∞
«Ночь - как репетиция смерти.Рассвет - как сгорающий феникс. А между ними искрится лёгким пламенем ветер твоего имени.
Я успешно покинул немаловажный город NN, остановившись в ближайшем трактире на пару дней для обдумывания следующих действий. Встретил меня щуплый мужчинка, на вид так лет 45, ни больше, ни меньше. Неприглядная внешность, обычное телосложение, но что-то вызывало неподдельный интерес к нему. До меня не сразу дошло, что он выглядел почти как Плюшкин. Вот тогда у меня в сердце кольнуло, как никогда раньше. - Здравствуйте, господин, желаете остаться на ночь? - Здравствуйте, да, дня на 3 точно, а там уж посмотрю. Трактир ничего такой. Деревянные стулья и столы, ковры, в которых уже почти виднелись дырки, картины, которые придают в это место какой-то уют. Шкафы с какими-то книгами, на паре из которых я прочитал «Рождественская песнь в прозе» и «К критике гегелевской философии права», всё в пыли и явно потрепанно. Слева от мужичка, выдававшего комнаты, разместилась лестница в опочивальни, она так же не отличалась стилистикой, тоже из дерева. Затёршаяся, немного грязная от постоянной ходьбы по ней. Нормально, прожить можно. - Как скажите, плата за комнату на день 2 рубля. Вот ваш ключ, поднимаетесь наверх, вторая дверь налево. Хорошего дня. - Спасибо. Я медленно поднялся наверх, зовя с собой Селифана с багажом. Отворив дверь, передо мной открылся вид на 2 постели и окно. Единственное, что я сейчас хотел, это лечь на кровать и всё обдумать, разъяснить в самом себе. Селифан ушел к трактирщику о чем-то договариваться, наверное про плату, а так же за бричкой последить. Я остался один на белоснежной простыне односпальной кровати. Что-то настойчиво не отпускало меня, не давало покоя все те дни в дороге. Я чувствовал грусть, тоску и печаль. Никогда такого не было. Что-то наглым образом забрали, вырвали без спросу из сердца, и это место ныло от принужденной пустоты. - Бред какой-то… - Тихо прошепчу себе под нос и встаю, подходя к кувшину с водой. Я вылил немного в руку и умылся. - Да что со мной не так?! Душа так и ноет. – Мне не оставалось ничего, кроме как лечь обратно и закрыть глаза, в надежде уснуть. Пролистывая в голове все минувшие моменты, меня осенило. Я скучал по небольшому городку NN и его «важным» жителям. Вспоминая людей, пейзаж, обстановку сердце сжалось. Провожали меня не многие, но явно те, для кого я был уже не просто человеком, которого когда-то знали, я стал для них другом, приятелем, собеседником. А ведь были моменты, когда я хотел передумать, остаться там, купить землю и отстроить поместье, даже без денег от душ от опекунского совета. Конечно, я помню свою грёзу и наказы отца, дружи с людьми по богаче, береги копейку и помни, что она тебя не придаст, но, не смотря на это, что сделаешь, если привязался, если понял, что кому-то нужен не из-за денег и выгоды? Вот и я о том, странно все это, ничего не сделаешь. Я начал вспоминать приятелей. Мелочная скопидомка Коробочка, у которой просто отличные манишки, так сладко пахнущие. Болтливый пьянствующий Ноздрёв, который так не понравился мне свой фамильярностью, но запавший в душу своими посиделками под выпивку. Не любимый, страшный по фигуре Плюшкин, тронувший меня своей грустной жизнью. Чёртов кулак, грубый Собакевич, тот еще торгаш, что очень умело. И, конечно, Манилов – рыцарь пустоты и отвлечённой мечтательности, муж и отец. С ним как раз я и сдружился больше всего. Он и сам показал мне то, что привязался не только я. Манилов не выдал меня на допросе. Я тогда об этом даже и не задумался. В этот момент в моей голове вспомнился день перед выездом, последняя встреча с Маниловым. Меня взяла хандра, по лицу было видно всю печаль и что что-то не так. Тогда меня потянуло к нему, а точнее в его не ухоженный сад и беседку с надписью «Храм для