Перемены

— Серёж, давай потише, а то кто-нибудь из ребят услышит, — стараясь восстановить дыхание, говорит Олег. — Пусть слышат, — на лице Разумовского появляется злорадная ухмылка. — Или ты боишься подорвать свой авторитет? — не дожидаясь ответа, он втягивает Волкова в очередной поцелуй. Рваный, торопливый, жадный. Целует глубоко, не уступает инициативу, кусает чужие губы до крови, случайно прикусывая и свои. — Почему ты ещё в штанах? — возмущается Разумовский, в то время, как его пальцы уже тянутся к массивной пряжке кожаного ремня. Раньше Серёжа не был таким. Жадным, немного грубым, нетерпеливым, импульсивным. Олег попытался объяснить это их долгой разлукой, но даже эти двенадцать лет, что они не виделись, не могли принести столь сильные перемены. «Будто другой человек», — Волков упорно отгонял от себя эту мысль. Вот же перед ним тот самый Серёжа! Всё такой же рыжий и немного странный. Ну, может, более странный, чем раньше… — Знаешь, в тюрьме меня не раз пытались нагнуть, — вдруг говорит Разумовский, неожиданно и даже как-то зло. Но и это можно понять, ведь он столько пережил… — Только вот никому не удалось, — продолжает он, и Волков не успевает заметить, как оказывается прижат спиной к красным простыням. Штаны улетают под кровать, громко бряцает об пол пряжка ремня. Серёжа сползает вниз, устраиваясь между ног Олега, и обдаёт пах горячим дыханием. — Может, тебе удастся, — он дразняще касается возбуждённой плоти губами, поглядывая на изменившееся лицо Олега, сжавшего зубы от обострившейся чувствительности, откидывает назад длинные рыжие волосы, кажущиеся огненно-алыми в приглушённом освещении, проводит кончиком языка от мошонки до самой головки, едва ощутимо прикусывая нежную кожу зубами, и чувствует лёгкую дрожь под пальцами, сжимающими чужие бёрдра. Олег тихо рычит, и Разумовский заглатывает член целиком. Влажный язык плавно движется вдоль ствола, обводя каждую выступающую венку. Головка упирается в самое горло, стенки которого плотно обхватывают её и легонько вибрируют от стонов, не вырывающихся наружу. Олег не может отвести взгляд от знакомых рыжих волос. Кладёт руку на затылок и осторожно пропускает пряди между пальцами, но тут горло Разумовского сжимается в очередной раз, от неожиданности Волков сминает Серёжины волосы слишком сильно. Тот тихо мычит, создавая новую вибрацию, и смотрит на Олега. От золотистого блеска его глаз по телу проходит волна мурашек. Разумовский выпускает изо рта подрагивающий член. От его губ к головке тянется блестящая нить слюны. — Таким ты мне нравишься больше, — шепчет он, дразняще проводя рукой вдоль крепкого пресса и чуть карябая кожу длинными ногтями. Он седлает Олега, потираясь промежностью о крепко стоящий член. Отливающие золотом глаза смотрят внимательно, ловят каждое изменение, малейшей сокращение мышц на лице Волкова. Плохо разработанный анус сжимает головку, не давая войти дальше, но Разумовский продолжает медленно насаживаться на член. Олег кривится, золотые глаза не дают ему покоя. Ухватив Серёжу за пояс он входит резко, одним движением, чувствуя, как плотно обхватывает горячее нутро. Разумовский громко ахает, изгибается и дрожит всем телом, оставляя на коже Волкова красные борозды. В следующее мгновение к скомканным простынями оказался прижат уже Серёжа. Широко разведя его ноги, Волков впивается пальцами в усыпанную веснушками поясницу, оставляя на ней красные пятна. Раздаётся первый звонкий шлепок, заставляющий Разумовского прогнуться в спине и запрокинуть голову. Продолжая двигаться во всё нарастающем темпе, резко входя в содрогающееся от каждого шлепка тело, Олег обхватывает зубами твёрдую бусинку соска и сжимает её. Комнату оглашает протяжный стон. В плечи Волкова впиваются острые ногти, оставляя в коже красные отметины. — Знаешь, а мы с тобой похожи… — заглядывая Олегу прямо в глаза, тянет Разумовский сквозь довольный оскал. Олег вновь ощущает, как по спине прошёл озноб, будто на него вылили ведро ледяной воды. Одним движением он переворачивает Разумовского на живот и давит на затылок, прижимая лицом к кровати. Выходя почти полностью и вновь вгоняя член до самого основания, Волков борется с желанием переместить руку на шею и как следует сдавить. Вместо этого он впивается в покрытое испариной плечо, едва не до крови сжимая кожу. Снизу то и дело раздаётся шипение, смешивающееся со стонами. Олег кончает внутрь, ощущая приятную дрожь, и чувствует, как тело под ним дёргается. Лишившись поддержки, покосившиеся ноги не выдерживают, и Серёжа падает на кровать. Дыхание тяжёлое и прерывистое, лицо скрыто за растрёпанными волосами. Волков отодвигает их и видит испуганные голубые глаза. Осторожно притянув к себе ничего не понимающего Серёжу, Олег окружает его кольцом из рук и нежно целует в висок. — Прости… — шепчет он и чувствует, как его нерешительно касаются родные руки. — Всё хорошо…