«Не говори ни слова, я тебя слышу, Тишина между нами гармонизирует, как будто есть только пустота».
***
— «Заботливый ветер кружил по полям, податливо гнулись колосья, и трепетный шелест скользил по ветвям — пришла яснозвездная гостья...» — слегка склонив голову на бок, на балкон вышел привлекательный парень с синими, словно ясное небо волосами, и серебряной серьгой в левом ухе. — «Тут крылья душа распростерла моя, взлетев над уснувшей землею, туда, где лежали родные края, где все мне до боли родное.» — с воодушевлением, продолжает Минхо. Глаза паренька напротив округлились: он явно не ожидал услышать продолжение стихотворения. Кинув слегка оценивающий взгляд, Джисон отпил глоток прохладного пива из пластикового стакана, а затем смотря в глубокое ночное небо неуверенно продолжил: — Читаешь Йозефа Эйхендорфа? — Разве по моему начитанному лицу не видно? — Минхо в шутку возмутился, широко улыбаясь незнакомцу. Громкая музыка вечеринки и дурманящий разум алкоголь показались лишь мгновенным удовольствием, не стоящим даже обращать на него внимание, против улыбки, которая, как показалось Хану, затмила собой сияющую сверхновую. Сердце Джисона пропустило первый удар.***
«Не бойся, здесь, в моих руках, безопасно Раз уж мир рушится вокруг нас Все, что мы можем сделать – это держаться, держаться».
***
— Джисон, мне плохо. Яркий свет экрана на мгновение ослепил Хана, но как только он услышал тихий голос из трубки — мгновенно прогнал такой манящий сон. — Сейчас приеду. Спустя всего два слова и долгие полчаса ожидания, Минхо открывает входную дверь и впускает внутрь Джисона с огромными пакетами вкусняшек. Тот ставит вкусности на пол, и, не дожидаясь приветствия, крепко обнимает хозяина квартиры, успокаивающе поглаживая тёплой ладонью по спине. Спустя несколько минут, молчание между ними пронзает сначала тихий всхлип. Хрустальные слёзы постепенно стекают по фарфоровой коже лица, оставляя солёные дорожки за собой, впитываются в вязаный свитер. Минхо хватается за Джисона, как за спасательный круг, и всё никак не находит слов, чтобы выразить то, что накопилось внутри. — Не бойся, я здесь. Я всегда с тобой. Сердце Джисона пропускает второй удар.***
«Только дай мне повод продолжать заставлять свое сердце биться».
***
— Хей, Ли Минхо! Почему ты не рассказал мне, что завтра уезжаешь обратно в Токио? Прежде чем брюнет успевает ответить, в него летит большая перьевая подушка, сбивая того с ног. Джисон явно разозлился, раз ввалился в его комнату с целой горой таких же подушек и мухобойкой. — Прости, я забыл. — Минхо виновато опускает взгляд. — Засранец! Как ты посмел забыть рассказать своему самому близкому другу о своём отъезде! — вслед за ругательствами полетели и подушки. Старая ткань разорвалась и, в скором времени, в воздухе парили целая дюжина белых перьев. Минхо пытался укрыться пледом от атакующего Джисона, но тот в свою очередь сорвал одеяло и, будто всё ещё обижаясь, накинулся на Минхо с укусами. Парни долго дурачились друг с другом: то Минхо убегал от мухобойки Джисона, то хён бегал с метлой за Ханом. Солнце постепенно садилось за горизонт, на небосклоне появились первые звёзды, а громкий смех никак не умолкал. Лежа на полу, Минхо показался Джисону особенно прекрасным, он так и застыл, наблюдая за медленным движением ресниц напротив. Тогда, сердце Джисона пропустило третий удар.***
«Я рискну всем, если это ради тебя».
