Вернуться к себе

Кишки Френка были размазаны по сиденью панцера — смерть в подключении. Роберт был с ним там, в последние секунды агонии — Френк просил взять жетоны в память об их отряде, в память о нём. В Огайо у него остались молодая жена и маленький сын. Больше всего он жалел, что не сможет быть с ними, взять за руку. Полсекунды тьмы и боль прекратилась — осталась только тьма. Его выкинуло в собственное пылающее болью тело, рука была превращена в месиво, а панцер горел. Он не мог выйти с одной рукой — не хватало сил сдвинуть крышку люка, лёгкие жгло, по ногам текла тёплая жидкость. Сука, слабак, обмочившийся от страха смерти — на этой мысли его вырубило. Открыв глаза и поднявшись рывком, он осмотрелся. Опять сраные кошмары. Всё, ты снова здесь — отель «Пистис София». Оглядев двухнедельный срач из коробок дешёвой жратвы и бутылок с бухлом, Роберт машинально закурил. Дым заструился к грязному потолку, на котором за те две недели, что он жил тут, выучил каждую трещинку. Сейчас в номере что-то изменилось… да бля, я нажрался до глюков? Этого не может быть. В прожжённом кресле напротив окна он увидел себя, но постаревшего на добрый десяток лет. — Охуенный приход… такого ещё не было. Он потряс головой — она тут же отозвалась адской болью, надеясь, что видение исчезнет, но нет. Хорошо хоть стены не плавают, а вместо тараканов — вот этот. Джонни в кресле снял очки, посмотрев на Роберта внимательно. Бля, на мне узоры что ли? Где же эти проклятые таблетки… в госпитале предупреждали, что галлюцинации могут быть. Роберт вслепую нашарил раскрытую упаковку рядом и насухо проглотил сразу две, не найдя чем запить. Тем временем старшая копия осмотрелась. Он мазнул взглядом по стенам, поднял голову к потолку и выдал, как будто о чём-то задумавшись: — Никогда не любил этот номер, и вентилятор ебучий, сука, как же он меня заебал. Почти так же, как орущие под окнами шлюхи. Роберт во все глаза смотрел, как его повзрослевшая копия берёт со стола бухло. Глюки же не могут бухать, правда? Джонни тем временем встал с кресла — будто нарочно для того, чтоб Роберт мог его получше рассмотреть. Да, это определённо был он сам, но старше. И, честно сказать, глядя на охуительного мужика перед собой, он думал, что годы ему явно пойдут на пользу. Бля, у меня чё, на себя привстал? Пиздец… а с другой стороны — нихуёвый сон. Гораздо лучше, чем кровь и кишки в обугленном панцере. Надо бы ещё выпить… — Чё за нахуй творится? — Копия медленно, с какой-то хищной грацией приблизилась, и опустилась напротив на грязный пол, внимательно — даже слишком, рассматривая. Он видел раскосые — такие же, как у него самого, глаза, в обрамлении мелких морщинок, чувствовал дыхание на лице, когда двойник нагнулся совсем близко, не отводя взгляд. Голову кружило что-то совсем ебанутое, хотелось странного, и с усмешкой «а что на это скажешь?»Роберт сократил расстояние, кусаче впиваясь в губы. Он почувствовал, как двойник напрягся в попытке оттолкнуть — Джонни от лезущей целоваться младшей копии охуел напрочь. — Эй, полегче, ты что, бухой? — Джонни упирается рукой в плечо, слегка придерживая, но не отстраняется — продолжает всматриваться в потрескавшиеся и красные от кошмаров и выпивки глаза. — Или обдолбаный? Я что, похож на твою детку? Мальчишка прижался плотнее. Чёртов тактильный голод… так хочется просто живого тепла, даже от глюка, похер. — Мне без разницы… — Прошептал прямо в губы. — Херню творишь. Совсем прижало? — Джонни изучал Роберта взглядом, что-то про себя прикидывая или вспоминая. — А если да? — Выдав это, Роберт, пошатнувшись, не глядя сел на небольшой столик, стряхнув с него пустые коробки из-под жратвы и прочий мусор, пьяно откинулся назад. — Это просто твой или мой сон. Помолчав немного, он продолжил глухим голосом: — И это лучше, чем то, что мне обычно показывают во снах. В глазах старшего Джонни ещё была тень сомнения, но похуй, действуем — Роберт притянул к себе двойника, вцепился в губу до крови и почувствовал, как крепкие руки