клара приподняла руку и скосила глаза на телефон. — Кажется, она говорила, что ей удалось что-то расшифровать? Ну, или она сама не говорила, но зная её... Наверняка где-то в кабинете есть её заметки. Но тогда, получается, вся эта вылазка была бесполезна, а я охотилась совершенно не за тем?.."        Клара сглотнула, и её охватила досада. В груди всё сжалось, а тело вдруг резко потяжелело: на неё наконец-то навалилась усталость, которую она с самого выхода из комнаты себе запрещала. Да и в голове стало как-то путано от всей этой мозговой активности... и от разочарования. "Возможно, зря я Лаэрта прогнала... лучше бы пошла с ним..." — с горечью подумала она.        "...Так, нет, рано раскисать, — спустя пару секунд жёстко сказала себе Клара, принимая вертикальное положение. Пальцы свободной руки скомкали покрывало. — То, что я получила оригинал, пожалуй, может дать мне даже больше, чем его расшифровка. В конце концов, как мама говорит, книги даже при самом качественном переводе на другой язык практически неизбежно что-то теряют из своей индивидуальности. А уж если тут замешаны шифры, всегда есть шанс, что расшифровщик что-то упустил, а его неверная трактовка может лишь сбить с правильного курса. К тому же... — она вновь покосилась на телефон: на успевшем заблокироваться экране перекрещивались на фоне голубого ярко-розовые цветы сакуры, которые Клара сфотографировала во время прогулки с подругами, — Котобуки-сан упоминала и разные схемы, и странные страницы, которые мама не комментировала".        Клара сделала глубокий вдох. За эти несколько минут она уже не раз успела вспомнить Юкари, и вспоминала она её с сжавшимся сердцем... и с благодарностью. В конце концов, Юкари в этот раз по-настоящему помогала ей, хотя вовсе не была обязана, и эта поддержка действительно грела душу. При всех стараниях её братьев, семья Мизунохара скорее научила Клару, что от других не стоит ждать безвозмездной помощи; Юкари же явно этого мнения не разделяла. Конечно, это было очевидно ещё по её книгам и интервью, но видеть подобное поведение вживую...       — Так, хватит, соберись! — сказала себе Клара и хлопнула ладонями по щекам, чтобы отвлечься от этих сантиментов. Да, времени на эмоции у неё не было — надо было выжать из снимков дневника всё, что только можно. И, вновь вздохнув, Клара взяла телефон в руки и плюхнулась набок — из другого положения дотягиваться до зарядки ей было неудобно.        Старательно задвигая в глубины сознания разочарование из-за невозможности прочитать зашифрованные части, Клара принялась внимательно изучать снимки. Даже пробегаясь глазами по шифру, довольно быстро она заметила, что символы в нём повторяются. "Думаю, тут он использовал один и тот же код", — заключила она, сделав мысленную пометку, что, пожалуй, при таких условиях "взломать" этот код наверняка возможно... если потратить на это достаточно времени. А этот ресурс, к сожалению, у Клары был в данный момент серьёзно ограничен.        Из того же, что было доступно непосвящённому человеку, Клара быстро выхватила все те детали, о которых уже не раз слышала от других. Например, уже на первых страницах она встретила упоминание "двоих идентичных": они мелькнули сразу же за зашифрованным куском, так сильно сбившим её боевой дух в первые секунды. "The two identical start the story", — говорилось там — и тут же било в лицо новым шифром. Клара хмыкнула. "Вот и смысл был так дразнить буквально одной нормально написанной фразой..." — недовольно подумала она.        Далее Коппелиус, кажется, стал немного гуманнее: протяжённость незашифрованных отрывков увеличилась. Впрочем, они не то чтобы сильно помогали: в основном это были какие-то высокопарные обращения к некому "you", насыщенности метафорами в которых позавидовали бы даже поэты-символисты... конечно, Клара не слишком-то хорошо их знала, но посредство стихов Лаэрта, на них отсылающих, давало некоторое понимание. "Il pleure dans mon coeur, чтоб его..." — подумала она, читая про очередные "the crying tree embracing your sorrows", "freedom of bird-like soul" и "hopeless, lasting flames of your love".        Далёкая от любви к избыточным литературным красивостям, Клара больше оценила картинки художественные, а не словесные — точнее, схемы, которыми дневник изобиловал ненамного меньше, чем зашифрованным текстом. Алхимические круги и символы ей мало что говорили — однако то, как они выглядели, было и правда занимательно. Особенно учитывая... "Да уж, Коппелиус рисовал не менее аккуратно, чем Лев!" — подумала она, с трудом подавляя восхищение.        