Я потерял свой голос (но ты понял намёк)

      День у Натори шел как нельзя лучше. Запись его новой песни в кои-то веки закончилась вовремя, и у него впервые появилось достаточно времени, чтобы сходить за продуктами и прибраться в квартире до прихода Нацумэ. Актёр все еще помнил, как духовидец пришел к нему в первый раз — тогда он был истощен от работы и находился почти на грани срыва, пытаясь избежать проклятий, которые на него насылали другие кланы экзорцистов. В его квартире и холодильнике было пусто, и данный факт заставил Нацумэ (а соответственно и супруг Фудзивара) волноваться настолько, что Токо-сан время от времени посылала Нацумэ к нему в гости с вареньем или маринованными овощами. Она была очень доброй женщиной. Натори все еще не был уверен, как он относился к тому, как именно его знали опекуны Нацумэ. Он чувствовал некоторое облегчение, зная, что о юноше действительно хорошо заботятся… Однако сама мысль о том, что его воспринимали как чьего-то «друга» была довольно странной. В конце концов, он так долго был один…       — Господин?       Натори повернулся к своей слуге.       — Что такое, Хиираги?       — Вы протираете одно и то же место уже пять минут, — сказала Хиираги. Несмотря на то, что её лицо невозможно было увидеть под маской, Натори слышал, как в её голосе скользила хитрая улыбка. Экзорцист прикусил щеку изнутри, чтобы по-детски не показать ей язык в ответ.       — Вы с нетерпением ждете приезда Нацумэ-доно, — Хиираги сформулировала это как утверждение, а не вопрос, будто это был факт, который она знала с абсолютной уверенностью. — Он стал добрее.       — Добрее? — эхом отозвался Натори, переводя взгляд на окна. — Мне кажется, что он стал сильнее.       Хиираги промолчала несколько секунд, после чего подошла к дивану.       — Доброта — это не признак слабости.       Натори вздохнул.       — Наверное, — он бросил на нее тяжелый взгляд. — Ты надеешься, что когда-нибудь я стану таким же.       Хиираги пожала плечами и сложила руки на груди.       — Не совсем таким, — искренне ответила она. — К тому же я не единственная, кто этого хочет.       Натори растерянно моргнул. Он открыл рот, не зная, что сказать, но тут зазвонил звонок. Хиираги оживилась и соскользнула с дивана.       — Нацумэ-доно здесь. Я спущусь вниз, чтобы поприветствовать его.       — После того как приведешь его наверх, начни патрулировать здание вместе с остальными, — тихо сказал экзорцист.       — Конечно, господин.       Хиираги проплыла сквозь стену, а Натори встал, чтобы выбросить тряпку. Несмотря на то, что Нацумэ приходил к нему довольно часто, актёр всё равно нервничал каждый раз. Каждый раз, когда этот безрассудный, добрый юноша входил в его дом, Натори чувствовал себя уязвимым, как будто его сердце было обнажено без его разрешения, а его душа становилась открытой книгой, в которую Нацумэ мог с легкостью заглянуть.       Конечно, духовидец был слишком простодушен, чтобы догадаться, что делал Натори. Поначалу актёр с удовольствием использовал свое обаяние, чтобы подразнить Нацумэ и поставить его в неловкое положение, но теперь он понимал, что произойдет, если Нацумэ действительно клюнет на это. Он стал замечательным молодым человеком, спокойно обучаясь в местном университете, но Натори прекрасно осознавал разницу в возрасте между ними. Нацумэ заслуживал кого-то своего возраста, такого же доброго, как он, — возможно, его одноклассника Тануму, с которым Натори пару раз пересекался. Или, может быть, хорошую девушку — судя по тому, что юноша рассказывал ему о своей учёбе, у него не было недостатка в друзьях обоих полов.       