Весна для двоих

1. Чжан Чэнлин склонил голову на плечо Се Вану. Лежать, обнявшись, в спальне, на широкой низкой кровати, было приятно и уютно. Рассеянный свет мягко пробивался через полуприкрытые ставни. Когда Чэнлин стал управлять Усадьбой Четырех сезонов, у него редко выдавались такие свободные, ленивые вечера. Но в первые дни визитов Се-дагэ обитатели поместья старались его не беспокоить. Прошло уже три года с тех пор, как шифу и шишу ушли в уединение в горах, а бывшие Призраки объединились со Скорпионами. С таким сильным кланом пришлось считаться всем семьям, которые потеряли немало людей в борьбе за кристальную пластину. Скорпионов не любили и боялись. Но неохотно признавали, что при них простой народ в Пятиозерье меньше страдал от разбойников и нечисти. Чжан Чэнлин тоже иногда слышал осторожные укоры, что он, сын такого добродетельного человека, как Чжан Юйсэнь, заключил союз с Императорским скорпионом. Но Се-дагэ ему не лгал. Честно признал, что когда-то приказал своим людям похитить его. (Чэнлин долго ещё со страхом вспоминал пережитое тогда... было даже не так больно узнать, что за похищением стоял Се-дагэ, которому он посочувствовал, которого сам назвал братом... а больно, что Се Вану приказывал дядя Чжао. Что дядя Чжао, клявшийся в верности семье Чжан, обманул, предал!). Друзья отца льстили в глаза, а тайком пытались воспользоваться юным и ещё неопытным наследником. Се-дагэ хотя бы не притворялся добродетельным. Се-дагэ и его подчинённые всё-таки умели признать свою вину, а не прятались за чужими спинами и не искали оправданий, якобы стремились к общему благу. Бодхисаттва в искупление прошлого использовала свои умения, чтобы добиться для Усадьбы Четырех сезонов выгодного союза с богатым князем клана варваров. Конечно, Чжан Чэнлин ещё не простил ей всё и до конца, но и не так злился, как в первый год. - О чем задумался, диди? - тихо спросил Се Ван. Они как раз выпили чуть-чуть вина и лежали в одних нижних одеждах, расслабившись, лениво переговариваясь. - Хм. Да так... - пробормотал Чжан Чэнлин. - О том, что тебе я доверяю... Вино придавало смелости, и он решился спросить то, о чем давно задумывался, но прежде, за учебой и делами усадьбы, всё не мог обдумать до конца и попросить совета. Да и с кем он мог обсудить такое? Когда погибли отец и братья, Чжан Чэнлин был ещё подростком. На шифу он смотрел почти как на небожителя и не смог бы... - М? Какое-то секретное дело? - Се Ван чуть приподнял голову, как змея, высматривающая цель. - Нет, - Чжан Чэнлин покраснел. - Дагэ... просто... ты немного старше меня, ты лучше разбираешься... с тобой, наверное, кто-то об этом говорил... Он не знал, с чего начать, но Се Ван догадался: - Ты влюбился? Или просто решил, что ради блага поместья должен жениться? - Должен, я понимаю, - вздохнул Чжан Чэнлин. - Но вдруг мне не нравятся девушки? Или нравятся не так сильно, как нормальным юношам? Я почти ничего обо всем этом не знаю! Нет, я книги читал, но... Се-дагэ, я когда-то случайно сделал то, за что мне и до сих пор, бывает, становится стыдно. Я... один раз, когда мы все жили здесь, я пошел к шифу, хотел что-то спросить, уже не помню... дверь в комнату была чуть приоткрыта, и я увидел, что шифу и шишу целовались. И я... вместо того, чтобы сразу уйти, я ещё какое то время смотрел! А потом убежал. А потом мне снилось, что это я целую шишу, и.... и не только целую... Се Ван тихо засмеялся: - Ну, ничего удивительного. Вэнь Кэсин так привлекателен, что на него, наверное, заглядывались даже мужчины, вообще не склонные разделить с кем-то персик. Диди, сны и мечты - это просто сны и мечты. В них может появиться кто угодно... друг, наставник, просто случайный знакомый... Да хоть и кто-то вымышленный. Это бывает. Ты ещё юн, ты не встретил свою судьбу. Не вини себя. - То есть.... - Да не помешает это тебе жениться на достойной молодой госпоже и выполнить свой долг! Многие играют в весенней игре разные роли. Кому-то нравятся только женщины, кому-то – только мужчины, а кому-то и те, и другие, - Се Ван осторожно перебирал его волосы, чуть почесывал за ушами, успокаивая. – В обществе люди любят притворяться идеальными, каждый что-то скрывает. Один не хочет предавать огласке юношеские