Впрочем, конечно, она изучала дневник вовсе не ради эстетического удовольствия. Вот почему, отмечая красоту иллюстраций, Клара неизменно искала взглядом пояснения к ним. Нередко они доказывали, что изображение для неё бесполезно: многие круги предназначались для вполне конкретных целей, не имеющих с поиском подземной лаборатории и философским камнем ничего общего.        В какой-то момент Клара добралась до более интересных и актуальных вещей. Их сигнализировали появившиеся на очередной фотографии знакомые четыре терцета. "Вот оно!" — подумала Клара, невольно внимательнее вчитываясь в текст. Как она и подозревала, здесь были подчёркнуты всё те же слова с гобелена, пусть и не слишком ярко, так что на размытом снимке (этот оказался одним из неудачных) они были заметны не так хорошо. После же... после следовали следующие строки:        "The key to my heart is these lines. I cherish your soul and I protect our secret in them".        Клара невольно нахмурилась. "Интересно, что, похоже, секрет-то у них с "you" был общий..." — подумала она, перелистывая на следующее фото.        ...и тут же снова была вознаграждена за то, что не сдалась: среди очередной порции шифров вперемежку с пафосными метафорами её глаз зацепился за знакомое выражение "labyrinths of fate". "Ага, вот и "лабиринты судьбы", которые упоминала Котобуки-сан! — торжествующе подумала она, увеличивая изображение, и в волнении облизнула губы. — Так, если я правильно помню, кажется, Мери-сан спросила, не было ли тут ещё страниц..."        С такими мыслями Клара присмотрелась к последней фразе на правой странице, а затем — к первой на левой. Но, поскольку финальный абзац правой выглядел законченным (его финал гласил: "The challenge is here for you. If you are ready, enter the labyrinths of fate and follow the path to my lair".), а слева был очередной шифр, Клара искренне не поняла, с чего Мери взяла, что там вообще что-то должно было быть. Если только...        "Ну не могла же она так предположить из-за этого?" — с сомнением подумала она, двигая фото так, чтобы в центре оказался стык страниц. И в начале действительно ничего не выдавало существования неких исчезнувших листов... пока в одном месте Кларе не показалось, что из ровной линии стыка выбивается совсем-совсем маленький кусочек бумаги. Как будто бы остаток вырванного листа.        Клара тупо смотрела на этот выбивающийся клочок несколько секунд. Наконец, она моргнула и, немного сменив позицию (локоть начинал затекать), подумала: "Судя по маминой реакции (по крайней мере, со слов Котобуки-сан), эта вырванная страница — не её работа... да и, зная её отношение к книгам, она бы скорее вырвала клок волос у меня, чем страницу из древнего дневника!.. Хотя нет, рвать человеческие волосы она бы побрезговала".        Поправившись так, Клара всё-таки поёжилась. Невольно она задумалась, насколько жестоким было бы её наказание, если бы мать поймала её за чтением дневника... и выводы оказались неутешительными. Чтобы уйти от неуютных мыслей, Клара помотала головой и, вновь переключив внимание на фото, продолжила рассуждения.       "В любом случае, скорее всего, это сделал сам Коппелиус. Но зачем? И были ли вырванные страницы где-то в самом дневнике — или, может, он их как мусор выкинул? Но зачёркивать текст он не стеснялся, — Клара уменьшила масштаб снимка и бросила взгляд на перечёркнутые строки справа, — значит, к чистописанию не слишком стремился. Возможно, в вырывании страницы был какой-то смысл... А вообще хорошее же у Мери-сан зрение, если она эту штуку заметила, — внезапно подумала она — и, нахмурившись, продолжала: — и если она реально существует, а не какой-нибудь дефект съёмки".        С такими мыслями она на всякий случай проверила пару соседних фото на наличие чего-то подобного.        Подобного там не обнаружилось, зато иллюстрация на следующем развороте оказалась очень даже знакомой для Клары: расположение четырёх прямоугольников возле очередного набора символов сильно напоминало то, что Клара видела на двери в подземных тоннелях.        "Наконец-то что-то полезное!" — подумала она, невольно приподнимаясь на локте. Впрочем, из этой конкретной части она извлекла не так уж много; скорее, изображение просто заставило Клару быть внимательнее. Например, упоминание некоего "града спокойствия" лишний раз подтвердило правильность мыслей о важности кладбища, но не более; по всем признакам, сами ответы Коппелиус всё-таки предпочёл оставить в стихотворении... ну, как минимум, большинство из них.        