May I Have This Dance? || Schlattbur

У Уилбура была целая жизнь, чтобы сделать всё, что он хотел, и даже больше: исследовать мир, влюбляться, создавать семью. Может, быть лучше того, кем является сейчас. Он сделал все это и даже больше. Он путешествовал, пока не нашел нужное место. Идеальное место для создания нации. Затем он потерял свою страну из-за старого друга, которому, как он думал, он может доверять. Он влюбился в девушку, которая подарила ему прекрасного сына. Сына, которого она никогда не увидит, потому что она ушла слишком рано. Потом вскоре ушел и он. Несмотря на то, что его окружали люди, которых он любил и о которых заботился, он был очень одинок. Не было никого, кроме него самого и его мыслей. Мысли о том, чтобы все разрушить. О том, чтобы сделать все хуже. Но он знал, как все будут разочарованы им. Он не хотел видеть их лица, когда вернулся к своей маленькой нации и объявил, что взорвал то самое, что создавал годами. Месяцами пытались все вернуть. Он был слишком стар и слишком устал, чтобы делать что-либо подобное. Он так устал. Его кости болели за все годы войны. В войне за то, чего больше не было его. Он был так разочарован в себе. Он был уставшим. Он взял из своей комнаты несколько бутылок и смешал яд. Он планировал выпить его в лесу, где никто не видел, чтобы жизнь в его глазах потухла. Где никто не мог пожалеть его или попытаться спасти его, когда он будет делать несколько последних вздохов. Никого не будет, чтобы увидеть это. Он уйдет задолго до того, как его найдут. Если кто-то даже позаботится о том, чтобы увидеть это. Но он знал, что должен сделать кое-что, прежде чем покинуть этот странный и жестокий мир. Он знал, что должен увидеть причину своего его падения. Его страданий. Причину, по которой он выходил за рамки безумия. Он хотел увидеть Шлатта. Показать ему, что он в последний раз сотворил с Уилбуром. И он шёл. И шёл. То и дело шёл по тускло освещенному лесу. Единственный источник света - луна. Он молча поблагодарил ее. Возможно, он был на грани сумасшествия, но разговор с луной казался далеким от безумия. Это было то, что он перенял у Салли. Его любовь когда-то давным-давно. Она бы танцевала при свете луны. Пела бы и хлопала бы в ладоши. Однажды она позвала его присоединиться к ней. И он это сделал. И это было прекрасно. Несмотря на то, что теперь она ушла, луна все еще любила его. Луна всегда была рядом, слушая Уилла, когда он чувствовал себя очень одиноким. Он надеялся, что луна будет последним, что он увидит сегодня вечером. Он прибыл в Л'Манбург и направился к дому Шлатта. Он не решился постучать в дверь. Может, он мог бы просто написать записку? Или, может быть, он мог бы реализовать свой план, взорвав все это? Нет, конечно, он не мог сделать ни то, ни другое. Шлатт был тем, кому, как он думал, можно доверять. Как другу и долго. Он хотел увидеть вину в его грязных глазах. Он хотел, чтобы Шлатт плакал и умолял Уилбура остаться. Он хотел, чтобы он царапал землю, под которой он был похоронен после смерти. Он хотел отомстить самым ужасным из возможных способов. Он тяжело вздохнул и постучал в дверь. Через несколько секунд её открыл его старый друг. Он был в своем обычном костюме. Его фирменный красный галстук немного свободно висел на шее. – Уилбур? - спросил он, протирая глаза и зевая. – Уже поздно. Разве тебе не лучше лежать в постели? – Кого волнует, что уже поздно? – огрызается  в ответ Уилбур. Он не совсем уверен, как начать этот разговор со Шлаттом. Знаете, типо: «Я кончаю жизнь из-за тебя и твоей глупости», – Мне не все равно, чувак. Иди сюда. – он потянулся к руке Уилбура, и тот вздрогнул. – Что ты делаешь? – То, что я украл твою нацию и испортил всю твою жизнь, не означает, что я все еще не забочусь