В час пополудни

      Упаковка лапши быстрого приготовления была сплюснутой и мятой, словно ее сначала кто-то хорошенько пожевал, а потом выплюнул на полку в шкаф. Чайник только что вскипел, из носика валил горячий сизый пар, но крышка изогнулась, просев, и подцепить ее одной рукой никак не получалось. Ван Ибо раздосадованно почесал нос, прижал телефон к уху плечом и, сжав пластиковые бока сильнее, дернул крышку вверх. Раздался глухой хлопок, упаковка треснула, часть лапши высыпалась на стол, а входящий вызов — Ибо так и не успел понять, кто вообще ему звонил — неожиданно прервался.       Он недовольно глянул на скрытый номер, кинул телефон на кровать и вдруг испуганно замер. Недоверчиво посмотрел на погасший экран, а потом прыгнул на постель, включил телефон и обреченно застонал. Последний вызов был с новой, вставленной только полчаса назад вместо карты памяти, симки. Ибо прикусил губу, растерянно почесал колено, раздумывая, что теперь делать, но ничего не успел: телефон снова вспыхнул, на этот раз входящим вызовом в вичате.       — Да, — пробурчал Ибо.       — Мне только что звонила менеджер Лян, — прошептал Чжоу Исюань и кому-то крикнул: — Минутку, уже иду. И спрашивала, почему я не ответил на звонок.       — Я ответил. Она… Он… Без понятия кто это был, в общем, но клиент сам сбросил вызов.       — Как это? Что ты сказал?       — Я? — переспросил Ибо, тут же вспомнив, как выругался в трубку. — Ничего.       Чжоу Исюань задышал громче и быстрее, и Ибо понял, что он куда-то бежит:       — Что значит ничего, Ван Ибо? — прошипел он. — Ты читал инструкции, которые я тебе отправил? Ты не можешь молчать! Ты меня слышишь? Не молчи! И не забудь про низкий хриплый голос! Особенно с женщинами. С ними он всегда работает безотказно. Если бы Ли Ифэй не сказала мне, что в постели тебя не заткнуть, ни за что не стал бы тебя брать!       — Можно подумать, у тебя было много вариантов, — проворчал Ибо, пересыпая лапшу из треснутой упаковки в тарелку с отбитым краем.       — Между прочим, варианты были.       — Ага, — согласился Ибо, заливая лапшу уже немного остывшей водой. — Особенно после того, как ты намекнул, что разговаривать нужно будет и с мужчинами тоже.       — Эй-эй, ты сказал, что для тебя это не проблема, — тут же пошел на попятную Исюань. — Ты не можешь сейчас взять и кинуть меня. Мы же договорились.       — А я тебя и не кидаю, — ответил Ибо и ухмыльнулся. — И для меня это не проблема. Особенно за такие деньги.       — Не подведи меня, — прошептал Чжоу Исюань, и его голос стал едва слышным: на заднем фоне что-то грохотало и шумело, тонко-тонко позвякивая. — Если менеджер Лян поймет, что меня кто-то подменяет, денег не получишь ни ты, ни я.       Ибо тяжело вздохнул, перетащил тарелку на кровать, открыл инструкции, набил щеки лапшой, но прочитать успел только: "Итак, Ван Ибо, первое и самое важное...", как телефон снова зазвонил.       Быстро проглотил лапшу, Ибо закатал рукава толстовки, глубоко вздохнул, откашлялся и, смахнув вызов, хрипло — он надеялся, что это звучит сексуально, а не простуженно — сказал:       — Добрый вечер.       — Ибо, это ты? Что с тобой? Ты простыл? — взволнованно спросили на другом конце, и Ибо, успевший развалиться на кровати и прикрыть глаза, пытаясь настроиться на нужный лад, подскочил на месте:       — Мама?!       — Ну а кто же еще? Я хотела сказать, что наконец-то поменяла оператора, а заодно решила взять новый номер, чтобы мама Ли Чжоу перестала мне названивать с предложениями познакомить тебя с ее дочкой. Ты заболел?       — Мам, все в порядке. Я просто… Я спал.       — Уже? Но всего лишь восемь. Ты хорошо себя чувствуешь?       — Да-да, все в полном порядке. Мам, мне надо идти, мы с ребятами должны обсудить репетицию.       — Но ты же спал… — растерянно сказала мама.       Ибо сбросил вызов и обессиленно рухнул на подушку, закрывая лицо руками. Несколько минут он неподвижно лежал, пытаясь решить, что делать с подработкой, в которую совершенно необдуманно вляпался, но в животе громко заурчало, а экран телефона снова вспыхнул. На этот раз — Ван Ибо посмотрел пристально и внимательно — номер был со второй симки.       — Добрый вечер, — сказал он. — Чем могу помочь? — и тут же сам себя поправил: — В смысле, я здесь, чтобы помочь вам.       — Это… Это ведь секс по телефону? — неуверенно спросила женщина на другом конце.       На слове «секс» ее голос подозрительно дрогнул и стал едва слышным.       — Он самый. Жаркие ночи и не менее жаркие дни, круглосуточно и без выходных. Двадцатипроцентная скидка для постоянных клиентов и тридцати пяти — для держателей золотых карт, — на одной ноте, без каких-либо эмоций пробубнил Ибо вступительную речь. Кажется, что-то такое нужно было говорить в самом начале.       — Эм, спасибо, — ответила женщина тихо и, немного замявшись, добавила: — Есть одна вещь, которую я бы хотела попробовать со своим мужем, но не решаюсь поговорить с ним об этом. Моя подруга сказала, что можно позвонить… ну, вы понимаете, можно позвонить вам, и сделать это по телефону. Так мне будет легче решиться.       — Дерьмовый совет, — буркнул Ибо, прежде чем успел подумать, что вообще говорит.       — Вы так считаете? — обеспокоенно переспросила женщина, и в трубке повисла гнетущая напряженная тишина.       А Ибо потер мгновенно вспотевший лоб. Надо было что-то сказать, но он не мог выдавить ни слова, в голове вертелся только дурацкий слоган и заученная фраза про скидки. Он слабо представлял о чем можно разговаривать с незнакомыми людьми и уж тем более никогда не думал, что окажется в ситуации, когда кто-то будет платить деньги за разговор с ним. Это было смешно и нелепо, а еще оказалось намного сложнее, чем он представлял себе вначале, когда Чжоу Исюань, его приятель из Пекинской танцевальной академии сказал: «Хочешь хорошо подзаработать? Ничего сложного: нужно немного фантазии, а еще подышать и постонать в трубку».       — Так мы переходим к сексу? — после долгого молчания, как можно более вежливо спросил Ибо, но получилось грубовато и сухо.       — Пожалуй, нет… Пожалуй, вы правы, это не самая лучшая идея, — пробормотала женщина и сбросила вызов, а Ибо тяжело вздохнул, придвинул тарелку с остывшей и размокшей лапшой поближе, снова открыл инструкции Чжоу Исюаня и принялся читать.       На следующий день у него получалось значительно лучше. По крайней мере, никто больше не бросал телефон, ни разу не обозвал его мудаком и даже не разрыдался.       Его сосед по комнате пропадал на вечерних сменах в баре и, отстегнув кругленькую сумму коменданту, возвращался в общагу глубоко за полночь. Двух других отчислили в конце прошлого семестра, а еще один — смешливый пацан из Наньчана — загремел на прошлой неделе в больницу с тяжелым переломом бедра, неудачно навернувшись на тренировке, так что Ибо был полностью предоставлен самому себе. И своей новой подработке.       Чжоу Исюань должен был вернуться с соревнований в Харбине через каких-то семь дней, и Ибо решил, что все не так плохо, как ему показалось вчера.       В среду у него уже был готов черновик с речью, которую он зачитывал, бездумно пялясь в монитор ноутбука, и скачан трек с пошлыми вздохами, всхлипываниями и стонами. Один раз он, правда, забыл, что трек нельзя включать с самого начала, и прямо посреди разговора, когда партнер — на этот раз какой-то парень — что-то неразборчиво шептал ему, на всю комнату вдруг завопил резвый басистый мужской голос: «Внимание-внимание! Самые горячие акции этой недели!».       В другой раз во время разговора Ибо просматривал свои заметки по танцевальному мышлению и, задумавшись, случайно прочитал кусок о том, как важно танцору быть честным и правдивым в своих ощущениях, вместо стандартного описания, как медленно и невероятно сексуально он снимает с себя одежду. Откровенно говоря, он вообще не очень понимал, как можно медленно и сексуально снимать одежду во время секса, — сам он скидывал все в считаные секунды, совершенно не заботясь куда летят его штаны, носки и футболки.       — Жаркие дни и не менее жаркие ночи, — вяло пробубнил Ван Ибо в четверг вечером, отчаянно зевая.       Он оставался в зале, снова и снова повторяя сложные связки для открытого урока на следующей неделе, и сейчас был совершенно выжат и измотан.       — Добрый вечер, — негромко сказали на другом конце и замолчали.       Ибо отхлебнул кофе, обляпал футболку и недовольно зашипел.       — С вами все в порядке? — тут же спросил мужской голос.       — Порядок, — буркнул Ибо. — Просто обжегся кофе.       Мужчина тихо засмеялся, и Ибо невольно подумал, что этот смех, мягкий и легкий, он уже где-то слышал.       — Не думал, что я могу пить кофе во время секса по телефону?       — Типа того. Но, знаете, это даже хорошо. Не то, что вы обожглись кофе, а то, что вы его пьете и прямо сказали об этом. Я бы не хотел, чтобы вы начали с вопросов о том, что на мне надето или что-то в этом роде, — неловко закончил мужчина и замолчал, словно смутившись.       — А что на тебе надето? — забыв про готовый текст, тут же спросил Ибо. — Что-то стремное? Типа трусов со свинкой Пеппой?       — Что? Нет-нет. На мне самые обычные… трусы, — едва слышно промямлили на другом конце.       — Только они? — уточнил Ибо, неожиданно забавляясь.       — Нет, что вы. Конечно, нет. Сегодня очень жарко, правда? Как вы переносите жару? Я вот просто отвратительно. Стараюсь передвигаться исключительно перебежками от машины до тех мест, где есть кондиционер.       — Ты в курсе, что только что заплатил кучу бабла за то, чтобы поговорить со мной о погоде?       На другом конце снова тихо рассмеялись, коротко и нервно, и мужской голос виновато сказал:       — Да, вы правы. Наверное, так здесь не принято делать… Наверное…       — Я могу раздеваться? — спросил Ибо, открывая свой готовый текст.       — Так сразу? В смысле... Я... То есть, да, вы, конечно, можете. Если хотите, — запинаясь, пробормотал мужчина, а Ибо, удивлённо почесав нос, принялся читать.       Его собеседник напряженно молчал и ничего не сказал, ни когда он небрежно ослабил свой несуществующий галстук, ни когда нетерпеливо дернул пряжку ремня, ни даже когда громко зевнул, почесав бедро. И только стоило потянуть язычек молнии на штанах, — нервно вздохнул и чересчур громко спросил:       — Вы уже ужинали?       — Чего? — опешил Ибо, тут же забыв на каком моменте он остановился.       — Знаете, я неожиданно вспомнил, что сегодня еще не ужинал. Наверное, мне пора. Извините, что отнял у вас время.       — Эй-эй, стой! — сказал Ибо и недовольно нахмурился. — Что не так?       — Все так, — быстро ответил мужчина.       — Тогда почему я не могу снять трусы?       На другом конце замолчали, а потом нервно пробормотали:       — Дело не в вас, дело… Понимаете, дело… В общем, дело во мне.       — Ты что, девственник?       — Естественно, нет! То есть, в целом нет, сколько мне по-вашему лет? Но в определенном смысле…       — Ты не пробовал с мужчинами, так?       — Наверное, мне пора, — едва слышно выдохнул мужчина.       — Прекрати пытаться слинять, — недовольно сказал Ибо. — Почему?       Несколько минут он слышал только тяжелое дыхание, а потом мяукнула кошка и что-то упало, глухо стукнув.       — Эй?       — Мне правда надо идти, — быстро шепнул мужчина, и Ибо услышал, как что-то снова загрохотало, посыпалось, а потом истошно завопила кошка и в телефоне повисла звонкая тишина.