Ещё через снимок Клара наткнулась на то, что привлекло внимание Юкари вчера за обедом, — страницу, исписанную буквами в случайном порядке. И Клара прекрасно поняла, почему именно они так смутили Юкари: если во время относительно беглого рассмотрения вчера это ещё можно было пропустить, то сейчас, при внимательном изучении, просто невозможно было не заметить, что буквально все зашифрованные записи были закодированы по одному и тому же принципу. Тут же... подобная резкая смена метода точно должна была что-то значить. "Может, попытаться помучить эту загадку? — подумала Клара, садясь в кровати. — Выглядит как что-то, для чего дополнительная беготня не нужна".        Идея ей очень даже понравилась: от неудобной позы у неё уже начинало затекать всё, что только можно, а глаза немного устали от напряжённого смотрения в экран и попыток расшифровать закорючки Коппелиуса — и речь вовсе не о закодированной части записей.        Отложив телефон, Клара свесила ноги с кровати и с удовольствием соскочила с неё. А уже в следующий миг она аккуратно, буквально по стеночке, прошла к шкафу, где стоял второй её чемодан. "Лаэрт же велел не ходить напротив двери..." — подумала она, косясь на выход из комнаты и прикидывая, мог бы попасть в неё кто-нибудь, стреляя из ружья через запертую дверь. Маловероятно: только если бы точно знал, в какой именно части комнаты она находится и под каким конкретно углом целиться.        Но вот цель достигнута, чемодан вытащен наружу и раскрыт, а блокнот и пенал, лежавшие внутри, добыты. Запасшись для дела, Клара вернулась к кровати тем же путём. Однако там она не села на саму постель, а опустилась на колени перед ней и положила блокнот перед собой на покрывало, будто на стол. "Лучше дам телефону подзарядиться..." — подумала она, косясь на мобильник и с удовлетворением отмечая, что плашка заряда заполнилась зелёным уже практически наполовину.        Итак, дело расшифровки было начато.        В первую очередь Клара решила переписать всё, что видела на той странице, ручкой в блокнот, чтобы можно было делать всякие пометки карандашом и не бояться потерять текст, стирая их. Сначала она просто прилежно писала все буквы подряд... пока не заметила кое-что в третьей строчке.        Несмотря на то, что там ещё оставалось место, по какой-то причине Коппелиус после одной буквы резко перешёл на следующую. Да и расположение, если приглядеться... он точно бы пытался писать буквы друг под другом. Ещё и тот факт, что в каждой строке их выходило по двенадцать... Осознав это, Клара подумала, что смысл может быть не столько в порядке, сколько именно в расположении, поэтому, чуть поколебавшись, перевернула лист своего блокнота и приступила к переписыванию заново.        В результате у неё вышел следующий "текст":       "aorbaertabhh        gtenjlpnciqn        xvtuwvuytves        hrshzcshqysh        dsetyophjrkj        iqsmimjkigdo"        Выглядело полнейшей абракадаброй. Однако смысл тут точно какой-то был — стоило лишь постараться его найти. Например... Клара вспомнила уже замеченное количество букв в строке — двенадцать. И, раз уж всё каким-то образом было связано с числом три, в качестве эксперимента Клара попыталась отмечать каждую третью букву. Вышло следующее: "reahelcntvtsscqheojjsmio". "Ну-у... — подумала она, наклоняя голову вбок, точно бы другой ракурс должен был как-то помочь ей понять смысл увиденного, — это, конечно, выглядит как неплохо сгенерированный пароль для какого-нибудь сайта... но определённо не как что-то осмысленное".        Придя к такому выводу, Клара выпрямилась и со вздохом запрокинула голову назад. "Ладно, эта идея не сработала, — подумала она, глядя в потолок, — но у меня наверняка найдутся и другие догадки! Например... — Клара вновь опустила глаза на лист. — Ну, кажется, некоторые буквы тут повторяются?"        И действительно, часть букв явно повторялась: та же "a" в первой строке встретилось аж три раза... "На двенадцать букв? — Клара нахмурилась. — Ну нет, это не может быть просто совпадением!"        Клара вновь взяла в руку карандаш и, прокрутив его между пальцев, провела линию, разделяющую написанное на три колонки по четыре буквы в каждой строке. И строк всего шесть... Таким образом, для неё стало очевидно следующее: эти три блока по виду напоминали расположение надгробий на кладбище — и расположение кнопок на панелях на двери в подземелье. Пару секунд она торжествовала от собственной сообразительности — а затем приуныла от мысли: "Как-то долго я до этого доходила..."        