Дети жестоки

Маленький Чайлд бежит непонятно куда, нелепо спотыкаясь об собственные ножки, в надежде спрятаться как можно дальше от глупых людишек, чьи действия настолько противоречивы реальности, что трудно разобрать истину. Пытается протиснуться сквозь пущу деревьев, а они, в свою очередь, ранят его, оставляя на молодой коже тупые порезы. Еле слышны вдалеке унижающие крики детей, что доносятся из Снежной. Он хлюпает носом, смазывая окровавленным рукавом горячие слёзы с подбородка. Дети жестоки, не так ли? — Ты должен гореть в аду! Крутит в голове все душераздирающие диалоги, не переставая бежать вперёд. У него уже появилась отдышка, а в груди образовалась непонятная тяжесть, то ли от моральной боли, то ли от усталости. — Почему они так поступают со мной?.. — разносится в полушариях мальчика. — Что я им сделал?.. Опять наворачиваются слёзы, а затем начинают пощипывать глаза. Тарталья машинально прикрывает их холодными ладошками, дабы успокоить ноющую боль. Идёт нерасторопно и тяжело дышит ртом, восстанавливая дыхание. Спустя некоторое время спускает руки с лица и тут же претыкается об корень дерева, летя вниз. Лежит. Лежит от безысходности, не собираясь подниматься. Лишь повернул голову в сторону, чтобы было чем дышать. Вяло моргает, замечая рядом какое-то здание, что прикрывает его от солнца. В парнишке разогревается интерес. Быстренько вскакивает и подходит к постройке, разглядывая со всех сторон серые, полуразрушенные стены, в попытках найти хоть какие-нибудь указатели. Когда ничего дельного Чайлд не приметил, решил зайти во внутрь, посмотреть что же это из себя представляет. Этот момент затмил его недавнюю боль, и он бездумно двинулся ко входу. Мальчик подпирает внушительную дверь, та открывается с противным скрипом, что остаётся в ушах некоторое время. Следом проносится сквозняк, задевая рыжие прядки Тартальи. — Тут кто-нибудь есть? — задаёт банальный вопрос, и не ожидая ответа, проходит вперёд. Он с осторожностью ступает на прогнившие половицы, местами задерживая дыхание от страха неизвестности. В воздухе витают сгустки пыли, и пахнет сыростью. Но всё кажется таким родным и приятным... — Здесь никого не... — не успевает мальчик договорить, как слышит скрип, доносящийся с лестницы. Быстро поднимает туда взгляд и лицезреет высокого парня с красивыми чёрными волосами, переходящие в рыжий. Во внимание бросаются его светящиеся глаза шафранового цвета и.. На нём старинная одежда? Это кажется странным, но в тот же момент хорошо бросается в глаза. Ли удивлённо смотрит на юного парнишку, что пробрался сюда. Ведь мало кто может зайти в особняк. Его видят лишь те люди, чьи души подверглись истерзанию. Те, кто был близок к смерти... — П-простите, я не думал, что тут кто-то есть. — Ничего страшного. — мило смеётся, чтобы убрать неловкость между ними, и чуть успокоить мальчика. — Я сам только зашёл. Мне показалось это место необычным. — с улыбкой спускается, а сам жалостно на школьника смотрит. Тот стоит неподвижно, дышит с перебоями, перебирая край кофты пальчиками. Весь грязный, частично в засохшей крови, а лицо всё в разводах от слёз, да и ресницы слипшиеся. — Дяденька, я тогда пойду... — Стой же. Ты мне даже не назвал своё имя. — подходит к Чайлду, спускаясь на колено. — Ты очень милый. Я познакомиться с тобой хочу. — невинно смотрит, протягивая руку, — Не против? Мальчик жмётся, переминается на одном месте не спуская глаз с незнакомца. Через какое-то время поднимает свою ладошку и сильно трёт об одежду, чтобы избавиться от красных пятен. — Не против! — раскрыл широко глаза, кладя свою ручку на чужую. — Меня Тарталья зовут, а вас? — Меня Чжун Ли. — выходит вместе с парнишей на середину зала. — Только представь, что я твой ровесник. Не называй меня дядей. Я ещё не такой старый. — Хорошо. Старший берёт Чайлда за вторую ручку и медленно начинает ходить по кругу в центре комнаты. Откуда-то начала играть приятная музыка, а из-за заката, который проникает сквозь большие окна, вся комната озарилась чудесным розововым светом. Постепенно Чжун ускоряется, отчего оба кружаться в таком милом «детском» танце. — Что тебя волнует? Ты выглядишь обиженно-грустным. — Я... — Тарталья поменялся в лице, и немного застопорился. — У меня проблемы с друзьями.. Они обижают меня. — Тогда что они за друзья такие? — с улыбкой спрашивает Ли, а в душе всё скрежет от боли и несправедливости. — Просто забудь про них. Если тебя не ценят, значит ты им не нужен. Надо искать людей, которым будет комфортно находиться с тобой. А тебя будет устраивать их компания. И плевать, что о них говорят другие... — У меня нет таких, — вяло ходит, опустив глаза в пол. — Почему же? Теперь я твой новый друг. — Правда? — мальчик сияет, начиная уже сам крутиться быстрее, отчего взрослый путается в ногах и нелепо припадает к новому приятелю. Как-никак, но разница в росте даёт о себе знать. — Спасибо, дядень... То есть Чжун Ли! Ты очень добрый! После этого разговора мне стало действительно хорошо. — прыгает от счастья и забавно виляет попой. — Но уже поздно, и мне пора домой, а то мама будет ругаться. Давай встретимся тут завтра? — Обязательно, малыш. — Тогда я пошёл. — направляется к выходу задом, не переставая махать старшему. — Не смей забыть про меня! — выбегает из особняка, крича напоследок прощание. Спустя малый промежуток времени парнишку уже было не видно, и не слышно. Он и правда ушёл. А вот улыбка с лица Чжуна никак не хочет сойти. — Такой милый... Жаль, что теперь мы больше не встретимся в этом месте. Твоя душа полностью очистилась, а моя миссия выполнена. Опять. — медленно поднимается в сумерках по ступенькам, поправляя слегка растрепавшиеся волосы. — Но я и правда никогда тебя не забуду, Тарталья.