читай по губам

      KANG DANIEL — Who U Are       Вообще-то Сэм до невероятия крутой. У него есть тот самый талант, которым обладают по пальцам пересчитать кто. У него крутая прическа и голос, от которого у некоторых чувствительных мурашки по коже. Он классный, и даже друзья называют его «Босс Линь», в наигранном жесте показывая чрезмерное уважение.       Вообще-то Сэм до невероятия крутой.       Но Ю улыбается. И внутри Сэма ломается каждая кость сразу, а в черепной коробке трещит так, что закладывает уши.       — Читай по губам, — слишком грубо и отчетливо произносит Ю. — Я никогда не влюблюсь в парня, — и тут же добавляет, стреляя в упор. — Особенно в такого, как ты.       И нет, они все такие же друзья и поддерживают друг друга в «бро-бро» обстановке, цепляясь острыми взглядами друг за друга.       Но иногда у Ю намагниченный взгляд и зрачки, как будто он снюхал огромную дозу амфетамина. И Сэма ломает еще больше. Настолько, что не касаться равняется самоубийству.       Он сидит около чужой гримерки, облокачиваясь спиной на прохладную дверь. Банально и стандартно, но «это не любовь, чувак, клянусь». Губы Ю схожи с ебаным священным Граалем. И пить из него не дано никому. Даже Сэму. Лишь изредка пригубливать сладковатый нектар жизни.       — Ненавижу тебя, блядь, — ругается Сэм шепотом, прекрасно понимая, что никто ему не откроет. Однако это похоже на привычку. Ю вызывает жгучее привыкание, что оседает ртутным осадком в каждой клеточке тела. Это больно. Это приятно. Это мазохизм.       Иногда Сэм сдается. И игнорирует свою привычку ровно двадцать один день. Нихуя не срабатывает. Потому что Ю почти не дышит, когда облизывает кончиком языка нежно-розовые губы. Потому что он забирает чужой кислород.       Родители всегда говорили: «Упрямство достигает своего». Но Ю выше этого упрямства и отражает каждую чужую атаку на свое сердце. Ведь это «просто репетиция, отвечаю».       Пару раз Сэм отчетливо курит в компании Ю Тэна, срывая голос на хрип. Даже в молчании ощущается нависшая шаровая молния. Он чувствует притяжение настолько сильно, что всегда хватается пальцами за что-то, что совсем не Ю. У него ломает фаланги пальцев, и он жаждет прикоснутся по-настоящему.       — Повезло, что твой герой положительный, да? — Ю вопросительно смотрит на кончик тлеющей сигареты. — Дай мне.       Приказ выбивает из колеи. Но ладонь Ю собственнически обхватывает его запястье и тянет к своим губам. Прикосновение пробивает невероятным «хочу» и «прямо сейчас», и у Сэма трясутся колени от желания. Наверное, Ю слышит чужое частое, как у котенка, дыхание. Играет с ним, смотря четко в глаза.       Сэм может прямо сейчас разорвать свою грудную клетку и отдать глупое сердце, которое не может находиться там. Физически больно.       — Не глупи, — Сэм сопротивляется собственному наваждению, совсем не понимая, что сам тянет ладонь к чужим губам. Старательная ложь. — Тебе это точно не нужно.       У Ю сбит прицел настолько, что всегда он попадает в цель, пытаясь все сделать с точностью наоборот. Ведь Сэм — это все вокруг. Он настолько окружает Тэна, что куда ни целься — всегда попадаешь в его слабое место. Это будто смотреть в зеркало.       — Давай, я сам решу, что мне нужно? — катастрофа почти готова выпорхнуть из клетки. Настолько сильно и до невероятия жарко. Сэму нечем дышать.       Совсем как в дешевой дораме.       Столкновение. Сэм чувствует его горячее дыхание на подушечках своих пальцев и забывает абсолютно все. Буквально даже как вдохнуть.       Сэм настолько крут, что превращается в желеобразное нечто.       — Это не делает тебя плохишом. — Ю улыбается и негромко кашляет, совсем неумело выпуская дым из легких. Это невкусно и отвратительно, но ради приличия стоит затянуться еще раз. Ровно так же, как делал до этого его партнер. Это ведь легко.       