но, увы, не могу проронить даже слов

Если бы Тэхен мог полностью спрятаться в своём тёплом оверсайз худи, он бы обязательно это сделал, но в итоге получается только натянуть рукава на ладони и скрыть подбородок в воротнике. Даже забился в угол на заднем сидении, прижимая колени к груди и прислоняя макушку к холодному стеклу, по которому уже долгое время бьёт сильный дождь. Чонгук тоже предпочёл забиться в угол — противоположный, но в отличии от Тэхёна он сидит расслабленно и с закрытыми глазами, мирно посапывая и не обращая внимания на созданный природой шум за окном. Спит и видит хорошие сны. Это несправедливо, считает Тэхён. И Чонгук несправедливый. Сколько бы ни старался не смотреть на него, глаза сами, словно живут отдельно от своего хозяина, исподтишка поглядывают на дремлющего парня. Тэхён тоже так хочет — сидеть расслабленно и ничуточку не волноваться. Пасмурная погода точно чувствует его состояние, перенимая на себя его настроение и окутывая салон машины в легкую темноту. Хорошо находиться внутри, в тепле, когда на улице льёт как из ведра. — Тэхён, Чонгук, — зовёт мама Чонгука. Оборачивается и бегает взглядом от одного парня к другому, но заметив, что второй не отзывается, тихо вздыхает и обращается теперь только к Тэхёну. — Останешься в машине? Тэхён, недолго думая, мягко кивает и поджимает губы, переводя взгляд на тихо сопящего Чона. Уснул тот почти сразу же, как только они выехали из дома, потому что сон его прервали ещё в кровати. Спать днем в дождливую погоду Тэхён считает его привычкой, которую он заметил почти сразу же с начала их совместного проживания. Оставлять Чонгука одного в пустой машине не хочется. Вдруг проснётся, а рядом никого нет? Тэхён бы обиделся, если бы оказался на его месте. До сегодняшнего дня на улице светило яркое солнце, точно смеялось над неосмотрительностью воодушевленных предстоящей поездкой людей. Всю неделю, которую они собрались провести вместе, будут идти осадки и больше всех это печалит Чонгука, который слишком зависим от метеоусловий. Приглушенный звук от телефона резко нарушает мягкую тишину в салоне машины, разбавляемую все ещё непрекращающимся стуком дождя снаружи. Тэхён незаметно дёргается и достаёт свой старый самсунг из кармана худи, проверяет и разочаровано вздыхает: всего лишь надоевшая ему игра, в которой он до сих пор забыл отключить раздражающие уведомления. Удаляет одним взмахом пальца и засовывает устройство обратно за ненадобностью. Тут же слышит копошение сбоку и совсем не хочет смотреть на проснувшегося Чонгука. Тот, разбуженный ненавязчивым звуком, медленно открыл глаза и проморгался, пытаясь сфокусировать взгляд на только ему одному известной точке в потолке машины. Выспался на два дня вперёд и теперь, чтобы окончательно прийти в себя, тянет руки вверх за головой, нарушая тишину стоном от удовольствия своей мини растяжки. Тэхён, краем глаза и не поворачивая головы, наблюдает за ним, думая, что совсем не палится. Палится, Чонгук все прекрасно видит, потому что сам теперь прямым взглядом, закончив потягивания, смотрит на него. Не усмехается, не шутит, но скептически обсматривает с ног до головы, в точности как брезгливая девчонка. Разница только в том, что Чонгук всего-навсего неодобрительно относится к действию Тэхёна и открыто показывает свое недовольство. Потому что тот мог бы и не бояться, а смело взять и прямо посмотреть на него, раз хочет. Он же не кусается, в самом деле. — Я все вижу, — выдает его, отчего почти смущенный и капельку недовольный Тэхён отворачивается к окну и ещё больше старается спрятаться в своём худи. Чонгук умеет раздражать и вгонять в краску одной только своей прямолинейностью. Тэхён ненавидит её до скрежета зубов. Вот он бы никогда не поставил человека в неловкое положение, и совершенно не понимает, почему другие часто стремятся это сделать. Особенно Чонгук, особенно Тэхёна. — Родители давно ушли? — в ответ получает отрицательное мотание головой и вздыхает. — Мы даже из города ещё не выехали. Тэхён согласен, добираться до места предстоит пару часов, особенно долгих для него самого. Сломанные наушники подвели, наставления отца о том, что нужно находиться в реальности, а не в телефоне — огорчили, а мысли о Чонгуке вводят в неловкость и тревожность от незнания будущего и воспоминаний о недавнишнем. Последние две недели Чонгук и Тэхён стали хуже общаться, если до этого были равнодушны к друг другу, то теперь, по непонятным для родителей причинам, даже находиться в одной комнате для них стало в тяжесть. В основном для Тэхёна, который выглядел так, словно Чонгук до глубины души обидел его. Никто из них не был против поездки, особенно Чонгук, который поддержал эту идею двумя ногами и руками. Тэхён в нем и не сомневался, а его собственное мнение, очевидно, ничего не решало. Отдыхать с семьёй полезно и нужно, он это понимает. Но находиться с Чонгуком рядом все еще немного неловко. И Тэхён в самом деле обижен. На искренность и прямолинейность, которая последнее время доставляет проблемы в виде бесконечных рассуждений о себе и своих беспокойных чувствах. Слышится протяжный вздох и в этот раз Тэхён может удержаться и не смотреть в противоположный угол. Чонгук не в силах долго сидеть на одном месте, Ким слышит, как тот ерзает и двигается, недовольный всем происходящим. Ему скучно. И чтобы не стать для него развлечением, Тэхён достаёт свой телефон и включает ту самую единственную установленную игру, которая заставила Чонгука проснуться. Делает вид, что ему абсолютно плевать на второго человека в машине, чуть ли не носом касается экрана и ищет спрятанные предметы в нем. — Ты снова в это играешь, — разочаровано вздыхает. Тэхён хмурится и не реагирует, всеми силами пытается показать свою отстраненность от происходящего за пределами игры, и вообще, сейчас он очень увлечён ею. Чонгук видит нахмуренные брови и совсем не ведётся. Нагло, по мнению Тэхёна, пододвигается ближе и заглядывает в экран. — Такая скукотень, что я сейчас опять усну. Тэхён пытается оттолкнуть того от себя, не жалея силы. Всё ещё хмурится и продолжает не смотреть ему в глаза, готовый толкать не только руками, но и ногами, лишь бы отстал. Надоел потому что. Чонгука просто так не сдвинуть с места. Возможно, если бы тот не сопротивлялся, Тэхён бы смог, но тот настойчивый и вредный. А ещё любит доставать Тэхёна и видеть его рассерженное лицо. Не замечают спешащих к машине родителей, поэтому дёргаются от внезапно открывающихся дверей: передней и багажника. Не успевают перестать воевать, как их небольшую потасовку замечают. — Что не поделили? — мама Чонгука быстро оценив несерьезность ситуации, садится на переднее сидение, проверяя в зеркале свой внешний вид, испорченный дождём, пока отец Тэхёна складывает пакеты с продуктами. — Ничего. Просто Тэхён, чуть что, сразу же лезет на меня с кулаками, — невиновно жалуется Чонгук, не обращая внимания на удивленно-возмущенный взгляд, направленный на него. Он бы обязательно посмотрел на непроизвольно сделанное губами «о», вот только тогда Тэхён вообще закроется в себе от смущения на весь период их поездки. И так весь в переживаниях, а тут Чонгук ещё и добить может. Открывающаяся дверь с водительского места пропускает в нагретую дыханием машину холодный воздух, заставляя тела синхронно покрыться мурашками. Когда владелец машины успевает только сесть за руль, Тэхён сразу же резко трогает того за плечо с просьбой обратить на себя внимание. Руками, используя язык жестов, во всех возможных красках пытается доказать ему, что сам вообще не при делах, он не виноват, и что Чонгук специально его выводит из себя. Сначала его отец ничего не понимает, удивлённый таким напором и рвением, но потом ласково улыбается, тем самым пытаясь успокоить возмущенного ситуацией