Я в чудеса не верю

      Третье и четвертое ноября стали просто кошмарными днями для декана Снейпа. Во-первых, обычная школьная жизнь. Его постоянный девиз «Что бы ни случилось, нужно держаться», перестал работать.       Неудивительно, агент без страха и упрека стал уязвим. Хотя, если подумать, уязвимым профессор зелий стал еще четыре года назад, когда решился на откровенный разговор с Гермионой Грейнджер. Ребенок просил совета и помощи, Северус не мог отказать. И понеслось, девочка не только умела задавать серьезные вопросы, но и искать на них ответы. У этого ребенка был позитивный взгляд на жизнь, которым она со всеми щедро делилась, и как-то незаметно взломала колею жизни, проложенную для Снейпа одним умудренным старцем, его врагом раз и навсегда. Все стало меняться. А когда стала пробуждаться его память, начал изменяться и он сам.       Жанна Гермиона Грейнджер, та самая нахалка, взявшая его под «Империо» в десять лет, внезапно оказалась человеком, которого он был не готов потерять или отдать кому-то другому. Это любовь? Да, нет, ну что за ерунда, это невозможно! Но невозможным оказалось только одно: что Жанны вдруг не станет.       Отсюда и спасение девочки любой ценой, и поиски ее родителей, и бешеные скандалы с нелепыми обвинениями. А после память вернулась полностью, вместе с трезвой оценкой своих подлинных чувств к Лили Эванс. Это было больно. Нет, не осознание того, что его любовь к идеальной Лили — лишь фальшь, рожденная в зельях, а то, что эта фальшь долгие годы скрывала. Ложь, как водится, скрывала правду, о хорошей девочке Жанне. Которую приказали забыть.       И когда большая часть блоков с его памяти была снята, оказалось, что Снейп забыл не все. А то, что Жанна все это время была с ним рядом, делало ситуацию настоящим кошмаром.       Кругом сложная обстановка, все под тем или иным влиянием Лже-Директора Хогвартса, Виктор Крам, Волан-де-Морт. И тут переживания в духе любовного романа? Упаси Мерлин, это смешно. Тем более он учитель, она — его ученица, и точка. Вот снимем с нее и него лишние обеты, вот станет она действительно взрослой, а не умной как взрослая! Возможно тогда…       Но времени им как раз никто не давал. И вот теперь, согласно законам магического мира они муж и жена, хоть антидепрессанты пей. А Жанна счастлива, парадокс.       Но когда об их фактически состоявшемся браке узнает Лже-Директор, его следующий ход будет уже на ее устранение. Вот как теперь сохранить ее жизнь и призрачный шанс на их общее будущее? И это еще без учета нынешнего Турнира Четырех Волшебников.       Учеба шла своим чередом, Гарри, Герми и Драко почти постоянно держались вместе и что-то с азартом обсуждали. А после совершенствовали магические навыки на практике, многократным повторением упражнений и тренировкой, доводя некую идею до совершенства.       Эту троицу постоянно пытались разбить то якобы Грюм, то директор Шармбатона Олимпия Максим, то директор Дурмстранга Игорь Каркаров, делая упор в своих замечаниях на то, что соперники не должны мешать друг другу готовиться к состязанию. Но ребята держались стеной, они не мешают, они помогают и на это запрета нет.       В ход пошла травля, Драко Малфой был награжден прозвищем «Вейла», а про Гарри и Герми пущен слух, что они любовники, и умная Грейнджер нашла-таки уникальный способ обмануть Кубок огня. Мало кто в это поверил, но сторониться ребят начали многие. Друзья огорчались, но тренировки только усиливали, ведь уже 24 ноября им предстояло сражение с драконом. Каждому из них. И снова руны, чары, трансфигурация…       Виктор Крам, посетивший их тренировки, отзывался о шансах ребят на выживание весьма высоко, и кое-какие идеи Гермионы организационного плана ему тоже очень понравились, он обещал помочь им все устроить.       