***

      — Вот, возьми, — сказала Сюань Лу, одним пальцем подталкивая к Сяо Чжаню небольшой бумажный конверт с написанным поверх номером.       Они сидели на террасе небольшого кафе недалеко от здания Пекинской танцевальной академии. Был самый разгар дня, приятно пахло кофе и свежими булочками, и Сяо Чжань, как обычно, забывший свои очки то ли дома, то ли в машине, слепо щурился и то и дело кивал проходящим мимо студентам, которые, вежливо кланяясь, желали ему приятного дня.       — Что это? — удивился он, пододвигая конверт ближе. — Подарок?       — В некотором роде, — ответила Сюань Лу, постукивая пальцами по столу. — Это новая симка и номер, по которому ты можешь позвонить и, наконец, заняться сексом. Хотя бы виртуально, — мрачно добавила она.       Сяо Чжань тут же вспыхнул, покраснел и, подавившись кофе, быстро отодвинул от себя конверт.       — Ты в своем уме? — сдавленно воскликнул он и резко, почти до шепота, понизил голос. — Говори тише, тут полно моих студентов! И, Лу-Лу, это же… Это же незаконно.       — Незаконно столько времени не заниматься сексом, — невозмутимо ответила Сюань Лу и снова подвинула к нему конверт. — Бери, кому говорю!       — Нет, — упрямо помотал головой Сяо Чжань, и еще несколько минут они занимались тем, что переталкивали конверт друг к другу, пока он не подлетел в воздух, спикировав под ноги очередному студенту.       Студент остановился, посмотрел на конверт, а потом, сунув скейт под мышку, удобнее перехватил стаканчики с кофе и хотел уже было наклониться, чтобы поднять его, но Сяо Чжань, вскричал:       — Прошу прощения, это мое! — и, подхватив конверт, нервно смял его в руках, засунув в карман брюк.       Студент — Сяо Чжань смутно помнил, что если он и приходил на его пары, то всегда сидел с отсутствующим видом — недоуменно посмотрел на Сяо Чжаня, и, поклонившись, вежливо сказал:       — Здравствуйте, Сяо-лаоши, — а затем, обойдя раскрасневшегося, смущенного Сяо Чжаня, пошел к дальним столикам, где сидела шумная компания студентов.       Про злополучный подарок Сюань Лу Сяо Чжань вспомнил только в пятницу вечером. Он решил, что тут же его выкинет, но над мусорным ведром рука дрогнула, а сердце предательски сжалось. Сяо Чжань тяжело вздохнул и разгладил помятые углы бумажного конверта. Он понимал, что в чем-то Сюань Лу была права: его сексуальная жизнь представляла совершенно унылое зрелище и оставляла желать лучшего.       Вся проблема была в том, что ему нравились мужчины, но признать это заняло слишком много времени. Сяо Чжань так отчаянно и долго бежал от самого себя, что сейчас, неожиданно остановившись, не мог понять, что делать дальше. Ему было стыдно, страшно и так неловко, что он не мог преступить порог ни одного тематического клуба, что уж говорить про обычные знакомства в барах, где риск быть неправильно понятым был неоправданно велик. Сяо Чжань в упор не замечал намеки других мужчин, не воспринимал флирт и больше всего в этой жизни боялся предложить коктейль не тому парню.       Единственной, кто знала о его ориентации была Сюань Лу. Вышло это совершенно случайно: как-то раз, оказавшись на пороге квартиры Сяо Чжаня с бутылкой байцзю в одной руке и неудачным романом в другой, она внимательно посмотрела на его пунцовое лицо, кое-как наспех заправленную одежду и, громко икнув, спросила:       — Ты что, дрочил?       Сяо Чжань смутился, покраснел еще больше, а Сюань Лу перевела взгляд на экран незакрытого ноутбука и удивленно присвистнула.       Отложив в сторону новую сим-карту, Сяо Чжань решил, что никогда и ни за что не будет звонить по этому номеру, но спустя несколько часов, когда время близилось к полуночи, а город за окном дрожал и мерцал ночными огнями, зачем-то полез за своим старым телефоном и, воткнув кабель зарядки, включил его. Орешек беспокойно терлась у ног, и Сяо Чжань выставил ее за дверь гостиной, чтобы она не смущала своим слишком внимательным и любопытным взглядом, а потом набрал номер с конверта.       — Да, определенно точно, это была очень и очень плохая идея, — сказал он сам себе, спустя еще четверть часа.       С него списали уйму денег, а сам он весь лихорадочно дрожал, кусая губы, и безостановочно водил пальцами по мягкой кошачьей шерсти, пытаясь успокоиться. Орешек лежала на его коленях, мурча и выгибаясь, на кухне царил жуткий погром, а Сяо Чжань, совсем чуть-чуть возбужденный и от этого абсолютно растерянный, глупо пялился в потолок и думал, что эксперимент стоит посчитать неудачным, подрочить и на этом закончить.       Но следующим вечером, стоило принять душ и почистить зубы, он зачем-то снова полез в коробку на самой верхней полке в шкафу и опять достал свой старый телефон.       — Меня точно посадят, — простонал он, напряженно всматриваясь в один единственный исходящий вызов. — Мало того, что я этот… этот, так еще и нарушаю закон.       Сяо Чжань сделал круг по спальне, упал на кровать и прижал телефон к уху, слушая автоматизированное вступление, в котором бодро и весело рассказывали о совсем невеселых расценках.       — Жаркие дни и очень жаркие ночи, — сказали на том конце низким хриплым голосом, и Сяо Чжань тут же сел на постели и потер пальцами глаза.       — Эм, добрый вечер, это снова я, — неловко выдавил он и тут же зажмурился, ругая себя за неразборчивый лепет.       — А, чувак с трусами со свинкой Пеппой, — фыркнули в ответ. — Твой кот жив? Я думал, что тебя вчера чем-то завалило и хотел позвонить в скорую, но понял, что не знаю твоего номера.       — Это кошка, — шепнул Сяо Чжань. — И у меня нет таких трусов!       — Опиши себя, — неожиданно сказал парень, и Сяо Чжань моментально вспотел от этого предложения.       — Зачем? — испуганно выдавил он.       — Ну, надо же с чего-то начинать. Или мне стоит раздеться?       Сяо Чжань прикусил губу и отчаянно застонал про себя. Ему хотелось и одновременно ужасно не хотелось продолжать этот разговор. Это было слишком откровенно, слишком жарко, просто… слишком для него. Впервые за всю свою жизнь он говорил с парнем, пусть и совсем не представляя, как он выглядит, и тот знал о его ориентации. А еще предлагал раздеться. И они обсуждали все эти стыдные неловкие вещи. Да, это был всего лишь телефонный разговор, но Сяо Чжань, честно говоря, был этому рад: он слабо представлял, как бы повел себя, если бы они оказались в одном помещении. Скорее всего, он бы просто сбежал, сделав вид, что ничего подобного никогда не было.       — Что ты хочешь знать? Я сижу на кровати и слушаю, как на кухне негодует моя кошка. Если бы ты только видел ее, вот это госпожа с характером! Я пытался объяснить ей, что урезал порцию корма не потому что получаю удовольствие, издеваясь над домашними животными, а потому что лишний вес вреден для ее здоровья. И что ты думаешь? Она…       — Эй! Я сказал описать себя, а не свою кошку.       Сяо Чжань тяжело вздохнул. Некоторое время он молчал, пытаясь разобраться в своих ощущениях, а потом сказал:       — Мы можем поужинать вместе? Или просто что-то выпить?       — В каком смысле? — удивленно спросили на другом конце.       — Просто притворись, что мы познакомились в баре. Ты сидишь за барной стойкой, а я предложил тебе чивас с зеленым чаем.       — Я бы предпочел пиво, но чивас тоже сойдет. И? Что бы ты мне сказал?       — Ну, — смутился Сяо Чжань. — Я бы сказал… Эм… Не хотите ли со мной…       — Прилечь в постель?       — Нет! Не хотите ли…       — Мне отсосать?       — Нет! — вскрикнул Сяо Чжань, чувствуя, как жгучая краска расползается по щекам, шее и даже заливает кончики ушей. — Могу я угостить вас чивасом? Или пивом? Вот!       — Валяй.       Сяо Чжань замолчал, тяжело дыша.       — Ну? А дальше?       — А что дальше? — удивился Сяо Чжань.       — Ты купил мне пиво и должен подкатить.       — Я ведь уже обозначил свой интерес.       — Ты купил мне пиво, а теперь сидишь рядом, краснеешь и неловко мнешься. На этом далеко не уедешь.       — О, — выдохнул Сяо Чжань. — Хорошо. Я понял. Тогда я спрошу…       — Положи руку мне на колено.       — Что? Еще чего!       — Тогда я положу свою на твое, — вкрадчиво сказал парень, и Сяо Чжань сжал подрагивающие пальцы в кулак.       Он чувствовал, как в ушах оглушительно громко шумит кровь, а рука этого незнакомого парня действительно лежит на его бедре. И от этих пальцев, от этой неожиданной неправильной близости было и дурно, и жарко, и совсем нестерпимо. Так, что хотелось сбежать, но прежде заказать еще один чивас: себе или ему.       — Эй, можно тебя поцеловать? — шепнули на ухо, и Сяо Чжань зажмурился.       — Прямо здесь? — напряженно спросил он, сжимая собственное колено — там, где лежала рука этого парня.       — Прямо здесь. На глазах у бармена и того типа с сальным взглядом за твоей спиной. Бьюсь об заклад, он или уже успел подрочить на тебя и снова возбудился. Так что я засуну язык в твой рот прямо здесь, а ты будешь стонать и хвататься за меня. А потом мы пойдем в туалет и запремся в одной из кабинок. Ты бы пошел со мной?       — Нет, — с трудом выдавил Сяо Чжань.       Сердце билось гулко и быстро. Так, словно они на самом деле сидели в этом шумном темном баре. Он слышал, как гремит музыка, как болтает шейкерами бармен, как тяжело сглатывает какой-то хмырь с сальным взглядом за его спиной. И видел, как рядом, на соседнем табурете, сидит незнакомый парень. Видел его футболку, обтягивающую лопатки, широкие штаны и — Сяо Чжань почему-то вспомнил своего студента, под ноги которому спикировал конверт — скейт, небрежно валяющийся рядом. Видел его спокойный, немного недовольный взгляд. Щеки, слегка надувающиеся каждый раз, когда он отхлебывал пиво. Видел, как парень смотрит куда-то в сторону, но его рука — горячая наглая рука — все это время сжимала его колено. А потом пальцы заскользили вверх по бедру, и когда жар стал совсем невыносимым, а член Сяо Чжаня дернулся, поднимаясь, парень повернул голову, наклонился ближе и шепнул на ухо: «Прямо сейчас я засуну язык в твой рот и мы пойдем в туалет. Ты ведь пойдешь со мной? Я вижу, что ты этого хочешь, детка». — Нет, — громче повторил Сяо Чжань. — Я не собираюсь целоваться в туалете, где еще недавно дрочил тот тип с сальным взглядом.       — Мы можем не целоваться, — тут же ответил парень.       — А что тогда?       — Я могу отсосать. Но прежде я закрою дверь в кабинку и положу руку тебе между ног. Хочу убедиться, что у тебя уже стоит. Хочу, чтобы ты сам начал толкаться мне в ладонь.       — Мне, мне пора, — нервно пробормотал Сяо Чжань, чувствуя, как дрожит его голос, а член уже очень даже готов толкнуться в его собственную руку. — Кажется, у меня закончилась зубная паста. А я не могу лечь спать, не почистив зубы. И тебе не советую!       И сбросил вызов и с громким стоном, не выпуская телефон из рук, рухнул на кровать. Глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но возбуждение, сильное, тяжелое возбуждение, пробирало сладкой дрожью и не отпускало до тех пор, пока он, сдавшись, не зажмурился и все-таки не толкнулся в свою ладонь.