сына. На жестовом же языке говорит, что Чонгук просто шутит, и нужно быть немного терпимее. Тэхён на это только злобно дует губы, глотая обиду, и скрещивает руки на груди, такой своей реакцией нарываясь на ещё один подкол от Чонгука. Тот единственный в машине, кто не понимает жесты. Его мама стала посещать специальные курсы сразу же, как только узнала об особенности сына своего любимого человека, а Чонгук же выучил только дактильную азбуку по интернету, и то не сразу и без особого желания. Но он пообещал себе обязательно заняться полноценной зубрежкой, чтобы приблизиться к пониманию мира Тэхёна. Но даже без нужных знаний он в силе понять, что сейчас тот упорно жалуется на него. Ябеда. Капризная. Чонгук шёпотом, в самое ухо, осведомляет того об этом, получая взамен преграду в виде тыльной стороны чужой ладони, которая сразу же прикрыла место, куда шептали. Чон этому действию только улыбается победно, узнавая ещё одну немаловажную для него деталь в Тэхёне. Отодвигается наконец и просит включить хотя бы радио, потому что спать он больше не собирается, а сидеть и ничего не делать — скука смертная. Тэхён же опять с головой погрузился в свои размышления, и Чонгук мог бы продолжать смущать его и дразнить, если бы тут не было их родителей, которые, очевидно, будут против этого, поэтому довольствуется тем, что есть. Тэхён, подперев подбородок рукой, смотрит на проносящийся мимо них скучный пейзаж за окном, потерявший яркие краски из-за дождливой погоды. Поддаётся хандре и почти не улавливает слов какой-то популярной песни из музыкального проигрывателя. Зато улавливает тихий голос Чонгука, который решил подпевать. Две прошедшие недели прошли для Тэхёна в напряжении и неловкости. Чонгук, который в будущем должен стать его братом, ненавязчиво дал понять, что становиться с Тэхеном братьями он не собирается. Теоретически. Практически — вот уже полгода как мама Чонгука и отец Тэхёна любят друг друга, живут под одной крышей, в одном большом доме вместе с сыновьями, которые в следующем году выпускаются из школы. Поначалу Тэхёну не казались странными редкие прикосновения, словно невзначай и совершенно случайно Чонгук то и дело касался разных участков его тела: кисть руки, предплечье, плечо, задняя часть шеи, спина, колено. Было почти все равно, потому что иногда прикосновения — это всего лишь прикосновения, он же не маленький ребенок, чтобы бояться их. Чонгук относился к нему нормально, без лишней презрительности в связи с тем, что у него в скором времени появится родственник в виде какого-то незнакомого парня. Тэхён сначала подавлял в себе маленькие искорки радости оттого, что его не считают недостойным этого звания — брат. Его отец убеждал, что Чонгук не плохой и они обязательно подружатся, а Тэхён поверил в это только когда сам убедился. Он не был против дружбы, но начинать это делать с человеком, с которым вы одного возраста и когда у вас двоих уже сложилось какое-то свое видение мира — тяжело, особенно с периодической нервозностью Тэхёна. Он был уверен, что они разные, поэтому шанс на эту дружбу был ничтожно малым, но Ким знал — плохо общаться точно не будут. Не в том уже возрасте, чтобы что-то делить. Он несмело поворачивает голову в бок, чтобы взглянуть на Чонгука. У того беспорядок на голове, расслабленные черты лица и спокойное дыхание. Закрытые глаза и нулевое переживание о внутренних волнениях Тэхёна. Родители тихо переговариваются, а Тэхён не знает: Чонгук это дар свыше или проклятие? Началось с простого и, конечно, прямолинейного: Чон сказал ему, что тот пахнет так, как не пахла ни одна из самых вкусных девочек, с которыми ему посчастливилось общаться. Тэхён после сказанного недоумевал и ничего не понимал, но именно в тот самый момент начались его бесконечные переживания. Он же ничего кроме своего неизменного фруктового геля не использует, что тогда несёт этот Чонгук? Вот от последнего пахнет мужской туалетной водой, и Тэхён не думает — дешёвой ли — но пахнет хорошо, поэтому он каждый раз втягивает побольше воздуха, когда Чонгук стоит или проходит рядом. Было так, пока тот не начал говорить смущающие вещи. Как оказалось, губы у Тэхёна тоже намного больше чем у многих девочек, и притягивают они, вообще-то, сильнее. И волосы мягче. И вообще он весь из себя такой замечательный и хороший. Капризный, правда, немного, но Чонгук успокаивает, говорит, что даже с этим качеством он прекрасен. После каждых таких слов Чон заслуженно получает сильные удары подушкой по спине и плечам. Мужественно терпит, иногда улыбался на это, иногда смотрит так прямо и внимательно, заставляя Тэхёна ещё больше недовольно хмуриться и уходить из комнаты. Бояться Чонгука глупо, когда рядом с ними находятся их родители, но даже те пошли против Тэхёна. Неосознанно, конечно, и не специально, просто заметив изменения в их отношениях. Может ли Чонгук сказать что-то ещё более смущающие? Сделать? Он не похож на человека, который не считается с чувствами других, но смотря на то, как тот смеётся и придуривается над Тэхёном, не вызывает доверия у последнего. Дождь немного успокаивался, но пасмурность не уходила. Тэхён почувствовал себя на месте Чонгука — без солнца действительно тело накрывает усталость и сильно клонит в сон. Закрыть глаза и не пялиться в окно стало его самым правильным решением в этой поездке, потому что как только он делает это — сразу же погружается в беспокойную дрему. А в следующий момент резко открывает глаза, потому что его смело тормошат за плечо, призывая проснуться. — Доброе утро. Выспался? — сейчас вечер и нет, не выспался. Словно вообще не спал. Когда машина мягко остановилась возле гаража, Чонгук специально замешкался, чтобы родители вышли первее него. Почти всю дорогу, с момента как он заметил закрытые глаза Тэхёна, Чон не мог себя заставить оторваться от глядения на спящего. Неправильно, понимает, но не хочет себя в этом ограничивать. Когда Ким спит и не знает, что за ним наблюдают, он выглядит спокойным и расслабленным, не заботясь о том, что необходимо обязательно хмурить брови и делать недовольное лицо только из-за того, что Чонгук просто находится рядом с ним. Тот, конечно, осознанно портит первому настроение, но по-другому словно и не может. Ему же надо показывать свои чувства, и он не виноват, что Тэхён реагирует на них именно так. Может он просто не привык, что ему уделяют столько любовного внимания? Для Чонгука это просто комплименты, направленные на покраснение чужих красивых ушей, для Тэхёна — нечто, с чем не понятно, что делать. Тэхён не сразу понимает, где находится, но как только замечает наблюдающего за ним Чонгука, который, ко всему прочему, не спешит убирать руку с его плеча, сразу же спешит открыть дверь и выйти. Тэхёна не держат, точно также поспешно выходят из машины и идут с ним рука об руку. Чонгук прилипала. Липучка, от которой невозможно оторваться. — Спящая красавица, — смеётся слабо, говорит не просто так. Он мог бы держать свой язык за зубами, но зачем, когда рядом с ним идёт опять нахмурившийся Тэхён. Киму непонятен его подкол, ведь сам же спит постоянно. Решает не принимать контратакующие действия, просто идёт к двери дома, не обращая внимания на неугомонного рядом с ним. Маленькие крапинки дождя не отвлекают, почему-то их наоборот приятно чувствовать. Они не мочат одежду, дарят прохладу и приятно ложатся на открытые участки тела. Тэхён бы обязательно подставил лицо небу, если бы рядом не было любопытного до всего Чонгука. Знает же, что тому только в радость любые его действия. На кухне, совмещённой с гостиной, слышен шелест пакетов. Тэхён заходит в дом и спешит помочь родителям разложить продукты по местам, вместе с этим отвлечься от Чона. — Чонгук, отнесешь вещи на второй этаж? — просит отец Тэхёна, заметив безучастность