Рассказы с любимыми персонажами

      — Сумасшедшая русская. Этим всё сказано, не так ли? О чём я вообще думала? Я же такая конченная мразь, ничего не стоит ждать хорошего.       Громко закашлявшись от уже невыносимой горечи на языке гриффиндорка слабо скривилась, дым уже порядком воспалил всю глотку. Слишком много сигарет было скурено, больше чем пол пачки. Через чур для неё, особенно, когда они договорились, что пора завязывать. Слизеринец зло зарычал, от переполняющего его гнева.       Единственно, что сейчас он мог сделать: скрипеть зубами и сжимать её запястья, усыпанные шрамами. Несмотря не весь гнев, который переполнял его. Блэк должен был стиснуть зубы, пережидая очередной приступ самоистязания его подруги.       Вся Лекс представляла из себя неутешительное зрелище — одеяло из лоскутов, перешитое вдоль и поперёк, состоящее из противоречий. Грубая, язвящая, с лицом недовольной всем на свете она — ненавистная стерва, презираемая большинством была такой чувствительной. Весьма и весьма иронично.       Но за маской безразличия и мало проявляющихся эмоций, Александра была мягкой и ранимой. Хотя это относилось лишь к моментам, когда дело касалось её «настоящей» части личности.       Волк могла позорно тихо всхлипывать и глотать слёзы, пытаясь давить в себе эти презираемые всеми «слабости», от неправильно сказанных слов или долгой заброшенности. Пожалуй, именно последнее цепляло сильнее всего.       Порой, то как отчаянно она нуждалась во внимании, как любила любую тактильность от близких, заставляли самого Регулуса больше проявлять привязанность к ней. Чувство нужности было таким важным для неё, что порой пугало. На что только она готова пойти ради своих близких? Минимум на всё, максимум — невозможное.       Удивительнее всего было другое. Сама русская при всём этом могла неожиданно пропасть на пару дней или даже недель. В то же время она была уверенна, что сейчас не до неё или просто напрочь позабыв об о всём: друзьях, учёбе, утопая в проблемах или своих загонах. С ней было невозможно сложно, но на столько же невозможно потрясающе.       Комфорт, который Лекс старалась дарить был одним из самых восхитительных ощущений. Всегда будет та самая атмосфера чего-то будто бы незначительного, нужного, молчаливого, надёжного, слабо пахнущего табаком, сосной и кожей. Как раз в стиле Александры.       — Прекрати! Он просто долбаёб.! — попытался в очередной раз воззвать к разумности Регулус.       — Как и остальные? Знаешь, если почти все люди называют тебя «конченной тварью» — стоит задуматься, может дело и правда в тебе. Не стоит плеваться в отражение, коли рожа кривая. — Волкова неловко запнулась, словно запуталась в мрачности своих же мыслях.       — Я не стою этого, правда, Блэк… Я и так знаю.       — Это блядь не так! Хватит! Сириус со своими друзьями просто ебанутый! Все в Хогвартсе тебе это подтвердят, у кого не спроси.       Волк грустно улыбнулась, мягко покачав головой из стороны в сторону. Словно бы аргументы Блэка были детским нелепым лепетом. Это бесило ещё сильнее, до нового скрежета зубов и ногтей в собственных руках, кулаки Регулуса чесались, как никогда.       Чёртовски неправильно, всё это было в корне неверно. Грёбаная обреченность и смирение не шли лицу сумасбродной Александре, которая могла что-угодно. САм Блэк не по наслышке знал это!       Забраться на верхушку башни Астрономии, без метлы, только при помощи собственный конечностей? Пф, подержите её огневиски! Волк уже карабкалась по черепице на вверх. Задирают Мародёры — херня вопрос! Устроит тёмную, такую при которой на неё и в жизни не подумают, доказать что-либо невозможно.       Лекс же была отличной подругой. Замечательной, в какой-то степени идеальной. Такие люди, как она, просто необходимы каждому. Они опасны своей силой и сумасбродностью для окружающих, кроме тех, кому удалось приручить их. Верные псы, что легко могли грызть глотки вашим врагам до самой своей гибели. Что может быть лучше?       