Видимо - может.

Колетт двадцать, она переехала из своего маленького городка уже очень и очень давно. Работает в маленьком сувенирном магазинчике недалеко от парка, и так зарабатывает на свою жизнь. Жизнью это, правда, вряд ли можно назвать: большая часть доходов уходит на маленькую квартирку, на завтрак, обед и ужин сухие мюсли, а из развлечений у неё только лента в инстаграме и изредка какие-нибудь вылазки в ночной парк до круглосутки за ягодным мороженым. Друзей у неё толком нет, лишь постоянные покупатели магазинчика, с которыми она регулярно общается. Колетт не плохой человек: как раз-таки она довольно добрая и общительная. Проблема заключается лишь в том, что сближаться и испытывать какие-то чувства желания нет, либо она просто слишком придирчива к окружающим — непонятно. Хотя, была у неё и маленькая отдушина. Эдакий маленький уголок, в который она могла прийти и закрыться от всего, когда ей плохо, не с кем поговорить или даже просто скучно. Этот уголок — её личный дневник. Она исписала уже много тетрадок и блокнотов, каждый из них был набит всякой всячиной: она тащила и вклеивала всё, что находила, и что могло хоть как-то уместиться в дневничок, а если не умещалось — складывала в коробку. Каждая маленькая вещица, которую она хранила, значила для неё больше всего на свете. Наверное, это и есть её мир. Каждая маленькая вещица что-то, да значила: от пластыря со следами крови до комка ворсинок из шарфа. Колетт часто вспоминает детство. И того паренька из соседнего двора, который вечно ходил в этом сине-белом шарфе в полоску. *** Им было по пятнадцать, или что-то вроде того. Обычная подростковая дружба: выходить за сигаретами поздно вечером и курить, прожигая ещё тлеющим пеплом одежду, пить газировку, глядя на закат и пускать фейерверки каждую неделю то ли от скуки, то ли от чего-то ещё. Она помнит лишь шарф этого паренька и его чёрные волосы, которые не пахли ничем особенным: обычный мужской шампунь. Ей нравился этот запах, как и, кстати, нравился он. *** В один из холодных дождливых вечеров, придя с работы, она думала всё о том же: как прекрасно было раньше, и как же сложно жить сейчас. Была одна навязчивая мысль, никак не покидавшая её голову: тот мальчик с соседнего двора. Раз уж его из головы не вытравить, то стоило бы вспомнить хотя бы его имя, верно? В надежде найти хоть что-нибудь, она распаковала все свои дневники, что у неё были. Не сказать, что поиски были совсем напрасны, нет: она нашла маленькую зацепочку. Страничка, которая была исписана его почерком, где на полях красовались маленькие сердечки, нарисованные чёрной гелевой ручкой, а в уголке был маленький портрет тогдашней Колетт: тёмные длинные волосы, скромная улыбка и яркий взгляд. Чуть ниже была подпись: Эд. И приклеенная скотчем тёмно-синяя ниточка. Ниточка из того самого полосатого шарфа, который запомнился Колетт больше всего. Он подарил её в день своего отъезда. Тогда они и виделись в последний раз. Он не оставил от себя ничего, кроме этой страницы в дневнике с различными пожеланиями на будущее и пары ворсинок из шарфа. Ни-че-го. Правда, возвращаясь к имени, эта подпись ей мало о чём говорила. Она никак не помогала точно вспомнить как его зовут, как бы Колетт ни пыталась. Хотя, если относиться к этому не так критично, то можно было и предположить, что мальчика звали либо Эдвард, либо Эдгар. Первый вариант, признаться честно, ей нравился гораздо меньше: Эдгар звучит гораздо красивее. Это имя ей однозначно нравится больше. *** В попытках заснуть она день за днём рисовала образ Своего Эдгара у себя в голове, каждую ночь разочаровываясь в том, что не могла вспомнить всех мельчайших деталей. Она даже чувствовала за это некую вину. Всё, что она смогла вспомнить за целый месяц, так это то, что его шарф прожжён сигаретой на довольно видном месте, и что у Эдгара были красивые бледные руки, длинные неуклюжие пальцы которых однажды умудрились испортить его любимую вещь. Месяц прошёл, началась осень: дождливый сезон. Идти на работу в такую погоду не особо хотелось: хотелось лишь закутаться в одеяло и проспать оставшуюся часть дня. Во время того, как Колетт преспокойно пила кофе из своей большой красной