В дверь вежливо постучали, и Натори пошел открывать её. Хиираги кивнула ему и исчезла в облаке тумана, а экзорцист ослепительно улыбнулся Нацумэ. Затем он заметил, что юноша был в маске, а его лицо выглядело достаточно бледным. Нянко-сэнсей вошел в квартиру, и его глаза были чуть светлее, чем обычно.       — Нацумэ? У тебя простуда? — Натори отступил в сторону, чтобы впустить Нацумэ, а затем протянул руку и прижал тыльную сторону ладони ко лбу духовидца. На ощупь он казался вполне нормальным, в отличие от бледного лица юноши.       Глаза Нацумэ искусственно прищурились — Натори давно научился видеть разницу между его фальшивой и искренней улыбкой. (Он должен был признать, что последняя нравилась ему гораздо больше, ведь обычно она сопровождалась легким румянцем, который он считал чрезвычайно милым.) Нацумэ покачал головой и стянул маску, и Натори уставился на него.       — Мне кажется, я задаю этот вопрос чаще, чем следовало бы, но… Сэнсей, разве ты не должен быть его телохранителем?! — Натори свирепо посмотрел на кота, который недовольно взглянул на него в ответ.       — А ты попробуй охранять этого назойливого идиота в течение дня и посмотри, сможешь ли уберечь его от неприятностей! — Нянко-сэнсей фыркнул, протягивая свои короткие лапы, чтобы открыть шкафы на кухне. — Где твое сакэ, подозрительный экзорцист?       — Я думаю, что ты сможешь найти его сам, — вздохнул Натори, поворачиваясь к Нацумэ.       Он осторожно положил руку на подбородок юноши и приподнял голову, чтобы получше разглядеть его лицо. Нацумэ выглядел совершенно нормально, за исключением ряда символов, нарисованных на его губах темными чернилами.       — Он может открывать рот, чтобы есть и дышать, — услужливо сказал Нянко-сэнсей, радуясь, когда наконец-то нашел сакэ. — Он просто не может говорить.       Натори удивленно моргнул. Не раздумывая, его рука скользнула вниз, обхватывая шею Нацумэ и придерживая воротник чужой рубашки большим пальцем.       — Мда, вот так проблема.       Нацумэ освободился от его хватки, чтобы достать что-то из рюкзака, и Натори слегка вздрогнул, когда его кулак сжался. Нацумэ вернулся с ручкой и небольшой маркерной доской, тут же начав писать.       — Сказал всем, что у меня простуда.       — Отличная идея, — Натори улыбнулся ему и поднял руку, неловко почесав затылок. — Итак, я предполагаю, что ты пришел, чтобы я помог тебе снять это проклятие?       Нацумэ вздрогнул, а затем полез в свой рюкзак, чтобы вытащить банку соленых огурцов.       — Я уезжал домой на прошлых выходных, — написал он на доске. — Токо-сан просила передать привет.       Натори рассмеялся и взял банку.       — Как всегда, пожалуйста, передай госпоже Фудзивара мою искреннюю благодарность.       Нацумэ закатил глаза, когда Натори начал сверкать, однако вскоре улыбнулся в ответ.       — Вообще-то он был проклят по дороге сюда, — Нянко-сэнсей икнул, а затем подбежал и потерся головой о ногу духовидца. — Он, как обычно, разговаривал с каким-то духом, и она преподнесла ему этот подарок в знак благодарности.       — Она подумала, что это подарок? — экзорцист в замешательстве уставился на Нацумэ. — Но почему?       К его удивлению, щеки Нацуме слегка порозовели, и он внезапно отвернулся, хмуро глядя на своего кота.       — Этот сопляк не говорит мне, что именно сказал тот дух, — закатил глаза Нянко-сэнсей. — Люди и их глупое смущение. Я уверен, что мы бы уже решили эту проблему, если бы ты был откровенен, Нацумэ.       