***

      — Эй, Ибо, не спи! — шепнул Ли Вэньхан, пребольно толкая локтем в бок.       Ван Ибо вздрогнул, резко выпрямился и воспаленными, покрасневшими глазами обвел аудиторию. Он заснул только под утро, пол ночи промучившись беспокойными мыслями о его странном клиенте, и сейчас чувствовал себя так, словно кто-то тайком вскрыл его череп и набил голову мягкой ватой.       — Ван Ибо? — снова переспросил преподаватель по сценическому дизайну и завертел головой по сторонам.       — Здесь, — сказал Ибо и тут же откашлялся, прочищая горло. Спросонья голос был хриплый и какой-то совсем чужой.       — Ага! Так вот вы какой, господин Ван, — весело сказал Сяо-лаоши и внимательно посмотрел на него. — Почему прогуливаете?       Ибо нахмурился и неразборчиво замычал себе под нос. Он действительно пропустил несколько последних пар, но по его подсчетам процент прогулянных занятий был ничтожно мал и никак не мог привести к каким-то проблемам с зачетом.       Он терпеть не мог теоретические предметы, которых, к его облегчению, на факультете современного танца было в разы меньше, чем практических, относился к ним немного пренебрежительно и пытался закосить при любой удобной возможности. Однокурсники обычно разделяли его нелюбовь, но на пары по курсу сценического дизайна ходили исправно, впечатленные не столько самим предметом, сколько его преподавателем. Сяо-лаоши всегда пребывал в веселом расположении духа, был любителем пошутить, то и дело терял очки и от этого постоянно подслеповато щурился. Он работал декоратором в Пекинской опере, принимал участие в художественных выставках, а еще был молод и хорош собой. Ибо подозревал, что добрая половина одногруппниц не отказалась бы пригласить его на свидание, ну или просто потрахаться. Сяо-лаоши, однако, откровенных взглядов не замечал, намеков не понимал (или делал вид, что не понимает: это было куда вероятнее, потому что некоторые намеки были совсем уж не намеками, а откровенными предложениями), всегда ловко отшучивался и оставался, хоть и приветливым, но совершенно недоступным.              В аудитории царил уютный полумрак, на проекторе мелькали пестрые кадры, а Ван Ибо рассеянно слушал лекцию, подперев щеку одной рукой. Голос Сяо-лаоши был мягкий и приятный, а еще отчего-то очень знакомый. Ибо отвел взгляд от улыбчивого лица — на него он смотрел чаще, чем на проектор, прикрыл глаза и неожиданно напрягся. Этот голос — Ибо зажмурился сильнее, вслушиваясь в него, — он уже точно где-то слышал. И помнил. И знал! Определенно точно знал.       Ибо изумленно посмотрел на Сяо-лаоши и нервно почесал нос. Нет, это было абсурдно, глупо, невозможно! Но он не мог ошибиться — это был он. Он!       — Господин Ван, вам плохо? — спросил Сяо-лаоши, удивленно посмотрев на него.       — Все нормально, — просипел Ибо, с головы до пят покрываясь холодным потом.       — Точно? Неважно выглядите, — Сяо-лаоши подошел ближе, обеспокоенно всматриваясь в его лицо, и оказался совсем рядом. — И у вас охрипший голос. Ну-ка, дайте я потрогаю ваш лоб.       — Просто спал под кондиционером, — прошептал Ибо, стараясь говорить так тихо, чтобы его голос было невозможно узнать.       — Но в нашей общаге нет кондиционера, — недоуменно шепнул Ли Вэньхань.       — Заткнись! — Ибо зыркнул на него исподлобья, подскочил на ноги, махнул рукой в сторону двери и, прохрипев: — Я в туалет, — стремительно выкатился из аудитории, тут же сорвавшись на бег.       В туалете Ибо засунул лицо под холодную воду и громко застонал.       Как?!       Как это могло случиться?!       В голове против воли жаркой вереницей проносились обрывки фраз и слов. Вспыхнул и померк их вчерашний разговор, а потом еще один — самый первый.       — Господин Ван, вы в порядке? — спросил Сяо-лаоши за его спиной.       Ибо испуганно вздрогнул, развернулся, пятясь назад, а Сяо-лаоши подошел ближе и все-таки коснулся его лба.       — У вас жар. Чувствуете слабость? Тошноту? Что-то болит? — спросил он, обеспокоенно вглядываясь в его лицо.       Ибо открыл рот, покачал головой и замер, не зная что сказать. А потом обвел растерянным взглядом туалет и нервно фыркнул. «Мы можем пойти в туалет», — сказал он вчера своему преподавателю по курсу сценического дизайна. И не смотря на то, что Сяо-лаоши упрямо твердил "нет", они все же оказались тут. Теперь дело оставалось за малым: нужно было всего-навсего положить руку ему на ширинку.