Жаль только, что в Гриффиндор попала, но она со своими безумными затеями и зависимостью от адреналина не прижилась бы среди спокойных слизеринцев. Слишком любила она лезть куда не нужно, куда адекватному человеку и в голову не придёт.       Чего стоила вся эта ситуация со спасением Спейпа? Он не до конца знал, что там случилось. Видел лишь порядком испуганного Северуса и взбудораженную Лекс, у которой жутко дрожали руки. Тогда её глаза были такими большими, а зрачки почти затопили всю радужку.       Он не стал задавать вопросов — как-то не до того было. В кратчайшие сроки нужно было придумать правдоподобные объяснения происходящему для профессоров, отвести этих двоих к мадам Помфри. Сами они не могли с этим справиться, у этих двоих был слишком сильный шок, а Регулус не знал, что лечить.       Конечно, он прекрасно знал, у Лекс всегда был такой видок после большого количества адреналина в крови. Блэк не был в восторге от зависимости Волковой, однако исправлять тоже не спешил. Это не особо угрожало её жизни, раньше не угрожало.       Теперь, после того случая, компания Мародёров принялась всячески цепляться к Волк, что только бросала злобные взгляды в их сторону или молча уходила прочь. Раньше такого не наблюдалось. Скорее начиналось некое «шоу», в виде язвительных комментариев в сторону «знаменитого квартета». Обычно всё заканчивалось ем, что Сириус или Джеймс хватались за палочку под едкими, довольными собой глазами Александры.       Сначала Регулус просто отмахнулся от этих изменений, сделав вид, мол, купился на эту знакомую маску — «Со мной всё прекрасно, Симаргл», — и хриплый от сигарет смех. Только вот, откровения, которого он так долго ждал, всё не было и, по всей видимости, не предвиделось. Это заставило его взять всё в свои руки.       Больше нельзя было откладывать этот важный разговор. Даже если сама Лекс была к нему не готова, постоянно убегая, то Блэк собирался самостоятельно во всём разобраться, расставить мысли по полочкам и закончить этот парад самоистязания. Потому что Волк была подругой, которая точно не достойна убиваться из-за его непутёвого брата.       — Мой брат — идиот. И бабник, об этом все факультеты знают, от младших до старших классов! Нет ничего необычного, что он в очередной раз нес бред! Он, блядь, это обожает!       — Симаргл, но в этот раз. — вновь Волкова начинала нести эту ересь.       Периоды её самобичевания раздражали не только самим фактом своего существования, но так же и тупостью, которую Лекс успевала подхватить в гостинной своего факультета. Винить гриффиндорку за это не получалось, он и сам видел, как много та находилось идиотов. Главное, чтобы Александра поскорее «переболела» этим.       Когда её «прорывало», тогда Блэк никогда не ожидал чего-то вменяемого от подруги, особенно всего, что касалось её существования. Волк теряла способность мыслить, хоть с какой-то рациональностью. Лекс винила себя во всех грехах мира, ненавидела и иногда даже нарочно калечила собственное тело.       Это пугало, действительно сильно. Раньше Регулус никогда не сталкивался с чем-то подобным. Он умел справляться со собственными эмоциями, перенаправляя их в более безопасное и полезное для себя дело. Лекс же не умела, а с какого-то момента просто перестала пытаться как-то исправить разрушительное поведение.       При паркуре она могла через чур сильно разодрать ладони. Твердила Волкова одну и ту же отговорку ему в качестве оправдания, якобы забыв перчатки и не захотев возвращаться за ними. Часто после этого отворачиваясь в сторону или пряча виноватые глаза, она не мога смотреть на Блэка.       