Сэм — не бэдбой. Он просто идиот с огромным эго в одном месте. Ведь сдаваться совсем не в его принципах. Даже если сдаваться — это единственное, на что он способен.       — А мне и не нужно им быть, чтоб быть собой, — повисает пауза, во время которой в голове Сэма разрушаются галактики и вселенные. Испепеляются миллионы фениксовых мыслей, и воссоздаются миллиарды несуществующих сцен. — Знаешь ведь.       Все всё знают. Но не подают вида.       Зрачки Ю несоизмеримо огромные. Совсем как черная дыра внутри сердца Сэма. Ю — это фата-моргана. Это мираж и призрак того, чего никогда не будет в его жизни.       — Читай по губам, — снова говорит Ю, царапая словами нежную душу. — Все, что между нами — ебучий фансервис. И ничего больше.       И ведь у Сэма есть девушка, разговоры о которой странным образом действуют на нервы.       Но у Ю сладкие губы и грация кота, и от этого ведет куда больше. А еще у него тяжелая рука и вполне себе мужские привычки, вроде стояка по утрам. И Сэм скулит в чужие губы так преданно, как щенок, которому наступил на хвост любимый хозяин.       Из-за сигарет у Ю Тэна горькая слюна, и это заводит. Заводит в неизведанные глубины чужих фетишей. Сэм мечтает узнать его изнутри, ощутить каждую частичку мысли буквально пальцами. Обладать. Подчинить.       Ведь Сэм крутой. Крут настолько, что по подбородку уже течет слюна, дыхание напоминает сердце колибри, а в списке желаний появляется огромная череда чек-листов.       — Брось, — Ю хрипит, отпихивая его от себя. — Репетиция окончена.       Сэм предполагает, что это действует на нервы. Всем и сразу. Между ними нет напряженности, и Ю будет вылизывать его рот столько, сколько понадобится режиссеру. Генеральный прогон. Ведь взаимоотношения за камерой — плодотворная почва для глубоких мыслей фанатов. Чем их больше, тем выше рейтинг.       Ю слишком умен, чтоб поддаться соблазну.       Но Сэм смотрит на его губы так вожделенно и мучительно. Будто зависим. Будто ждет.       В следующий раз Ю лежит снизу и внимательно изучает нависшего парня. В странной падающей тени его глаза похожи на пропасть, куда уже упал Сэм. Сдержанный во всем. Улыбается и смеется, как маленький ребенок. А поведением похож на очаровательную школьницу.       И Сэм взаправду запутался, аккуратно переступая с одного портрета Ю на другой, боясь пропустить вход внутрь. Внутрь чужого сердца.       Он ищет ключи снаружи и внутри. Рыщет, копается, царапает собственные ладони. Но Ю гладкий и нежный. Железный отчасти.       — Читай по губам… — иногда Сэм безумно пьян. И позволяет себе то, чего Ю позволить не в состоянии. Ему не нужно спрашивать разрешения — это все останется за семью печатями чужой памяти. Потому губы Ю плотно закрыты чужой ладонью.       Для того, чтоб опьянеть, даже не нужно пить — хватает активного сдерживания самого себя. Ю позволяет.       — Я не школьник, чтоб вечно заниматься чтением, — у Сэма голос ниже, чем обычно, и сухая ладонь. Кажется, он заряжен электричеством и готов убить каждого, кто прикоснется. К Ю.       Цепной пес.       Ю не сопротивляется — заведомо знает, что бесполезно. Это не скандал, и их отношения не пересекут черту «влюбленные», они не поднимутся выше ранга «пососаться чисто на камеру». Ю мычит, показывая, что согласен. Но Сэм не убирает ладонь, языком проходясь по выпирающему кадыку. Это болезненно приятно. Потому что следом он дует на мягкую кожу, вызывая странно-приятный контраст.       Любое взаимодействие с Сэмом — странно-приятное.       Забота друг о друге — само собой разумеющееся.       Но Ю дрочит в душе после их сцен с поцелуями так болезненно-яростно, что это похоже на ебучую болезнь. Сэм раздражает каждую клеточку. Возбуждает настолько, что тяжело дышать без стонов.       