***

      — У нас снова жара, — пробубнил Ибо.       Он сидел на полу в куче своей одежды и методично сортировал ее, отправляя грязную в пакет для стирки, а чистую и аккуратно сложенную — на полку в шкаф.       В телефоне сначала было очень тихо, а потом раздался смешок, и Ибо вскинул голову, сжимая в руке помятую футболку.       — Трусы со свинкой Пеппой, — сказал он и тут же прикусил язык.       — Да, это я, — ответили на другом конце, и Ибо сунул палец в рот, нервно обкусывая заусенницы.       Теперь он знал, кому принадлежит этот голос, и красивое лицо Сяо-лаоши тут же появилось перед его глазами. А еще множество самых разных вопросов. Сяо-лаоши — гей? Сяо-лаоши еще ни разу не встречался с парнями? Как такое вообще могло быть?!       — Пополнил запасы зубной пасты? — хрипло спросил Ибо, и Сяо-лаоши тихо рассмеялся.       — Да, купил на год вперед. Больше никаких неожиданных эксцессов.       — Уверен?       — Нет.       — Тогда давай окажемся там, откуда ты не сможешь сбежать.       — Это где же? Среди лесов? Или полей? На остановке, куда за целый день приходит один-единственный автобус ровно в час пополудни?       — Почему в час?       — Не знаю. Первое, что пришло в голову.       — Я сижу на этой остановке, а автобус опаздывает. У тебя все шансы, давай, — ответил Ибо и улыбнулся.       С Сяо-лаоши было интересно. И легко. Ибо не хотелось по-быстрому отделаться от него, как от всех остальных клиентов. Наоборот. Он чувствовал легкое напряжение и предвкушение, словно действительно был на той самой, забытой всеми остановке. Жарило солнце, воздух был влажный и липкий, по шее тек пот, а он сидел, привалившись спиной к деревянной спинке, задрав ноги в шортах, завязав на животе узлом свободную футболку и смотрел на красивого Сяо-лаоши перед собой.       — Я понял. Сейчас, — промямлил Сяо-лаоши, и Ибо услышал, как он нервно вздыхает. — Могу я узнать который час?       — Чего? — удивился Ибо.       — Ну, я бы так спросил, увидев вас на остановке.       — Тебя, — поправил Ибо.       — Тебя, — тихо повторил Сяо-лаоши.       — Ты думаешь это сработает? Что за старперский подкат? Я бы сказал, что час и…?       — О, автобус опаздывает и я… У вас, у тебя очень приятный голос, — вдруг сказал Сяо-лаоши, и это прозвучало так искренне и честно, что Ибо невольно смутился.       — Садись рядом, — буркнул он, чувствуя, как краснеют уши.       — Да, спасибо. Я сяду… Я сел. Что теперь?       — Ты у меня спрашиваешь? Кто к кому подкатывает?       — Просто, вдруг… — Сяо-лаоши замялся и тяжело вздохнул. — Вдруг я тебе, ну, неинтересен. Как это понять? Я не хочу получить по морде. Нам еще неизвестно сколько тащиться в одном автобусе. И вполне возможно — на соседних сидениях.       — Приглядеться повнимательнее. Как я смотрю на тебя в ответ?       — Я… Я не понимаю. Может это вежливый интерес. Знаешь, когда отсесть некуда, а смолчать неудобно. Можно спросить прямо?       — Валяй.       — Я… интересен тебе?       — Да, — ответил Ибо и неожиданно понял, что это правда.       Он видел перед собой смущенного, растерянного Сяо-лаоши так отчетливо, будто он действительно сидел рядом. Нервно теребил рукав своей рубашки, то и дело заправлял за ухо выбившуюся прядь волос и смотрел прямо на него, привычно щуря глаза. Эта картинка была такой яркой, а Сяо-лаоши таким настоящим, что Ибо вдруг стало очень жарко, а возбуждение тяжело потянуло внизу живота.       — У нас есть несколько минут на быстрый перепихон, пока не приехал автобус. Ты возбужден? — прямо спросил он.       — Я…       — Давай, у нас мало времени. Скажи мне.       — Да, — выдохнул Сяо-лаоши, а Ибо дёрнул спортивные штаны вниз, залез под резинку трусов и коснулся напряжённого члена.       — Чего ты хочешь?       — Я никогда не целовался с парнем, — нерешительно ответил Сяо-лаоши. — Я... Я бы хотел поцеловать тебя.       — Тогда сделай это.       — Так просто?       — Так просто.       — Хорошо, тогда я бы положил руку тебе на плечо, придвинулся ближе и поцеловал бы тебя. Если можно.       — Нежно или грубо? Как больше ты любишь? Что тебя заводит? Ты бы хотел, чтобы я тебе отсосал? Или сам бы взял в рот?       — Я, — шумно вздохнул Сяо-лаоши прямо в ухо и замолчал.       — Если бы ты меня поцеловал, — сказал Ибо, — я бы поцеловал тебя в ответ. Трахнул бы твой рот так, чтобы было мокро и грязно. Но тебе бы все равно не хватило. Ты бы хотел еще: больше и глубже. Ты бы сам вцепился в меня и не отпускал бы. А потом я бы положил руку на твою ширинку и...       — Подожди, — пробормотал Сяо-лаоши. — Не так быстро.       — Это не быстро. И времени ждать у нас нет. Совсем скоро приедет автобус, и если мы не поторопимся, все эти бесконечные тетушки с сумками и пакетами наперевес, увидят как ты сидишь весь красный и потный на остановке со спущенными штанами и стояком. Это ведь не то, что ты хочешь?       — Нет, — задушено пробормотал Сяо-лаоши.       — Я тоже. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще видел тебя таким. Так что дай мне расстегнуть ширинку и спустить твои штаны вниз.       — Тебя не смутят мои трусы со свинкой Пеппой?       — Их я тоже сниму, не переживай. Как тебе ощущение сидеть перед незнакомым парнем со спущенными штанами? — спросил Ибо, проводя рукой по своему члену.       Он потер большим пальцем головку и тихо застонал.       — Я… Кажется, я вижу автобус. Ничего не выйдет, — тихо сказал Сяо-лаоши, и Ибо недовольно выругался.       — Только попробуй! — прошипел он, двигая рукой быстрее. — Если ты не хочешь кончить, то дай это сделать хотя бы мне.       Сяо-лаоши хрипло вздохнул:       — Что, что мне делать?       — Не молчи, — попросил Ибо.       Его глаза сами-собой закрылись, а наслаждение, тяжелое и острое, навалилось сверху и потащило за собой. Он видел Сяо-лаоши: раскрасневшегося, смущенного, возбужденного. Без очков его лицо было очень открытым, он щурил глаза, ловя ртом воздух, и лихорадочно облизывал покрасневшие, влажные губы. И все это выглядело так жарко, пошло и совершенно недоступно, что теперь больше и сдерживаться ещё хоть чуть-чуть — оказалось невероятно сложным.       — Скажи что-нибудь, — задыхаясь, простонал Ибо. — Я хочу слышать твой голос.       — Это стыдно и неловко, но я… Я бы хотел сидеть перед тобой со спущенными штанами. И… чтобы ты положил свою руку и сжал пальцы, а потом… раздвинул шире колени. Я бы хотел опуститься между твоих ног и взять в рот, — на одном дыхании, скороговоркой выдохнул Сяо-лаоши и повесил трубку.

