немного задержутся

Когда это случилось, они с А-Лином были в гостиной. Малыш сидел на полу и, держа в руках пульт (у него начался этот полный протеста ко всем окружаюшим «я сам!» период. Яньли настойчиво просила А-Чэна не ограничивать племянника в желании проявить самостоятельность) и смотрел что-то невыносимо яркое и сверкающее по телевизору. Постоянные вспышки и буйство красок быстро утомили Цзян Чэна. Он даже мог бы задремать, если бы а) детские мультфильмы не были бы, к его большой бессонной беде, также ужасно громкими, б) не научился бы на собственном опыте, что Цзинь Лина нельзя оставлять наедине с самим собой, маркерами и любым спящим телом в замкнутом пространстве. Уже задремавший Цзян Чэн вздрогнул от неожиданности мелодии звонка. Взглянув на не отрывающего взгляда от говорящих на экране медведей (и чему это должно научить ребенка?) Цзинь Лина, Цзян Чэн посмотрел на дисплей телефона. Зачем павлину ему звонить? Он тут же мысленно прикусил себе язык. Они с Усянем пытались избавиться от привычки звать мужа сестры павлином. Цзысюань стал мужем их сестры пять лет назад, а отцом их племянника — три, и все-таки заслужил перестать зваться таким образом. Он принял звонок. — А-Чэн! Он тут же напрягся и сел ровно, прижав телефон к уху. Сердце забилось быстрее от звука голоса сестры. Испуганной сестры. — Яньли? Все в порядке? Что происходит? — заводясь от того, что ничем не может помочь, он повысил голос, — Цзысюань с тобой? Услышав его, Цзян Чэн мог бы немного успокоиться — бестолковый, но все-таки заботливый муж Яньли был с ней — но голос Цзысюаня, звонко пробивающийся сквозь шум на заднем плане, был громким и встревоженным. — А-Ли, он не берет трубку! — А-Чэн, — сестра явно пыталась успокоиться и взять себя в руки, но голос у неё все равно дрожал от сдерживаемых слез, — наш самолет падает. — С этими словами в груди всё замерло. — М-мы не можем дозвониться до. — она не смогла подавить всхлип, — до А-Сяня! Цзян Чэн, ты должен... Он услышал крики на фоне и подпрыгнул, когда и Яньли испуганно взвизгнула. Он не мог вымолвить ни слова. Это не по-настоящему. Это не может происходить. Просто не… Спустя мгновение он услышал нервного, но старающегося помочь жене голос Цзысюаня, но понять, что тот говорит, не мог. — А-Чэн, у нас мало времени, — сестра быстро и глубоко вздохнула, готовясь к чему-то, — позови А-Лина. Мы… — Цзян Чэн не мог разобрать тихое бормотание Цзысюаня. В голове набатом стучал голос сестры, — мы хотим поговорить с ним. Когда молчание затянулось, Яньли всхлипнула, пытаясь подавить слезы: — Цзян Чэн, скажи что-нибудь! — Я люблю тебя. — жалобно ответил, больно сжимая кулаки. Цзян Чэн сжал зубы, чувствуя, как рвется внутри что-то важное. Он посмотрел прямо перед собой, на покачивающегося в такт музыке из мультфильма голову Цзинь Лина. — А-Лин? М-мама и папа хотят поговорить. — Мама? — глаза мальчика возбужденно загорелись, и он тотчас вскочил, подбежав к дяде. Вцепившись в его бедро, радостно закричал прямо в микрофон, когда Цзян Чэн включил громкую связь, запрокинув голову. Он не мог сейчас смотреть на племянника. — Мама! Папа! Привет! — Солнышко, — ласково выдохнула Яньли, Цзян Чэн слышал её грустную улыбку при этом, — привет, милый. К-как ты… — она вздохнула. Шум вдруг стал сильнее. Цзян Чэн задержал дыхание. Нет. Не могли. Они не могли… — Мама? — нахмурился Цзинь Лин и закричал, когда на него не обратили внимания. — Мам! — А-Лин, — это был голос Цзысюаня, хрипловатый и немилосердно дрожащий. Цзян Чэн слышал его таким только однажды, и тогда павлин делал его сестре предложение. Он должен быть самым счастливым мужчиной на земле, раз Цзян Яньли согласилась. Они оба должны были быть счастливы. — Папа! — Цзинь Лин заулыбался, услышав его. — Папа, позови маму, я хочу рассказать как!.. — Мама немного боится высоты, но все хорошо, — Цзысюань неправдоподобно засмеялся, перекрывая плач на фоне. Мальчик надул губы, недовольный тем, что его перебили. — А-Лин, папа и мама любят тебя больше всего на свете. Мама права, ты наше солнышко. Слушайся дядю Чэна и Усяня. — Пап? — Цзинь Лин неуверенно сжал в руках ткань штанов Цзян Чэна. Тот лишь беспомощно смотрел, как не осознающий происходящего племянник прощался с родителями. — А-Лин, — голос сестры снова стал слышен, — А-Чэн, А-Лин, я очень люблю вас обоих. Вы, Цзысюань и А-Сянь — все вы — мои любимые мальчики. Я хочу, чтобы А-Лин... Звонок оборвался. Цзян Чэн крупно вздрогнул и выронил телефон. — Дядя! — возмущенно воскликнул не слишком внимательный Цзинь Лин, от недовольства тут же забывая несколько странный звонок. Он уже хотел отчитать дядю за неаккуратность, когда тот резко сгреб его в объятья. — Дядя! — Прости, А-Лин, — давя зарождавшийся в груди крик, сквозь зубы пробормотал Цзян Чэн и только крепче прижал его к груди. Цзинь Лин удивленно покосился на дядю, услышав такой странный тон, но тихонько обвил его шею руками. — Мама и папа немного задержутся.