Натори с интересом наблюдал, как юноша опустил взгляд и вздохнул. Его поведение ничем не отличалась от обычного — актёр прекрасно понимал, что Нацумэ предпочитал держаться настороже. Он часто смущался из-за мелочей, полагаясь на свою вежливость, чтобы держать других людей на расстоянии… Однако было довольно неожиданно узнать, что было что-то, о чем он не хотел рассказывать своему телохранителю.       — Ты можешь рассказать об этом мне, Нацумэ? — спросил Натори.       Духовидец покраснел и яростно замотал головой. Это, конечно, немного задело, однако актёр мог с этим смириться. Со временем они с юношей сблизились, но Натори определенно понимал, что есть некоторые вещи, которыми они не могут поделиться друг с другом.       — Будет трудновато найти решение без каких-либо подсказок, — экзорцист посмотрел на Нянко-сэнсея. — А ты что думаешь, котик?       — У меня есть общее представление о том, что это за проклятие, — Сэнсей шмыгнул носом. — Мне нужно будет поговорить с другими аякаши, чтобы убедиться. Может, этот сопляк поживет у тебя пару дней, пока я разберусь со всеми делами?       Натори удивленно моргнул.       — Остаться со мной? — повторил он, глядя на юношу. — Я не возражаю, но… Нацумэ, разве у тебя не будет занятий в университете и тому подобное?       — Будет лучше, если он сможет хотя бы ночевать у тебя. Его квартира в городе плохо охраняется, и если я буду собирать информацию, то не смогу следить за ним в то же время.       Нянко-сэнсэй поднялся с пола и подошел к духовидцу, который взял его на руки и посадил к себе на колени.       — Что думаешь, Нацумэ? — спросил Натори.       Нацумэ смутился, переглядываясь со своим телохранителем. Несколько секунд между ними шел какой-то молчаливый обмен мнениями, но в конце концов юноша медленно кивнул головой. Натори рассмеялся.       — Я достану для тебя запасной футон, — Натори махнул рукой в сторону одной из комнат. — И также взгляну на некоторые книги. В них может находиться информация о твоём проклятии. Такие последствия… наверняка довольно характерны.       Натори на мгновение обрадовался, что у него появился повод посмотреть на губы духовидца, но затем он мысленно хлопнул себя по лбу. Нацумэ моргнул, и на его лице появилось неуверенное выражение. Экзорцист улыбнулся и, поколебавшись мгновение, сжал руку юноши.       — Все будет хорошо, Нацумэ. Мы снимем проклятие в мгновение ока.       Нацумэ вздрогнул от удивления, но затем расслабился. Он снова кивнул, и Нянко-сэнсей спрыгнул с его колен.       — Ну, тогда решено. Я пойду, — он толкнул дверь и выскочил из комнаты. Натори встал, чтобы закрыть за ним дверь, а затем повернулся к Нацумэ.       — Ладно, тогда давайте уберем одну из свободных комнат, чтобы ты мог остаться здесь, — он одарил Нацумэ самой доброй улыбкой, на какую был способен. — Урихимэ, Хиираги!       Духовидец слегка подпрыгнул, не ожидая настолько резкого появления двух слуг. Натори хмыкнул и повернулся к ним, объясняя ситуацию. Хиираги подошла ближе к Нацумэ.       — Ты всегда ввязываешься в странные неприятности.       Она посмотрела на его лицо, и Нацумэ отстранился от нее.       — Урихимэ, передай сообщение Сасаго и присоединяйся к ней в патруле. Хиираги, помоги мне передвинуть вещи, чтобы позволить Нацумэ обустроиться здесь, — экзорцист бросил взгляд на духовидца. — Просто подожди здесь минутку, хорошо?       К удивлению актёра, Нацумэ смотрел прямо на него с теплым выражением лица, однако тут же смутился, когда его взгляд поймали. Он быстро посмотрел в сторону и кивнул, и Натори мог едва сдержать подступающую к уголкам рта улыбку. Он отвернулся, и Хиираги хитро посмотрела на него. На этот раз он не удержался и состроил ей смущенное лицо.