Но профессора зелий это не успокаивало. Как и невозможность с ними поговорить, все трое участников турнира были для этого слишком заняты, а декан Слизерина по большей части был всегда на виду у Альбуса Дамблдора.       Четвертого ноября Людовик Бэгмен публично огласил через статью в «Ежедневном пророке» правила для болельщиков, желающих прибыть на первое состязание Турнира Четырех Волшебников. Организаторы масштабных магических игр стали понемногу подготавливать все необходимое для проведения состязания: места для болельщиков, загоны для содержания драконов и многое другое. Но эта рабочая рутина тоже никак не могла прибавить спокойствия тем кто был вовлечён в это опасное мероприятие.       Пятого ноября Северус Снейп аппарировал на порог собственного дома, сразу как только вышел за антиаппарационный барьер Хогвартса. Дома ему удалось уговорить Сириуса увести матушку погулять, желательно на весь день. Слово «тактичность» татуированному азкабанскому сидельцу подходило мало, но Снейп практически впервые его о чем-то просил. Изумление Блэка сыграло основную роль в том, что он выполнил просьбу Снейпа. Теперь оставалось только ждать прихода Виктора Крама и Жанны. Да, Крам — Темный лорд, и легилименция в его исполнении опасна, но не более чем гарантированное сумасшествие. Зловещие признаки безумных скачков настроения и отсутствия последовательности в действиях и оценке ситуаций преследуют Снейпа уже не первый год, нужно рискнуть.       Крам и Жанна Гермиона пришли уже через два часа, формально они лишь ученики магических школ, так что выйти за пределы Хогвартса они могли лишь после завтрака и только в субботу или воскресенье.       Короткое приветствие. И снова волшебная палочка Виктора Крама, направленная ему в лицо, и снова заклинание «Легилименс», и глаза Жанны, тревожно следящей за всем происходящим.       Три часа болезненного напряженного сеанса чтения памяти и мыслей, а после его отпускают. Жанна подносит Снейпу кофе и шоколад, а Крам советует расслабиться и приготовиться к весьма плохим воспоминаниям — похоже, ему таки удалось снять блок, поставленный в сознании Снейпа Лже-Директором.       — Виктор, прости, но что же этот старый мерзавец сделал с Северусом? — интересуется Жанна, которая села рядом и крайне нерешительно взяла Снейпа за руку.       — Эта старая сволочь старалась разделить душу твоего мужа, для того чтобы создать крестраж, — мрачно ответил Крам. — Похоже, он этим одержим, опыты ставил, тварь! Но вы его сделали, да еще как красиво, жаль что подобные победы просто так для здоровья не проходят! — Виктор отсалютовал стаканом хереса.       — Но я что-то ничего не понял, Милорд, — растерялся Снейп после этих слов Темного лорда.       — Это достаточно сложная история. Тот крестраж, из которого Гермиона оживила меня, я создал когда мне было пятнадцать лет, а книги по созданию крестражей Альбус Дамблдор заботливо подсунул мне еще в четырнадцать. Идея личного бессмертия так заманчива для мальчишки, которого вышвырнули из магической школы на каникулы, отдохнуть под бомбами Второй мировой войны. Магловский приют уже уничтожен, про мать Меропу Риддл я тогда еще не узнал, как и про отца. Идти некуда и не к кому, а кругом война и бомбардировки Лондона. Хм. В общем, ценность жизни я осознал и идея разделить душу дабы сохранить ее на всякий случай для страховки мне ужасной не показалась. В пятнадцать у меня это получилось сделать впервые, хорошо, нужно сказать, но… Но в этом возрасте я был сильным, но глупым магом, а кое-кто гораздо умнее и старше не пожелал предупредить, что разделение души тянет массу проблем. Нестабильность психики, чтение сознания и памяти активной части души — той, что сохраняется в человеческом теле и действует осознано, имеет цели, ищет