ОЙ НЕ В ТОЙ ПЕЧИ ТЫ СВОЙ ХОТ-ДОГ ПОГРЕТЬ РЕШИЛ, ПЧЁЛА...

      Когда Ваня Белов подрос, обзаведясь золотистой кудрявой шевелюрой, Витя понял — ему пизда. Саша в своём детище цены не чаял, поэтому расстраивать его тем, что папаша совсем не он, никто не хотел, а Оленька не была сильна в вопросах генетики, поэтому даже не обращала внимания, что белобрысый голубоглазый сынок из общего с отцом имеет только фамилию. Но рано или поздно, Белов старший всё равно допёр бы, поэтому проблему нужно было срочно решать.       Сначала Пчёла рассказал всё обдолбанному Космосу, тот поржал, но дельного совета не дал, послав друга в пешее эротическое, и вся надежда была на рассудительного Филатова, который был явно ближе Саше, ну и чисто технически являлся крёстным его, Витиного, сына. Валера слёзное покаяние принял достойно, даже почти не ржал в ответ на слабые оправдания по типу: «Кто-ж, блять, знал что изо рта в рот — микроб, а хуй в пизду — ребёнок». Придумывать, как подать это всё Сане, сели в кабинете Вити втроём: Фил, Пчёла и бутылка водки. На трезвую голову, кроме идеи застрелиться из собственного ТТшника, было пусто.       — Да ёб твою, Фил, может оставить так? Ну сам поймёт — хули, будем счастливой шведской семейкой, так, говорят, модно на Западе. — Витя на нервной почве забыл, что от стакана водки его уже не развозит, поэтому говорил медленно и хуйню.       — Не суетись, — отмахнулся товарищ, продолжая что-то чиркать на супер-важном договоре с иностранными инвесторами. Ах, как жаль что в эту минуту, в этот вечер всем было глубоко поебать, что с этими документами Пчёлкин должен будет завтра быть на деловой встрече. — Прорвёмся.       Верилось мало, но к счастью, к рассвету идея была готова: набухать Сашу под каким-нибудь предлогом и выдать всё в момент, когда тот на утро ничего не вспомнит. Технически, правда будет сказана, но никого, кроме бедного Витеньки, не коснётся. ***       Повод подвернулся откуда не ждали. Саня позвал ребят в баню «посидеть чисто по-пацански» и все радостно согласились. То, что Витя почти не пьёт, заливая в себя литры воды (ну иначе в бане волшебный водопровод, по трубам которого течёт спирт), Саша в упор не замечал, принимая как должное нетипичную отговорку: «завтра встреча ебать важная, с опухшей рожей неохота тащиться». Космос от сладкого предвкушения, когда другу дадут пизды, даже не нюхнул лишнюю дорогу, старался держать себя в руках, а Фил снимал вечер на камеру:       — Посмотрим лет через десять — уссымся! Молодые и пьяные в эфире!       Саша достиг нужной (на вид) кондиции к часу ночи. Бедный трезвенник Витя строил из себя такого же пьяного, на что пару раз получил подзатыльник от Валеры: «Станиславский плачет, смотря на твои потуги, жопу расслабь». Ничего не предвещало, да?       — Сань, хош шутку ахуенную расскажу? — Витя улыбнулся во все родные тридцать два, потягивая сигарету. Белов радостно закивал и в камеру, и Вите в лицо, — слушай тогда. Помнишь, вы с Олькой чет поссорились, года два этак назад? Короче, там такой прикол вышел, что она ко мне уехала, — Пчёла смотрел куда угодно, но не на друга, а зря. Надо было как раз таки на него и смотреть. И капу в рот сунуть, может, и зубы бы сберёг, и тайну, потому что не смог бы внятно и слова сказать. — Ну мы там посидели, а ты знаешь, нравилась она тогда мне — пиздец. Ну как то завертелось всё так, сумбурно в общем, я вообще пьяный был, ну так, немного, чуть больше, чем сейчас, — историю пришлось прервать от дикого хохота Космоса, — да завали! Так вот, — Витя вытянул новую сигарету, надеясь, что сдохнет от никотинового отравления раньше, чем договорит свой неебаться крутой прикол.       — Не тяни резину, епта, — Космос почесал нос, видимо понюхал лишнего, гад, — Короче, Сань, мы тут тебе секретик расскажем. Ванька твой из его, — тычок в Витю, — улья пчёлка.       То, что последовало дальше, Фил благоразумно решил не снимать, да и эту кассету, наверное сожжёт при первой же возможности. У Вити был один ебучий шанс не обосраться, но он тот самый паровозик, который смог. Саша точным ударом расквасил другу нос, выкрикнув сначала что-то очень матерное, кажется это был один из морских загибов, а потом когда уже их растащили, налил две стопки, пихнув одну Пчёле, попросив его выслушать:       — Ты, Витя, мне брат, но не в той печи ты хуй решил погреть, — выпили не чокаясь, за упокой прямого Витькиного носа, вероятно.

А потом снова пиздиться полезли.