Новая жизнь Энакина Скайуокера

Светловолосая голова мирно покоилась на подушке, грудь мерно вздымалась — мальчик спал и видел сны. Во сне ему было четыре года. Они с мамой играли в казаки-разбойники. Женщина и ребёнок, крепко взявшись за руки, бежали по заснеженному лесу, спасаясь от погони. Эта игра была немного странной, но весёлой. Мальчик не понимал, что происходит на самом деле. Просто мама разбудила его посреди ночи и предложила немного поиграть. Ребёнок не удивлялся происходящему. Мама любила неожиданные сюрпризы. Он только спросил: «А с кем мы будем играть?» — «Они придут позже», — ответила женщина. Мальчик вздохнул: всё как обычно, — и начал одеваться. Ему очень хотелось познакомиться с этими загадочными товарищами по играм, но было нельзя. Они были очень стеснительными и не хотели, чтобы другие люди их видели. Поиграть запросто, а поговорить нет. Из-за этого и игры были однотипными. Прятки и догонялки. Ему это начинало надоедать, и в прошлый раз отказался. Наверно, поэтому они пришли снова и придумали новое развлечение. В казаков-разбойников мальчик никогда раньше не играл. Правила помнил смутно, и то по рассказам мамы, когда-то игравшей в эту игру в детстве, но это было не важно. Во всех них было одно главное правило: делай то же самое, что и мама, слушайся её и обязательно выиграешь. А мама всё бежала и бежала вперёд, таща его за собой. Мальчику это начинало надоедать. Он устал и замёрз. Промокшие ботинки натёрли ноги. Мальчик остановился. Ему расхотелось играть. Он хотел домой и собирался сказать об этом матери. Сказать вслух, раз она не замечает, как ему плохо. Почувствовав его намерения, женщина резко обернулась и прижала палец к губам ребёнка. «Тихо, малыш, — сказала она их тайным языком, — они могут нас услышать». Мальчик нахмурился: если мама услышала мысли «разбойников», значит, она всё это время его просто игнорировала. Он захлюпал носом и потянул мать за руку. — У меня болят ноги. Я хочу домой. — Пока нельзя. Мы должны закончить игру. Женщина крепче сжала ладошку ребёнку и потащила его за собой. Мальчик упрямился и упирался. — Я больше не хочу играть! Я устал! Женщина вздохнула и подхватила сына на руки. «Мы отдохнём в охотничьем домике, — зашептала она ему на ухо. — Только не кричи, пожалуйста». Мальчик недовольно засопел, но потом согласно кивнул. «Хорошо, — сказал он „тихим голосом“. — Только давай быстрее». — Я постараюсь. Они снова бежали. Каждый раз, когда мальчик поднимал глаза к маминому лицу, она улыбалась ему. Мама казалась сильной и беззаботной, но мальчик чувствовал, что с ней что-то не так. Иначе, зачем ей поддерживать такие сильные ментальные щиты. Они ведь семья, а в семье доверяют друг другу и не прячут мысли. Неожиданно мама споткнулась о скрытый под снегом камень. Она с трудом удержала равновесие и замерла, пытаясь отдышаться. Мальчик испуганно прижался к материнской груди. Женщина не издала ни звука, но от неё «полетели» многие вещи. Большинство фраз он не понимал, но образы были достаточно ясными и… пугающими. От них мальчику хотелось плакать, но он заставил себя сосредоточиться. От сильной боли в ноге мама потеряла концентрацию, и её защита ослабла. У мальчика появился шанс прочесть её мысли, и он собирался его использовать. Это было нехорошо, но он был очень любопытным ребёнком и очень сильным телепатом. Его уровень был П12. Мальчик закрыл глаза и осторожно погрузился в материнские воспоминания. Они так захватили его, что он не заметил, как они оказались на месте. В охотничьем домике было холодно, и мальчик никак не мог согреться. К тому же спящая рядом мама перетянула все одеяла на себя. Мальчик вздохнул, слез с кровати и направился в гостиную. Там был диван, а на диване, кажется, лежало какое-то покрывало. Покрывало оказалось большой и пушистой шкурой. Мальчик укрылся ей с головой и попытался уснуть. Однако сон не шёл. Вместо него в голову лезли всякие дурные мысли. Он думал о том, что будет, если их найдут охотники за головами или пси-копы. Встреча и с теми, и с другими не сулит