***

      — Я хочу его увидеть, — глухо простонал Сяо Чжань, опустив голову на скрещенные руки.       Перед ним стоял недопитый бокал пива и сидела недовольная Сюань Лу. По холодным запотевшим стенкам ползли капли, пена медленно оседала, а Лу-Лу, схватившись руками за голову, пыталась осмыслить услышанное.       — Чжань-Чжань! — воскликнула она и тут же махнула официантке. — Одну байцзю, пожалуйста. Нет, две.       Небольшой уличная забегаловка была забита под завязку. Вокруг стоял гомон, сильно и пряно пахло едой, а вечер, теплый и шумный, медленно опускался на Пекин.       — Я сказала тебе потрахаться, а не… не… — она запнулась и покачала головой. — Не придумывать всякую ерунду! Может он старый, больной, да что угодно! Может ты вообще говоришь с моим дедом!       — Я не говорю с твоим дедом! — возмутился Сяо Чжань, а потом подумав, протянул: — Хотя, он бы мог заниматься чем-то подобным.       — Точно мог, — подтвердила Сюань Лу, и несколько минут они тихо хихикали, смотря друг на друга.       — Я не знаю, как так получилось, — простонал Сяо Чжань. — Но мне нужно его увидеть, — упрямо добавил он и, вздохнув, побился лбом о край стола.       — Сколько раз, ты говоришь, вы созвонились? Три? Дай-ка мне его номер, хочу сама услышать, отчего ты поехал крышей после трех разговоров.       — Не дам! — тут же возмутился Сяо Чжань и недовольно засопел. Он окинул слегка поплывшим взглядом разношерстную публику забегаловки и тяжело вздохнул: — А еще, когда я говорю с ним, я представляю своего студента.       Сюань Лу изумленно вытаращила глаза, отчего стала похожа на выброшенную на берег рыбу, и зашлась истеричным смехом.       — Твою мать, Чжань-Чжань, — с чувством сказала она. — Я так и знала, что недотрах очень скверная хрень!       Лекция шла из рук вон плохо.       Во-первых, Сяо Чжань отвратительно провел последние несколько дней: он снова убрал старый телефон в коробку, коробку закинул на верхнюю полку в шкаф, а ручки шкафа для верности перемотал скотчем. Потом целую субботу беспрерывно накручивал себя, ел все подряд и чуть не схлопотал нервный срыв. Вечером его стошнило и, измученный и уставший, он завалился спать, обложившись с одной стороны своей кошкой, а с другой — бутылкой с теплой водой. В воскресенье Сяо Чжань весь день рисовал эскизы по работе, старательно убеждая себя, что ничего такого совсем не происходит; изнывал от желания позвонить и услышать голос того самого парня, но все-таки сдержался и телефон доставать не стал.       Во-вторых, он читал лекции по сценическому дизайну у выпускного курса всего раз в две недели, но его следующая пара пропадала из-за рабочей поездки в Шанхай, поэтому Сяо Чжань был вынужден ее перенести на вечер понедельника. Вечер, несомненно, был лучше, чем утро, но все еще оставался вечером после очень тяжелых и неспокойных двух дней.       В-третьих, проходя мимо тренировочных залов, Сяо Чжань остановился и долго смотрел на танцора, не в силах отвести глаз: он снова где-то забыл свои очки и не видел его лица, но это не мешало ему восхищенно замереть перед чужой энергией и вызовом. А потом танцор обернулся, выключил музыку, медленно подошел к открытой двери, и Сяо Чжань с ужасом понял, что это не какой-то там обыкновенный студент, а самый настоящий Ван Ибо. Сяо Чжань вытаращил глаза, сказал: "Воу, кажется, я промахнулся дверью" и постыдно сбежал в свою аудиторию. А через полчаса снова его увидел: Ван Ибо сидел во втором ряду и молча смотрел исподлобья.       — Если хочешь мой совет: забей на парня из телефона, закадри того студента, — сказала ему Сюань Лу на прощанье в тот раз.       — Тебе совсем плевать на мою репутацию? — спросил Сяо Чжань и тяжело вздохнул. Если бы он еще мог хоть кого-нибудь закадрить! Что уж говорить о Ван Ибо.       В Пекинской танцевальной академии было много талантливых и старательных студентов, но лишь немногим из них преподаватели сулили успешное будущее. Ван Ибо был одним из них. Талантливый, старательный и очень красивый. Сяо Чжань видел, как на него смотрели девчонки. Он и сам бы смотрел на него точно также, если бы только мог. Но что ему нужно было делать? Сказать: «Господин Ван, не поможете мне найти очки?». Или: «Господин Ван, мне кажется вы слишком много прогуляли для того, чтобы сдать мой зачет. Останьтесь после лекции, и мы посмотрим, что с этим можно сделать».       Сяо Чжань остановился, потер пальцами переносицу и нервно захихикал от абсурдности своих мыслей. В аудитории тут же повисла непроницаемая тишина, а Сяо Чжань, опомнившись, быстро спросил:       — У кого-нибудь есть вопросы по пройденному материалу?       На Ван Ибо всю лекцию он старался не смотреть. Мало того, что от одного его вида в голову лезли совсем неподобающие для преподавателя мысли, так еще и сам Ван Ибо вел себя донельзя странно. Он сидел наклонившись вперед, во все глаза, не мигая, смотрел прямо на него, и у Сяо Чжаня было навязчивое ощущение, что ещё чуть-чуть, и он залезет на парту и прыгнет прямо на него.       — Господин Ван, — мягко протянул Сяо Чжань. — Вы явно хотите нам что-то сказать. Я вас внимательно слушаю.       Ван Ибо что-то неразборчиво промямлил в ответ и отрицательно покачал головой.       — Что? — улыбнулся Сяо Чжань, тут же забыв обо всех своих неудобных мыслях. Он подошёл ближе и, оперевшись бедром о парту, любопытно оглядел его с головы до ног. — Вам снова плохо?       Ван Ибо опустил глаза, невнятно буркнул: "Нет" и отвернулся.       — Вы можете изъясняться нормально? — заинтересованно спросил Сяо Чжань. — Я не понял ни слова.       Ван Ибо покраснел и как-то странно забулькал, а Ли Вэньхан, сидящий за ним, тихо прыснул:       — Сяо-лаоши, он просто придурок, не обращайте внимания.       — Господин Ван, если вы также будете отвечать на зачете, боюсь, мне придется пригласить переводчика, — задумчиво сказал Сяо Чжань. — Затрудняюсь, правда, определить язык, на котором вы изъясняетесь. Это что-то из пактайского диалекта? Или, может, язык Масаи? Хотя нет, кажется, я понял. Больше всего это похоже на крик коалы. Но все же дайте мне знать, чтобы я был готов.       Студенты покатились со смеху, а Ван Ибо покраснел еще больше, но не проронил ни слова. Он обиженно надулся и глянул недовольно и как-то очень многообещающе. Словно говорил: "Вы ещё пожалеете об этом, Сяо-лаоши".       — Если это все-таки крик коалы, боюсь у меня могут возникнуть проблемы, — Сяо Чжань весело подмигнул и вернулся к своему столу, стараясь не думать, что обещал ему этот недовольный хмурый взгляд, который смотрелся донельзя забавно в одном комплекте с надутыми щеками и горящими ушами.

