Дориатский конфликт

Саэрос не любил людей. Он считал их грубыми дикарями, недостойными его внимания. Сам Саэрос был горд и надменен, он занимал должность советника короля Тингола. После смерти Берена, столь дерзко вошедшего в Дориат, эльда вздохнул спокойно – теперь-то никакой смертный не сможет пройти через Завесу. Однако через несколько лет покой Саэроса был нарушен – Белег привёл этого мальчишку, Турина, заблудившегося в лесах. Саэрос надеялся, что его не оставят в Дориате, но Тингол оказал человеческому ребёнку великий почёт, усадив себе на колени, тем самым приняв его, как своего приёмного сына. Никогда прежде ни один эльфийский владыка не делал такого. Саэрос был в ярости – с чего бы оказывать такую честь этому никчёмному оборванцу? И разве мало зла принёс их народу его родич Берен? Но против решения короля он пойти не мог, даже не смотря на высокое положение при дворе. Так Турин остался в Дориате, а в душе Саэроса росли злоба и ненависть. Все двенадцать лет Саэрос не упускал случая унизить и разозлить Турина, однако человек не отвечал на его насмешки, избегая ссоры с советником короля. Эльда это только раздражало сильнее. А теперь Турин попросил Тингола выдать ему оружие и доспехи, чтобы сражаться с Морготом, но Тингол посоветовал ему испытать свои силы, воюя на границах Дориата. Саэрос, узнав об этом, подкараулил Турина недалеко от чертогов короля. - Слышал я, - начал эльф надменно, - что король посчитал тебя неготовым к борьбе с Врагом? Воистину, король принял мудрое решение, ты ведь ещё юн и неопытен! Да и куда слабому смертному справится с Великим Врагом, с которым не смогли справиться даже самые могучие воины из благородного народа эльдар? - Да, король Тингол мудр, - ответил Турин мрачно, и поспешил уйти, оставив Саэроса скрипеть зубами в бессильной злобе. «Надеюсь, ты не вернёшься живым, мерзкое отродье, - подумал эльф, глядя на удаляющегося Турина.» Три года воевал Турин на границе Дориата, нечасто появляясь в Менегроте. Саэроса это вполне устраивало - он всё ещё не оставлял надежды, что однажды человека убьют орки. Одним летним вечером Саэрос и Даэрон прибыли в пиршественный зал позже обычного. Оба эльфа уже были пьяны, и Саэрос рассказывал другу весёлую историю. Они вошли в зал, смеясь, но, едва глянув в сторону стола, Саэрос замолчал. На его месте сидел Турин. - Саэрос? – Даэрон вопросительно посмотрел на эльфа. Саэрос лишь кивнул на Турина, презрительно скривив губы. Он закипел от ярости – этот грязный адан посмел занять его место! А выглядел он действительно неопрятно: волосы давно нечёсаны, одежда грязна и порвана. - Успокойся, он, наверное, просто не знает… - Даэрон успокаивающе положил руку на плечо Саэроса. - Хм… Да, ты прав, - Саэрос напряжённо улыбнулся, - Найдём себе другие места. Однако он вовсе не успокоился, считая, что Турин поступил так намеренно, желая оскорбить его. Саэрос и Даэрон сели напротив человека. - Воистину нечасто пограничный страж оказывает нам честь своим обществом, - громко сказал Саэрос, - и охотно уступаю я привычное место ради возможности перемолвиться с ним словом. Турин, разговаривавший с Маблунгом, ответил лишь: - Благодарствую. - Позволь поинтересоваться, как идут дела на границе? Много ли славных деяний совершил ты, Турин? Быть может, теперь Тингол сочтёт тебя достойным сразиться с Тёмным Властелином?- Саэрос говорил насмешливо. Турин, однако, не ответил на его слова. Он сидел, мрачно глядя перед собой, и хмурился. «Как этот грязный дикарь смеет вести себя подобным образом? – рассвирепел Саэрос» Эльда достал свой золотой гребень и бросил его на стол перед Турином. - Ты, человек из Хитлума, надо думать, пришёл к столу в спешке, так что драный плащ извинителен, - воскликнул Саэрос, - Но почто твои волосы спутаны, словно ежевичные заросли? Может, если б нечёсаные космы не закрывали твоих ушей, ты бы лучше слышал, что говорят тебе! Турин повернулся к Саэросу, во взгляде его была холодная ярость. Даэрон прошептал что-то успокаивающее, но разозлённый Саэрос не внял предупреждениям ни врага, ни друга. Он снова презрительно заговорил: - Ежели мужи Хитлума столь свирепы и дики, то каковы женщины этой земли? Верно, бегают они по лесам, точно лани, одетые лишь в плащ из собственных волос? Турин сделал быстрое движение рукой. Перед глазами у эльфа что-то блеснуло, и лицо пронзила нестерпимая боль. Саэрос с воем опрокинулся назад, схватившись за разбитое лицо. В зале воцарилась тишина, слышно было только покатившийся по полу кубок и всхлипывания Саэроса. Даэрон помог ему подняться, и Саэрос увидел Турина с мечом в руках, готового кинуться на него. Маблунг удерживал человека. Эльф сплюнул кровь, опираясь о плечо Даэрона. - Как долго станем мы привечать у себя этого невежу? – с трудом шевеля разбитыми губами, проговорил Саэрос, - Кто нынче распоряжается в зале? Закон короля суров к тем, кто чинит урон его подданным под