ничего хорошего. Это страшные люди, которые хотят их либо убить, либо оправить в лагерь. Мальчик не злился на маму. Ему было просто обидно. Мама врала ему из самых лучших побуждений. Она хотела защитить его. Она не хотела, чтобы он боялся. Не хотела, чтобы он жил в постоянном страхе, как жила она. Мама считала его просто беспомощным ребёнком. Она ведь росла как нормал. Ей сложно было до конца принять то, что дети-телепаты взрослеют намного быстрее, чем обычные дети. Маленькие псионики не могут контролировать себя и постоянно читают чужие мысли. Да, мальчику было всего четыре года, но по умственному развитию он был семилетним. А если бы мама с ним правильно занималась, он бы соображал ещё лучше. Например, как девятилетний. Мальчик вздохнул. Нет, он не должен сердиться на маму. Он должен её понять. Ей было нелегко, но она старалась изо всех сил. Перед мысленным взором мальчика снова замелькали картинки-воспоминания, выуженные им из материнской памяти. Маме пятнадцать. Она стоит в очереди в медпункт. В их школе проводится стандартная проверка на пси-способности. Её одноклассники волнуются, но мама абсолютно спокойна. Она уверена в своей абсолютной нормальности. Она красивая, умная и популярная. Она всего в этой жизни добилась своим трудом: и хороших оценок, и места капитана школьной команды по лёгкой атлетике, и должности редактора школьной газеты. Чего ей бояться? Дверь медкабинета открывается — и мама бесстрашно заходит внутрь. Маме восемнадцать. Она сидит на кровати у себя в комнате и читает отказы из колледжей. Официальных причин отказов много, но настоящая причина всего одна. Она явственно читается между строк. Ни одно из учебных заведений не желает иметь дел с телепатом. Им это не выгодно. Маме хочется плакать, но она упрямо зажмуривается. Её некому жалеть. После того злополучного теста у неё не осталось друзей, а родители сразу после совершеннолетия попросили её подыскать себе отдельное жильё. Мама открывает глаза. У неё пустой и безжизненный взгляд. На пособие по безработице прожить практически невозможно, а на хорошую работу ей не устроиться. Неужели придётся возвращаться в Пси-корпус? Он пугает её до дрожи. Мама пыталась найти своё место в Тэпграде, но не смогла. Она закончила первую ступень Пси-академии и собиралась стать коммерческим телепатом, но у руководства корпуса были на неё другие планы. Они «предлагали» ей заняться чем-нибудь более подходящим для П10 или выйти замуж за подобранного ими кандидата. Ни того ни другого мама делать не захотела и ушла. Она решила принимать препараты, блокирующие телепатию, и жить как нормал. Это было тяжело, но она решила, что будет стараться изо всех сил. Сбережения позволяли маме снять небольшую комнатку на время поиска работы или до поступления в колледж, и сначала казалось, что всё будет хорошо; а потом она столкнулась с суровой реальностью. Никто не хотел иметь дела с телепатом, а деньги стремительно утекали. Ей было больше нечем платить за квартиру. Маме надо было принимать решение, и она его приняла. Маме двадцать. Она накрывает стол для празднования их с папой годовщины. Ровно два года назад папа снял с перил моста неприжившуюся в человеческом мире и решившую покончить с собой девушку-телепатку. Мама счастлива и беременна. Через три месяца на свет должен появиться её сын. Они уже придумали ему имя — Дмитрий. В честь дедушки по отцовской линии. Папина семья родом из Российского консорциума. Раздаётся телефонный звонок, и мама вздыхает. Звонок почти наверняка означает, что папа задерживается на работе. Он полицейский, и рабочий день у него ненормированный. Мама нажимает на кнопку видеосвязи и видит папиного начальника. У неё перехватывает дыхание от дурного предчувствия. Капитан говорит вежливые слова соболезнования. «Шарлотта, мне очень жаль. Мне тяжело говорить тебе об этом, но Сергей… Его больше нет. Он погиб в перестрелке с наркоторговцами…» Мама не дослушивает капитана до конца. На словах «его больше нет» она падает в обморок. Она очень сильно любила папу, несмотря на то, что