Мои волки делают ауф

      Ночь едва рассосалась, оставив после себя легкий сумрак, и самое время было переулками возвращаться в логово. Днем Даби еще ждут дела, — а пока можно было пару часов подремать. Но как-то сам собой он сделал небольшой крюк, заглянув по пути в парк — хотелось вдохнуть свежего воздуха, не более. Но и в столь ранний час кучка людей умудрилась сбиться перед центральным фонтаном. В обычное время Даби бы и взглядом это сборище не удостоил — всего лишь несколько подростков, что такого? Но до его уха долетел отрывок:       -… нападения злодеев надо прекратить! Вы видели, как участились их нападения вне города? Они же уничтожают леса, реки и воздух! А наши про-герои только и рады! Нет уничтожений среди людей, это и правда прекрасно. Но что же с природой? Почему деревья, животные и вода страдают от разборок между людьми? Разве же мы недостаточно загрязнили и разрушили наш дом? Разве имеем мы право добивать его окончательно? — возмущалась особо активная девушка на импровизированной трибуне — табуретке, притащенной наверняка кем-то из родительского дома.       Даби остановился на минуту, решив послушать выступление, разворачивающееся перед скудной аудиторией — присмотревшись, он насчитал десяток подростков и парочку взрослых. А девушка с ярко окрашенными волосами распиналась перед ними, ловно насобирала целый стадион благодарных слушателей.        — И ладно бы только злодеи, мы ведь от них и можем ожидать разрушений. Но про-герои! Люди, призванные на нашу защиту! Вы посмотрите на все те заводы, что изготавливают для них костюмы и оружие. Неужто наши доблестные защитники не могут справиться с врагами, не имеющими таких преимуществ? Неужто не могут обойтись без такого выброса отходов на нашу планету?! Мы дышим дымом их заводов, мы пьем воду, отравленную их заводами. Почему мы предпочитаем закрывать на это глаза? Не потому ли, что они герои — спасают наши жизни, наши дома? Но ведь они разрушают наш общий дом, нашу родную Землю! Думаем ли мы о тех, кто придет после нас? Какого им будет жить в мире с героями и не иметь возможности снять противогаз? Выпить воду, не пропустив через множество фильтров? Будут ли они помнить вкус чистой воды? Цвет голубого неба? Поэтому я и призываю вас обратить на это внимание. В эту субботу будет проходить встреча с представителями нашей организации. Если не можете прийти — возьмите у меня буклеты. И обязательно подпишитесь на наш сайт — так вы узнаете обо всех новостях и уличных выступлениях. Мы просим вас лишь обо дно — принять информацию, усвоить ее, поделиться ею со своими друзьями, знакомыми, коллегами. Не зная о проблеме, невозможно ее решить. Спасибо еще раз, что выслушали мое выступление. Подходите, если хотите взять листовку или задать вопрос.        Слушатели оказались на удивление воодушевленными — все подошли, кто только взял листовку и сунул в карман, а кто остановился и поспрашивал. Большинство из них собиралось тут явно уже не в первый раз. Даби же подошел лишь когда все разошлись, опасаясь лишних взглядов.       — И как вам, понравилось? — сразу спросила девушка, натренированным движением протягивая ему листовку.       — Интересно, — скупо ответил Даби, беря бумажку.       — Тогда обязательно приходите еще! На собраниях в залах мы предлагаем чай, кофе и вкусняшки, а тут… только свежий воздух, — хохотнула Т/и. — Хотите ли узнать больше? Может, у вас и вопросики есть? Если что, я и контакты свои рабочие могу оставить, я всегда на связи!       — Хорошо. Обязательно… свяжусь. Я сейчас спешу, — пробурчал Даби, зарывшись в куртку и не понимая, зачем вообще все это выслушивает, зачем подошел и заговорил, почему берет все эти бумажки. Но вот хотелось, тянуло, и устоять было просто невозможно. От девчонки просто не оторваться — ей могло быть и 15, и 25 — яркий макияж, яркие волосы, яркие накрутки в пирсинге и яркая одежда скрывали реальный возраст. И вся она резала глаза, но ее голос обладал неведомой силой — видно, потому и слушали ее все так взахлеб. Словно пение сирены, своими речами она зазывала в пучины.       — Вот моя визитка, — протянула такую же яркую, как и она сама, карточку Т/и, — обращайтесь в любое время!       Даби взял и эту макулатуру, на этот раз глянув на руки девушки. И в этот раз заметил, что они все покрыты ярчайшими рваными татуировками, змеящимися от кончиков пальцев до плеч.       — Вы не японка? — наконец спросил он.       — Почему же? Вполне себе японка! Да, у нас татуировки не приняты, ну так что же! Это все стереотипы, и от них давно пора избавляться, пусть даже и собственным примером, — улыбнулась девушка, наклоняясь за табуреткой.        Даби кивнул, не поверив ее объяснениям. Просто так татуировки здесь набил бы лишь сумасшедший — на нормальную работу такого не возьмут никогда, приняв за якудза. Впрочем, это было не его дело. Визитка отправилась вслед за листовкой в карман, а Даби пошел дальше по своим делам.       Впервые о визитке Даби вспомнил лишь выблевав на белую раковину окровавленные семена. Едва проросшие. Его жизнь, не сходившая пару недель с заезженных рельс рутины, споткнулась лишь раз — о ту встречу, воспоминания о которой успели размыться. Свою единственную зацепку — тонкую карточку с контактами — Даби испачкал своей кровью. Но хвала наивности девушки — телефон она свой оставила, и даже сквозь алые капли можно было его разглядеть. Ему этого хватит с лихвой.       Уже через пару часов у него был ее адрес.       И ночь, укрывшая город пеленой.       Быстро перемещаясь между домами, не замеченный никем, он быстро оказался у нужной двери в квартирку в очередном небоскребе. Постучался, прислушиваясь к звукам из квартиры. Тишина. Уже оглядывался, прикидывая, где можно ее дождаться, как дверь открыли, даже ничего не спросив. Сонно глянув на гостя, Т/и радостно улыбнулась.       — Все же пришли! Заходите. Чай, кофе, газировку? — спросила она, заходя в квартиру.        Даби проскользнул за ней, закрыв за собой дверь.       — Газировку, — подумав, ответил он. Осмотрел квартирку. Мелкая, низкие потолки, места и двум людям едва хватит, зато стены все завешаны — гирляндами, плакатами, бесчисленными записками с неровной вязью иероглифов. На кровати разбросана одежда и какая-то мелочь, зато пол чист от любых вещей. Протиснувшись на кухню, Даби сел за одинокий стол. С другой стороны села Т/и, поставив перед ним стакан с газировкой. Себе она налила кофе в кружку на пол-литра, никак не меньше.       — Обычно ко мне по ночам наведывались противники моей деятельности, а никак не те, кто готов выслушать, — хохотнула Т/и, расслабленно вытягивая ногу. Правда для этого ей пришлось прислонить стопу к холодильнику — места на кухне было катастрофически мало. — Так что вы хотели спросить? Могу просто рассказать о нашей деятельности или о современных проблемах экологии…       — Мхм, — пробормотал Даби, рассматривая собеседницу и пытаясь понять, что же в ней заставило его блевать ростками. Неужто отравила? Непохоже. И зачем бы?       Ничуть не смущенная его вялым ответом, Т/и продолжила болтать, ее глаза горели, и вся она будто расцвела, сев на свой конек.       — Я помню, что вы пришли только на конец моего выступления, вы же толком ничего и не услышали! Думаю, вас привлекла моя речь о героях и злодеях, их влиянии на природу? Знаю-знаю, мою точку зрения мало кто поддерживает. У них же там сложные отношения, злодеи нападают, герои защищают, и бла-бла-бла. Но это же не повод губить нашу природу! Идеи об устройстве общества и защита обычных жителей не должны выходить за пределы городов! Вот, взять хотя бы недавний случай с нападением злодеев на учеников в лесу. Это все, конечно, очень ужасно, и бедных ребятишек безумно жалко, но не деревья! Сколько их тогда уничтожили? Вы представляете, сколько будет восстанавливаться лес? И знаете, сколько земля будет отходить? — Т/и только набрала воздуха в грудь для продолжения, как Даби заговорил.       — Знаю. Откуда у тебя шрамы? — все это время он рассматривал ее руки, и наконец смог углядеть под яркими полосами набитой краски шрамы, исполосовавшие кожу. Заметил и что шрамы четкими полосами легли и выше, забравшись по плечам и коснувшись ключиц. Не хватило денег и их закрыть татуировками?       — Это не так важно, — тряхнула головой Т/и, сбитая с нити повествования. — Мои шрамы значения не имеют.       — Их оставили злодеи? Герои? — продолжил напирать Даби. Кто знает, вдруг она больна и заразила его? Ему нужно было чертово лечение, он уже снова чувствовал во рту металлический привкус собственной крови и понимал, что скоро снова придется выблевать ростки.       — О, они, к счастью, пока на меня внимания не обращали. Если бы и они стучались ко мне по ночам в дверь, мне бы совсем тяжко было жить, — хохотнула девушка. — А у вас шрамы откуда?       — От моей причуды, — подумав, ответил Даби.       — О, вот оно как… — задумчиво пробормотала Т/и. — Вижу, вы пришли ко мне не за рассказами об экологии. Что вас волнует? — и хоть она улыбалась, отпивая остывший кофе, напряжение от нее исходило буквально волнами.       Ничуть не стесняясь, Даби слегка напрягся и выблевал уже раскрывшийся росток на стол. Кровь окропила столешницу, а его живот скрутило еще сильнее. Он ощутил, как ленты неведомой болезни обвивают его тело еще сильнее.       — После встречи с тобой началось это, — сказал он, небрежно вытирая кровь на губах пальцем. Т/и же подозрительно глянула в свою кружку, и отставила ее. — Я хочу избавиться от этого. Ты на меня наслала эту болезнь? — спросил он, сжимая кулаки.       — Так это же ханахаки! — сразу откликнулась девушка, уже с большим интересом разглядывая окровавленный росток. — Мы слышали о нескольких таких случаях. Некоторые даже думают, что так природа мстит за разрушения, что мы причинили ей. Но заболевших так мало, а болезнь протекает так быстро, что изучить ее сложно. Да и мы не доктора… В любом случае, вам следует обратиться в поликлинику…       — Ты знаешь, как исцелиться? — снова оборвал ее Даби, слегка успокоившись. Она не виновата, зато знает, что с ним. Уже хорошо. Уже есть с чем работать.        — Ну, это болезнь неразделенной любви. Тут либо получаешь ответную любовь, либо хирургически избавляешься от всех семян. Другого способа пока не придумали, — Т/и даже поежилась и подогнула ноги. Врачи явно не навевали ей приятных воспоминаний. — Так что в любом случае говорить вам надо не со мной.       Даби помолчал, обдумывая услышанное. Вариант с хирургией отметался сразу — ему не будет рад ни один врач, ни одна поликлиника. А влюбленность… ее он не ощущал. Он уже давно посвятил свою жизнь другим вещам, и такие человеческие слабости его интересовали мало. Но подняв взгляд на девушку перед собой, он ощутил странное покалывание в груди. Черт, неужели влюбился? Да еще и в нее? Незнакомку, которую видит второй раз в жизни?       — Тогда я заставлю тебя ответить взаимностью, — наконец сообщил он с явными нотками угрозы.       — В меня? Да как вы вообще… Эй, да ладно, вы правда думали, что я влюблюсь в первого встречного? Идите и вырезайте эти семена, а меня оставьте в покое. Уж не знаю, кто вы такой…       — Я тот, кто сжег все деревья в том лесу. И выжгу хоть всю планету, если это поможет мне выздороветь, — угрожающе пробормотал он, вставая и мигом занимая все место в маленькой кухне. Через него она не проскользнет, а других путей отступления у Т/и явно не было.       — Так вы тот злодей с синим огнем! — девушка потрясенно выдохнула, тоже подскакивая. — Да при всем желании я не смогу полюбить того, кто сотворил такие разрушения! — ее глаза и сами полыхали яростным пламенем, а сама она тоненькой фигуркой стояла между столом и плитой.       — Я тебя не выпущу, пока не исцелюсь, — спокойно сообщил Даби. Девчушка поймана в капкан, ей не сбежать. И даже мимолетный взгляд на окно никакой надежды ей дать не мог. Прыгни она в него — расшибется насмерть, да и он ее к нему не подпустит.       