уединенного размышления». Дорога была не быстрой, но оно того стоила. Спустя почти 1 час я въехал в его деревню, подъезжая к поместью. Пройдя за ворота, я начал оглядываться в его поисках, но это затея окончилась провалом. - Манилов! – стал я звать этого толстого семьянина, зная, что он прохлаждается в саду. – Манилов!!! - Да слышу я, слышу, петух ты ранний! – Почти кряхтя, как утка он подбежал ко мне. - Здравствуй, что тебя привело? - Здравствуй, да так, решил заглянуть напоследок в твой «чудесный» сад, зайти и подумать в беседке. - Вот как, я с тобой за компанию схожу. Жена с сыновьями ушли на прогулку, я же выбрал вариант остаться дома и поразмыслить о жизни. - Как я понимаю, книгу 2-х летней давности, оставленной на 14 странице, дочитать не решился? – с долей насмешки на лице спросил я. - Ой, скажешь тоже, могу тебе ее с собой дать, может, хоть ты дочитаешь. – Сказал, рассмеявшись, барин. – Говори, что не весел? Вроде души собрал, завтра ждёт поездка до заветного богатства и мечты, так что же? - спросил Манилов. Мы уже подошли к беседке, деревянная табличка приветствовала нас. - Души?… Да собрал, вот только не спокойно у меня на душе. Что-то не дает мне уехать, тянет остаться здесь. Манилов посмотрел на меня не понимающими глазами, а потом задумался. Сидели мы в тишине так не долго, но она уже успела подавить мне на мозг, что только усугубило мое состояние. - Да, странно это, соглашусь, но, раз такое дело, что тебе мешает остаться? Тут вроде все есть, а если и нет, и что с того. Привязался, может, к кому-то, а? Девушка, небось, какая-нибудь, а? Угадал? - Не могу я, знаю же, что надо уехать, мечту оставить не могу. Просто, что-то держит. Привязался? – В этот момент я задумался, меня осенило. – Похоже на то. - О, поделись-ка. - Да все так просто, ты можешь и сам догадаться. – Я смотрел на него, понимая, что именно общение с ним меня тут и держит. - Почему ты на меня так глядишь? Я, небось? - Авось ты, ведь, до сего момента у меня не было таких близких людей, как ты. Да и остальные, понравились вы мне, хоть все такие разные. - Давай не кисни, вроде не молоко. Ты мне столько рассказал, ну так вперёд! – Он смотрел на меня такими воодушевленными глазами, что стало немного легче. – Я, ведь, и другие не умрем за пару лет, да и деревня тоже. Вернешься еще, навестишь меня, мою семью и скажешь – «Приходите в гости, у меня большое поместье с сотней душ!». - Из твоих уст это звучит чу́дно. – Не знаю как, но это на меня подействовало, я твердо решил уехать, но после выезда, после последнего «Прощай» от Манилова меня опять подкосило. Всю дорогу до трактира Селифан спрашивал, что со мной, не заболел ли часом или еще что. Я отнекивался, держал в себе, но вскоре выговорился. Селифан пытался что-то сделать, но у него это вышло, мягко говоря, никак. И вот сейчас я лежу лицом в подушку, почти плача от иголок в сердце, вспоминая этот последний разговор. Книгу он мне,кстати,отдал, что было весьма великодушно и трогательно с его стороны. Я вспоминал эти слова снова и снова, зная, что встретимся мы не скоро. - Эх, а я так и не снял пленку с его мебели, не открытой со времён его женитьбы. Что-то давно Селифана не видно, да и есть охота. Вспоминая еду, мой живот издал одобрительные урчания и, неохотно, я поплёлся из комнаты на первый этаж. Спускаясь по лестнице, на ноги подул прохладный ветер. Кто-то зашёл в трактир. Я посмотрел на дверь и обомлел. Глаза мои расширились, а рот немного приоткрылся в немом вопросе. С нежной и радостной улыбкой я подлетел к двери, чуть ли не падая с лестницы. - Как твоя душа? – Спросил, улыбаясь во все зубы, Манилов.В замкнутом круге созвездий
все взгляды сходятся в хрупкой
мишени твоего сердца,
словно холодная бездна проникновенно
молится за тебя,
разливая тенистую влагу по венам отшельника.»
∞