***
Настал день отъезда Минхо. Джисон с самого утра помогал собирать вещи хёну, не отходя от того ни на миг. Он всё ждал момент, когда сможет, открыто заявить о своих чувствах, и, похоже, слишком долго не решался. Больше шанса не будет, поэтому Джисон медленно протягивает Минхо кружку горячего шоколада и начинает разговор: — Хён, мне нужно тебе кое-что сказать. Минхо отложил чашку и удобнее уместился на диване, в предвкушении чего-то шокирующего. — Ты мне нравишься. Ещё с нашей первой встречи я понял, что ты особенный, — Минхо заметно удивился, но решил не перебивать младшего, — мой интерес к тебе с каждым днём рос всё больше, но я все время откладывал этот разговор, чтобы не причинить тебе неудобств. Но сейчас... Больше шанса мне не предоставится, поэтому, Минхо, ты будешь встречаться со мной? Ли прикусил губу. Он давно подозревал, но не мог найти в себе смелости первым поднять эту тему, ведь было слишком много нюансов. Но если бы Джисон рассказал ему раньше, хоть на денёк... у Минхо больше не оставалось выхода, кроме как отказать. — В этом нет смысла. Я скоро возвращаюсь домой, в Токио. — Я готов к этому. Я чувствую, что ты моя судьба. — без тени сомнения, отвечает Джисон. Но, похоже, старшего это только позабавило. — Судьба? Тогда выучи японский и найди меня позже. — Я ведь сделаю это. — Хан никак не хотел отступать. Он чувствовал, что если не сейчас, то больше никогда. Минхо лишь ухмыльнулся. Он знал, что Джисон никогда не отказывается от своих слов и, во что бы то ни стало, рано или поздно добьется своего. — Я пошутил, Сони.***
Стоя в таком огромном зале и осознавая всю ситуацию, Минхо не на шутку передернуло. Ему постоянно казалось, что Джисон не реален: он очень изменился внешне с их последней встречи. Теперь волосы не отбивали синеватую прохладу глубокой ночи, а совсем наоборот — впитывали солнечные лучи весеннего утра, будто разливаясь берёзовым соком на ветру. Шоколадные глаза, подведенные чёрными тенями, персиковые губы и более уверенная в себе походка. Он и раньше не страдал от застенчивости, но сейчас это больше походило на безграничную харизму, что так и приковывала к себе сердца тысяч и тысяч людей. Минхо не способен больше отвести от него взгляд, он только сильнее всматривается и впитывает каждое слово песни с новым, совершенно не знакомым ему, чувством. — Посмотри, как далеко я зашёл. Я не могу сбежать от этой боли. — Минхо слышит в песне зов к себе, — как видишь, я всё ещё не смог отпустить и закончить с этим сам. Даже если я умру кучу раз, даже если разобьюсь — этому нет конца. — Выучил все же... Хван не сводит пристального взгляда с хёна. Он наблюдает, как на лице Минхо эмоции меняются одна за другой: сначала смятение и некая неуверенность, потом удивление и тревога, восхищение, и наконец, горькое разочарование. — Расскажи, что ты натворил? — до Хёнджина начинает медленно доходить, что здесь происходит. Ему остается только ждать ответа друга, чтобы подтвердить все догадки. — Разбил сердце будущей легенде. Хёнджин теряет дар речи. Парень, который ухаживал за его лучшим другом, и даже больше — парень, который все эти долгие месяца не выходил из головы его лучшего друга — сейчас стоит перед ним на сцене и поёт его любимую песню. Джин только и может себе представить, что сейчас чувствует Минхо, глядя, как тот с улыбкой, будто безжалостно растоптал единственный шанс на счастье, пытается словить хотя бы один взгляд в свою сторону. Пускай он его и не узнает, пускай он будет и полон безразличия. Минхо и представить себе не мог, что встретит его вот так. Тогда он побоялся, решил, что оттолкнуть младшего будет лучшим решением для обоих, но как, же глупо он ошибся! Своим решением, Минхо только сделал больно Джисону, и в двойне больнее себе. Что-то внизу живота сладко потягивает и Ли застывает. Последние строчки песни Джисон поёт, неотрывно глядя в мерцающие глаза Минхо. — Так с чего же мне начать?