И стоило ему расслабиться, уверившись в своей победе, как Т/и повернулась спиной к окну и вытянула вперед руки. Ему не хватило секунды, чтобы схватить ее за запястье, как тонкие полосы ветра вырвались из ее рук, вскрывая затянувшиеся было шрамы. Сама она потоком воздуха оказалась выброшена в окно. Кинувшись к осколкам стекла, застрявшим в раме, Даби метался между желанием прыгнуть за ней и осознанием, что уж он точно разобьется. Т/и же, пролетев несколько десятков этажей, едва успела руками нагнать ветра и устроить себе более мягкую посадку. Но и так явно пострадала — даже с его высоты он мог углядеть лужу крови под ее телом, едва стоящим на коленях. Досталось и ему — кровь капала с множества рваных ран на теле, но это мелочи. Эта тварь сбежала. Его лечение от редкой болезни. Но ничего, у него в распоряжении была вся ее квартира, в которой информации о ней навалом. Он найдет ее в любом уголке страны и добьется желаемого.       Искать ему тогда ничего не пришлось. Через пару дней Т/и сама пришла к нему, обмотанная бинтами сверху донизу.        — Все еще нет? — спросил нетерпеливо Даби, выблевывая уже закрывшиеся бутоны. Под его сожженной кожей жгутами вились стебли, местами выклевывая себе путь наружу. Он уже едва мог стоять — а любви так и не дождался. Пусть и его ожоги давно перекрыли ее шрамы.       — Что я тебе сделаю? Не люблю я тебя. И жги сколько угодно. Я только ненавидеть тебя начну, — недовольно пробормотала Т/и, меняя себе бинты, щедро сдабривая их новой порцией заживляющей мази.       — Сама ведь ко мне явилась! — прохрипел Даби, сплевывая в очередной раз кровь. Дышать становилось до невозможности тяжело.       — Чтобы друзей моих не тронул! Я не могу сбежать от ответственности, как это делаешь ты! Сколько уже после себя разрушений оставил? И все бежишь и бежишь. Я так не могу. Со мной делай, что хочешь, но полюбить я не смогу!        — А если на твоих глазах друзей поджарить? — Даби дернулся от холодного прикосновения Т/и. Та заодно и ему решила раны перевязать.        — Тебе недолго осталось. Будешь жарить всех вокруг — только быстрее помрешь. А полюбить я тебя так тем более не смогу. Уж извини, я с первого взгляда влюбляться не умею, я люблю разумом, а не сердцем, — уколола словами Т/и, ножницами аккуратно срезая торчащие из кожи ростки. Сразу же после этого вытерла перекисью водорода, и сверху намазала какого-то лекарства, затем ловко обмотала бинтом. Это она уже научилась делать профессионально.       — И прикажешь мне подыхать от этого? От любви, которой я и не хотел? Чушь! — рыкнул Даби, сжимая ее запястье. Будто это могло спасти его, будто сжав его в этот раз, он вернет время назад. Но и его хватка не приближала его к ней ни на миллиметр. Она все так же отстраненно смотрела на него. Словно он очередной из тех, кому надо помочь. Будто между ними не было ничего. Ни общей разрушительности причуд, ни шрамов и ожогов, доставшихся друг от друга. Ни тех нескольких дней, что они провели вместе. Раня и обжигая, снова и снова, пока Даби снова не склонялся. Снова не выблевывал на пол цветки и кровь.        — Тебе недолго осталось мучиться. Люди заболевают и умирают каждый день. Ты не особенный. Тебе не нашлось лекарства — ну так что ж. Винить в этом меня бессмысленно. Искать, на ком сорвать злобу — тоже, — аккуратным, но равнодушным жестом Т/и вытерла кровь с его губ. — Ты умрешь не один. Рядом будет человек. Некоторые лишены и этого.        — Посмотрел бы я, как ты умираешь! Может, тебя наконец совсем сжечь? — Даби обхватил ее плечи и обдал прохладой своего огня.       — Ага, и будешь дальше в одиночестве подыхать? На, выпей обезболивающего, и поспи, — Т/и протянула ему стакан воды и бластер таблеток.       — Иди к черту, они уже не помогают, — пробормотал Даби, но все же выпил сразу несколько, судорожно запив их водой. Он старался меньше пить, надеясь, что так цветки будут расти медленнее. Но они лишь высасывали его кровь, оставляя в нем все меньше сил. Устало опустившись на колени Т/и, он попытался вдохнуть — и не смог. Лишь распустившийся цветок выпал из его рта. Кровавый. Распустившийся.