о тебе. Как бы странно это ни звучало, это правда. С тобой все в порядке? И не мог бы ты войти внутрь? На улице холодно. – Шлатт вздрогнул и снова потянулся к руке Уилбура. На этот раз он не вздрогнул. Он позволил Шлатту осторожно провести себя по дому. Медленно рука Шлатта начала захватывать все ниже и ниже, пока не соединилась с Уилбуром. Он нежно держал его за руку, стараясь не напугать Сута больше, чем он уже успел. – Ты правда все ещё заботишься обо мне, Шлатт? – шепотом спросил Уилбур. Он и Шлатт долгое время были друзьями. В какой-то момент Уилбур мог даже считать их любовниками. То, как они взаимодействовали друг с другом. Что они говорили и делали за закрытыми дверями. Он знал, что Шлатту не все равно. Конечно, знал. Но тогда это был Шлатт. Он никак не ожидал, что эти слова принесёт Шлатт, которого он знал сейчас. – Да. А теперь давай, любовник, я хочу наверстать упущенное, если ты не против. – заканчивает этот разговор за них их обоих на кухне и начинает заваривать чай, что было забавно для Уилбура. Тот всегда больше любил кофе. Уилбур был тем, кто любил чай. – Я вроде как скучал по тебе, Уилбур. Я знаю, что сотворил ошибки, но я надеялся, что может быть... Уилбур почти забыл, зачем он вообще сюда пришёл. И что он хотел сейчас. Он просто хотел сесть и поговорить со Шлаттом. Он хотел знать, на что надеялся. Он хотел рассказать ему обо всех великолепных песнях, которые он написал. Он хотел сказать ему, что верит в будущее сейчас, и все, что для этого потребовалось - это несколько мгновений и опыт общения со своим лучшим другом. – Я буду честен с тобой... Я пришел сюда не для этого, но тем не менее я не против. Я думаю, что в любом случае могло быть и лучше. – Шлатт странно посмотрел на Уилбура после того, как он это сказал, но отбросил вопрос, который начал формироваться в его голове. Он выглядел таким нетерпеливым, чтобы рассказать ему все, что накопилось в его голове с тех пор, как они в последний раз так поболтали. Этого не было месяцами. Не после того, как Шлатт все забрал. – Уилбур, я все еще люблю тебя. – Шлатт не колеблется ни слова. Он выделял каждую часть того, что он говорил так, что Уилбур снова почувствовал себя странно. Шлатт все забрал у него. Как он мог его любить? И все же сердце Уилбура забилось быстрее и он позволил себе улыбнуться. – Шлатт, я почти на грани, а ты даешь мне признание в любви? – выражение лица Шлатта, когда Уилбур заговорил, выглядело виноватым и извиняющимся. Он думал, что пришел сюда ради этого. За вину в его глазах. Но он ненавидел это. – Так почему? После всего, что ты сделал? Почему я чувствую то же самое? Некоторое время они смотрели друг на друга в мертвой тишине. Просто ждут, пока другой что-нибудь скажет. Сделать что-то, чтобы издать любой звук. – Я тоже тебя люблю, Шлатт. Как бы ужасно это ни было для нас обоих, я люблю тебя, – Уилбур наконец заговорил спустя несколько часов. Шлатт с улыбкой взял их чай и протянул Уилбуру чашку. – Я взял лавандовый чай, потому что знаю, что он твой любимый. Я пил его один в этом дурацком доме бог знает сколько времени. По крайней мере, на этот раз ты у меня, – он садится за стол в своей кухне. Он похлопывает по сиденью рядом с собой, но Уил качает головой. Несмотря на то, что его кости болели и он испытывал постоянную боль, он предпочитал стоять. – Шлатт, я хочу быть с тобой честным. Я пришел сюда, чтобы заявить, что я покину мир из-за тебя, – лицо Джона кардинально меняется. От счастливой довольной улыбки до шокированного лица. – Я не буду этого делать, если тебя это беспокоит. Ты... Ты каким-то образом снова улучшил свое несовершенное обаяние. Уилбур ставит чашку чая на стол и подходит к Шлатту, хватая его за руки. – Шлатт, мой друг, мой враг, мой