глазурная лилия - её цветок

— Гань Юй, ты талантлива, тебе необходимо развиваться, понимаешь? — И каким же образом? Что мне, на улицу петь пойти? Положить коробочку для мелочи под ноги? — девушка, сложив руки на груди, возмущённо глядела в сторону своей учительницы по вокалу. — Я даю тебе прекрасную возможность — выступишь в этом клубе всего раз — популярность, хоть и не ошеломительная, тебе обеспечена. Там выступают чуть ли не самые известные люди нашего города! — мадам Лин грустно вздохнула, поправив очки на переносице. Гань Юй занималась вокалом далеко не самого детства. Пару лет назад ходила в караоке с подругами-одногрупницами, те заметили талант и прекрасный голос своей приятельницы, ну и отправили её профессионально заниматься пением. Конечно, сама Гань Юй против не была — она любила подпевать обожаемым песням, когда была одна дома. Вообще почти вся её жизнь была связана с музыкой. — Кто не рискует, та не пьет шампанское, помнишь? — улыбнулась учительница, нежно глядя на подопечную. — Вы же знаете, что я ненавижу алкоголь… Но хорошо! Я рискну. Только ради Вас. — Ты же моя хорошая… Тебе тяжело на публике, но ты справишься! В конце-то концов, я же твоя учительница, — гордо приподняв голову сказала она. Гань Юй улыбнулась — уж очень ей дороги были такие моменты с почти самой близкой женщиной, заменившей ей родителей. Хотя родители у нее были, точнее, только название. Они сразу отрицательно отнеслись к «хобби» дочери, считали, что пение — дело несерьёзное, глупое даже. Ну и разошлись во мнениях, общаться почти перестали после переезда Гань Юй от них. Но вот мадам Лин всегда поддерживала. — Подготовим тебе какую-нибудь песню, сама выбрать можешь. На улице было темно. Клуб был странным местом для дебюта, Гань Юй это прекрасно осознавала, но против мадам Лин не пойдешь — кто знает что в голове у этой женщины. Девушка дёрнула на себя тяжёлые двери, но поддались они не сразу. Как только Гань Юй сделала шаг внутрь помещения, в нос ударили запахи алкоголя, а глаза рефлекторно сузились из-за яркого света. Музыка стучала по ушам, толпа людей у сцены активно двигалась в танце. На сцене, за чужими головами, еле заметны были три девушки — две гитаристки и одна басистка. Девушка с лиловыми волосами стояла в центре, умело перебирая струны гитары. Гань Юй пыталась разглядеть ее как можно детальнее, запомнить ее черты лица хотя бы приблизительно. Она была красива. Точнее во вкусе Гань Юй. На миг ей показалось, что взгляды встретились, но, боже, в такой огромной толпе невозможно было приметить кого-то — все лица находились в полумраке, но изредка освещались яркими пятнами. «Чего это я…» — думала Гань Юй, опустив взгляд в пол. Её выступление было последним. Мадам Лин сказала, что в этом клубе сначала выступают самые популярные, а затем — мало кому известные. Гань Юй была рада такому раскладу событий — к концу всех номеров народа в помещении оставалось совсем немного, а все выступившие разъезжались почти сразу после окончания выступления. Гань Юй пришла в клуб одна, но мадам Лин обещала, что прихватит с собой подруг певицы. Они должны были прийти к началу выступления Гань Юй. Она села за столик в дальнем углу помещения — туда свет почти не проникал, а людей не было. Все места у сцены были заняты кучами посетителей, кричащими тексты песен или просто танцующими. Девушка повторяла про себя текст песни. Она сильно волновалась — первое выступление перед большой аудиторией пугало. Она изредка отвлекалась на окружающих её людей, поглядывала на сцену и сравнивала себя с другими. Она думала, что тут выступают люди, знающие свое дело не очень хорошо. «Клубы — это несерьёзно, » — именно так всегда рассуждала она. Для нее высокими уровнями считались открытые сцены, стадионы под открытым небом и залы, похожие на оперные помещения. Её мечты