парня. Чон кивает и, под счастливый беззвучный выдох Тэхена, уходит исполнять просьбу. Спускается уже в одной своей чёрной поношенной футболке. Свитер, похоже, оставил наверху. Такой Чонгук раздражает Тэхёна ещё больше, потому что выглядит он слишком по-домашнему, непозволительно в присутствии Тэхёна. Такого Чонгука хочется обвить руками и повиснуть на нем как коала. — Где кто спит? — задаёт вполне резонный вопрос, когда спускается и подходит к столу. Тэхён замирает вместе с пакетом зелёных яблок. В этом доме только две комнаты и гостиная, с нераскладным диваном. Комната с одноместной кроватью принадлежит Тэхёну, и делить её с кем-то он ни при каких обстоятельствах не собирается. — Я не знаю, поместится ли тут Чонгук, — Ким старший задумчиво указывает на небольшой диван. — Конечно помещусь, не с Тэхёном же мне спать, — из всех присутствующих только Тэхён замечает быструю усмешку Чонгука. То, что она была предназначена именно ему, он понял секундой позже. Чонгук подходит к дивану, падая на него и пытаясь устроится на нем поудобнее, убирая подушки. Ложится на спину в позе зажатой звёздочки, пока остальные молча следят за его действиями и ждут реакции. — Пойдёт, — делает вердикт спустя минуту, переворачиваясь с одного бока на другой. — Главное, что холодильник близко. Ночью никого будить не придётся. Тэхён закатывает глаза и уходит наверх, под возмущенный голос мамы Чонгука, которая недовольна только что услышанным. Не раздвигая плотные тёмные шторы, он решает сначала сходить за тряпками с водой, чтобы протереть многолетнюю пыль, иначе ночью он точно тут умрет. Она видна невооружённым взглядом, проведи пальцем и можно задохнуться от внезапно приобретенной астмы, но Тэхён не жалеет, что они с отцом тут давно не были. Старые раны хоть и зажили, но оставили шрамы в виде тёплых воспоминаний, прикоснись к которым получишь тягучую боль, а не нежную ностальгию. Спустившись в ванную за тряпками, он слышит, как Чонгук пыхтит, заправляя диван. Тянется к краю, оголяя часть спины и заставляя вышедшего из ванной комнаты Тэхёна замереть при виде задравшейся футболки и из-за нее же открытой части тела. Кто такой Тэхён, чтобы отрицать, что это красиво? Он не собирается придаваться жалости и предлагать Чонгуку спать в его комнате. Ему все равно на удобность и чужой комфорт, ведь свой дороже. Родители говорят о завтрашней генеральной уборке, а Ким уже хочет просто лечь в свою удобную кровать и провалиться в сон. Когда с пылью было покончено, он занимается своей одеждой, складывая её в маленьком шкафу. Взял только самое необходимое — пару вещей, легко уместившихся в большом поношенном рюкзаке и старую зарядку для своего старого андроида. В дверь коротко стучат, когда Тэхён присаживается на край кровати в раздумьях о своих дальнейших действиях. — Диван, конечно, неплох, но твоя кровать выглядит намного удобнее, — Чонгук просовывает голову в проем, а после проходит внутрь и оценивающе рассматривает небольшую комнату, с потолка до пола, пробегается по каждой полке, засунув ладони в карманы спортивных штанов. Тэхён дергает рукой в направлении двери, приказывает ему немедленно выйти отсюда, но его игнорируют, рассматривая внешние полки шкафа. — Хочешь, буду спать с тобой? — интересуется и одновременно предлагает. Не обращает внимание на возмущенного Тэхёна от слова совсем. Комнату он видит впервые, и ему она не может не нравиться. Пастельные мягкие тона, такая же мягкая небольшая кровать и, в данный момент, совсем немягкий Тэхён на ней, достающий свой телефон из кармана. В заметках печатает что-то и сразу же показывает рассматривающему старые фотографии Чону. «На полу», — читает, наклонившись и сощурив глаза. Цокает языком и отворачивается обратно к фотографиям. Маленький, радостный Тэхён с мамой и папой широко улыбается, держа в руках розовую сладкую вату. Тэхён, чуть старше, на плечах у отца, опять широко улыбающийся. Тэхён на лошади, показывающий два пальца и крепко держащий черную гриву. Крепко целующий маму, держащую маленького его на руках. Все эти фотографии хранят яркие воспоминания и дарят Чонгуку тепло в грудной клетке. Не только Чонгуку же? — Нет так нет, — пожимая плечами, направляется к двери, совсем не обиженный и не расстроенный отказом. Привык к постоянно ломающемуся Тэхёну, но спать на полу в неудобстве он не согласен. — Хотя… Я подумаю, — подмигивает и быстро уходит, закрыв за собой дверь и не увидев удивленно-возмущенных глаз. Из-за брошенных вслед слов уснуть ночью теперь будет сложно, лежать в незнании не хочется и поэтому, когда все звуки в доме стихают, а за окном ложатся сумерки, Тэхён тихо спускается на первый этаж. Заранее придуманный план вселяет уверенность. Кого в полночь не мучает жажда? Вот Тэхёна мучает и ему срочно нужно сделать глоток холодного сока, а вместе с этим проверить на наличие сна у Чонгука. Тот, кажется, спит. Звуков не издаёт, не вертится и молчит, а Тэхён верит, что все это не специально. Бесшумно, как он надеется, открывает холодильник, чтобы взять сок. Берет стакан, оставленный кем-то на столе и медленно, по стеклу, наливает напиток. Подносит ко рту, смотря на освещенный луной двор за окном. — Твоя другая пижама мне нравится больше, — Тэхён дёргается от внезапного голоса и чуть ли не разливает яблочный сок. — Ты же привёз ее? Чонгук смотрит на него, замершего возле стола с недотянутым до рта стаканом. Пол холодный, а тот стоит босиком и совсем не беспокоится об этом. Упрекать не хочется, хочется просто смотреть. Возможно, всю ночь. — В свете луны ты ещё красивее, — Тэхён чувствует, как его лицо и уши краснеют, видит, как Чонгук любуется им и тоже не может отвести взгляда. Голос тихий, но недостаточно, чтобы родители не услышали, поэтому Ким отмирает и прижимает указательный палец к своим губам, в приказе молчать. Но чего он ожидал от Чонгука? — Что? — спрашивает громче, заставляя Тэхёна судорожно, снова и снова прикасаться пальцем к сжатым губам. — Говорить тише? — Тэхён испуганно расширяет глаза. Ну конечно, чтобы Чонгук и слушался его? — Так? Тэхён старается быстро, но тихо подойти к лежащему, тот слишком вредный, чтобы не доставлять проблем в виде разбуженных родителей. Грубо прижимает свою ладонь к улыбающимся губам и грозно смотрит в глаза напротив. Жалеет, что не взял с собой телефон, чтобы написать гневный посыл и кучу оскорблений. Жалеет, что план изначально был непродуманным и плохим. Чувствует тёплое прикосновение к запястью и то, как его тут же закрепляют пальцами, когда он отстраняет ладонь. — Так? — повторяет, в этот раз так тихо, что даже Тэхёну приходится напрячь слух. Пытается отстраниться и терпит неудачу. Чонгук теперь сидит, опустив ноги на холодный пол и держит Кима возле себя. Не отпускает и как преданный щенок смотрит снизу-вверх, прося о косточке. — Можно я пойду к тебе? Тэхён отрицательно машет головой, пытается вырвать свое запястье из слабого захвата, и точно не хочет Чонгука у себя в комнате. Ему страшно создавать звуки, страшно, что проснутся родители и спустятся сюда. Страшно, что заметят и не поймут. Или поймут слишком многое. Чонгук гладит большим пальцем кожу под своей ладонью — просит, а в ответ получает все такое же отрицательное махание головой, в этот раз с большей силой. Смотреть на растрепанные волосы Тэхёна и отпускать такого его от себя тяжело, но делает это, чувствуя налегающую на него тоску с долей неразличимой обиды. Устало вздыхает и отворачивается, укрываясь лёгким пледом. Тэхён не смотрит, удаляется от дивана и погрустневшего Чонгука, поднимается к себе в комнату и ложится в уже остывшую кровать. Почему-то тоже ощущает неприятные чувства Чонгука от своего отказа и теперь уже точно не может заснуть, даже когда понимает, что приходить к нему не собираются.