дорогой, можно мне этот танец? – Музыки нет, любовник. – В твоём голосе и так достаточно музыки. Пожалуйста, дорогой. Всего один танец. – Ты знаешь, что я не умею танцевать. – Все это не имеет значения. Ничего больше не имеет значения, Шлатт, – Уилбур вздохнул, затем положил руки на ноги Шлатта. Прислоняется к его телу чуть ближе, чем раньше. – Можно мне этот танец? Через несколько секунд Шлатт кивнул и позволил Уилбуру поднять его со стула. Шлатт был всего на пару дюймов ниже Уилбура. Он забыл об этом, что было удивительно. Уилбур положил обе руки на талию Шлатта, а Шлатт положил свою руку на плечи Сута. Медленно, но верно эти двое начали раскачиваться взад и вперед. Уилбур уткнулся головой в затылок Джона. Он вдыхает запах его волос, его куртки, его кожи. На этот раз он не пахнет алкоголем. Он пахнет розами и чаем. Чай с лавандой. – Это было бы намного легче сделать, если бы мы были снова молоды, – Шлатт бормочет в тишине двоих, которой они приостановили танец. – Ты можешь повторить это еще раз. Я... я так устал. Уилбур отступает от шеи Шлатта. – Ты не возражаешь, если я раскручу тебя? – Совсем нет, любовник. Итак, Уилбур убирает правую руку от талии Шлатта и берет его за руку. Он осторожно разворачивает Шлатта. Несмотря на то, что на нем был свободный галстук и тот же дурацкий костюм, ему действительно казалось, что они снова были молоды. Когда они танцевали вместе в комфорте своей прежней жизни. Когда у них двоих были другие друзья. Он жили другой жизнью. Когда не было проблем с политикой или нацией. И все это вокруг него развалилось. В его голове возникли образы более молодого и счастливого Шлатта. Уил перестал раскручивать Шлатта. Теперь у него на руках был почти невысокий мальчик. Они оба вместе прекратили танец. Уилбур просто сидел и держал Шлатта, тот не возражал. Ему это понравилось. Он скучал по Уилбуру. – Шлатт. – Да, любовник? – Я скучаю по старым временам. Ненавижу это место. Шлатт на секунду вздохнул от этого замечания. Он тоже скучал по старым временам. Тогда он был всего лишь бизнесменом. Безобидные аферы и шалости над своими старыми друзьями. Вещи, которые не имели ничего общего с управлением нацией или политикой. Он вспомнил все их шутки. Своих старых друзей. Вспомнил на мгновение, прежде чем дать Уилбуру ответ. – Я тоже скучаю по этому. Но то, что есть сейчас... И... мне очень жаль. – В тебе, Шлатт, всегда было какое-то чувство политики. Я не могу полностью винить тебя. Шлатт вырвался из рук Уилбура только для того, чтобы вернуться прямо в его объятия. На этот раз обнимая его. – Это не нормально, Уилбур. Мы должны положить этому конец. – Что ты имеешь в виду? Джонатан сильнее сжал спинку плаща Уилла. – Вернись и управляй вместе со мной. Пригласите и всех из Погтопии. Я... я ничего не могу сделать без тебя. Пожалуйста. Уилбур прижал к себе Шлатта сильнее настолько, насколько это было возможно. – Я скажу им утром. И я согласен. Я тоже скучаю по тебе, дорогой, – он увидел, как у Шлатта поднялись уши, а хватка ослабла на его спине. – А пока мы можем продолжать танцевать? Я скучаю по тому, как плохо ты делаешь это. Шлатт засмеялся в грудь Уилбура, пока тот целовал его в макушку. – Хорошо, любовник. Покажи мне свои ходы. И они танцевали до восхода солнца. Говоря о днях SMPLive или о многих невзгодах, которые им пришлось пережить. Прежде чем они оба ушли около семи утра, они медленно танцевали на улице. Светлячки уходят спать, солнце приветствует мир, заставляя Шлатта выглядеть более красивым, чем Уилбур мог себе представить. В тот момент они оба плакали. Целовали друг друга как тогда, когда они были моложе. Подумать только, они могли бы остаться такими же... Они не могли. Но они точно уверены, что могут попытаться стать лучше.