Несостоявшийся суицидник

Зереф был не из пугливых, да и от Нацу он не чувствовал никакой агрессии, ни во время диалогов в чате, ни у него дома. Поэтому спокойно шел навстречу. Хотя спокойно сильно сказано его потряхивало и тряслись руки, интересно, от произошедшего или от предстоящей встречи. Возможно, от всего вместе взятого. Нацу стоял около дома в толстовке с дракончиком, где-то он уже его видел, в бриджах и кедах, а еще с битой. Зачем ему была нужна бита хороший вопрос, Зерефа он бы одной левой уложил, при определенных условиях, конечно. — Привет, — на удивление у парня было хорошее настроение, и он улыбался во все тридцать два, — впустишь? До Зерефа сначала искренне не дошло куда, только через минуту тупления в странную толстовку, его озарило — Эээ, это будет проблематично, — Зереф неловко отвел одну ногу в сторону и начал ковырять ей асфальт. — Почему? — У меня особо нечего делать дома. — Ну, стулья, кровать там есть? — Да, — Зерефу все больше это не нравилось, — Тогда найдем чем заняться! — Нацу, казалось, игнорировал весьма вялый настрой собеседника, поддерживая дух оптимизма, — У меня ничего не сготовлено, холодно и еще в ванной лампочка перегорела. — Да все пучком! — Нацу поднял палец вверх, — за лампочку не парься, холод — ниче, согреемся, потремся там, хавку готовить ты могешь. Если чего продуктов куплю. На самом деле, Зерефу вообще не хотелось видеться с Нацу, по крайней мере, сегодня, этим вечером. Пока Зереф молчал, не было произнесено ни звука, он вернулся из своих дум и увидел Нацу, того же самого, которого и пару минут назад, но уже без широкой улыбки. Его брови были сведены у переносицу, губы плотно сжаты в одну полоску и весь вид его показывал крайнюю степень напряжения, — Давай поговорим. Зереф слишком устал за сегодня, чтобы спорить, слишком сильно устал. И тем более это Нацу, ему он мысленно выдал билетик на наглость в свою сторону. Они вошли в дом. Зереф не соврал ни в чем: мебели почти не было, пара стульев, стол, окно, пустой горшок. Но что бросалось в глаза, так это огромный шкаф с кучей книг, они валялись везде, на этих же стульях, столе, подоконнике. Такая же огромная куча записей почти полностью заполнила паркет, Нацу поднял один лист попытался прочитать-разобрать, ни черта не понятно, написано на каком-то другом языке. Зереф все это время стоял и молчал, ожидал его около лестницы, ведущей на второй этаж. Нацу это заметил и последовал за ним. Зереф открыл дверь, пропуская гостя внутрь. Комната выглядела не лучше: вся в книгах и записях, а еще к ним добавились всякие приборы и инструменты, — Учеба и собственное хобби, не удивляйся, — прошелестело над ухом. — Даже после твоих слов сложно не удивляться, я ожидал увидеть раскиданную одежду там, трусы. На последних словах уже Зереф удивленно изогнул бровь и уставился на Нацу, — Кто вообще раскидывает нижнее белье? Нацу тактично промолчал и сел на кровать. Зереф все понял, — Так о чем ты хотел поговорить? Нацу снова приобрел тот серьезный вид и уставился на собеседника, — Слушай, я заметил, что тогда, в гостях тебе было крайне не комфортно, я, конечно, идиот, но не до такой степени, чтобы не замечать, этого, — Нацу от напряжения мял плед в своих руках, одно неверное слово и его за шкирку выкинут, нутром чувствовал, — если я сделал что-то не так скажи мне, обязательно исправлюсь, мне бы не хотелось прекращать наше общение. Так вот о чем он хотел поговорить. Зереф тяжело вдохнул. Сил совсем не было, но поговорить и правда нужно. Нацу хороший парень, как сам Зереф успел заметить… — Хах, это было так заметно, — Зереф осторожно сел рядом, Нацу пододвинулся, чтобы тому было удобнее, — мне было не некомфортно, скорее непривычно, что кто-то проявляет ко мне такое яростное внимание, я долгие годы был наедине с самим собой и в компании мне сложно вести себя «как все», обычно молчу, когда обращаются — киваю или мотаю головой, про прикосновения вообще и говорить смысла нет — шарахаюсь, как от огня. Нацу тяжко пыхтел, глядя куда-то перед собой, а потом перевел свой взгляд на Зерефа. — Я учусь в медицинском университете, не на психолога, конечно, но понимаю тебя, у меня был и есть такой друг. Он тоже нелюдимый, но не как ты. Ты прям ого-го. Сорянчик за сравнение. Просто не знаю, что лучше сделать, точнее, что я могу сделать, чтобы ты хоть чутка впустил меня себя потрогать, в смысле к себе, в смысле в личное пространство, во, хе. — Но зачем тебе это? Я скучный, у меня нет чувства юмора, вечно унылое лицо, я слабый и жалкий, зачем кому-то вроде тебя дружить со мной, — Зереф абсолютно не понимал Нацу. — Что? Кто такое вякнул? Или ты сам себя так? Ты ж классный, просто суперский, у тебя странные шутки, но крутые, типа, мне нравятся, из-за того, что твое лицо вечно печальное улыбки красивее, ну, я их чаще замечаю типа, одну уже видел! А еще ты не слабый и не жалкий, у всех есть тараканы в голове, просто нужно садить их на поводок! — Нацу воодушевленно размахивал руками, а в глазах горели звезды. — Меня сегодня чуть не поймала банда из шести взрослых мужчин на байках, я ускользнул, обманув их, — почему-то эти слова сами слетели с языка. Нацу замолчал, опустил голову, а потом громком захихикал. — Я зря переживал получается, совсем забыл, что ты у нас мега мозг, писал тебе, что сегодня лучше на улицу не выходить, ты же любишь гулять, а ты уделал этих чмырей и теперь сидишь здесь передо мной и говоришь какой ты слабый? В порядке хоть? Да ты еще и лгун! И после всего этого еще спрашиваешь почему мне так хочется с тобой общаться? Ты клевый, классный, суперский, ээ, и вообще во! Во всех смыслах! — Нацу выдохся и уперся руками о колени, тяжко дыша. — В порядке. Зереф пребывал в полном шоке от сказанных Нацу слов, никто еще ему такое не говорил. Никогда его так не хвалили, не называли «клевым», сильным, несмотря на свое телосложение. Его растрогало, до глубины души, и слезы неосознанно потекли по щекам. Нацу отдышался, поднял глаза на Зерефа, а тот плакал. Он перепугался не на шутку. — Ты чего ревешь? Я сказал что-то не то? — Н-н-нееет, — Зереф прям таки захлебывался слезами. — Н-ну я не знаю, как тебе помочь, давай сгоняю конфет куплю? Ты же любишь сладости, да? Мы когда у меня сидели ты ток их и точил. — Н-н-нееет, останься, н-не уходи. — Что мне тогда сделать? — Нацу совсем растерялся. — Об-Обними меня, п-по-жалуйста. Нацу обнял крепко. Гладил по спине и волосам, тихо причитая, что Зереф самое лучшее и маленькое чудо во всем мире.