—

Просыпается не из-за ярких лучей солнца, а от громкого чонгукова смеха, который доносится с первого этажа. Тэхён, не открывая глаза, прижимает подушку к ушам в попытке заглушить раздражающий звук. Вот и что может быть смешного ранним утром для этого придурка? Подушка не помогает, сон прошёл и успешно забыт, и теперь Ким тянется за своим телефоном, чтобы проверить время. Неудивительно, что он проснулся так поздно, когда заснул только под утро. Почти полдень, а на первом этаже, как можно понять по уже стихающему смеху, суматоха дня кипит во всю. Тэхён вспоминает про генеральную уборку и разочарованно стонет. Одевшись в повседневную одежду спускается вниз, сонный взгляд сразу же бросается на весёлого Чонгука в окружении таких же весёлых родителей. Тэхён вопросительно смотрит на них, желая, чтобы поскорее удовлетворили его интерес, и на его взгляд отвечает Чон: — Твой отец очень смешно упал. Ожидаемо, Тэхён в изумлении расширил глаза, не понимая, что тут смешного, и быстро подбежал к старшему, чтобы спросить, в порядке ли. Осматривает с ног до головы и на жестовом языке спрашивает, каким образом тот умудрился упасть. — Всё хорошо, Тэ. Я просто поскользнулся, — улыбается, чтобы приободрить и унять тревожность в глазах напротив. — Тут влажно, будь тоже осторожнее, — щурится и Тэхён замечает, как он трет свое бедро в месте удара. Мама Чонгука тоже улыбается и только поэтому Тэхён верит ему, но в памяти внезапно всплывает смех Чона, из-за которого пришлось подняться с тёплой постели. Поворачивается к нему и с осуждением смотрит. Тот в непонимании поднимает бровь и глядит в ответ. Мало удивлён реакцией Тэхёна, из него улыбку вывести получалось всего пару раз за шесть месяцев, но в памяти эта редкость отпечаталась навсегда. Улыбающийся, пусть и слабо, Тэхён, ярче любой самой яркой звезды, по нескромному мнению Чонгука. Об этом он ему ещё не говорил, бережёт на их светлое будущее, так как боится поспешить и взамен получить ещё один слой крепкой стены между ними. Кухня с гостиной оказались уже убранными и вычищенными благодаря всем, кроме спавшего во время всеобщей работы Тэхёна. Тот рад, хоть и испытывает малую неловкость от своей безучастности в помощи. Приносит свои извинения и уходит в ванную. Когда дело доходит до уборки на втором этаже, убираться в комнате Тэхёна заставляют ещё и Чонгука, чему второй очень доволен, но отнюдь недоволен Тэхён. Но кто его спрашивает? Чону, вот, разрешение точно не требуется, и в итоге заставляют именно Кима. И родители, и Чонгук. Засранец. Так и отправляет ему в мессенджере, а в ответ получает смайлик в виде показушной широкой улыбки. Протирать пол Тэхёну никогда не нравилось. Наклоняться, нагибаться. Последующие после этих действий боли в спине служили катализатором для того, чтобы просто лечь на кровать и смотреть на Чонгука, протирающего моющим средством полки и предметы на них. Согласится ли тот, если Тэхён скажет ему все делать за него? «Уберешь тут все за меня?» — приходит сообщение на чонгуков телефон. С выдохом поворачивается к вальяжно растянувшемуся на кровати Тэхёну и скептически обсматривает его. — С чего бы вдруг? Тэхён ни за что не скажет, что просто хочет попользоваться его «влюблённым» положением. Нагло, но испытывать к Чонгуку жалость, или хотя бы сожаление он не научился. Чонгука и жалеть-то не хочется, не страдает ведь, а так, его самого бы кто успокоил. «Пожалуйста», — приходит следом. — А, как только тебе что-то надо от меня, так сразу «пожалуйста»? — наигранно пораженно усмехается и поднимает брови, но не злится. Рядом с Тэхёном как будто и не умеет это делать. Тот уверенно кивает, мол, ну да, а что такого? — Что мне за это будет? — ставит руки по бокам в ожидании ответа. Просто так не сдастся. Тэхён в удивлении расширяет глаза, а потом излюблено хмурится: за это он ему еще и должен что-то? Утыкается обратно в экран, пока Чонгук терпеливо ждет, набирает шустрыми от долгой практики пальцами короткое сообщение, отправляя и слыша тихую вибрацию чонова телефона. «Доброе слово от хорошего человека», — совсем не самонадеянно. — Право спать в этой комнате? Мне нравится, — выдумывает на ходу, игнорируя возмущенный взгляд. — Оказывается, с тобой приятно иметь дело. Отворачивается от Тэхёна, чувствует вибрацию телефона от частых сообщений и не проверяет, что там написано. Чон не из тех, кто сдается так просто. Он хотел бы считать себя умелым стратегом, вот только «Искусство войны» не читал и сейчас ждет непонятно чего. Каких-то более активных действий со стороны Кима? Тэхён поражен наглостью, тоже не сдается и уже присылает простой набор букв в одном сообщении, а после и вовсе по одному символу. Оказывается, не только Чонгук умеет быть упертым, этим качеством наделен и Ким. Но видимо, не до полных краев как Чон, потому что спустя всего лишь минуту резко и озлобленно встает с кровати и направляется к стоящему возле шкафа Чону. Тот делает вид, что занят и его не интересует, чего это Тэхён решил встать. Становится сзади и Чонгук кожей чувствует, как тот дышит словно бык при виде красной тряпки. Улыбается победно, но тут же опускает уголки губ, как только чувствует грубое прикосновение (удар) к своему плечу. Поворачивается с невозмутимым видом, показывая полное непонимание от происходящего. Тэхён бы высказал все, использовал бы все самые грубые слова, которые знает, но может сейчас только гневно прижигать Чонгука взглядом, с надеждой, что тот перестанет строить из себя придурка. Уже жалеет и думает, что проще было бы пару тройку раз наклониться, нежели теперь упрашивать невозмутимого Чона. Скрывая смущение под злостью, достает из кармана чонгуковых штанов его телефон и тыкает им в широкую грудь. Чон поверхностно, не задерживаясь взглядом ни на одном сообщении, пролистывает множество оскорблений. Кто-то сильно разозлился от его выходки, но Чонгук на это только пытается сдержать улыбку. Ну вот, опять довел. Хотя бы не сидит нахмурено и напряженно как вчера, когда они ехали в этот дом. — Ну и что? — непринужденно возвращает свой же телефон, который сразу же выхватывают цепкие пальцы и снова что-то печатают. «Предложи что-нибудь другое». — Хочешь поцелуя? — сразу же отвечает, не задумываясь, словно этого и ждал. Снова видит пораженные, уставившиеся на него глаза. — Я хочу. «Мало ли, что ты хочешь», — показывает сообщение, дожидаясь пока прочитают. Толкает обиженно в грудь и уходит обратно на кровать, забираясь на нее с ногами, а Чонгук устало вздыхает. Обидел. Опять. Где же та грань в эмоциях Тэхёна, которую он не должен переходить? Оставляет тряпку на верхней полке и неторопливо бредет к постели и ушедшему в виртуальный мир Киму. Садится на край, пока Тэхён упирается своей спиной о стену и секунду думает, что сказать. — Так что ты надумал? Ты со мной или мне справляться одному? — намекает на уборку, потому что ссоры ссорами, разборки разборками, но прибраться им было необходимо. Хотя бы потому, что их родители обязательно зайдут проверить ее успешность и завершенность. Тэхён не отвечает, не реагирует и пялится только в экран. Чонгук уверен, что там сейчас нет ничего интересного, что завлекло бы парня сильнее, чем сидящий рядом с ним Чон. Тот тянется своей рукой к чужой коленке и мягко кладет на нее свою ладонь. — Будем получать люлей? — в ответ на его жест Тэхён дергает ногой, но Чонгук не унимается и кладет ладонь снова. — Почему я должен ползать по твоей комнате, пока ты будешь лежать и расслабляться? «Потому что я тебе нравлюсь», — мимолетно проносится в мыслях, но Тэхён сразу же запрещает себе думать. От таких мыслей, а в последствии и от себя — стыдно. Он не должен так думать, и уж тем более сообщать такое Чонгуку. Это неправильно, и Ким так не считает, но в мыслях все же пристыженно проносится. Тэхён иногда задумывается, не играет ли Чон свои чувства, но в моменты, как сейчас, когда чувствует бережное поглаживание по своей коленке, убеждается в обратном. Просто все произошло почти внезапно, понял только позже. Прикосновения пошли уже через пару недель их знакомства, а «комплименты», как это называет Чонгук, уже после. Ким не успевает уследить за его намерениями, по банальному стыдно трусит перед ним, но старается крепко держаться. Не знает и не задумывается даже, замечают ли эту его сдержанность и боязнь. Бояться близости не глупо, Тэхён это знает и понимает. Когда ни разу не состоял в отношениях как таковых, сложно решиться на них и открыться другому человеку. Получать взамен такое же открытие и доверие, делать определенные действия, характерные людям в отношениях: поцелуи, слова о любви, интимные касания, шепот и смущающие вещи для неопытного человека — все это отзывается в Тэхёне тревожностью и плохим настроением. Срывами на Чонгуке и нежелании находиться с ним рядом. Просто чтобы еще больше