их решения, живет одним словом. А все это можно назвать другим словом, шизофрения… Причем неактивные крестражи, помещенные в артефакт, скажем, я не чувствую, вообще. Это объяснимо — какие цели у вещи? Другое дело — твой крестраж в другом человеке. Вам и мне дико повезло, что Квиррелл погиб так рано, не успев вступить в контакт с крестражем Гарри Поттера, а крестраж самого Гарри вы уничтожили до того как возродили меня и потоком магии создали мне тело. На следующий год вы случайно развоплотили еще один мой крестраж и конкурентов у меня стало меньше, а воспоминаний о жизни Тома Риддла, уже ставшего Волан-де-Мортом, больше. Вплоть до 31 октября 1981 года. Его из года в год пугали смертью, внушая, что крестражи — спасение и защита, он их наделал аж семь штук! Кретина оправдывает только то, что он был сумасшедшим, и как раз именно потому что столько раз разрывал свою душу. Теперь я, конечно, так не сделал бы. Есть и иной, более верный путь, не ведущий в безумие. Но это лирика. Я был тогда далеко от директора Хогвартса и ставить на мне опыты по созданию крестражей стало трудно. И экспериментатор выбрал тебя, зельевар. Гордись, если захочешь. Я с подачи этой сволочи использовал для сохранности крестражей в основном артефакты, иногда фамильяра, все. С тобой, Снейп, все иначе. Дамблдор разделил твою душу и спрятал твой крестраж в твою же память, этакая спящая до поры до времени другая личность, другой ты… Который просыпается и начинает жить и действовать, если вызвать его к жизни определенным действием или словом. Понимаешь?       — Если честно, я не понимаю, Милорд. Какой в этом смысл, тем более практический? — озадаченно спросил Снейп своего собеседника.       — Смысл есть… Работаешь ты в Хогвартсе, скажем, профессором зелий, а завтра Дамблдор говорит тебе заветное слово, как пароль, и дальше на него, Дамблдора, начинает работать другой Снейп, который не профессор зелий, а сильный и крутой боевой темный маг. Отпала надобность в темном маге — и после сказанного ему слова возвращается снова профессор зелий. Теперь понимаешь?       — И все равно что-то не то, Виктор, — сказала Гермиона. — Ты же сам рассказывал, что начал вспоминать все осознанные действия твоего крестража, который оставался в теле человека.       — Ты хоть сама поняла, в чем слабость твоих возражений, девочка? В теле Снейпа одновременно было две личности с разной памятью, но одна неразделённая душа. Окончательно создать крестраж у Дамблдора просто не вышло. Ты кстати этому кудрявому скептику как минимум шоколадку должен, Снейп. Ты ведь жаждой бессмертия в отличие от меня не горел, и он нашел другой подход: страдания, потеря истинной любви, вечная вина, вечная любовь. Вот только любовь из флакона зелий имеет срок годности, а уж если внушенную любовь пытаются наложить на уже существующую, то шансов на успех нет. На время образы, конечно, сольются, и пока будут сильны чары и зелья, все будет как задумано, но потом образ начнет расслаиваться. Пойдет узнавание и осознание. Да и вообще, боль от невозвратной потери может расколоть сознание и душу, но ты, Снейп, уже знал, что никого не терял. А вина хоть и есть, но не только твоя. Так что крестраж не получился изначально. В отличие от второй личности. Напомни только тебе о потере любимой, и тебя даже можно просить убить ребенка, все сделаешь.       При этих словах Темного лорда Снейп страшно побелел, вспомнив и полосу препятствий для детей, и намерение убить Жанну. Но Виктор Крам продолжал рассуждение.       — Потом ты заключил Магический брачный контракт, жутковатый местами, но именно с той девушкой, которая и была тебе близкой без зелий и внушений. А после консумации, когда ваш брак осуществился, Мать-Магия просто смыла внушенные чары. Все, что тебе так долго внушал директор, вчера закончилось. Брачный контракт мага — это серьезный оберег и охранительный обряд сам по себе. И две личности в тебе не навсегда, их память общая и это твоя жизнь. Внушения снимутся в ближайшие дни, а положение у вас сложное — не до шизофрении. Но нервный и вредный характер может у тебя и остаться, тут не угадаешь.       Окончив лекцию, Темный лорд насмешливо посмотрел на Снейпа и Жанну и выпил за них еще один бокал хереса.       — А зачем ему опыты на других людях с крестражами? Он что, выбирает наилучшие условия для создания собственного крестража? — спросила Жанна у Виктора Крама.       — Очень возможно, миссис Снейп, — ответил ей Крам. — Вот это и всякое другое ваш муж и будет пытаться выяснить для меня на основной работе. Он ведь профессор зельеварения в Хогвартсе?       Темный лорд Крам ушел, оставив мистера и миссис Снейп. Северусу было приятно знать, что он не сумасшедший и его состояние будет потихоньку выправляться. Но ведь это если позволят, при спокойной жизни, при отсутствии попыток убить его или ее. А Турнир даже еще не начинался.       А если Жанна не выживет на этом Турнире, его служба трем Темным лордам окончена не будет. У них свои планы. Снейп был в таком отчаянии и ярости, что не заметил Жанны, а зря, мысли читать девочка не разучилась.       — Северус, пожалуйста, ну пожалуйста, очнись, — Жанна гладила его щеку, тревожно вглядываясь в лицо. Напугал…       — Слушаю тебя, Жанна, что ты хочешь сказать своему профессору? Только пожалуйста, не нужно серьезного разговора… Слишком много всего навалилось за день.       — Я хотела бы сначала заняться с тобой любовью, а после приготовить что-нибудь вкусное и накормить тебя. Ты с утра так ничего и не ел… — Гермиона краснеет, но глаз не опускает.       — Ты уверена, что это решит все проблемы? Мою службу, твой турнир, наш контракт? Все, увы, не так просто…       — Я уверена, что это поможет тебе снять напряжение и успокоиться. И вообще, разве это очень плохо, что ты мне нравишься? — малолетняя нахалка уже у него на коленях и возражать становится труднее, да и есть ли в этом смысл?       — Ты применяешь против меня поцелуи, девчонка, забыв, кто именно учил тебя целоваться? — Северус уводит ее в свою спальню, им действительно нужно отдохнуть и расслабиться, слишком уж много плохих новостей вокруг.       «Если уж Жанна — моя жена, — думает Снейп, — ей нужно многое узнать и многому научиться, а учить ее снова мне. Слава Мерлину что этот факультатив самый приятный, да и страсть к учебе у этой юной женщины серьезная».       Нужно успокоиться и придумать что-то вместе. В конце концов совместные действия, это единственное, что может их спасти. Добровольно в покое Снейпа никто не оставит. Для начала — узнать, какой крестраж у Дамблдора, что еще? Да все что угодно Темному лорду, неважно какому!       Но это потом, все эти рассуждения будут потом, после. Нет смысла останавливать женщину, если она так сильно хочет выразить тебе свою любовь, а вот показать ей, как лучше всего эту любовь выразить, смысл уже имеет.       Снейп учил Жанну всему, что знал о любовной науке. Показывал, объяснял, старался дать почувствовать удовольствие, ее и его, читал ее чувства и мысли и не ставил заслон на свои. Ментальный резонанс это не всегда чуждость. Почти не удивился, что у них с Жанной один и тот же страх, боязнь одиночества и потери.       Это был счастливый день и вечер. Снейп действительно очень скучал по ней эти дни.       Жаль, что вторая часть ее мечтаний так и не осуществилась, юной миссис Снейп было пора возвращаться в Хогвартс. Так Снейпа ничем домашним и вкусным в тот вечер и не накормили. Оба этому очень огорчились, ведь готовит Жанна хорошо. И хорошо, что она хочет заботиться о вредном профессоре зелий.