сенью чертога; обнажившего же клинок самый мягкий приговор объявит вне закона. За пределами дворца я бы ответил тебе, Лесной дикарь! Но снова промолчал Турин, лишь пожав плечами. Он высвободился из рук Маблунга и вышел из залы. - Что нынче неймется тебе? – спросил Маблунг у Саэроса, - В этом несчастье тебя почитаю я виновным; и, верно, королевский закон сочтет, что разбитые губы - справедливое воздаяние за насмешку. - Ежели щенок недоволен, пусть несет обиду на суд короля, - отвечал Саэрос, - Но обнажать здесь мечи никому не дозволено. За пределами чертога, коли дерзнет он угрожать мне оружием, я убью его. - Как бы наоборот не вышло. Но кто бы из вас ни погиб, недоброе то будет деяние, такое больше пристало Ангбанду, нежели Дориату, и повлечет оно за собою новое зло. Воистину чувствую я, будто тень Севера коснулась нас нынче вечером. Остерегись, Саэрос, как бы в гордыне твоей не случилось тебе исполнять волю Моргота, и помни, что ты - из народа эльдар. - Я о том не забываю, - отозвался Саэрос, затем обратился к Даэрону, - Идём отсюда, мне надо привести лицо в порядок. Саэрос лежал на кровати, положив на лицо кусок ткани, пропитанный целебным отваром. Несмотря на глубокую ночь, сон к нему не шёл. Он всё думал о непростительном поступке человека. Разбить его прекрасное лицо и угрожать мечом! Обида и злость переполняли эльфа. Он резко сел, срывая ткань с лица, и посмотрел в зеркало. Нос сломан, губы разбиты, а на щеке расплывался фиолетовый синяк. Саэрос скрипнул зубами и охнул от боли. Нет, это он просто так не оставит! Какой бы приговор не вынес Тингол, он будет слишком мягким для этого отродья. По мнению Саэроса, адан достоин только смертной казни. Значит, Саэрос должен сам судить мерзавца. Эльда встал и раздражённо заходил по комнате. Синяки и царапины пройдут, но раненная гордость не заживёт никогда. Саэрос взял в руки меч и зло ухмыльнулся. «Этот мерзавец ответит за всё!» Так и не спав всю ночь, Саэрос решил подстеречь Турина ранним утром. Эльда не сомневался, что после произошедшего человек покинет Менегрот и вернётся к границам. «Правосудие на моей стороне, - злорадствовал он, видя, как человек выходит из городских ворот, направляясь к лесу» Саэрос напал на него сзади, вооружившись мечом и щитом, не сомневаясь в своей победе. Однако всё пошло не так, как задумал Саэрос… Турин отскочил в сторону, и, мгновенно выхватив меч, отразил удар. - Морвен! - воскликнул он, - Теперь-то обидчик твой поплатится за свои насмешки! - Если кто поплатиться, то это будешь ты! – прорычал Саэрос. Турин рассёк его щит; Саэрос опешил, но не отступил. Яростно бились они, но Турин оказался сильнее – он ранил Саэроса в правую руку. Саэрос, вскрикнув, выронил меч. На миг он замер, но затем кинулся подобрать его, но Турин наступил на меч и схватил эльфа за ворот рубашки. - И что же ты будешь делать теперь, дикарь? – усмехнулся Саэрос, - Убьёшь меня? - Нет, Саэрос, - промолвил он, - долгая пробежка предстоит тебе, а от одежды одна только помеха - довольствуйся собственными волосами. - Что ты… - начал Саэрос недоумённо, но Турин, не дав ему договорить, резко швырнул на землю и стал срывать с него одежды. - Отпусти меня, подлая тварь! Убери свои грязные руки! – в ужасе кричал Саэрос, пытаясь вырваться. Но тщетны были его попытки – Турин был намного сильнее. Раздев Саэроса, он схватил его за волосы, заставив подняться, и крикнул: - Беги же, беги, глумливый насмешник над женщинами! Беги! А уступишь в проворстве оленю, так я подгоню тебя сзади. Турин приставил острие меча к ягодицам красного от гнева и стыда Саэроса, и тот кинулся в лес, зовя на помощь; но Турин преследовал его, будто гончая, подгоняя мечом. На вопли Саэроса сбежались многие эльдар, и поспешили вдогонку, но лишь самые проворные смогли поравняться с бегущими. - Стой, Турин, стой! – услышал Саэрос крик Маблунга, - Орочья это работа! - Орочья работа была прежде; а теперь всего лишь орочьи игры, - откликнулся Турин, с криком ускоряя бег. Саэрос уже отчаялся обрести помощь. Он чувствовал себя загнанным зверем, силы были на исходе. «Неужели меня ждёт такая позорная смерть от рук этого мерзавца?» Саэрос вдруг увидел впереди обрыв: здесь, на дне глубокой расселины, тек ручей, питавший Эсгалдуин, торчали из воды высокие камни; в этом месте олень перескочил бы с одной стороны на другую. «Возможно, я смогу перепрыгнуть, и тогда буду спасён!» Саэрос, решивший, что лучше испытать судьбу, чем умереть от руки Турина, прыгнул. Перепрыгнув, Саэрос приземлился на самый край и торжествующе воскликнул, но почувствовал, что соскальзывает, и крик торжества превратился в вопль ужаса. Он сорвался вниз, от удара о камни тело пронзила резкая вспышка боли. Саэрос закрыл глаза, чувствуя, как жизнь покидает его. Так тёмная душа эльфа отправилась в Чертоги Мандоса, чтобы провести в них много веков, прежде чем получить право вернуться в мир живых...