***

      К счастью, Натори мог взять несколько дней отпуска, пока команда звукорежиссеров работала над редактированием его альбома. Он настоял на том, чтобы отвозить Нацумэ в его университет и обратно, желая снизить вероятность попадания в неприятности по дороге домой. Нянко-сэнсей отсутствовал несколько дней, поэтому экзорцист предположил, что он все еще обходил ближайшие территории и собирал информацию.       Присутствие Нацумэ в его доме было похоже на присутствие дружелюбного духа. Он бесшумно бродил по квартире, тихо готовил еду на кухне, занимался в своей комнате или заглядывал в кабинет экзорциста, чтобы взглянуть на некоторые книги вместе с ним. Иногда он входил в комнату и тихонько трогал Натори за плечо, дергал его за рукав, чтобы привлечь его внимание, и слегка краснел, когда тот бросал на него вопросительный взгляд. Если честно, это было довольно мило — возможно, Нацумэ был больше похож на застенчивого котенка, чем на аякаши.       — Думаю, мне следует воспользоваться возможностью и спросить, пока кота нет рядом, — сказал Натори, заметив, что юноша листает книгу о простых печатях. — Хочешь, я научу тебя каким-нибудь заклинаниям?       Нацумэ посмотрел на него, широко раскрыв глаза от удивления. Он поколебался, а затем покачал головой.       — Всё в порядке, — мягко сказал Натори. — У нас есть свои собственные способы для решения подобных проблем, верно?       Выражение лица юноши сменилось с удивления на легкую печаль. Его брови нахмурились, и, не раздумывая, актёр протянул руку, чтобы погладить большим пальцем лицо Нацумэ. Казалось, что время остановилось на мгновение, и они застыли на месте, когда рука Натори обхватила нежный контур щеки Нацумэ. Глаза духовидца наполнились какими-то не поддающимися описанию эмоциями, когда он посмотрел прямо на актёра.       Запищавший на кухне таймер разрушил идиллию, и Нацумэ выскочил из кабинета, чтобы достать что-то из духовки. Натори подавил мимолетное разочарование, которое он почувствовал, и сохранил его глубоко в сердце. Он сможет справиться со своими растущими чувствами к Нацумэ после того, как его проклятие будет снято, и он больше не будет оставаться в квартире.       Нянко-сэнсэй вернулся тем же вечером, однако ему было нечего сказать.       — У меня есть подозрения, но мне нужно еще немного времени, чтобы убедиться, — Сэнсей бросил темный взгляд на Натори. — Экзорцист, принеси те книги, которые вы читали. Там может быть что-то полезное.       Натори, понимая, что это был намек на то, чтобы дать им немного личного пространства, встал из-за стола и прошел в свой кабинет. Он задержался у двери, напрягая слух, чтобы понять, что именно говорил кот.       — Ну, сопляк, думаю, я понимаю, почему ты смущен. — В голосе Нянко-сэнсея звучало одновременно и удивление, и легкое раздражение. — Тебе не следует стыдиться. Это совершенно естественно для людей… и духов, как мы убеждались снова и снова.       Раздался глухой стук, и Натори подумал, не уронил ли Нацумэ что-нибудь.       — У ёкаев нет никаких реальных представлений о поле, если это то, о чем ты беспокоишься, — сказал он нравоучительным тоном, видимо полагая, что даёт полезный совет. — Хотя мне кажется, что Хиноэ будет расстроена.       Послышался слабый свистящий звук, и Натори понял, что Нацумэ, вероятно, смеется.       — Никто еще не сказал мне, как снять проклятие по-другому, но я все равно поищу ради тебя, — глубоко вздохнул Нянко-сэнсэй. — Тебе повезло, что у тебя есть я, сопляк.       Натори, внезапно почувствовав, что вторгается в уединенный момент, отошел от двери и взял стопку книг, которые считал более-менее полезными. Он подождал несколько минут, и затем вошёл в комнату. Нацумэ рассеянно почесывал кота за ушами, и тот закрыл глаза в явном блаженстве.       Натори прочистил горло и положил книги рядом с котом.       — Ни одна из них не описывает точно такое же проклятие, но я подумал, что в них могут быть полезные заклинания. В некоторых их них предлагаются различные материалы или мази, которые мы могли бы нанести на его горло…       Когда Натори проснулся следующим утром, Нянко-сэнсей уже ушел, и они с Нацумэ провели весь день, готовя и пробуя лекарства, предложенные в книгах. К концу дня духовидец все еще не мог говорить, а иероглифы, нарисованные на его губах, довольно сильно пахли имбирем и ромашкой. Юноша виновато посмотрел на актёра, но тот лишь покачал головой.       — Не волнуйся. Мы все равно найдем способ.       Нацумэ промолчал, а затем потянул экзорциста за рукав.       — В чем дело? — Натори взглянул на него.       Нацумэ потянул немного сильнее, и Натори понял намек, подвинувшись, чтобы сесть поближе к юноше. Затем, к невероятному удивлению актёра, Нацумэ протянул руку и обнял его, уткнувшись ему в плечо. Спустя несколько секунд экзорцист поднял руку и медленно прижал Нацумэ к себе. От духовидца пахло имбирем и ромашкой, однако его рубашка имела слабый запах мыла и кондиционера для белья, которыми пользовался Натори. Не сдержавшись, актёр удовлетворенно вздохнул, однако Нацумэ все так же оставался на месте.       Натори не знал, стоит ли ему волноваться. В прошлом они с Нацумэ довольно часто поддерживали тактильный контакт, особенно из-за привычки юноши падать с выступов и крыш. Ящерица не казалась заразной, так как она никогда не переходила к другим людям при случайном прикосновении, поэтому Натори не беспокоился о том, что она каким-либо образом повлияет на Нацумэ. Скорее, его беспокоило то, почему юноша обнимает его, ведь раньше он никогда не проявлял подобных чувств первым. Единственный раз, когда Нацумэ позволил Натори обнять его произошел тогда, когда Токо упала в обморок от простуды, пока Шигеру не было в городе, и духовидец в панике позвонил ему, умоляя о помощи. Натори приехал, чтобы отвезти их обоих в больницу, и как только Токо была благополучно уложена в кровать с капельницей в руке, юноша рухнул в его объятия от облегчения и усталости.       Неужели Нацумэ так беспокоился о своем проклятии, что снова испытывал ту же тревогу и страх? Но нет — плечи юноши были расслаблены, и хоть Натори не мог видеть его лица с того места, где оно было прижато к ключице, оно не казалось ужасно напряженным. В конце концов, Нацумэ отстранился, отказываясь смотреть Натори в глаза. Актёр взъерошил его светлые волосы и поднялся на ноги.       — Давай приготовим ужин. Может быть, сегодня Нянко-сэнсэй придет с хорошими новостями.       Но в ту ночь Нянко так и не вернулся. Натори лег спать задолго до того, как погас свет под дверью духовидца, вновь просматривая различные заклинания. Существовала всевозможная информация о проклятиях потери голоса, но ни одно из них не соответствовало тому, что было у Нацумэ. В конце концов он задремал в кресле, небрежно сжимая в руке книгу.       В ту ночь ему приснился странный сон. Натори привык к ярким и запоминающимся снам — он видел их с самого детства. Они стали появляться еще чаще с тех пор, как он начал работать экзорцистом. В этот раз он обнаружил, что стоит на склоне холма рядом с небольшим входом в пещеру. Все сияло серебром в лунном свете, и Натори подумал, что это место выглядит смутно знакомым. Он хорошо запомнил окрестности Яцухары, поскольку все чаще и чаще приезжал туда, чтобы навестить Нацумэ. Неужели он сам придумал это место?       — Вы с мальчиком оба дураки.       Неожиданно в воздухе резонировал настолько сильный голос, что Натори чуть не сбило с ног.       — Здесь кто-то есть?       — Приветствую тебя, человек.       — Где ты?       — Я слаб. Я не могу показать свою форму под луной.       — Кто ты? — Натори огляделся, а затем присел на корточки, чтобы заглянуть в проход пещеры.       — Человек.       — Да?       — Ты не столь глуп, как тот мальчик.       — Мальчик… — Натори слегка нахмурился. — О ком ты?       — Не заставляй меня отказываться от собственных слов, — голос приобрел суховато-насмешливый тон. Люди — действительно занятные существа.       — Занятные? — Натори протянул руку через плечо и вытащил стопку бумажных фигурок.       — Это оружие здесь бесполезно.       Облака закрыли луну, и экзорцист увидел вспышку золота в глубине пещеры. Нахмурившись, он попытался подойти ко входу, но проснулся в холодном поту за своим столом. Устало потянувшись, он положил руку на спину. Всё же, что это был за сон? Натори потер лоб и встал, чтобы разложить свой футон. Он быстро заснул и больше ему ничего не снилось.