не тревожиться. — Пользуешься своими привилегиями? — по-доброму усмехается, смотрит только на свои пальцы, поглаживающие коленку уже несопротивляющегося этому Тэхёна, и будто не ждёт ответа. Сам прекрасно все понимает, для этого не нужно уметь читать чужие, пристыженные самим же Тэхёном, мысли. Ким не спешит поднимать взгляд, пытается не реагировать на только что сказанные слова, но губы предательски, сами по себе, сжимаются, не оставаясь не замеченными Чонгуком. Тэхён чувствует, что тот опять начинает говорить смущающие вещи, опять становится прямолинейным, каким Тэхён его больше всего не любит. Кроме вредности и упрямства, прямолинейность хуже всего. С ним проще, когда тот шутит и пытается вывести на эмоции, но, когда он спокоен и ведет себя как недоделанный самоучка-психолог, хочется спрятаться от него в самое плотное одеяло, какое только существует. Закрыться и никогда не открываться, ведь тогда Чонгук будет видеть Тэхёна насквозь. Оголять свои чувства страшно, доверять страшно. — Я, вот, только один раз целовался с парнем, а ты? — интересуется, догадываясь, что вряд ли Тэхён мог иметь какую-либо близость со своим же полом. — Он был пьянее меня, поэтому после этого его сразу же вырвало на мои штаны. Я даже не знаю, от алкоголя или от того, что я ужасно целуюсь. Вызвать слабую, неконтролируемую улыбку получается на ура. Чтобы добиться ее от Тэхёна, обязательно нужно создавать определенную атмосферу, наводящую на чувства? Чонгук рад, поэтому усмехается от воспоминаний, смотря на слабо поднятые уголки чужого рта. Сдерживается, пытается не улыбнуться сильнее, но Чону и этого достаточно. — Не хочешь проверить? — поднимает взгляд полный искр, надеясь, что сегодня Тэхён больше не будет от него закрываться. Хватило вчерашнего и прошедших недель. Тот хмыкает и толкает своей стопой Чонгука в грудь, пытается отодвинуть, слабо и не так, чтобы действительно отодвинулся и ушел. Может быть из-за этого, из-за несерьезности своих намерений, чувствует мягкую хватку на голени и перестаёт двигаться. Чонгук каждый раз, когда касается его, начинает слабо поглаживать пальцами доступный ему участок кожи. Просто так, неосознанно, потому что замечает это только Тэхён. Всегда. — Ну давай же. Твой первый поцелуй должен быть самым особенным, — тянет губы уточкой и даже не жмурится. Играется и шутит, но все равно охотно ждёт ответных действий. «Мой первый поцелуй и так был особенным», — спустя секунды высвечивается на белом фоне. — Как ты мог? — Чонгук наигранно, обиженно-пораженно хмурится. Ещё скажите, что он только перед Чоном так ломался и сопротивлялся, а с кем-то другим разделил аж целый первый поцелуй. Тэхён пожимает плечами и незаметно тянет уголки губ вверх, а спустя пару секунд облизывается, мягко обхватывая ладонями щеки Чонгука и без промедления тянется к его лицу, на одном дыхании оставляя короткий влажный поцелуй на чужих губах. Чонгук не ошарашен, не поражён и не удивлён, все же шло именно к этому, но непременно счастлив с такой силой, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди и начнёт танцевать чечетку на ещё не полностью вымытом полу. Долго ждал в ответ получить хоть что-то приятное на свои комплименты и внимание, и теперь рад, наконец, получить в ответ не «хоть что-то», а целый поцелуй. Пускай назвать это именно им сложно, но сейчас Чонгуку все равно — Тэхён дал понять, что старания по завоеванию его трепетного сердца проходили и проходят не зря. — Я думал умру быстрее, чем ты решишься на это, — и сразу же получает толчок в плечо. Тэхён прогоняет его с кровати, а сам ложиться на спину, сгибая ноги в коленях и закидывая одну на другую. Берет телефон в дрожащие руки (все же он переволновался) и полностью погружается в него, с надеждой, что Чонгук будет прилежно исполнять свою часть их маленькой сделки. Маленькая только для Тэхёна, ведь Чону теперь нужно не раз согнуться и разогнуться, чтобы убраться в комнате, в которой он даже ни разу не ночевал. Возвращая на вымытые полки фотографии с маленьким Тэхёном, Чонгук подавлял в себе вопросы. Он любит смущать его, но все ещё знает, что такое личные границы и их нарушение. Делать больно, пусть и обычными словами-вопросами не захочется даже под дулом пистолета. Свое любопытство, при желании, можно подавить одним лишь знанием о душевном спокойствии Тэхена. С рассказа матери Чонгук знает его историю: ужасная авария, смерть мамы и потеря голоса. Бесконечные врачи бесконечных платных клиник и их же разведенные в стороны руки с неутешительными прогнозами для четырнадцатилетнего мальчика. Боль от потери самого близкого человека вытаскивали из юного тела самые опытные психотерапевты в городе. Вытащили, помогли понять — не конец. Не конец, но иногда, в тайне ото всех, Тэхён чувствует свою неполноценность. В такие моменты борется сам собой, пытается объяснить себе, что у него все ещё есть руки, ноги, глаза, есть любящий отец и множество лет жизни впереди. Неопытные в психологии врачи говорили ему, чтобы он был благодарен, что хотя бы сидит не в инвалидной коляске, и если бы не его уставшая и тогда еще неокрепшая психика после аварии, он обязательно послал бы все эти слова и врачей, которые говорили их, куда подальше. Был бы в кресле — ничего бы не изменилось, успокаивал бы себя точно также, только ко всему имеющемуся стоило добавить возможность говорить, но вычеркнуть уже ноги. Когда-то отец сказал ему, что, потеряв одно, приобретаешь другое. Чонгука ему послали взамен на голос? Тэхён не сравнивает себя с русалочкой Андерсена, но все же считает, что Чон появился в его жизни не просто так. Его он не хотел, не желал свою врожденную возможность говорить обменивать на сына его будущей мачехи. Не знал о чонгуковом существовании вообще, но, как по какому-то сюжету, в итоге получил именно его. И что делать теперь с этим не знает. Не полностью понимает намерения Чонгука, но понимает его влечение к нему. Спустя сотню касаний и неловких комплиментов, наконец, понимает, и не скажет, что Чон этим ничего не добился. И от этого ещё хуже. Добился же, но что теперь? В скором времени их родители сыграют свадьбу, а что делать им? Все будет таким неправильным и нежелательным для всех них. В отличии от Чонгука Тэхён не слушает попсовые песни, поэтому все время пока лежит на кровати, а Чон ползает по полу, заставляет второго слушать что-то непонятное для его, привыкшего к простоте, мозга. Чонгук ни разу не против, но все же считает, что Тэхёну необходимо узнать, что такое милосердие или сострадание к ближнему. — Мальчики, как у вас тут дела? Справляетесь? — спрашивает мама Чонгука, заглядывая в проем. Тэхён успел соскочить с кровати и подбежать к окну сразу же, как только услышал громкий стук в дверь. Музыку не выключил, но не это сейчас важно. На его действие Чонгук не смог подавить усмешку. — Да, уже закончили, — забирает телефон Тэхёна с кровати и передает его хозяину. Ким поспешно ставит играющую песню на стоп, пытаясь перевести дыхание от резкого подъема и переволновавшегося сердца. — Спускайтесь, — говорит, осматривая результат выполненной работы, не подозревая, что старался только Чонгук. — Перекусите. В ответ получает синхронные кивки и закрывает за собой дверь. В убранной комнате дышать становится намного легче. Спасибо, Чонгук.

—

— Мам, ты уверена, что твой древний ноутбук потянет целый фильм? — Перестань, — чеканит она строго, водя пальцами по сенсорной панели в поиске нужной загрузки. — Не смей сомневаться в нем. Чонгук фыркает и удобнее устраивается в углу дивана, прижимая коленями подушку к своей груди. Тэхён замечает это, как и то, что сам сидит в точно такой же позе. Спокойный вечер — это то, что все так ждали после долгой уборки во всем доме. Развалиться на диване и есть вредную еду — расслабление, после которого невозможно заниматься никакими, требующими усилие, делами, только разойтись по комнатам и уснуть крепким сном. — Передай Тэхёну чипсы, — приказывает Чонгуку его мама, отдавая ему тарелку с едой. Тэхён сел порознь от них — в кресло, следовательно, закуска у него своя, отдельная. Чон тянет тарелку к вытянутой навстречу руке, специально и ощутимо для Тэхёна касаясь его пальцев. Тот не дёргается и не вздрагивает от неожиданности, потому что, да, ожидал, Чонгук же. Но все равно недовольно поднимает на него глаза. Одним лишь взглядом не вразумит, понимает. Как понимает и то, что Чонгук найдёт ещё повод прикоснуться к нему во время их общего просмотра семейного фильма. Хоть они и сидят раздельно, но… Сбежать от Чона кажется невозможным даже на другой континент. Найдёт, заберет и опять будет говорить без умолку до покраснения чужих ушей. Мама Чонгука ставит на столик свой ноутбук, на экране которого уже запустился фильм. Возможно, в каком-то роде, совсем чуть-чуть, но Тэхён был бы не против сидеть