В какой-то момент их очередных уединённых посиделок Александра обмолвилась, немного прояснив это. На душе у Блэка от этого стало беспокойно. Слова не принесли спокойствия, лишь усиливая тревогу за её ментальное здоровье.       — «Я не могу смотреть в тови глаза и видеть в них обиду или разочарование. Физически больно, будто ножом режут. Легче просто исчезнуть. А не делать не могу. Глупо, я знаю. Понимаю.»       В свои плохие дни она молга залезть в разбитое стекло голыми руками, повышая шансы порезаться. Были неутешительные случае, когда Александра долго курила или кричала, чтобы ещё долго болела голова и горло. Самому Регулусу в какой-то из дней стало просто невыносимо слышать хрипение в голосе подруги.       Пару дней Блэк носил ей чай. Потом подливал в напитки всякие настойки от боли в горле. Даже покопался в некоторых маггловских статейках, как лечить «ангину», о чём не признался бы на смертном одре.       И всё это время на её глазах почти всегда можно было видеть слёзы, что появлялись каждый раз стоило ей остаться на едине с ним. С другом, которому она безоговорочно доверяла. Это было отвратительное время. Блэк ненавидел эти чёртовы периоды всем сердцем.       — И в это раз! Сириус просто придурок, а Поттер — олень безмозглый. — зло выплюнул он, не в силах выносить накал бреда.       Как же Регулус был рад. Неужели в этот раз у него получилось? Он почти не верил, что когда-нибудь доживёт до этого момента. Улыбка сама собой озарила его лицо, стоило только увидеть подтверждения на лице Лекс.       Глядя на неверящие глаза и слабо дрогнувшие губы Александры тот крепко сжал её руку. Та неловко фыркала и забавно морщила нос, словно бы любимые сигареты опять промокли под дождём. Блэку тоже хотелось облегчённо смеяться от вида счастливого вида подруги.       Слишком затянулась её депрессивная фаза. Слишком долго не было его дорогой Волк, что язвительно насмехалась над большинством людей. «Ну, херли они меня окружили?» — раздраженно скалилась Волкова, когда в очередной раз к ней цеплялся квартет.       Симаргл уже успел порядком соскучиться по своей безумной, не наигранной Волк, что опять будет увлекаться какой-то полной невразумительной херней. Конечно же, потом ему пришлось бы слушать этот бред и видеть тёплую улыбку девушки, ведь её действительно слушали.       — Плевать на Сириуса и остальных, чтобы они не говорили это полная хуйня.       Гнев в голосе Блэка позабавил Александру. Она смущённо повела плечами, немного ссутулясь. Кривая ухмылка стала в разы больше, от этого сердце Блэка приятно теплело.       — Знаешь, ты самое лучшее, что только со мной случалось, Симаргл. Особенно, когда ты говоришь на русском. Ты звучишь просто невероятно, мой дорогой, если бы только представлял, как это восхитительно звучит! Это свело бы с ума любую. - Волкова уже в открытую смеялась, продолжая говорить на своём родном и не пряча улыбку.       Регулус понимал только отдельно взятые слова: «невероятно, дорогой, восхитительно звучит». Однако это не мешало ему выглядеть всё также самодовольно холодным с усмешкой на губах. Александра никогда бы не стала говорить чего-то нехорошего про него.       Нет ничего страшного в непонимание её речей. В конце концов, когда-нибудь он точно выучит такой же безумный и сложный, как сама Лекс, язык. Конечно же, больше она не сможет так себя изводить, ведь Блэк будет понимать всё и обязательно успеет предотвратить это.       Они ведь друзья.       Волк часто это повторяла ему, после всегда доказывала действиями. Наплевав на всё: как это скажется на ней самой, как тяжело это было выполнить, как реагировал он поначалу на неё.       Это цепляло за самое сокровенное, за душу. Её верность покорила бы любого. Да и, кто бы в здравом уме отказался бы от такого подарка судьбы? Точно не слизеринец, которым он являлся. Блэк поверил ей.       