приключения, другой женится по расчету, а лжет, что по любви, и изображает из себя лучшего в мире семьянина. А я далеко не идеальный молодой господин, я тебе скажу правду, что случается разное, это опыт, вот и всё. Чжан Чэнлин смутился еще сильнее и чуть слышно спросил: - А ты о ком-то мечтал, дагэ? Се Ван заметно напрягся. - У меня было по-другому. Я просто не успел задуматься, нравится мне кто-то или нет. Ифу… ифу воспитал меня так, что я считал его смыслом своей жизни. Я жил в уверенности, что без меня он погибнет. Без моих умений, без моего опыта, без… без моего тела в своей постели. И я всё отдавал. Получая взамен одни пустые обещания. Это не то знание, которого я пожелал бы кому-то. Я рад, диди, что у тебя не так. - Прости… прости меня, Се-дагэ, что я спросил. Я не хотел тебя обидеть… я не думал, что… - сбивчиво зашептал Чжан Чэнлин. - Ничего. Время лечит. После того, как ифу погиб, я понемногу приходил в себя… привыкал, что никто больше не воспользуется моими чувствами, не заставит… - Се Ван поворочался на постели, но осторожно, чтобы не помешать Чжан Чэнлину. – Как-то я провел вечер в ивовой беседке, с парнем… смешно – заплатил ему просто за то, что мы вместе выпили, а когда он спросил о весенней игре, я сказал «нет». Мне это было нужно, почувствовать, что я могу отказать и ничего не делать! Мне нравилось все эти годы, что я ни с кем не делю постель, могу себе это позволить. Проклятие, какое крепкое вино, я даже не думал. Мы выпили-то всего по маленькой чашке, а ведем такие разговоры. Чжан Чэнлина бросило в жар. Он вспомнил, как столько раз, во время их посиделок наедине за вином, обнимал дагэ, расплетал ему косы, расчесывал волосы… как в Праздник весны подарил заколку – но то ведь не считается, просто ему повезло купить точно такую, как та самая любимая, которую Се-дагэ потерял на охоте… вспомнил, как в прошлую встречу они заснули вместе – но ведь они достаточно доверяют друг другу, чтобы хорошо выпить и лечь в одной постели… но может… - Я тебя обидел, Се-дагэ? – растерялся он. – Ну, когда причесывал, и подарил заколку, и когда я выпил лишнюю чашу и ты меня укладывал спать. Может, ты не хотел, а отказать боялся, потому что мой шишу – бывший глава Долины призраков? («А еще – ты часто мне снишься… в таких же снах, как прежде о наставниках…»). Се Ван прижал его к себе, поцеловал в висок. - Глупый. Вот когда сможешь победить меня в «танце скорпиона» и лучше меня сыграть на лютне, тогда можешь начать сомневаться. Ну, ну что ты дрожишь? Всё хорошо. Если бы мне не нравилось, я бы не позволил. От легкого, невинного поцелуя Чжан Чэнлина пробрала дрожь. Чжан Чэнлин неуверенно поглаживал Се Вана по плечу, ткнулся носом в ямочку меж ключиц, вдыхая такой знакомый и приятный запах вина, личи и чуть ощутимый - дыма. Хорошо... сладко... Се Ван прикасался к нему в ответ, узкие ладони ласкали его сквозь ткань, скользнули под тонкую рубашку. - Ты... хочешь попробовать? - решился спросить Чжан Чэнлин. - Чтобы не так, как с дядей Чжао. Се Ван усмехнулся. - Чтобы "не так" - очень хочу. Только если ты уверен. Думаешь, не пожалеешь потом? Чжан Чэнлин коснулся его губ лёгким, ещё неумелым поцелуем. - Я хочу, Се-дагэ. Правда. Я тебе доверяю. Он отстранился, поднялся, нашел в шкатулке в шкафу флакон с маслом - иногда он капал на ладонь чуть-чуть масла, когда сам ласкал себя. Покраснев ещё сильнее, протянул флакон Се Вану. -А-Чэн, - выдохнул Се Ван, удивлённо глядя на него. - А-Чэн... Чжан Чэнлин снова потянулся за поцелуем, и Се Ван коснулся губами его губ, скользнул языком в его рот, не спеша, лаская. Чжан Чэнлин тихо застонал, позволяя ему вести, поддаваясь навстречу его движениям. Это было даже лучше, чем в снах. Чжан Чэнлин прижимался к Се Вану, гладил его… они помогали друг другу избавиться от одежды… у Се Вана дрожали руки от волнения, и Чжан Чэнлин сам направлял его, давая понять, где хотел бы ощутить прикосновения. Проводил кончиками пальцев по его обнаженной коже, по тонким линиям шрамов на боку и на спине. Дотрагивался и ласкал жадно, увлеченно, будто хотел отдать своему гэгэ всё, чего тот был лишен. Стереть память о прошлом. Послушно развел ноги и зажмурился, было стыдно и чуть-чуть страшно так открыться и