ложатся на поясницу, так правильно заставляя прогнуться в спине. Тем временем Джонни покрывал кусачими поцелуями шею и плечи, чувствуя, как под ним изгибается молодое, горячее, собственное (блять, пиздец) тело. От нереальности происходящего голову вело похлеще, чем от бухла и наркоты — охуенный сон или трип, хуй проссышь. Хрен с ним, во сне всё можно. Он рванул с него футболку, пропахшую дешёвым бухлом и куревом. Да, бля, да, давай — Роберт сходил с ума, чувствуя, как двойника ведёт. Всё казалось нереально правильным, он отзеркалил действие, стянув со старшего борцовку с какой-то стрёмной рожей, впился губами в ключицы, спускаясь ниже и чертя узоры языком, прикусывая соски — он знал это тело. Джонни старался держать лицо — кусал губы, хрипло матерясь, прижимался, тёрся бедрами, а потом, как будто выпав из транса, ухмыльнулся и перехватил инициативу, провёл хромом по груди, заставив пальцы на ногах Роберта поджаться. Спустился рукой вниз, погладил бёдра, положив наконец руку на пах, и штаны сразу стали тесными. Младший ответил на ухмылку, облизнул пересохшие губы прижавшись ещё плотнее. Это стало последней каплей — они сцепились губами, стягивая друг с друга остатки одежды под обжигающий, бьющий по мозгам шёпот: — Я хочу узнать, — дыхание щекотало ухо, — насколько хорошо мы можем сделать друг другу… Роберт сглотнул при виде крупного, истекающего смазкой члена — ёбаный бред, но такой заманчивый… Он притянул старшего за бёдра, лизнул головку. — Много пиздишь. — Он аккуратно, как ему всегда нравилось, провёл языком, чувствуя, как копию пробирает дрожь. Приласкав уздечку, он взял глубже — Джонни запрокинул голову, рвано выдохнул в попытке сдержать стон, и вцепился в волосы, сгребая их в горсть. Да, Роберту это охуеть как нравилось. Роберт прогнулся, пропустив его глубже в горло. Сразу вспомнился Дэниэл, с которым они постигали искусство минета за стеной казармы — и не только минета. Тугой, тёплый вакуум податливого тела, так идеально обхватывающего… хм, а это мысль. Его рука спустилась по внутренней стороне бедра, оглаживая самыми кончиками пальцев нежно, на грани. Роберт почувствовал, что тело под прикосновениями пальцев ощутимо напряглось, но Джонни пока не останавливал — значит, можно зайти чуть дальше. Медленно насаживаясь горлом, младший подразнил вход и рука на волосах тут же с силой сжалась, причинив неслабую боль, но это почему-то только заводило сильнее. Старший протестующе рыкнул, заставив посмотреть наверх. — Что за?.. Роберта резко вздёрнули на ноги, прихватив за подбородок при попытке перехватить инициативу. Старший заломил руки, как-то по-особому удерживая хром, лишая возможности выбраться, и одновременно впился в губы, жёстко целуя. Роберт с силой укусил двойника за губу, слизывая выступившую кровь, и толкнул вперёд, заставляя разжать руки и упасть на стол. Не выдержав двойного веса, тот сложился, и они покатились по полу, кусаясь и стараясь перехватить инициативу. Роберт с трудом подмял копию под себя, оседлав бедра и фиксируя запястья над головой — адреналин бил в голову, смешиваясь с диким возбуждением. Роберт, глядя на растянувшегося под ним брыкающегося Джонни, безумно улыбался. Внезапно почувствовав, что запястья в хватке ослабли, он посмотрел на старшего — тот отзеркалил ухмылку и в секунду оказался сверху, по-змеиному вывернувшись из захвата. — Совсем тормоза слетели. Уверен, что справишься? Усмехнувшись, Джонни поднялся, демонстрируя поджарое, хорошо сложенное и, несмотря на шрамы, красивое тело, вальяжно откинулся на постель, растянувшись, и поманил пальцами, притягивая вниз разрешая продолжить начатое. Но стоило Роберту попробовать добавить третий палец, как он услышал хриплый оклик: — Эй, пиздюк, смазка есть? — Джонни, слегка отстранив сходящего с ума Роберта, столкнулся с ним взглядом — в глазах в которых плескалось тёмное возбуждение, и добавил с ехидцей. — По слюне не дам, но ты это и без меня знаешь. Роберт вспомнил, что неделю назад вызывал шлюху, и в тумбочке вроде