Вместе они могли бы сбежать от тираничных родственников и жить где-то далеко от проблем. Сбежать от всего ада, что надвигался на них в Англии. Переехать в другую страну ли путешествовать. С ней бы Регулус смог сделать всё, что только бы взбрело в голову.       — Ты с-самое лучшее, что у меня есть. Как я тебя заслужила? Моя милая луна.       Бормоча что-то неразборчивое на родном языке Лекс расслабленно откинула голову вверх. Облокотившись на плечо друга, Александра потянулась к пачке, после лениво затянулась. От её долгожданного спокойствия на душе самого Регулуса становилось по-странному хорошо. С этой безумной русской всегда было странно, но не менее хорошо.       — Что случилось то? — как бы между делом бросил наживку Блэк. Из Северуса вытянуть что-либо было почти невозможно, особенно когда дело касалось знаменитого квартета.       — Обещаешь ни-никому?       Получив уверяющий кивок от Блэка, она немного поёрзала, а после также тихо продолжила. Депрессивная фаза прошла, на смену ей пришли легкая апатия и неловкое заикание.       Само собой Регулус мог бы дать ей воды, чтобы убрать лишнюю усталость и вернуть Лекс былую четкость дикции. В конце концов, он прекрасно владел трансфигурацией и мог свободно сотворить кубок, наколдовать туда воду… Нет, пускай, это казалось весьма милым зрелищем.       — Это связано… Ну, с тем случаем. Я, когда, э-э, пошла на вечернюю прогулку, приметила, что Снейп шёл, — ладно, полз куда-то украдкой, как уж, неважно окей, — так вот… — сбивших с собственных мыслей, Волковой пришлось немного отмотать свой ответ назад в голове, чтобы припомнить чего от неё ожидали.       — Вот, так, в общем, я двинулась следом. Там в-внутри был оборотень, кт-то не скажу, просто…       — Мне не особо интересна личность этого человека.       Заметив смятение на лице подруги, Регулус не стал узнавать неважные детали. Толку ему от этой информации? Шантажировать оборотня и его близких — сомнительно, только если в личных целях. Поиметь с них что-то материальное было маловероятно, особых денег у таких не водилось.       — А вот какого чёрта ты так спокойна, мне интересно. Или у тебя на каникулах есть интересные места для посещения? Вы там в России вечеринки на полнолуние устраиваете под вой волков? Или медведей.? — хрипло заржав, Лекс согнулась пополам, давясь дымом и собственным гоготом.       Отчего то стереотипы о своей стране она считала каким-то отдельным видом юмора, при том чёртовски смешным. Блэк не знал точной причины, но настаивать не стремился. Каждый раз это заканчивалось одинаково.       Волкова сбивчиво, совершенно непонятно, смешивая оба языка пыталась пересказать ему русские анекдоты. При том, что половину этого времени она никак не могла перестать смеяться и всё время утирала слёзы.       В любом случае, Регулус ничего не понимал. Но главное же, что Александра хохотала до сиплого голоса, валяний на полу и порой чуть ли до эпилептических припадков, от этих «шуток». Хотя все они звучали, как оскорбления. Это лишь усложняло понимание ещё больше.       — Бля-я, люблю тебя, в общем, я полезла за нашим дорогим Ужом в эту глубочайшую пизду, ой, дыру. Адреналина тогда нахватала — мама не горюй! Ну, я там немного отвлеклась, начав исследовать комнату в этом месте, э-э, а потом послышал крик Спейпа, и я… — вздрогнув всем телом, Волк слабо поморщилась от не самых светлых воспоминаний.       — Чёрт, я так испугалась! Короче, подскочила к нему, залепила оборотню оглушающее и протего. Ну, э-э, а дальше то что, дёру мы дали оттуда.       — И? Не из-за этого же ты опять ходила расстроенная. — без особой злобы фыркнул Блэк, глядя как плечи ссутулились ещё сильнее, пока на лицо Александры легла легкая мрачность.       — Ну, короче, там это, твой брат замешан был. Всё бы ничего, ты знаешь, мне, э-э, плевать на их «войнушки»… Короче, я как-то застряла в библиотеке, и тогда они подлетели. Сначала было нормально, выясняли, что не нужно об этом трепаться и. Ну, это, мы поругались… Они переживали, что я, э-э, всё расскажу. Про лицо что-то говорили. Я… Симаргл, я просто. — она устало закрыла глаза рукой.       Губы неприятно искривились. Волкова растерянно поморщилась, пытаясь поджечь новую сигарету. Пришлось отнять ладонь от лица, чтобы наконец нормально прикурить. Руки предательски дрожали.       — Это не твоя вина, то что вы с ними подрались — хуйня. Я тобой дорожу. Окей?       Шумно шмыгнув носом, смущённо дёрнув губами в подобии улыбки она благодарно смотрела на него своими невыносимыми глазами. Её голова неловко завозилась на плече, утыкаясь ближе. Тихо засопев, Регулус устало вздохнул. Отчего-то Лекс всегда пыталась спрятаться в моменты проявления своей эмпатии.       Вероятно причиной этого послужила не только воспитание родителей, а общества, в целом. Россия в представлении Блэка являлась чем-то тёмным и мрачным, но в месте с тем отдавала нотками уюта и некой своеобразной красотой.       В некотором роде её можно было сравнить с гостинной слизеринцев. Казалось бы, это было сырое подвальное помещение, расположенное впритык к озеру, где обитала разные существа. Однако, все легко признавали, оно выглядело в равной степени невероятным великолепием и достоинстом.       — Твоя мать запытает меня до смерти круциатусом. За всю брань, которую ты от меня перенял.       — Не беспокойся, она всё рано обвинит в этом Сириуса. — мягко отбирая окурок, Блэк небрежно отправил его в недолгий полёт до раковины.       — Пф, ты такой душка. Просто потрясающий, но ты это и без мен знаешь. — Александра вновь потянулась за очередной сигаретой из открытой пачки, продолжая мурчать что-то. Посчитав это завершением их диалога, Регулус внимательно оглядел свою подругу.       Расслабленные плечи были расправлены, и наконец-таки пропавшие с лица Волковой морщинки на лбу доказывали о настоящем спокойствии девушки. Не только на словах, как происходило обычно, но и на деле.       — Рад, что ты вновь в порядке.       — Странно, ну, ты так легко понимаешь всё. Обычно, люди, э-э, ни чёрта не смыслят в моих эмоциях. Говорят что-то вроде, у всех наших лица такие, смурные, и выглядим мы вечно, э-э, недовольными и грустными.       — Обойдёмся без оскорблений. Если ты о придурках и идиотах — тебе в гостинную своего факультета. Кроме Эванс, она неплоха, хоть и маггла.       Небрежно бросил Блэк, неловко убирая выбившиеся пряди с лица подруги. Александра бы не озаботилась этим, даже если волосы были в опасной близости от фильтра. Безумное безразличие и беспечность.       — Ха, порой ты бываешь таким обаятельным. Даже жаль, что некоторые думают иначе.       — Действительно, сказать то это ты им не позволишь. Я всё ещё прекрасно помню, как ты с поразительным, для гриффиндорца, конечно же, умом обвела всех вокруг пальца. Уверен, весь Хогвартс до сих пор ломает голову над произошедшим. — хитрая усмешка украсила его губы.       — Подумаешь немного, э-э, припугнула этих долбоёбов… Ну, и чутка ебало им подправила, кости пересчитала. Этим отбитым не помешала бы маленькая, э-э, неприятность в их никчёмной жизни.       Лекс забавно закатила глаза на скептический взгляд друга, смущенно прячась в плече. Сигарета отправилась следом за предыдущей в старую раковину. Оба определённо знали, это была не просто тёмная — что-то в разы большее. То, о чём долго не утихнут глупые слухи и сплетни.       Это можно было понять. Почему так случилось? В Хогвартсе, как и в любой школе, было почти невозможно утаить что-либо от того, чтобы об этом не знало большинство обитателей замка. Тем не менее, этот секрет так и остался лишь между ними.       