рядом с Чонгуком. После сегодняшнего поцелуя, их первого поцелуя, Ким почувствовал большую свободу в своих размышлениях. Теперь он меньше боится и больше хочет находиться рядом с Чоном и дышать одним воздухом на двоих. Поцелуй, который и поцелуем полноценным назвать язык не поворачивается, показал Тэхёну, что ничего страшного в близости нет, пускай и в такой детской. Подумаешь, поцеловались. Просто это Чонгук. С Чонгуком по-другому, Тэхён теперь не маленький мальчик, понимает, что поцелуй может означать не только детское озорство, эксперимент и исследование чего-то нового. После поцелуя могут быть последствия, обязанности. А ещё губы у Чона приятные. Теперь Тэхён понимает, почему тот так часто говорит всякие любимые им комплименты. Уподобляться ему, Ким, конечно, ни за что не станет. На экране появляются субтитры, у которых почему-то нет перевода. У Чонгука находится новая возможность: — Тэхён, переведи-ка, — и пальцем небрежно показывает на ноутбук. — Если бы ты учился лучше, то смог бы перевести сам. Не наглей, — его мама дает ему слабый подзатыльник, скорее не из-за просьбы сына, а за то, что тот несерьезно относится к учебе и получает невысокие, чаще всего средние оценки. Тэхён показательно-самоуверенно улыбается, хотел бы еще пальцем на него показать, но сдерживается. Он лучше Чона в учебе и имеет полное право гордиться этим. И насмехаться над глупым парнем слева от него. Но тому до чьих-то умений абсолютно фиолетово, его этим не возьмешь. Чон достает свой телефон, сразу же делает яркость на минимум и старается не палиться перед матерью. Заберет же, тут семейный вечер, вообще-то. «У меня хотя бы уши не краснеют от каждого слова и действия» — довольно отправляет сообщение, не сдерживая усмешку и выключая экран телефона. Не смотрит на Тэхёна, но очень хочет увидеть его в этот момент. Уверен, его уши опять покраснели, только не знает: от смущения или от злости. «На меня хотя бы парни не блевали» — приходит в ответ. Справедливо. От нахмуренных чужих бровей Тэхёну становится смешно, поэтому он пытается незаметно прикрыть рот ладонью, словно просто вытирает губы от остатков еды. Сдерживать улыбку тяжело и больно, будто он целый день улыбался во все зубы, а теперь мышцы дают сбой. Смотрит в экран ноутбука, но не может уловить происходящее на нем. Чонгук такой смешной. И что на Тэхёна нашло?.. Не сдерживается и поднимается с кресла, на языке жестов показывает, что отойдет в ванную. Отец переспрашивает, стоит ли ставить фильм на паузу, Тэхён отрицательно машет рукой, старается естественной походкой выйти из гостиной. Когда он закрывает за собой дверь в другой комнате, Чонгук поднимается следом. Шанс, шанс, шанс. — А ты куда? — Мне тоже надо, — бросает не волнуясь, и тоже пытается идти обычным, естественным шагом. В ванной Тэхён почти приходит в себя, когда слышит звук открывающейся двери. Не успевает спрятать улыбку, как ее тут же замечают. — Смешно тебе? Тэхён кивает: да-да, очень смешно. Опять прикрывает рот ладонью, потому что улыбка слишком широкая, слишком показывает его эмоции, а он все еще не готов быть открытой книгой для Чонгука. Не готов же? — Ты теперь до конца жизни мне это будешь припоминать? — недовольно спрашивает, но внутри у него сейчас целый ураган. И как только держится? Хочет точно так же, как и Тэхён, широко улыбнуться и обязательно поцеловать. В этот раз сам и намного глубже. — Я зря тебе об этом сказал, да? Тэхён опять кивает: да-да, очень зря. Зря. Чонгук резко, одним шагом приближается к нему, убирает своей рукой ладонь Тэхёна ото рта, и, пока тот ничего не успел сделать, утыкается своими губами в его. Увлажняет и пытается раскрыть его рот своими губами, чтобы пропустил, позволил большее. Ким чувствует напор, сначала недоумевает и волнуется, а после решает закрыть глаза и позволить поцеловать. Сейчас можно, сейчас ему не страшно и хорошо. Чон целует невесомо, так, чтобы чужие и свои губы не посинели, так, чтобы не осталось и следа от поцелуя. Он имеет право быть только в двух влюбленных головах. Щеки у Чонгука горячие, но обжечься о них Тэхён не против, когда касается их своими ладонями. Так приятно ему еще не было. Он чувствует, как чонгуковы губы оставляют последний поцелуй на его носу, щурится и наконец открывает глаза, видя перед собой радостное лицо и блестящие глаза. Чонгук шел сюда, в ванную, именно за этим. Не теряя времени сразу же приступил к действию, потому что заметил настроение уходящего Тэхёна. Не прогадал и теперь бесконечно счастлив. Времени изначально было ничтожно мало, Ким только сейчас вспоминает о нем. Толкает Чона в губы своей дрожащей ладонью, отстраняется и выходит из комнаты. Задерживаться тут вдвоем ни в коем случае нельзя. Чонгук проверяет свои губы на наличие остатка поцелуя — те горят фантомно, а сердце в груди бешено бьется, но это такие мелочи. Улыбается отражению и чувствует полную эйфорию и волнение от произошедшего. Тэхёна теперь… можно чаще касаться? Его… можно целовать? Тэхён не против. Тэхён хочет, чтобы Чонгук целовал. Он прикусывает губу, когда садится на свое место. В животе горит от волнения — переволновался, опять. Хорошо, что он не может говорить, потому что если бы ему задали вопрос, он бы и два слова связать не смог, из-за чего возникло бы ещё больше вопросов. Хорошо. Хорошо. Просто надо успокоиться, отвлечься и со спокойной душой продолжать просмотр интересного только для их родителей фильма. Не выходит, сердце стучит слишком громко, Тэхён уверен, что можно даже увидеть, как оно пытается вырваться из грудной клетки. Прямиком в тёплые руки Чонгука. Тот приходит взъерошенный, точно не раз поправлял волосы перед зеркалом. Тэхёну нравится. Его старая футболка, растянутые спортивные штаны, блестящий и, заметный только Тэхёну, счастливый взгляд. Напрягается, когда Чонгук подходит прямо к нему, становясь напротив. Поднимает на него взгляд и смотрит снизу-вверх, ждет сам не знает чего. А Чон просто берет пару ломтиков чипсов, немного наклоняясь к лицу напротив, и довольный садится обратно на диван к ничего не замечающей матери. Она сама увлечена совсем не ими, а мужчиной под ее боком и действительно интересным для нее фильмом. Сегодня образовалась еще одна крохотная вселенная. Сегодня Чонгук спит на узкой кровати Тэхёна, обнимая его со спины. Сегодня ему позволили. Он слышит расслабленное дыхание, не верит, что Ким спит, знает, что притворяется, поэтому обхватывает его еще крепче. А у Тэхёна в теле смесь из смущения и теплоты. Разрешает Чонгуку обнимать себя, касаться, ластиться, прижиматься щекой к плечу. — Ты такой приятный со спины, — слова Чона заставляют открыть глаза и уставиться в середину комнаты. Сейчас бы сказать ему, какой тот идиот, но слова были произнесены слишком тихо, из-за чего Тэхён понял — Чонгук на грани реальности и сна, совсем не думает, что говорит. Чувствовать его со спины тоже приятно и Тэхён совсем не возражает, тоже проваливаясь в сон. А на утро ощущает холод, поворачивается на бок, чтобы задеть рукой, убедиться, что рядом, но Чона нет. Тэхён поворачивается на спину, прикрывая глаза ладонью. 5:28 на экране телефона приносит ненужные мысли. Чонгук притворился, что спит, ожидая, когда заснёт Тэхён, чтобы уйти к себе на диван? Не приятно. Он же так просился сюда, в кровать, к Киму, а сам ушёл. Не приятно, но мозг ещё не до конца проснулся, чтобы загоняться, поэтому все, что делает сейчас Тэхён, это натягивает свое лёгкое одеяло повыше и пытается опять провалиться в сон. Такая рань же. Но не успевает совершить намеренность, как дверь в комнату открывается и внутрь заходит заспанный Чонгук. Тэхён резво поднимается на руках, смотря на вошедшего. У того даже глаза не до конца открылись, как он вообще передвигается? Весь взъерошенный и сонный, еле стоит, но взгляд Тэхёна замечает. Точно такой же, как и пару дней назад, когда Ким всеми силами пытался показать свое недовольство, вызванное смущающими словами Чонгука. Сейчас он делает тоже самое. — Чего ты опять надулся? — хмурит брови от непонимания. Иногда Тэхён бывает слишком капризным. — Я тебя не обижал, не смотри так на меня, — сразу же старается защитить себя, как только Тэхён бросает на него злобный взгляд. Чон не знает, стоит ли ему сейчас возвращаться обратно в кровать к недовольному парню, поэтому все, что может делать — стоять и ждать позволения. Царь и Бог этой комнаты Тэхён, а Чонгук так, прислуга. Организм до конца не проснулся, находиться в вертикальном положении в пять утра, все же, не легко, поэтому он цокает языком и нагло, по мнению Тэхёна, пролезает через него и ложится на свою часть узкой кровати. Зарывается с носом в одеяло и притягивает Кима ближе к себе за теплую талию, укладывая его обратно. Возмутиться бы, но под боком, словно подстроено специально, слышится размеренное дыхание.