довериться, оказаться беззащитным перед более сильным и опытным любовником. Но Се Ван не спешил. Раскрывал лепестки его хризантемы, чуть дотрагиваясь. Пальцы дрогнули, соскользнули, масла было, наверное, многовато. Чжан Чэнлин прикусил губу, почувствовав пальцы внутри. - А-Чэн, - Се Ван на миг остановился. – Больно? - Н-непривычно… ах… - почувствовав прикосновение внутри, от которого по телу разлился жар, Чжан Чэнлин застонал громче. – Се-гэгэ… еще… Он попытался насадиться на пальцы, но Се Ван бережно придержал его. - Тшш. Не торопись. Потерпи немного. Ласки и тихий, вкрадчивый шепот на ушко успокаивали. Но, ощутив в себе нефритовый стержень, Чжан Чэнлин сдавленно вскрикнул, вцепился пальцами в плечи Се Вана, открыл глаза и увидел темный, затуманенный от страсти и желания взгляд. Как будто от дурманного зелья. Но Се Ван не спешил двигаться, давал привыкнуть, и это пробуждало чуть притихшее было возбуждение. Медленное, плавное движение, затем еще и еще… такие же медленные и тягучие поцелуи… Чжан Чэнлин тихо стонал, осторожно подаваясь навстречу, подстраиваясь под этот ритм. И тепло от отраженного удовольствия превращалось в самый настоящий жар, в волну, сметающую всё на своем пути. Он будто на миг лишился чувств, и очнулся от того, что Се Ван вновь обнимал и ласкал его, поймал его за руку и целовал кончики пальцев – и эти поцелуи смущали даже больше всего уже случившегося. - Се-гэгэ… я не думал, что бывает так… - Я и сам не думал, А-Чэн. Мне еще никогда не было настолько хорошо, - Се Ван прижался щекой к его ладони и прижмурился. Нежась от его прикосновений, Чжан Чэнлин заснул. 2. Се Ван всё время ждал, что его оттолкнут. Когда Чжан Чэнлин звал его братом, думал: «Он узнает, что Бодхисаттва и Архат подчинялись мне и похитили его по моему приказу, и тогда откажется от меня. И будет прав, будет вправе отомстить». Се Ван сам в этом признался и был готов к удару, к нападению… просто к приказу покинуть Усадьбу Четырех сезонов и никогда не возвращаться. Чжан Чэнлин молчал. Мерил шагами рабочие покои. Долго стоял у окна, задумавшись. Обернулся и спросил: «Тебе нужна была печать для себя? Ты сам хотел открыть сокровищницу?». Это нужно было ифу. Так Се Ван и сказал. Чжан Чэнлин скривил губы. «Снова дядюшка Чжао». Интонации напоминали Вэнь Кэсина. Мальчик взрослел. Мальчик разбирался, кому верить, кому нет. «Я не хочу принимать поспешных решений, дагэ. Мне нужно подумать». Спустя месяц он назвал цену своего отказа от мести. Помощь Бодхисаттвы в заключении сделки с князем Дарханом. Поддержка Архат и десятка лучших Скорпионов в бою против банды, которая похищала маленьких детей и уродовала их, чтобы продать циркачам. Се Ван готовился к каждому собранию кланов, словно к казни. Вот сейчас Чжан Чэнлину напомнят о старых договорах и связях, о том, что Скорпионам не все доверяют и не все готовы признавать их как соседей, с которыми можно вести дела. Он точно скажет, память о предках и традиции важнее. Чжан Чэнлин выслушивал всех с учтивой улыбкой, и отказы облекал в изысканные стихи и цитаты. А когда он напомнил, что мира с варварами желали все в цзянху, и почему-то никто не отважился направиться в чужие края, кроме Скорпионов… У него была хорошая школа. Теперь его невозможно было обмануть и привлечь на свою сторону льстивыми словами. Его никто не прогнет под себя, заявляя: «без тебя я пропаду, твои ошибки сведут меня в могилу, традиции превыше всего, кто не почитает старших, тот будет вечно страдать в Диюй». Он делился с Се Ваном теми мыслями и сомнениями, которые не мог разделить ни с кем другим, и это было… всё равно, что держать в руках сокровище и бояться – вдруг отберут? Неужели, правда, не отберут? Эти разговоры, робкие поцелуи… «Я тебя не обидел, когда причесывал, и дарил подарки, и когда мы засыпали рядом?». От таких слов сердце сжималось. Чэнлин спрашивал о таком! Смотрел в глаза – искренне боялся навредить даже в мелочи. «Если бы ты только знал… даже если бы ты ошибся или в чем-то был неправ, ты бы никогда не сделал мне больно – настолько. Может быть, ты единственный, кому я могу поверить, с кем всё будет по-другому». Только теперь Се Ван чувствовал, что в душе после стольких лет темноты и холода наступает весна.