Несостоявшийся суицидник

День 1. Дорогой дневник, я так заебался. Холодный ветер раскачивал светлые занавески, за окном гремел гром и сверкала молния, дождь шел уже третий день к ряду. Водители транспорта боялись утонуть по дороге домой. Школьникам повезло больше — отменили уроки, некоторым студентам тоже, но университет, в котором просиживал свои годы парень — нет; негоже престижному учебному заведению прекращать свою работу из-за прихотей природы. Зереф, так звали паренька, стеклянным взором смотрел на набирающую обороты непогоду. На циферблате часов ярким красным светом горело пять утра; он еще не ложился, а совсем скоро придется собираться на учебу, и так день ото дня. Взгляд прошелся по давно знакомой комнатушке, в надежде зацепиться за что-то необычное. Но все так же. Ничего нового. Парень размял затекшие плечи. Сутки просидеть в одной позе действительно сложно, хотя со временем он перестал обращать внимание на боль в теле — годы тренировок дают о себе знать. Кофе в чашке остыл, превратившись в горькое коричневое варево, в голове промелькнула мысль, что неплохо было бы сделать новое, но Зереф тут же от нее отмахнулся, допив остатки. На языке осела горечь. В квартире достаточно холодно, для посинения губ и судороги конечностей. Все как обычно. Ничего нового. Сегодняшний день должен стать последним, увы, не в календаре. Скоро закончится эта бесконечная петля из до тошноты однообразных будней, закончится холод, больше ничего и никто не будет тяготить, окончательно станет безразлично. Звучит ведь замечательно? Или, может, он просто пытается сам себя убедить, постоянно отвечая, — да. Его давно волновала цель своего существования. Для чего он продолжает барахтаться в дождевой луже? Для чего плывет против течения? И сколько бы не ломал голову над множеством таких вопросов, ответ все никак не находился. Не было ни семьи, ни друзей, ни даже домашних животных. Не было ни мечты, ни какой бы то ни было цели или мотивации ее найти. Лишь две вечные подруги рядом — одиночество и боль. Так считать, скажут многие, — глупо. Нужно искать что-то хорошее, ведь оно точно есть. А если нет? Он накинул на плечи ветровку, небрежно засунул ноги в резиновые сланцы и вышел из дома. Все равно никто не скажет, что в такую погоду нужно одеваться теплее. Дождь всегда приходился ему по душе, в невзрачные деньки он наконец чувствовал себя не так одиноко, словно небо разделяло его печаль, потому не смог отказать себе в удовольствие прогуляться. Зереф давно для себя отметил, что жизнь слишком тяжела, а он для нее слишком слаб. И физически, и морально. Но делать с этим ничего не собирался. Поступок идиотский, жалкий и ничтожный? Ага, в точку, — именно так он всем отвечал. Для себя парень давно уже отметил, что никогда особо никому не нравится. Из-за своего вечно унылого выражения лица и взглядов на жизнь, пожалуй. И осознание этого пришло относительно быстро. В средней школе. Когда он заметил странную закономерность в «звездах» класса. Ими всегда становились глупые, но радостные и открытые люди, своего рода маленькие солнышки. Его это никак не задевало, ведь он тоже из числа людей, хотевших себе такое персональное солнышко, которые бы согревало вечно ледяное тело. И душу. Да, душу. Пока рассуждал обо всем сразу, не заметил, как оказался на главной городской улице. Отовсюду слышалось пищание машин, ругань водителей и хлюпанье по воде легкой обуви снующих туда-сюда людей. Офисные клерки уже спешили в свои небоскребы, чтобы побыстрее сесть за назначенное место в душном помещении, переполненном такими же работягами. В целом Зерефу нравилось наблюдать за течением жизни вокруг него, но он никогда не ощущал себя единым целыми с этим бульоном, будто с рождения остался где-то там, далеко, за пределами общего котелка. Светофор ярко засверкал зеленым цветом и толпа людей ринулась по пешеходному переходу, Зереф был в их числе. Городской шум начал нещадно бить по вискам, провоцируя тупую боль в голове и раздражение. Пойти в парк неподалеку, по его скромному мнению, стало неплохой альтернативой. Там протекала речка. Не сказать, что прям глубокая, но каменистая, особенно большие глыбы можно разглядеть на поверхности. Сейчас даже их не видно — река бушевала, потоки воды смывали в радиусе досягаемости некоторые деревья; смыть слабенькую тушку не составляло труда. Река грозилась выйти из берегов, потому вблизи все оцепили: заложили мешками с песком и закрыли оградой с яркой черно-желтой лентой. По периметру стояло множество охранников: кто-то отгонял любопытных обывателей, кто-то успокаивал чрезмерно разволновавшихся, а кто-то периодически добавлял мешков. Зереф поднялся повыше, туда, где все еще находился парк, и куда все еще не заходила проезжая часть, идеально место. На этом «балкончике» стояла скамейка, которая большая напоминала декоративный водопад. Потому он решил просто опереться на маленький заборчик. Речка своим бурным потоком почему-то вводила в транс, так сильно и так отчаянно она хотела вырваться от ограничений, что Зереф невольно вдохновился. До ушей все еще доносился посторонний шум автомобилей, но не так назойливо, вполне терпимо для того, чтобы просто расслабиться и послушать звуки ливня вперемешку с ударами грома. Если продолжать тему про теплых людей, то он смутно помнил одну девушку, которая обратила на него внимание. До сих пор всплывает немой вопрос: может она все же слепая. Иное объяснение просто не находилось. Она всегда была в центре внимания, умная, веселая и добрая. Вроде как она даже призналась, и вроде как он даже ей отказал. Она была не тем самым солнышком. — А, так вот почему, одноклассники прожигали мне спину своими осуждающими взглядами, — неожиданное озарение выдернуло из мелькавших расплывчатых воспоминаний, — ну и... Не успел Зереф закончить мысль, как громкие крики резанули по ушам, из-за водяной стены сложно было что-то разглядеть, но на него двигалось нечто, со скоростью точно не приближенной даже к легкоатлетам, причем оно больше походило на автомобиль. Стоп, автомобиль?! Зереф рефлекторно отпрыгнул в сторону, буквально за секунду до столкновения. Еще бы мгновение и его просто превратило бы в фарш. Видимо, водитель не справился с управлением. Он вздрогнул, машину смяло, а лобовое стекло забрызгало яркой алой кровью. Дыхание сперло, а ноги подкосились. Крики людей почему-то усилились. Кто-то приближался в быстром темпе и кричал очень неразборчиво. В ушах звенело. Незнакомец выкинул руку вперед, словно пытался кого-то ухватить. А, вот оно что, — подумал он, падая в реку, рука машинально протянулась в ответ, — неужели я так и умру? Как-то глупо получилось. Он безвольно шмякнулся прям в стремительное течение реки. Его уносило так быстро, что Зереф полностью растерялся. Голова не работала, руки тоже, воздух в легких стремительно кончался. А дальше только тьма. Нечто едва теплое, обволакивало плечи, гладило. Что это? Некий вздрагивающий голос звал где-то совсем рядом. Тихо, почти неразличимо. Но очень приятно. Он всеми силами попытался разомкнуть глаза, но перед взором стояла плотная белая пелена. Он моргнул, но ничего не изменилось. Начал моргать снова и снова, в попытке увидеть обладателя этого теплого голоса. Человек, что держал, его за плечи замолчал, перестал шевелиться, и, казалось, дышать. Зереф попытался позвать его, но изо рта вырвались лишь нечленораздельные хрипы. Надеюсь, этот человек останется рядом чуть подольше.