—

Следующие дни проходили почти спокойно. Почти, потому что Чонгук осмелел, и не то чтобы он таким не был до позволения Кима касаться себя, просто теперь он понял — Тэхён не против, Тэхёну нравится. А если тот до сих пор, иногда, строит недовольное лицо, Чонгук на это машет рукой — привык, это же Тэхён, он другим не может быть. Но как же Чонгук ошибался. Тэхён правда — книга, которую стоит открыть, которую возможно открыть с чужого позволения, и на страницах которой столько сказочного и красивого, что можно лишиться всей влаги в организме за раз. Думал ли он, мечтал ли о ласковом Тэхёне? Нет, потому что даже в его снах таким не награждал собственный мозг и собственное бессознательное. Стоило только все эти дни бегать за ним собачкой, выполняя прихотливые приказы и доказывая, что ради него хоть на край света, хоть горы свернуть, хоть стирать, убирать, готовить, приносить и подавать. Тэхёну многого не нужно. А Чонгук и рад, понял, что за всем этим его бегом туда-сюда стоит желание Тэхёна просто и банально привыкнуть к хотя бы минимальной близости. Лишиться неловкости в моменты, когда они ничем не заняты и находятся вдвоем в одной комнате. И что в награду Чон получает? Родители наслаждаются друг другом в беседке на улице. Провожали закат только они, когда Тэхён с Чонгуком лежали почти друг на друге на мягком ковре в комнате первого, делясь любимой музыкой. Музыка, которую слушает Тэхён интересна только потому, что она именно Тэхёна. Слушая ее, можно лучше понять его, лучше узнать и узнать какие-нибудь рычажки влияния. Чон не любит сложности в том, в чем можно расслабиться и дать мозгу отдохнуть, но Тэхён совершенно противоположный ему тип личности и Чонгук от этого еще больше счастлив. Загадки нужны же для того, чтобы их разгадывать. — Потанцуешь со мной? — Чонгук резко поднимается на ноги, улыбается и вытягивает обе руки в предложении взять их и встать рядом с ним. — Ну же, давай. «Уже поздно» — слепит глаза экран телефона. Улицу накрыла ночная темнота, и они решили включить только яркий ночник. Для атмосферы ли или действительно, чтобы было видно хоть что-то (кого-то). — Мы тихо, — улыбку сложно заметить, но Тэхён не может не всматриваться в лицо над ним, точно так же, как и Чонгук. — Я уверен, мы все еще одни в доме, — продолжает держать руки протянутыми, а сам стоит в метре от сидящего на полу Тэхёна. — Одна песня, давай? — просит и строит лицо то ли милого котенка, то ли щенка. Чонгук видит, что Тэхён специально упрямится. Понимает, что ему может быть неловко, что тот впервые танцует с кем-то в такой обстановке и что тайно хочет этого. Сидит в ленивой позе лотоса и по глазам, смотрящим на протянутые руки видно: обдумывает — встать ли или подождать, пока Чонгук сам его поднимет. Самостоятельно выбирает музыку, свою, к которой привык, и которая подходит, как ему кажется, под витающее сейчас в воздухе настроение. Чонгука не спрашивает о мнении, сейчас оно не важно, главное, что Тэхён вообще согласился. Встает сам, уверенно вкладывая руку в теплую чужую. Почти не волнуется — больше предвкушает и желает. Чонгук, не теряя времени, сразу же мягко притягивает того к себе, укладывая свою руку на талию Тэхёна. Легко, но ощутимо, под медленную музыку не нужна твердость и настойчивость, только мягкость чувств, которую можно выразить через действия. Комната небольшая, такая, чтобы стоять близко-близко, чувствовать дыхание друг друга и отчетливо видеть чужие ясные глаза в темноте. Любоваться и чувствовать тело рядом с собой, ощущать его тепло и любовь. Интерьер смазывается, затемняется. Единственный свет — глаза напротив. Рука в руке — это больше, чем смотреть друг на друга, это чувствовать друг друга, это больше, чем просто видеть. Только теперь Тэхён понимает, как мало прикосновений было в его жизни после трагедии. Он скучал по ним, и это чувство сидело так глубоко, под замками, ключ к которым наконец-то смогли найти. Самостоятельно Тэхён не уверен, что справился бы. Он чувствует прилив счастья, он благодарен. Чонгук видит, как на чужих губах расцветает кроткая улыбка. Сердце замирает, в нем больше нет места чему-то другому. Легкость накрыла обоих, ноги уже не дрожат и двигаться проще, проще притягивать Тэхёна к себе и утыкаться носом в его щеку, закрыв глаза. Хочется положить руку на его грудь, чтобы чувствовать биение сердца. Оно же сейчас не в порядке, да? У обоих. Плавные движения вперед-назад, столкновения колен, все медленно, как и любование друг другом. Как и рука Чонгука, пробирающаяся под легкую футболку Тэхёна. Совсем ненавязчиво, просто чтобы коснуться и понять — горит. С помощью мягкого невесомого поглаживания маленького участка кожи, покрывающегося мурашками, приручает. И себя, и его. А мелодия затихает, заканчивается, медленно-медленно. Тэхён немного устал не потому, что танцевать слишком тяжело, а потому что сердце опять хочет выскочить из груди, и чтобы хоть как-то его успокоить, нужно отдохнуть, перестать делать то, что вызывает такую реакцию. Он не садится как Чонгук на кровать, падает прямо на пол, рядом с чужими ногами и облокачивается спиной о бок кровати. Старается дышать медленнее, потому что кажется, что стук из груди слишком громкий. Но сердце Чонгука он не слышит, и только это обнадеживает быть нераскрытым. Ощущает, как его макушки легко касается рука, не реагирует, давая стимул продолжить желаемое действие. Чон понимает, зарывается рукой в волосы, пропуская через пальцы прямые пряди. Вызывает приятную теплоту в чужом и своем теле, хочет наклониться и прижаться губами, а Тэхён закрывает глаза, поддаваясь поглаживаниям. Поворачивает голову, на которой все еще лежит рука, набок, протягивает свою к чужой ноге. Касается пальцами и шагает ими по коленке, легко улыбаясь Чонгуку в лицо, а тот насладиться не может, получая такую искренность почти не за что. Как он сам считает. А Тэхёну всех его действий уже достаточно, чтобы не стесняться и показывать. Спрашивать о поцелуе не хочется, хочется просто наклониться и почувствовать тэхёновы губы на своих. Что он и делает, ощущая, как ему отвечают уверенно и без застенчивости. Правда ли уверенно? Потому что Чонгук вот до сих пор не может привыкнуть. Ему так мало Тэхёна. Его губ и его тепла, хочется большего. Никто из них не слышит шаги на лестнице, никто не слышит шепот и звук закрывающейся соседней двери в родительскую комнату. На самом деле притворяются и делают вид, что слышат только дыхание друг друга, только шелест одежды и причмокивания, и почти пытаются сделать их немного тише. Чонгук точно как монстр под кроватью утаскивает Тэхёна, но только не вниз, в темноту, а наверх, в теплоту объятий. Ким не против, поддается и упирается одной рукой о плечо Чонгука, другой — о кровать. Приятно ощущать на себе легкость чужого тела, Чон сказал бы, что кайфует, но сейчас не хочется нарушать тишину любыми словами, нужными или ненужными. Гладит бока и спину, знает, что Тэхёну нравится, чувствует, как Тэхён делает то же самое, показывает желание сделать хорошо, только с помощью поцелуя. Завтра будут болеть губы, завтра время уезжать домой. А сейчас Чонгук переворачивает Тэхёна на спину, все еще не убирая свои руки с нее. Смотрит в глаза и видит счастье. Не может остановить трепет в груди, потому что от него дрожат руки, от него сбивается дыхание у двоих, но Чонгук все равно тянется к лицу напротив. Целует поочередно щеки, пока Тэхён старается дышать медленнее, потому что Чонгук теперь четко должен ощущать, как поднимается-опускается его грудь. Задирает чонову футболку, касается открытого оголенного участка, скользит и гладит, надавливает и сам прогибается, когда Чонгук губами касается его шеи. Тот оставляет мокрый след, целует ключицы, не задерживаясь на одном месте долго, тоже гладит и сам ластится к податливому телу под собой. Хочется выть от эйфории, хочется остаться в этом моменте навсегда, хочется слиться воедино и просто постоянно быть друг в друге, как сиамские близнецы. У Чонгука сбивается дыхание. Нервничает и пытается скрыть это, когда очерчивает резинку спортивных штанов Тэхёна. Скользит ниже, неосознанно перекидывает свою ногу через чужую, ощущает, как та сгибается в колено, как упирается в пах и не может сдержать тихо стона. Движения становятся торопливыми и Чонгук уже совсем теряется, а Тэхён тихо посмеивается, громко дышит и улыбается, Чон сначала чувствует это грудью, а потом и видит, поднимая глаза. От чужих копошений и нервных действий весело, напряженность ушла безвозвратно, и теперь остается только показывать, не стесняясь, свою улыбку. Чонгук