он был нормалом. Папа был самым лучшим человеком в мире. Маме двадцать один. Прошел год после смерти папы и побега из Пси-корпуса. Туда её забрали прямо из больницы. Выпустили только один раз — на похороны мужа. Тогда-то она и сбежала. Самой ей уже было всё равно — что воля, что неволя, — но она не хотела, чтобы её ребёнок стал собственностью корпуса, чтобы ему промыли мозги. Она хотела, чтобы он вырос свободным и самостоятельным. Маме страшно. Она прячется на заброшенном заводе. Она устала от постоянной лжи, но иначе жить не может. Она должна любыми способами защитить сына, мирно спящего на каком-то заброшенном станке. «Сколько раз я лгала этому чуду, мирно сопящему сейчас в спальном мешке? — спрашивает себя женщина. — И сколько раз мне ещё придётся ему солгать…» — Очень много раз, мама. Мальчик выныривает из чужих воспоминаний. Ему совсем не хочется снова смотреть на то, как его мама будет убивать выследившего их пси-копа. Лучше отдохнуть и поспать. Мальчик закрывает глаза, и ему снится, как папа делает предложение маме. На губах ребёнка играет улыбка, но она быстро исчезает, когда он слышит звук открываемой двери и чувствует чужих на крыльце. Мальчик просыпается с панической мыслью. Их выследили! Свет ночника режет глаза. Мальчик сидит на кровати и пытается успокоиться. «Это был сон, — говорит он себе. — Это был просто сон. Ты сейчас не в охотничьем домике, а в своей комнате. Всё, что случилось тогда, осталось в другом мире и в прошлой жизни». Самовнушение действует — мальчик успокаивается, но снова заснуть у него не получается. Тогда он решает выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Мальчик выходит из дома, садится на крыльцо и вспоминает. Он вспоминает смерть матери от рук охотников за головами. Её убили у него на глазах. За мёртвых беглецов дают столько же, сколько за живых, а перевозить их удобнее. Вспоминает пистолет у своего лица и пси-копа, спасшего его. Бестер появился буквально за минуту до выстрела. Он шёл следом за охотниками и лишь немного опоздал. Вспоминает свою жизнь и учёбу в Пси-корпусе. Приёмный сын Бестера, Байрон, стал его куратором и лучшим другом. Вспоминает похороны Байрона, плачущего его на могиле Бестера. Бестер… Бестер стал его наставником и семьей. Именно Бестер дал ему тэповское имя. Он назвал его Энакином Скайуокером — в честь героя старинного фантастического фильма. Бестер любил такие вещи, и мальчик тоже их полюбил. «Звёздные войны» стали его любимым фильмом. Сколько раз он мечтал оказаться на месте главного героя и всё исправить — и вот оказался. Только сможет ли он всё сделать правильно? Не предать тех, кто верит в него, и оправдать их ожидания? Ведь в прошлой жизни он предал своего учителя. Помог Байрону инсценировать свою гибель, перешел на сторону Шеридана во время войны с Тенями… Он много чего натворил, но виноватым себя не считал. Он просто хотел сократить потери и шёл своим путём. Сократить потери… Лицо мальчика исказила горькая недетская усмешка. Как можно сократить потери, если ты не можешь никого спасти? Энакин вспомнил свой последний бой. Их звено было в патруле, когда получило сигнал бедствия от земной колонии, атакованной Тенями. Командир принял решение лететь на помощь. Бой был тяжёлым, но им удалось отбить несколько кораблей с беженцами; и всё бы закончилось хорошо, если бы не проходившие мимо корабли Земного Альянса. Как акулы они накинулись на потрепанные корабли беженцев и Лиги неприсоединившихся миров. Корабли Лиги проигрывали бой, и Энакин решился на отчаянный поступок. Как и у всех телепатов выше П10 у него был особый дар. Он мог перемещать свой разум в чужие тела и собирался провернуть этот фокус с командиром флота Альянса. Захватив его тело, Энакин мог приказать врагам прекратить огонь и улететь прочь. К сожалению, у него ничего не вышло. Он попал в совершенного другого человека и, более того, в совершенного другой мир. Бывший кадет Пси-корпуса Дмитрий Дымов с тэповским именем Энакин Скайуокер стал настоящим Энакином Скайуокером — маленьким рабом с Татуина.