что-то оставалось. Сходя с ума от возбуждения, он просто вытряхнул ящик и, найдя вожделенный тюбик, обернулся к постели. Джонни лежал на спине, не спуская с него затянутый дымкой желания взгляд, и медленно себе надрачивал. Сука, ёбаное ты наваждение… Почти упав на свою копию, Роберт шало улыбнулся, втянул мудака в очередной поцелуй, протянул тюбик. Джонни, помедлив секунду, вручил его назад. — Дерзай, самурай — ты за долгое время ты первый, кому я доверяю свой зад. — Даже в том как он развел ноги чувствовался вызов. Роберт смотрел и понимал, что никогда и ничего не возбуждало его так, как раскинувшаяся под ним собственная копия. Джонни провёл хромом сверху вниз, оглаживая бока — холодные прикосновения металла вызывали мурашки, заставляя живот поджаться, во рту пересохло от возбуждения. Младший смотрел в наполненные похотью глаза напротив — свои глаза, как под гипнозом. Джонни потянул его на себя, скользнув губами по шее, и выдохнул на ухо: — Мой маленький нарцисс, тебе подсказать, что делать? Роберт ощущал себя будто в лихорадке, его затрясло, только он не понимал что это было — желание трахаться или бешенство. Как же он хочет этого мудака… Руки не слушаются, перед глазами мутная пелена, но он сдерживает себя, чтоб не вставить сразу по полной. Влажный от смазки, истекающий каплями предэякулята член, упирается в тугой вход и Джонни невольно ёрзает по постели, разгоряченный и тоже злой, не остывший от их то ли прелюдии, то ли драки. Младший впивается крепче, игнорируя тихое шипение, и медленно начинает толкаться, мутным взглядом прослеживая, как старший откидывает голову назад, так знакомо закусывает губы в бесконтрольной жажде удовольствия. -.Давай, сильнее… Шквал эмоций плавит мозги. Резко подхватывая двойника под бёдра, он начинает вбиваться, не отводя взгляд от живой руки старшего, скользящей по члену. Джонни ублажает себя со знанием дела — царапает, дразнит головку пальцами металлической руки. Да, этот контраст тепла и холода, он знает, насколько это бывает остро, иногда до боли… во взгляде из-под прикрытых век ничего осмысленного, только страсть, погоня за наслаждением. Роберт слизывает каплю пота и вцепляется зубами в шею. Да, именно так — Джонни хрипло стонет сквозь зубы. Как же хочется заставить скулить от наслаждения чтоб кончил как никогда. Роберт впился в колено в попытке чуть сбавить темп, который задавал двойник, даже будучи снизу, хромом провёл по груди, ущипнув напрягшийся сосок — Джонни прогнулся, подставляясь под ласку. Отметив реакцию, он сжал сильнее, чётко держа ту самую грань между болью и кайфом. Хромированые пальцы старшего вцепились в бок — он с силой тянул на себя в желании получить больше. Блуждающий взгляд упал на тюбик смазки — а что, им это понравится. Выдавив содержимое на грудь старшего, он скользко потёрся всем телом, чувствуя ответное движение — знакомые руки огладили спину, скользили вниз сжав крепкие ягодицы. Притягивая к себе, Джонни размазывал остатки смазки по плечам и по шее, тут же покрывая кусачими поцелуями. Младший тонул в ощущениях, тёрся, дурея от сильного тела, изгибающегося под ним в истоме. Джонни неожиданно ласково провёл губами по шее, слегка укусил за мочку и вцепился дрожащими, ещё мокрыми стальными пальцами в предплечье, стаскивая с себя. Да ёбаный в рот… Отвлёкшись, Роберт не успел сделать ровным счётом ничего, через секунду уже тяжело дыша под горячим, липким телом. — Что, сдаёшься? Кожа маслянисто переливалась при слабом свете — всё ещё хотелось впиться зубами, оставляя следы, хотелось, но сил уже не было даже на то, чтобы двигаться. Младший только распахнул глаза шире, стараясь запомнить. Джонни насаживается полностью, принимая, стискивает его бёдрами, трахая себя сам… через секунду жмётся и глубоко целует, вылизывая изнутри. Роберт задыхается — ёбаный трип… Внутри готовый выстрелить тугой узел. Ему не хватало лишь малости и тут он услышал сдавленное: — Кусай… Не сдерживайся. Наконец можно в исступлении впиться до крови в подставленное