выдыхает-отпускает. — Тише, — шепчет непонятно зачем. Сам же создает шум. Как в первый день их пребывания тут, вот только теперь поменявшись местами. Ему почти все равно на веселость Тэхёна, но все же тут сейчас не акт развлечения. — Нужно быть тише, ну. Тэхён поднимает брови, мол, да ладно? Тоже помнит ту ночь. — Черт, я слишком переволновался, — продолжает шептать Чонгук. Ему даже немного неловко за себя. «И как мы будем это делать? У нас же ничего нужного нет» — текст на белом фоне заметок. Сейчас так нежелательно и неудобно печатать пальцами, что у Тэхёна мимолетно и слабо колет в груди. — Ну, вообще… У мамы было какое-то масло… — задумчиво тянет Чонгук, и Тэхён понимает — действительно задумался, не в шутку сказал. Мотает головой, а Чон на это только поднимает брови. — Почему нет? Тэхён продолжает отрицательно вертеть головой, держась за его футболку с желанием задержать Чона в этой комнате. Надеется, что тот мыслит трезво и не пойдёт на это, но он внезапно встаёт, уверенно и несгибаемо. — Сиди тут, я принесу, — кивает твердо, готовый добыть необходимую вещь, а Тэхёну хочется плакать. Чонгука не остановить. Край футболки ускользает из рук вместе с уходящим из комнаты телом. Ким разочарованно стонет, будут ли с Чонгуком ещё сюрпризы? А вдруг он извращенец? Тэхён не удивится, если тот предложит что-то неприятное, он же, как видно по происходящему, отказы не принимает, если в чем-то твёрдо уверен. На самом деле его мысли — глупость, и Тэхён знает, Чон не такой. Тоже встаёт с кровати, чтобы спуститься к нему. Понимает, что завтра будут вопросы о постоянном топоте, шепоте и звуках открывающихся дверей. Тихо заходит в ванну, прикрывая за собой и смотрит на держащего баночку Чона. Тот внимательно читал состав, словно разбирался в нем. — Оно натуральное. Вроде, — протягивает розовую баночку с косметическим средством и хочет, чтобы все было спокойно и без слез. — Мне тебе помочь? — спрашивает со всей серьёзностью и участливостью, когда краем глаза замечает вошедшего. Тэхён испуганно расширяет глаза, всем своим видом показывая: идиот совсем? и отодвигает его руками за плечи подальше от себя. Забирает предмет и прогоняет из ванной, прислоняя ухо к двери, в надежде услышать удаляющиеся шаги. Так и происходит. Хоть он и может доверить свое мягкое место Чонгуку, но только после того, как сам с ним разберётся. Неприятностей и неловких моментов хочется избежать по возможности как можно больше. Минус всей ситуации в том, что от себя, от своих мыслей и действий не скрыться. Неловко даже без Чонгука в ванной комнате. Разобраться бы, что и как ему делать. Заставляет Чонгука ждать почти тридцать минут. Тэхён не узнает, что сначала тот в раздумьях ходил по комнате, потом проверял кровать на скрипучесть и, самое главное, наличие порядка на голове и на осмысленный, а не безумный взгляд. Последнее — чтобы не напугать, потому что сам почти испугался, увидев себя в зеркале, когда включил свет. Слишком долго он ждал близости, слишком долго хотел целовать безнаказанно губы и чувствовать тепло чужого тела рядом собой. А в моментах и под собой. Он резко поднимается на кровати, когда дверь в комнату открывается, но свет внезапно меркнет — Тэхён выключил его сразу же как зашел. Его наличие не радует, напрягает и смущает. Маленького ночника достаточно, и с этим соглашаются оба. Чонгук легонько поглаживает своими пальцами пальцы и предплечья Тэхёна, когда тот наконец подходит к нему, упираясь коленями в кровать. Он хотел бы помочь расслабиться, помочь спокойно выдохнуть и успокоиться. Вот только ему самому нужна эта помощь, сам нуждается в этом как и Тэхён. Тянет его за собой обратно на кровать, надеется, что его действия достаточно ободряющие и уверенные, чтобы Ким спокойно выдохнул и вверил себя ему, поэтому отпускает его руки и тянется к бедрам. Тот вздрагивает немного и переводит свой взор на чонгукову макушку. Чонгук расцеловывает живот, оглаживает ноги и чувствует жар в своем паху. Тэхёну хорошо и приятно от прикосновений, желанных для обоих. Чонгук осторожен, управляем рукой в своих волосах, наслаждается от того, как мягко сжимают его волосы и отрывается от поднимающегося-опускающегося живота, опять желая прикоснуться к губам. Те с готовностью принимают, пропускают язык. Обычно сжатый Тэхён сейчас так доверительно расслабляется под ним, предоставляет ему всего себя — это сводит с ума, от этого Чонгук пытается сдержаться и не застонать позорно во весь голос. Тоже доверяет, тоже отдается. Тэхён прижимает свою ладонь ко рту напротив, когда Чонгук все же не сдерживается и тихо стонет-выдыхает от переизбытка чувств в голове и ниже пояса. За стеной родители, которые могут не спать, или могут проснуться от любого неосторожного звука. Чонгук тоже это понимает, извиняется кратким поцелуем в ладонь, продолжая медленно входить внутрь Тэхёна и ощущать как его сжимают. Как бы их родители не любили своих детей, если узнают о происходящем сейчас, точно не обрадуются. Одной рукой Ким зарылся в волосы Чонгука, держа его близко к себе, почти касаясь своим носом его, а второй обнимает за шею. Неприятность сменяется трепетной терпимостью, горячий поцелуй уверенным движением бедрами и закатанными глазами от ливня эмоций и чувств, от всего сразу. Удовольствие во всем. В чувственных толчках, в поглаживающих руках, в поцелуях и блестящих глазах, наполненных любовью. Экран телефона Тэхёна слепит глаза, Чонгук, сощурившись, пытается быстро привыкнуть к свету и прочитать, что написано. «Открой окно. Жарко» Прочитав не медлит, сразу же встает и направляется к окну, чтобы сделать то, о чем попросили. Действительно жарко, душно и так невыносимо в дали от горячего тела. Идет к тумбе возле кровати, чтобы выключить ночник, а после падает прямо на Тэхёна. Тот пытается убрать его с себя, потому что тяжело, потому что он устал, вообще-то. Сейчас хочется закрыть глаза, немного остыть, почувствовать спиной чонгукову грудь и его обнимающие руки и, наконец, заснуть, чтобы утром отчетливо увидеть Чонгука, чтобы дальше наслаждаться им без остановок и преград. Закрыв глаза и перевернувшись набок, спиной к Чонгуку, все его желания сбываются. На утро солнечность и радость только внутри комнаты, снаружи крапает дождь из пасмурного неба. Уже десять часов, но час с момента подъема потрачен на сонные поглаживания, любования и душ. Встали раньше всех, чтобы замять следы. — И чего ты улыбаешься? — ласково спрашивает у счастливого Тэхёна, когда сонливость в его глазах наконец исчезает. — Хорошо тебе? — поднимается на локтях, нависая над ним и тянет свои руки, чтобы дотронуться до чужих ребер и пощекотать. Тэхён улыбается уже во все зубы и пытается отодвинуться от игривого Чона. — А так? Чонгук слышит только сбитое, но громкое дыхание, чувствует изворотливое тело, что так отчаянно пытается от него отползти. Не желая отпускать Тэхёна, он сжимает его за предплечья и с чувством целует во впалый живот, вызывая ещё один счастливый вздох и продолжает покрывать поцелуями мягкую кожу, пахнущую фруктовым гелем. Поднимает голову и смотрит на наблюдающего за ним Тэхёна. Волосы рассыпались на подушке, а на щеках появился легкий румянец от усиленной борьбы против Чонгука и его ужасной щекотки. Чон не может удержаться и теперь лезет к нему под белую широкую футболку, во всю расцеловывает его грудь, перестаёт держать несопротивляющиеся руки и окольцовывает своими тонкую талию, заставляя Тэхёна вновь покрыться лёгкими мурашками. Чонгук хотел бы остаться жить здесь — под футболкой, соприкасаясь головой с чужой грудью, ощущая тепло, спокойное сердцебиение и любимый запах. Для него Тэхён — это всё. Все мелочи, все важные детали, каждый атом в его организме. Он полюбил его слишком быстро и слишком сильно, забывая напрочь какого это — не любить и не ощущать желание видеть перед собой человека всего, полностью и целиком. Тэхён прятался от него в своём худи и телефоне, избегал взгляда, а теперь не боится и вверяет ему всего себя. Доверяет. — Нам нужно собираться, — как бы сильно не хотелось продлить момент — нужно уезжать. В ответ получает кивок и оба без трудностей в виде желания остаться подольше в кровати, поднимаются. Когда все выходят из дома, рюкзак Тэхёна к машине несет Чонгук. Удивлены этому только их родители. Путь до дома занимает часы. Стук по крыше и окнам машины успокаивает и вводит в дрему. В зеркале заднего вида отражается снова уснувший Чонгук, заранее положивший голову на бережно подставленное ему плечо Тэхёна. Его привычка неизменна, а дождь теперь не кажется таким же тоскливым, как раньше.