***

      Вечером Сяо Чжань все же включил свой старый телефон, глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнул и набрал тот самый номер.       — Жарче и жарче с каждым днем, — протянул скучающий голос, и несколько мгновений Сяо Чжань собирался с духом, чтобы сказать хоть что-то.       — Ну? — недовольно буркнул парень, и Сяо Чжань решился.       — Это снова я, — мягко сказал он.       В трубке стало очень-очень тихо, а потом голос на том конце возмущенно процедил:       — Целые выходные. Тебя не было целые выходные.       Сяо Чжань от такого приветствия смутился и замялся.       — Я просто… — промямлил он. — Я просто…       — Ты просто слился, — буркнул парень и недовольно засопел. — Только попробуй снова загаситься.       Сяо Чжань удивленно моргнул, но в груди приятно и тепло потянуло. И сразу стало как-то очень легко и весело, а еще почему-то внезапно вспомнились горящие уши Ван Ибо, его хмурый недовольный взгляд, и Сяо Чжань представил, что он разговаривает не с незнакомым парнем, а с ним. С Ван Ибо.       — Больше не буду гаситься, — сказал он покладисто. — Как твои дела?       — Ты позвонил, чтобы узнать, как у меня дела или, наконец, кончить?       — А можно или то, или другое? — уточнил Сяо Чжань.       — Можно и то, и другое, — немного подумав, милостиво разрешил парень. — Но сначала, повтори-ка, что ты сказал мне в прошлый раз перед тем, как бросил трубку? Я плохо расслышал, — вкрадчиво сказал он, и Сяо Чжань подумал, что отчетливо видит ухмылку на его губах, а потом кровь бросилась к щекам, и он неразборчиво замычал в ответ.       — Что-что? — переспросил парень. — Говори громко и четко. Что ты хотел сделать?       Сяо Чжань задышал быстрее и громче, не в силах выдавить из себя ни слова.       — Кажется, там было что-то про мой член и твой рот, так?       Сяо Чжань слабо застонал и ткнулся лицом в подушку, а парень на том конце зафыркал.       — Ладно, — сказал он. — Хватит пыхтеть, давай займемся делом. Снимай штаны.       — Зачем? — опешил Сяо Чжань.       — А ты как думаешь? Давай, снимай.       — Серьезно снимать?       — Можешь снять несерьезно.       — Я имел в виду, мне просто сказать, что я их снял или действительно снять.       — Твою мать, — угрожающее прошипел парень, а Сяо Чжань тихо засмеялся.       — Хорошо-хорошо, я сниму. Я снимаю, — промычал он в телефон, выпутываясь из домашних брюк. — Носки тоже? Ладно-ладно, можешь не говорить. Все, снял, — сказал Сяо Чжань и смущенно замолчал, оставшись в одних трусах и футболке.       Он взволнованно выдохнул, покраснел ещё больше, чувствуя легкий укол возбуждения.       — Я бы хотел увидеть тебя сейчас, — неожиданно сказал парень, и от этих слов лихорадочный, горячечный жар бросился в лицо Сяо Чжаня, растекся по всему телу и коснулся сердца. Он хотел сказать, что тоже этого хочет, как бы неловко и смущающе не было, но понял, что только бессвязно мычит в ответ.       — Снимай трусы.       Сяо Чжань резко выдохнул, пальцы на ногах поджались, а член привстал, натягивая ткань трусов.       — Ну? — выдохнул парень ему на ухо, и Сяо Чжань, прикрыв глаза, неуверенно потянул за резинку.       — Снял, — шепнул он и услышал в ответ тихий приглушенный стон.       — Залезай на кровать и согни ноги в коленях.       Несколько секунд Сяо Чжань колебался: все внутри противилось и вместе с тем отчаянно хотело этого. Что-то неведомое, слишком сильное, слишком властное, тащило его за собой, приказывало подчиниться, убеждало сдаться и, наконец, сделать то, что хочется.       — Х-хорошо, — выдохнул Сяо Чжань.       — Ты будешь послушным? — вкрадчиво спросил парень, и Сяо Чжань взвыл: никто и никогда не позволял себе так разговаривать с ним.       — Да, — ответил он едва слышно.       — Что да? — словно издеваясь, спросили на том конце, и Сяо Чжань судорожно выдохнул.       — Я буду послушным.       — И сделаешь, что скажу?       — Да-да, я сделаю.       — Тогда подрочи себе. И я хочу все слышать, — довольно сказал парень, и Сяо Чжань шумно вздохнул.       Он коснулся рукой своего возбужденного члена, провел пальцами по всей длине, задевая головку, задышал часто и хрипло и что-то неразборчиво забормотал. А потом, не в силах больше сопротивляться, закрыл глаза и представил Ван Ибо. Его внимательный, пристальный взгляд, его мягкие красивые губы. Представил, как он сидит рядом, молча смотрит на него и...       — Я сказал, что хочу все слышать.       Сяо Чжань громко застонал. Он уткнулся затылком в подушку, пятками — в матрас, развел колени шире и толкнулся членом в кулак. Раз, другой, третий. Перед глазами заплясали черные точки, дыхание совсем сбилось, и, стоило только представить, как Ван Ибо смотрит на него сейчас, как он видит его такого, и Сяо Чжань задохнулся, забрызгивая спермой и свою ладонь, и живот, и даже мокрую от пота футболку. Телефон выскользнул из его ослабевших пальцев, шлепнулся на простынь, но Сяо Чжань быстро подхватил его и смущенно облизнул губы. Понимание, что сейчас произошло, что он только что сделал волнами накатывало на него, и по позвоночнику вверх полз холодный озноб.       — Ты в курсе, что очень громкий? — спросил парень, и Сяо Чжань, балансирующий на тонкой грани между страхом и оглушительным удовольствием, замер. Он чувствовал, он видел, как на том конце улыбается Ван Ибо, и эта улыбка не была обидной. Она нравилась Сяо Чжаню и заставляла улыбнуться в ответ.       — Я… — шепнул он, но сказать ничего не успел: телефон настырно завибрировал входящим сообщением. — У меня кончились деньги, надо пополнить счет, — быстро сказал он и добавил: — Я перезвоню, ты подождешь меня?       — Я буду здесь, — тут же ответил парень.       — Обещаешь? — Сяо Чжань чувствовал, как его мелко-мелко трясет, и только один этот голос, грубоватый и дразнящий удерживал его сейчас на тонкой грани.       — Обещаю, — словно что-то почувствовав, серьезно ответил парень, а потом звонок прервался и в спальне повисла оглушительная, мертвая тишина.       Сяо Чжань подскочил на кровати и зачем-то бросился в гостиную. В голове был сумбур и хаос, сердце билось тревожно, а руки вспотели. Он рухнул на диван и схватился за голову, пытаясь дышать глубоко и медленно.       — Все в порядке, — сказал Сяо Чжань вслух и тут же вздрогнул от звука собственного голоса. — Все в порядке, — повторил он тише.       На то, чтобы заставить себя встать с дивана и пополнить счет ушло не больше десяти минут, но, когда Сяо Чжань набрал тот самый номер снова, телефон громко пискнул и равнодушным, слишком громким, слишком спокойным голосом сообщил, что вызываемый номер недоступен. Сяо Чжань недоуменно посмотрел на потухший экран и прикусил губу.       До самой поздней ночи он раз за разом безуспешно пытался дозвониться, но телефон оставался глух к его просьбам и мольбам, и в конце концов Сяо Чжань обессиленно завалился на бок, подтянул ноги к груди и, посмотрев на мерцающие огни за окном, провалился в сон.