плечо, проваливаясь в оглушительный оргазм. Роберт очнулся, лежа на жёстком горячем теле, голова была пустой и лёгкой. Он некоторое время лежал так, слушая чужое или свое сердце и восстанавливая дыхание Джонни лениво перебирал его волосы, гладя, зарываясь хромированными пальцами. — Знаешь, было не так уж и плохо. — Роберт улыбнулся с издёвкой. — Да… не так уж и плохо. — Протянул старший, задумчиво поглаживая по плечу. — Ну а что скажешь на это? Роберт не успел возразить, когда его заткнули требовательным, жадным поцелуем подмяв под себя. Пальцы живой руки Джонни — всё ещё или снова мокрые от смазки, скользнули между бедер, совсем немного оглаживая и почти сразу же проталкиваясь. Роберт зашипел от слишком резкого контраста плоти и хрома, но согласно прогнулся, принимая — он хотел этого. Происходящее после он помнил смутно. Джонни, казалось, был везде, он тонул в этом — двойник трахал его страстно, сильно и уверенно, досконально зная, где трогать и как двигаться, чтобы довести до невменяемого состояния, оставить в них только животные инстинкты, чистую похоть… *** Джонни проснулся в одиночестве. Опять этот номер… Голова гудела, а вроде не пил вчера столько. Он помнил, как психанул, хлопнув дверью, когда Ви в очередной раз подписался на сложный заказ один, ну и поехал посмотреть на океан, успокоиться. «Пистис София», мда… успокоился. Приснится же такое. При попытке встать плечо заныло и Джонни, пошатываясь, борясь с дикой головной болью, подошёл к мутному зеркалу. Что за нахрен? Шея была покрыта засосами, на плече отчётливо выделялся след зубов и Сильверхенд прекрасно помнил, КТО оставил ему эти метки. Чертовщина… но он решил подумать об этом после. Если это увидит один не в меру ревнивый наёмник — скандала не избежать. На биомон пришёл вызов. — Мудила, я знаю, что ты в сраной Пасифике. Скоро приеду. — Ёб… Подойдя к разбросанным по всей комнате вещам, Джонни начал копаться, вытряхивая из карманов всю мелочь. Помнил же, что брал… бля, куда положил? Не мог же проебать, лежал как раз на такой случай. Находилось что угодно — второй комплект ключей от «Арчера», карта доступа от гаража, даже чип доступа на виллу Керри — а стимпака не было. Тем временем в на улице раздалась очередная автоматная очередь, перемежаемая гаитянскими матами и знакомым ревом мотоцикла. Он догадывался, кто это, и усилил поиски — вывернуты оказались так же ящики номера и все тайники. Ну должен же он где-то быть… В итоге сунув руку под кровать, ни на что особо не надеясь, Джонни выдохнул, нащупав полный стимпак, и сразу поставился. Теперь главное быстро одеться. А то, что вид затраханный — так это бухал всю ночь… В дверь ударили. — Джонни, мать твою, открывай! Дверь еще раз содрогнулась — в этот раз, видимо, под ногой. Бросив последний взгляд в зеркало — укус почти сошёл, а засосы уже растворились, Джонни состроил заспанный вид и пошёл открывать. — Мне каждый раз тебя на этой помойке искать? К гаражным панкам решил примкнуть, вспомнить корни и всё такое? — Зелёные глаза подозрительно обшаривали номер, сканируя. Сильверхенд тоже пробежался глазами — ничего подозрительного и напоминающего о странном приключении. Всё же интересно — что это было? Когда-то он читал о петлях пространства и времени… про себя Джонни понадеялся, что терапия его младшей версии пошла на пользу. Слегка ухмыльнувшись, вспоминая весёлую ночку, он наткнулся на внимательный взгляд. — Что, шлюхам повезло сегодня, успели свалить? — Закатив глаза, Джонни подошёл вплотную, попытавшись обнять отстраняющегося соло. — Просто когда ты так лыбишься — точно убил кого-то или трахнул. Сильверхенд только добавляет к ухмылке издёвку в голосе: — Дорогой, я просто рад тебя видеть, — и, не дав Ви сказать ещё что-нибудь, затыкает поцелуем. Ви расслабился, но всё же отстранился. — Всё потом. Погнали, у нас заказ. Джонни надел очки, последний раз окинул номер взглядом и спросил: — У нас? Ты решил не лезть на рожон один? — У нас, у нас — ты всё правильно услышал. Дельтуем, Реджина ждёт.