***

      Прошло еще три дня, и экзорцист почувствовал, что его тревога растёт всё сильнее, поскольку Нянко-сэнсей до сих пор не вернулся. Некоторые проклятия со временем становились сильнее, и хотя Нацумэ выглядел точно так же, как в тот день, когда он пришёл к нему с нетронутыми символами на губах, Натори не хотел рисковать.       Продолжать заботиться о юноше было нетрудно — ему приходилось менять свое расписание, чтобы он все еще мог забирать Нацумэ с занятий, и иногда ему приходилось брать его с собой на работу по вечерам, но Натори должен был признаться, что ему это нравилось. Актёр и раньше наслаждался обществом духовидца, и хотя сейчас Нацумэ был совершенно молчалив, Натори был эгоистически счастлив, что мог проводить с ним ещё больше времени. То, что в его квартире постоянно находился другой человек, было также неожиданно приятно. Честно говоря, Натори не замечал, насколько он одинок.       — Полагаю, котенку не везёт в поисках, — экзорцист вздохнул и начал убирать беспорядок из лекарственных трав и корней, из которых они весь день пытались сделать мази. Нацумэ пытался размазать их содержимое по губам, чтобы стереть чернила, но пока ничего не получалось.       Духовидец сжал губы и кивнул.       — Но я уверен, что он скоро вернется, — экзорцист положил миски в раковину и повернулся к юноше. — Нацумэ, что ты…       Он внезапно замолчал. Солнце уже садилось, и яркие золотые лучи проникали в квартиру через балконное окно. Нацумэ подошел к нему и заглянул через его плечо в раковину, чтобы посмотреть на гору посуды, которую им нужно было вымыть.       Натори замер. Лицо юноши было так близко, что ему пришлось сглотнуть из-за внезапной сухости во рту. Он протянул руку и провел большим пальцем вдоль контура рта Нацумэ, поражаясь красоте темных чернил, которые контрастировали с нежно-розовыми губами. Внезапно он понял, насколько неуместным может быть этот жест, и опустил руку, мимолетно подняв взгляд на юношу. Он открыл глаза, чтобы извиниться, но вскоре засомневался. Он мог ошибаться, но… Нацумэ смотрел на него с надеждой. Взгляд Натори упал на его губы, и он моргнул. Символы больше не были нетронутыми — наоборот, они слегка размазались по краям, а некоторые из линий меняли свою форму в том месте, где он коснулся губ Нацумэ.       «Ты не столь глуп, как тот мальчик.»       Но так ли это на самом деле? Натори снова заглянул в глаза юноше. Теперь Нацумэ выглядел скорее нервным, чем полным надежды, и актёр решил действовать в соответствии со своими подозрениями.       — Я собираюсь кое-что попробовать. Если тебе не понравится, оттолкни меня, и я остановлюсь, — мягко сказал Натори.       Нацумэ удивленно взглянул на него и затем кивнул. Его веки затрепетали, когда Натори придвигался все ближе и ближе. Актёр закрыл глаза и прижался к губам Нацумэ в нежнейшем поцелуе. На мгновение он почувствовал горький привкус чернил, просачивающихся сквозь сомкнутые губы, но затем Нацумэ расслабился и прислонился ближе, снова прижимаясь к его рту, и Натори забыл обо всем на свете. Когда они прервали поцелуй, руки юноши сжимали рубашку актёра, и тот держал одну руку у основания шеи Нацумэ, а другую вокруг его талии. Юноша медленно открыл глаза, и Натори с нежностью посмотрел на него.       — Так лучше? — тихо спросил он, хотя в комнате были только они вдвоем. Нацумэ улыбнулся в ответ. Чернила полностью исчезли, и теперь его улыбка сияла в лучах заходящего солнца.       — Да, — сказал он немного охрипшим от долгого неупотребления голосом.       — Ну наконец-то! — воскликнул Нянко-сэнсэй, распахнув дверь.       Натори понятия не имел, когда кот успел вернуться, но внезапно это перестало иметь какое-либо значение, поскольку Нацумэ инстинктивно спрятал свой румянец в ключицах экзорциста, и тот обнял его в ответ. Он почувствовал, как то безымянное чувство, с которым юноша смотрел на него, выскочило из его сердца и побежало по венам, согревая его тело. Натори знал, что на его лице появилась глупая влюблённая улыбка, и лишь закрыл глаза, притягивая Нацумэ ближе к себе.