Впрочем, грустить у неё было не слишком много времени, так что очень скоро она вновь сосредоточилась на загадке. "Если это действительно недостающая часть кода к той двери, — размышляла она, выделяя все "a" в первой строке, — то логично попробовать связать это с текстом стихотворения. А у меня как раз был один неохваченный кусок, на котором я застопорилась... Слово "vanish"!"        С такими мыслями Клара принялась искать не просто совпадения — она стала искать совпадения с буквами, составляющими искомое слово. И спустя пару минут работы у неё вышла следующая схема:       "a _ _ _ a _ _ _ a _ h h        _ _ _ n _ _ _ n _ _ _ n        _ v _ _ _ v _ _ _ v _ s        h_ s h _ _ s h _ _ s h        _ _ _ _ _ _ _ h _ _ _ _        i _ s _ i _ _ _ i _ _ _"        На этот раз это больше походило на что-то осмысленное — и всё-таки что-то тут было не то. "Большинство букв из "vanish" повторяются только в одной строке, но "h" и "s" вылезают чаще... причём не на той же чёткой позиции с интервалом в три пустых места, как остальные. Что бы это могло значить?"        Сверля свои заметки взглядом, Клара в задумчивости скрестила руки на груди. "Интересно, почему именно эти две буквы? В них явно должно быть что-то исключительное... например... например... что они образуют один звук? — Клара в сомнении помычала — но тут её лицо резко прояснилось. — А ведь и правда: они образуют один звук! "Двое идентичных", о которых говорится в дневнике, да и Рюуби тоже было двое... Может, в таком случае надо считать их как нечто цельное, а не как две отдельные буквы? Так, по крайней мере, решается проблема их случайного расположения... и выходит, что в этом шифре просто трижды зарисована всё та же схема четыре на шесть!"        Клара торжествующе хлопнула в ладоши. Наконец-то она чувствовала, что на верном пути — и что получила долгожданный кусочек паззла, которого ей всё это время не хватало и на котором она стопорилась. Воодушевлённая, она зарисовала итоговый вариант схемы, убрав всё лишнее:       "a _ _ _        _ _ _ n        _ v _ _        _ _ s h        _ _ _ _        i _ _ _"        Несколько секунд Клара с торжествующей улыбкой смотрела на результат своих трудов — а затем поднялась на ноги (колени как раз уже начинали побаливать из-за неудобной позы...), держа блокнот в вытянутых руках и не сводя с него взгляда. Определённо, она была горда собой. "Теперь, — думала она, рассматривая схему с разных ракурсов, — осталось разобраться с последним терцетом. Кажется, там у нас были "firefly eyes" отмечены? И к ним подсказка наверняка есть в дневнике, — Клара бросила быстрый взгляд на успевший заблокироваться телефон, лежащий на кровати. — Тогда, пожалуй..."        В этот момент её поток мыслей резко прервал посторонний звук. Клара вздрогнула: звук по природе своей был не резкий, не пугающий и не предвещающий беды сам по себе, как какой-нибудь грохот выстрела, — однако по какой-то причине от него у Клары внутри всё сжалось и возникло знакомое неприятное тягучее ощущение... точно бы он срезонировал с её органами восприятия, отвечающими за дурные предчувствия.        Этим звуком было цоканье каблуков, слегка подавляемое коридорным ковром.        "На маму... не похоже, — подумала Клара, хмурясь и автоматически откладывая блокнот — точнее, закрывая его и зачем-то убирая под подушку вместе с телефоном, словно бы каким-то внутренним чувством ощущая, что пока эту информацию надо скрыть. — У неё походка другая, шаги размеренные, но при этом какие-то... более частые? В любом случае, другие. И, раз это не мама... — Клара сглотнула и развернулась, — это может быть только один человек здесь".        Стоя практически на другом конце комнаты, Клара одарила дверь задумчивым взглядом. Лаэрт строго-настрого наказал ей ни в коем случае не выходить, и в любой другой ситуации она, пожалуй, прислушалась бы к нему... но сейчас её по непонятной причине тянуло наружу. Точнее, причина была не так уж непонятна: ей уже давно хотелось побеседовать с этой особой наедине и прояснить кое-какие вопросы. Однако теперь, когда от сидения в комнате особенно сильно зависела её жизнь...        По телу Клары прошла волна холодка. Да, её тянуло выйти, и этот порыв очень напоминал знакомый ей голос интуиции... но в то же время был чем-то иным. В конце концов, интуиция всегда предупреждала её о беде — а здесь нечто предлагало курс действий без привязки к плохим событиям. Стоило ли верить этой новой, неизвестной и непроверенной силе?        Клара колебалась. Слушая, как удаляются шаги в коридоре, она медленно, глубоко вдохнула... затем бросила короткий взгляд на подушку, скрывающую её информационные "сокровища"... и, вновь повернувшись к двери, решительно двинулась на выход.        Им действительно пора было переговорить по душам.