о великом будущем преследовали уже очень давно. Гань Юй представляла себя на сцене в роскошном блестящем платье, со светло-голубым микрофоном в руках и целым залом людей перед собой. Она представляла, как с удовольствием тянет ноты, как закрывает глаза от слепящего освещения, а затем — как открывает их и видит аплодирующих людей, вставших со своих мест от восторга. Но, конечно, будучи реалисткой, она понимала, что так просто слава не снизойдёт и не будут люди ходить на ее концерты толпами и не будут на ее песнях набираться миллионы прослушиваний. Гань Юй знала, что первый раз на сцене будет страшно смущающим и жутко некомфортным. Так и было. — Девочки, мы отлично выступили! Кэ Цин, ты сегодня была на высоте, — Нин Гуан лепетала, аккуратно кладя гитару в чехол. — Вы тоже хорошо постарались, — Кэ Цин тяжело вздохнула. Давно они не выступали перед такой публикой. --Я очень сильно устала, думаю, вы тоже, так что давайте-ка по домам, — устало пробубнила Бэй Доу. — Нет! Мы должны хотя бы раз посмотреть на выступления новеньких! Давайте сегодня уделим им время, а? Пожалуйста, девочки, — Кэ цин, оживившись, приобняла подруг. Бэй Доу и Нин Гуан посмотрели подруга на подругу, выдохнули и согласились. Всё-таки Кэ Цин такой воодушевленной они не видели давно. Девушки спустились к бару, плюхнувшись на стулья. Все трое заказали малопроцентный алкоголь и расслабились. На сцену выходили новые люди со своими номерами. Они не были идеальны — брали не те ноты, забывали слова, запинались. Впрочем, это было предсказуемо — новичкам не всегда везёт. Выступления шли. Время тоже. Кэ Цин опустила голову на барную стойку, почти отрубившись — алкоголь она переносила жутко, даже самая маленькая рюмка сводила со строя. Бэй Доу сидела на коленях Нин Гуан, обцеловывая ей шею, а Нин Гуан хихикала и что-то шептала своей девушке на ухо. Кэ Цин закатила глаза, но говорить, естественно, ничего не стала — она привыкла к тому, что эти двое обжимаются везде. Гитаристка снова обратила внимание на сцену. Она очень смутно видела людей и еле-еле разбирала слова песен. Ее глаза слипались, мозг не мог думать совсем, и, кажется, она задремала на какое-то время. Зрительный зал был уже не таким заполненным как часом ранее, но людей все еще было довольно много. Гань Юй вдыхала и выдыхала, пытаясь успокоиться — её выступление совсем скоро, а смотрящих будет так много, что дурно от одной мысли становится. Её очередь. Она медленно перебирает ногами, свет прожекторов ослепляет, а глаза зрителей вглядываются внимательно. Гань Юй слышит музыку и начинает петь. Сначала волнуется и поёт тихо, но затем, привыкая к обстановке, набирает обороты. Кажется, людям нравится. Кэ Цин резко подорвалась, вновь оглядевшись. Её подруги теперь почти спали. Она слышала чей-то приятный голос, но где источник она пока не могла сообразить. До нее дошло через пару секунд. Сцена. Голубоволосая девушка с рожками пела что-то своим чудесным голосом. Она казалась такой нежной и вдохновляющей. Зал был в восторге от её выступления, Кэ Цин — тоже. Задев спящих подруг, она слетела со стула и направилась прямиком к сцене. Она плохо соображала, но что-то ей подсказывало, что сейчас нужно добраться до певицы и забрать к себе, отбить у других людей. «Как же страшно, о богиня…» — Гань Юй присела на стул за кулисами, пытаясь успокоиться. Ей понравилось на сцене. В зале её должны были ждать мадам Лин и подруги, поэтому девушка быстро поднялась и спустилась вниз по ступенькам. Пройти ей не дали. — Стой! — перед Гань Юй остановилась девушка, выставив руку вперёд. «О! Это же та гитаристка…». — Почему ты выступила в самом конце? Разве можно давать такому таланту пропадать? Бэй Доу и Нин Гуан стояли в стороне, недоумевая. — Ты наверняка видела наше выступление! Может, хочешь солисткой к нам в группу? — Что…