Не каждый день можно было узнать такие шокирующие новости. Обнаружено несколько избитых слизеринцев, которых мало кто уважал даже из собственного факультета, небрежно брошенных на полу. Зрелище они представляли собой, мягко говоря, не утешительное.       Единственная подозреваемая, которая была опознана «жертвами», имела стальное алиби. В то время Волкову видели около десятка человек в другом конце замка. А так как трансгрессировать на территории школы нельзя, она бы не смогла этого провернуть. Так рассуждали учителя.       — Ты свела с ума весь замок этой загадкой.       — Все, кто нужно, знают. Симаргл, я может и правда весьма импульсивна, но мне хватает здравомыслия не подставляться, как. Как остальным.       — Тебе бы больше подошёл зелёный цвет.       Бросив на него прищурившийся взгляд Волкова сипло засмеялась, соскальзывая с окна на старую черепицу. Сама она тепло улыбнулась, с опасной ловкостью оказываясь у края. Грация какого-то дикого животного неимоверна шла ей.       Недовольно закатив глаза, Блэк нехотя ступил следом. Что такого восхитительного Александра находила в ночном небе и обязательно на самом конце крыши, он не знал. Не понимал раньше.       После того случая Регулус стал замечать её, безрассудно стоящую также близко к бездне внизу. Александра зачарованно смотрела вверх, а потом, словно почувствовав его недовольный взгляд, легко перемахнула через стену, окончательно скрывшись из вида.       Тогда что-то екнуло и встало на свои места. Младшему Блэку не составило труда сложить два и два, получив четыре. Это было тем, что подтолкнуло его открыться Волк, которая уже тогда считала его своим другом.       Она пошла на такой безумный шаг, ради него. Потому что они насолили Блэку, сильно задев и унизив его у всех на глазах. Потому что Регулус ей сказал, что это чертовски бесит его и может принести трудности в отношениях с родителями. Тогда Лекс лишь ухмыльнулась, её холодные глаза загадочно мигнули.       — Разве это красота в чистом виде, Симаргл?       — От части, Волчёк, от части. — насмешливый, теплый взгляд скользнул к нему. Глаза были такими же холодными к миру и теплыми к нему.       — Неужели ты наконец смог проникнуться моим безумием?       Блэк недоверчиво фыркнул, показывая всем своим видом, что он думал о словах подруги и количества бреда в них заключавшемся. Пока Александра хрипло посмеивалась, смущенно пряча мягкую усмешку в воротнике своей ужасно жаркой куртки.       Насколько же на самом деле в России холодно? К примеру, Волкова могла спокойно в любимой кожанке, подбитой мехом, рассекать в их промозглую зиму на распашку. Её совершенно ничего не смущало, что в свою очередь смущало Блэка.       Регулус же поморщился от мороза, пробежавшего по его спине своими ледяными, неприятными пальцами. Не просто так бралось это отчаяние и сумасбродство у русских, не просто так. Это определённо была объективная оценка.       Отпускать подругу обратно в гостиную её факультета не хотелось ни под каким предлогом. Вероятность нового столкновения с его братом и его друзьями была велика. Повторять этот мало приятный разговор, без особой уверенности, что его услышат, а сама Волк не провалилась в самоненависть или также легко скинет это с себя… Всё это было отвратительно.       — Нам лучше поторопиться, скоро отбой. Я настаиваю, чтобы ты осталась у меня. Тебе будет полезно отдохнуть от преследования этими придурками.       Волкова грустно улыбнулась, смущенно сощурив глаза. Прими она оборотное зелье с частицей собачьих, точно бы уже во всю виляла хвостом и поджимала свои длинные уши к бедовой голове. Всем своим видом выражая признательность и желание остаться рядом, чтобы ещё за ушком почесали и кость бросили.       — А я и не хочу отказываться, Симаргл. — невыносимые глаза виновато блеснули, заглянув в родной холод.       — Славно, потому что я бы не воспринял какие-либо отказы.