***

      — Я занят! — зло прошипел Ибо. — Перезвоните позже или не перезванивайте никогда, — и сбросил входящий звонок.       Это был уже третий клиент подряд. Стоило Сяо-лаоши отключиться, и его телефон принялся безостановочно трезвонить. Каждый раз Ибо судорожно хватался за него, но почти сразу недовольно морщился и отшивал одно клиента за другим.       — Почему он не звонит? — спустя четверть часа простонал Ибо, развалившись на кровати. — Как можно так долго пополнять счет?       Экран телефона снова вспыхнул, Ибо не глядя смахнул входящий вызов и спросил с надеждой: "Да?".       — Твою мать, Ван Ибо! — тут же прокричал ему в ухо рассерженный Чжоу Исюань. — Мне только что звонила менеджер Лян! Ты! Ты! У меня просто нет слов! Какого хрена, ты посылаешь всех клиентов? Если ты сидишь в туалете и не можешь говорить — просто не бери телефон!       — Я жду звонок, — пробурчал Ибо, а Чжоу Исюань неожиданно расхохотался.       — Какой звонок, Ибо? Чем ты там вообще занимаешься?! Я оставил тебя всего на неделю! Неделю! Меня только что уволили!       — Уволили? — недоверчиво переспросил Ибо.       — Уволили, — подтвердил Чжоу Исюань. — И я бы очень хотел, чтобы ты сам услышал все то, что пришлось выслушать мне на прощанье. И да, денег, естественно, мы не получим. Можешь выкинуть симку.       — Выкинуть? Как выкинуть? — выдохнул Ибо и, подскочив на кровати, испуганно закричал: — Что с ней?!       — Что с тобой? — недовольно проворчал Исюань. — Так и знал, что надо было найти кого-нибудь другого. Ладно, я все равно собирался уходить.       — Постой, что с симкой-то?       Ибо нервно кружил по комнате, то и дело спотыкаясь о разбросанные вещи.       — Думаю, ее уже заблокировали.       — Нет. Нет! Этого не может быть!       — Да что с тобой? — удивился Чжоу Исюань. — Ни за что не поверю, что тебе понравилась эта работа.       Ибо потер рукой вспотевший лоб, беспомощно посмотрел на свой телефон и сбросил вызов, не заботясь о том, что подумает о нем Чжоу Исюань. Несколько минут он пытался придумать, что ему делать, а потом рухнул на пол и грязно выругался.

***

      Поймать Сяо-лаоши в академии оказалось делом ни хрена не легким. Он вел занятия только на старших курсах, бывал редко и никогда не задерживался после пар. Можно было бы дождаться лекции в их группе — оно должно было быть на следующей неделе, но Сяо-лаоши, как назло, куда-то уезжал по работе, поэтому он уже провел занятие в этот понедельник и собирался появиться у них только через месяц.       Ровно в шесть часов вечера, на ходу затягивая развязавшиеся шнурки, Ибо выскочил из зала, перекинул ремень сумки через плечо и что есть силы припустил по пустым коридорам. Лекция Сяо-лаоши закончилась семь минут назад, и Ибо был уверен, что снова упустил его.       У лестницы он затормозил, вертя головой по сторонам и пытаясь сообразить: бежать ему к учебным аудиториям или сразу на парковку. Метнулся сначала вниз, пролетев один пролет, но в последний момент передумал и кинулся по ступенькам обратно вверх.       — Господин Ван? — удивленно спросил Сяо-лаоши. Он попятился назад и удивленно оглядел его с головы до ног. — Вы кого-то ищете? Все уже ушли. Я последний.       Ибо глубоко вздохнул, пытаясь отдышаться, решительно глянул исподлобья, а потом сжал губы, ухватил Сяо-лаоши за локоть и толкнул в пустую аудиторию, захлопывая за собой дверь.       — Это я, — сказал он отрывисто и резко, а Сяо-лаоши изумленно моргнул и глупо уставился на него.       — Я вижу, что это вы, — озадаченно пробормотал он и вдруг пораженно застыл. Прищурился, испуганно вздохнул и, растерянно приоткрыв рот, шагнул назад.       — Не может быть, — прошептал он, нервно облизывая губы.       А Ибо наклонил голову и упрямо повторил:       — Это я.       Сяо-лаоши попятился еще больше, недоверчиво качая головой, и вдруг бросился прочь.       — Стой! — крикнул Ибо и схватил его за руку. — Не убегай, — попросил он тихо. И умоляюще добавил: — Пожалуйста.       Сяо-лаоши выглядел ошеломленным и сбитым столку. Он снова и снова облизывал губы, быстро-быстро дышал, но руку не вырывал и больше сбежать не пытался. А Ибо открыл рот, собираясь все объяснить, но вместо этого посмотрел на губы Сяо-лаоши, на черную маленькую родинку, на слегка выступающие резцы, шагнул ближе и обхватил ладонями его щеки. Заглянул в глаза, а потом приподнялся на носках и осторожно коснулся сначала этой капризной родинки, а сразу потом — мягких губ.       — Я очень хотел это сделать, — шепнул он, отстраняясь, и, тяжело сглотнув, хрипло попросил: — Скажи что-нибудь.       — Я думал о том, чтобы купить трусы со свинкой Пеппой, — пробормотал Сяо-лаоши.       — Разве у тебя их нет? — спросил Ибо, тут же осмелев. Он погладил большим пальцем его щеку, провел рукой по волосам и неожиданно толкнул назад. Сяо-лаоши шлепнулся задницей на свой стол, а Ибо наклонился к нему, вопросительно посмотрел, и когда Сяо-лаоши коротко кивнул в ответ, лизнул сначала нижнюю губу, а потом настойчиво провел языком по зубам, упрашивая пустить внутрь. Надавил большим пальцем на подбородок, заставляя приоткрыть рот, скользнул языком по языку и наконец-то принялся целовать так, как давно хотел: мокро и грязно. Кровь шумела в ушах, сердце колотилось отчаянно и быстро, а Сяо-лаоши обхватил его руками за плечи и сильно, почти до боли сжимая пальцы, старался то ли притянуть еще ближе, то ли, наоборот, оттолкнуть назад.       — Я не запомнил ни слова из твоей последней лекции, Сяо-лаоши, — сказал Ибо, отстранившись. Он нежно провел пальцем по его подбородку, вытирая тонкую ниточку слюны, и внимательно посмотрел в глаза. — Ты стоял у проектора, размахивая своим пультом, а я смотрел на тебя и мог думать только о том, как положу тебя животом на этот стол, стяну штаны и трахну. Думал, как ты будешь стонать подо мной, насаживаясь сначала на пальцы, а потом на мой член, как будешь разводить бедра шире и прогибаться в пояснице. И как тебе понравится. А тебе обязательно понравится, Сяо-лаоши.       Сяо-лаоши облизнул губы и мягко сказал, улыбнувшись:       — Но тогда мы пропустим автобус.       — Какой еще автобус?       — Тот самый, который приезжает раз в день, ровно в час пополудни.       Ибо недоуменно посмотрел на него, пытаясь сообразить, что он имеет ввиду, и ухмыльнулся.       — Сяо-лаоши, ты совсем глупый? — прошептал он, касаясь большим пальцем его губ.       Сяо-лаоши был очень близко. И выглядел точно также, как Ибо себе представлял тогда: взволнованным, раскрасневшимся и очень красивым. Его рот был приоткрыт, а глаза блестели немного испуганно, но вместе с тем возбужденно и любопытно.       — Господин Ван, — шепнул Сяо-лаоши ему в губы. — Прикусите язык, вам еще сдавать у меня зачет. А я, между прочим, до сих пор не нашел переводчика, который понимает крики коал.