кружки, пялясь в стену, ей позвонил начальник. Собственно, звонок её и отвлёк, отчего засыпающая, сидя на стуле, Колетт вздрогнула, и чашка с кофе полетела прямо на её колени. Повезло, что хоть кофе уже остывал, а иначе всё могло бы быть очень и очень печально! Хотя, её эта мысль не так уж и сильно успокаивала. Чертыхнувшись, она разгневанная взяла трубку. — Алло, да? — Колетт, здравствуй! Тут один паренёк хотел устроиться помощником в магазин, нужно, чтобы ты его простажировала. Сегодня нужно прийти на полчаса раньше, не опоздаешь? — послышался холодный монотонный голос из трубки. — Да, конечно, всё в порядке, — натягивая улыбку, ответила она, и через мгновение бросила трубку. Что ж, придётся переодеваться и сразу идти на работу. Этот пацан должен либо очень хорошо работать, либо хотя бы быть нескучной компанией для Колетт. В ином же случае она сама была уверена, что прирежет его сегодня же к чертям собачьим. Утро уже явно не задалось. Через минут 20 она уже была у магазинчика, возле которого никого, кстати, не было. Отлично! Он ещё и решил опоздать в первый же день. Теперь Колетт точно его прирежет. Но только она подошла к двери и достала ключ, как услышала позади себя плеск воды, как будто кто-то очень уставше бежит по лужам, а через секунду послышался звук глубокого бархатистого голоса: — Доброе утро, вы работаете здесь, так? Я стажёр, меня зовут Эдгар, — запыхавшись, пробормотал незнакомец. В сердце у Колетт что-то ёкнуло. Она покрылась мурашками, замерла на секунду, но всё-таки решила, что будет приличнее повернуться и сказать хоть что-то в ответ. Она обернулась и не поверила своим глазам. Зрачки в широко распахнутых глазах сузились, а сердце и вовсе упало куда-то в пятки, чуть не разбившись вдребезги прямо там же. Всё, что она смогла дрожащим голосом выдавить из себя — это простой вопрос: — Тебя зовут… ещё раз, как? — Я Эдгар, — он протянул руку, и для лучшего впечатления мило улыбнулся. Да уж, а Эдгар немногословен. Колетт лишь пожала ему руку и отвернулась, чтобы открыть дверь в магазин. Всё, о чём она думала — сомнения о том, что не может же так быть: ты переезжаешь в незнакомый тебе город, через три года безбожной грустной жизни вспоминаешь о том мальчике из твоих пятнадцати лет, а через месяц он вот так вот объявляется в твоей жизни. Не может. Просто не может. На глаза наворачиваются слёзы. И отчего-то становится дико стыдно, хочется скрыться где-нибудь и не высовыватся. Он даже почти не изменился: такая же бледная кожа, такое же миловидное лицо, такие же синие волосы и тот же чёртов шарф. Все сомнения разбивались об этот факт. Это определённо он, не иначе. Тем временем они проходят в магазин, Колетт меняет вывеску «закрыто» на «открыто», забыв о том, что пришла гораздо раньше открытия, и оборачивается к своему стажёру, стараясь скрыть все свои настоящие эмоции и вести себя как обычно. — Меня зовут Колетт, и с этого дня мы будем работать вместе! — с улыбкой произнесла она, пока Эдгар всматривался в её лицо, почти пожирая её взглядом, — Сейчас я тебе тут всё объясню и покажу, если будут какие-то вопросы — задавай. — Слушай, Колетт, а мы не виделись раньше? У тебя очень знакомое имя, как будто бы я знал тебя когда-то, а когда — вспомнить никак не могу, — с сожалением он посмотрел на неё. Нет, однозначно, это уже слишком. Так быть не может. Не может, и всё тут! Бледные пальцы, сжимающие край шарфа, чёлка, скрывающая левый глаз, ещё и этот дурацкий вопрос! Верить в это всё-таки по-прежнему не хотелось. Но что-то непонятное двигало ею в этот момент. Всё, что она сделала, это подошла к Эдгару вплотную, приподняла один из краешков шарфа, и остолбенела. Не может быть такого. Правда, очень хочется верить, но, нет, так не бывает. Это момент из какой-нибудь книги, фильма или сериала, но никак не из реальной жизни. Прожжённая сигаретой часть шарфа. Маленький круглешочек. Возможно, пародируя манеру общения Эдгара, а возможно и просто от нежелания говорить что-либо ещё, она спросила: — Помнишь ту забавную пятнадцатилетнюю девчушку, вместе с которой ты на закате прожёг шарф? Эдгар лишь кивнул с тёплой улыбкой, и обнял Колетт. Наверное, всё-таки такое и бывает. Видимо — может.