Скример

— ну я бы сказал пиздец, но думаю это и так ясно. — мы в пизде. Скрим и Нокаут стояли перед пустующей плитой которая ещё пару минут назад располагала на себе терраркона. — херов учёный, кто тебя надоумил вообще? — Старскрим был в диком негодовании, и от злости его готовность взорваться на месте возрастала с каждой секундой. — вообще-то ты и надоумил, — показушно, будто для того чтобы взбесить своего друга, Нокаут закатил окуляры и скрестил манипуляторы на грудине. Скрима оттого начало сильно трясти, а пукан возгореося ещё сильнее: — ты хоть понимаешь что натворил? Ты осознаешь всю серьёзность этого проступка? Мегатрон нас на гайки раскрутит и глазом не моргнет! Ты понимаешь? — его трясло, хотелось врезать своему дружку в фейсплейт так, чтобы сочился энергон, но на кого же тогда свалить всю ответственность? Да и к тому же копаться во всем этом дерьме в одиночку такое себе удовольствие. — идём. Надо предупредить экипаж и Мегатрона, — взяв все сопли и мужество в кулак заместитель и его друг, отправились копаться в дерьме и получать чапалахи от предводителя, заранее зная, что скорее всего после, их уже спасти не сможет никто и ничто. Представьте: быть десептиконом, заместителем лорда, иметь друга медика-учёного, а на пару с ним быть дуэтом клоунов. Представили? А Старскриму представлять не нужно. При виде этих клоунов вместе, что экипаж, что Мегатрон понимали что произойдёт пиздец. Он и произошёл. Оба неслись как угарелые и надеялись на лучший исход. В попыхах, остановившись, они начали объяснять ситуацию группе рядовых, но было поздно. Те уже были заражены. Трансформация. А вслед за ней такая излюбленная Старскримом фраза «кто куда а я по съебам». В прочем, это была скорее не просто его любимая фраза, она приходилась ему девизом. Девизом по жизни. — какой «по съебам», а как же я? — Нокаут запрыгнул на крыло Старскрима и удрал вместе с ним. Каждый отряд, что они встречали, был заражён. Но это не было так страшно, как повстречать в одном из коридоров Мегатрона. На друзей обрушился шквал негодования, ругани и угроз. Уже через наноклик оба бежали устранять проблему, а точнее искать её источник и принять с ним бой. Но к счастью за них это сделала Эрахнида. Это был, пожалуй, единственный раз, когда Скрим был ей действительно благодарен. Вся ненависть к ней сошла на нет, что удивительно. Тепрь им предстояла долгая и мучителтная уборка, особенно тяжко им далось выпроводить заражённых с Немезиды. Вернувшись в мед. отсек что Скрим, что Нокаут уселись на пол, опираясь при том на стену. — Нок, а вот что бы произошло, не разделайся с Сайласом Эрахнида? — на фейсплейте Старскрима можно было прочесть лишь серьёзность и обеспокоенность, и хотя все позади, осадок остался, при чем приличный. — не знаю, и знать не хочу. Если бы я умер, то моими последними словами стали восхваления твоей палировки, Скример. Обычно Нокаут его так называл шутки ради, но сейчас чувствовалась некая нежность и доброта в его голосе. Сперва Скрим взглянул на напарника максимально заебаным взглядом и хотел что-то возразить, но увидев милую и лучезарную улыбку Ноки, расплавился подобно сливочному маслу в знойный летний день. Сам того не замечая, он начал расплываться в улыбке, такой же нежной, как у его напарника. Послышался лёгкий, еле слышный щелчок, Нокаут закрыл отсек так, чтобы их никто не смог побеспокоить, даже сам Мегатрон. Припав к губам Старскрима, Ноки принялся их нежно целовать, а спустя пару мгновений скользил глоссой по ротовой полости и дентопластинам. Скрим в свою очередь ответил взаимностью и безо всяких возражений повиновался своему медику. Приятно. Нежно. Расслабляюще. Через клик оба начали чувствовать возбуждение, и не в силах его сдержать их вокалайзеры начали издавать нежные, продолжительные стоны. Они были приглушенными. Никто не должен услышать. Никто не должен узнать. Манипуляторы Скрима скользил и по спине Нокаута, царапая ее, а тот в свою очередь нежно касался его бедра кончиками пальцев. В конце концов Старскрим не выдержал и раскрыл паховую пластину. Ноки такой расклад очень устраивал. Уставившись в оптику Скрима, все теми же кончиками пальцев, нежно и ласково, но на ряду с тем, грубо и напористо, он начал стимулировать головку коннектора. Эхом разносились по отсеку стоны Старскрима, такие жалобные, протяжные, и в то же самое время сладострастные и приглушенные. В какой то момент сдерживать и приглушать стоны для Старскрима стало невозможным, и тогда Нокаут принялся стимулировать его коннектор ещё быстрее, наращивая темп. Уже через наноклик на ладони медика поблескивала смазка. Тот довольно ухмыльнулся. Ухмылка была дерзкой, не проявляющей никакого уважения к старшему по званию, да и это было не к чему. Приобняв Скрима, Нокаут повторил поцелуй, он был все таким же, такой же нежный и настолько расслабляющий. Вселд за тем, он прошептал те самые столь желанные Старскриму слова: — люблю тебя, Скример.