Они целуются так агрессивно, что болят губы.       Пряно-имбирно.       — И как далеко ты зайдешь? — в любом случае Ю тщательно скидывает всю вину на Сэма, не беря на себя даже толику ответственности.       Это остужает голову. Сильно, но ненадолго.       Вихрь внутри тела Сэма уже не удержать. Хотя бы прикоснуться.       — Это ведь ничего не изменит, — касание к ключицам выводит из равновесия, и на последних звуках голос дрожит. Предательски и заметно. Сэм задирает чужую футболку, следом проводя языком вдоль тела. Ю дрожит, невозмутимо глядя на макушку парня.       — Тебе это нравится, — интонация подсказывает, что сказанное — ебучее утверждение. И все, что хочется Ю — ударить Сэма. Чтоб заткнул свой рот и перестал так себя вести. Как «так» — он и сам не понимает, но именно «так», как сейчас.       — Заткнись, — шипит и дергается. У всего должен быть предел. Но эта граница отдаляется с каждой секундой. — Просто заткнись.       — У тебя стоит, — Ю ощущает себя ужасно. Потому что Сэм восхищен этим, а у него чувство отвращения застряло в горле.       Ю никогда не думал о том, чтоб хоть что-то из его фантазий осуществилось в жизнь. Он не думал — хотел сильней.       — Пожалуйста… — Ю всхлипывает, чувствуя на щеках жгучие слезы. Кожа уже печет и болит. Жжется. Но Сэм не слышит.       — Ты такой красивый, когда плачешь, — как в бреду снова и снова говорит он, не давая Ю кончить в третий раз.       У Ю уже дрожат колени, и тело натянуто до такого предела, который он раньше не ощущал. Это чертовски больно. Больно. Но даже сейчас Ю не считает Сэма монстром. Хотя стоило бы.       — Пожалуйста, Сэм… — Ю снова скулит, чувствуя, что слезы никоим образом не переводят фокус внимания.       — Читай по губам, — парирует тот, плотно насаживая кулак на чужой член, вызывая протяжный всхлип. — Раз мне не дано твое сердце — я заберу твое тело. И даже не спрошу твоего разрешения.       Ю пытается свести колени от возбуждения, что плотным кольцом обвивает его. Пронизывает насквозь и сидит даже в голове. Это необходимость, и Сэм это знает, продлевая мучения, которые кажутся ебучей пыткой. Но ему не дают хоть как-то шевелиться — Сэм доминирующе шикает языком, слегка надавливая, или же двигая ладонью по болезненно красному члену.       — Тебе эта месть ничего не даст, — выплевывает Ю, резко двигая бедрами вверх. — По итогу ты не почувствуешь ничего, кроме пустоты.       — А ты почувствуешь? — язык Сэма слизывает проступившую смазку, оттягивая ее настолько, насколько позволяет вязкость. Это грязно. Это пошло. Это чертовски горячо.       Ю чувствует гораздо больше, чем следовало бы.       — Я буду тебя ненавидеть.       Но потемневшие глаза Ю говорят об обратном. И Сэм верит телу больше, чем лживому языку.       — Говори, что хочешь. Главное, ощути глубину моих чувств к тебе, — это нельзя назвать любовью. Это даже не входит в классификацию влюбленностей.       Это чертова одержимость на уровне «нужен как воздух».       Потому Сэм отпускает.       Ю выгибается от удовольствия так сильно, словно сейчас сломается. Он продолжительно кончает, испытывая до невероятия крышесносный оргазм. Такого опыта еще не было в его недолгой жизни. И он не знает, нужно ли ему повторение. Но это приятно настолько, что голос надламывается. И Ю сипит, продолжая плакать.       — Читай по губам, — шепчет Ю. — Все-таки я никогда не влюблюсь в такого, как ты.       Он все еще тяжело дышит.       И это признание для Сэма звучит куда круче, чем если бы Ю признавался в любви навечно, стоя на коленях.       Потому что Ю именно такой, какой ему нужен.       Ведь Сэм крутой. И все это знают.       Но Ю куда круче.       И это знает только Сэм.