По ту сторону улыбки

      От запаха жженой кожи желудок драло рвотными позывами, а самое обидное – окна здесь закрыты намертво. Маленькая форточка никак не справлялась с задачей. Голова гудела от усталости, сидя на одиноком стуле рядом с рабочим металлическим столом, девушка постукивала по лбу пальцем. Она из последних сил боролась с желанием покинуть лабораторный кабинет. А выброситься из окна не получится – стоят решетки, хоть их и не видно в ночной тьме.       Сколько она уже мучает себя этим экспериментом? Или ее мучают? Пока она не добьется результатов, нечего даже допускать мысль об отдыхе, но у нее уже глаза слипались и не только от усталости. Яркая медицинская лампа, освещающая подопытного, резала глаза острым светом.       Выдохнув, девушка нерешительно глянула на мужчину, которого удерживали крепкие кожаные ремни на медицинском кресле. С виду внушительный силач, которого она испугалась при первом знакомстве. Военные удачно разыграли карту, фактически преподнесли его на блюдечке, довели до порога исследовательского института. Казалось бы, ничего такого он и не сделал, выполнял свой долг перед родиной, а в итоге угодил сюда. Но не удивительно, мужчина был элдийцем. И не просто элдийцем, а экспериментом ее отца.       Вот что бывает, когда даешь свободу людям – сначала они боятся и ходят по струнке, но распробовав ее вкус, теряют страх. Обретают знания, новые мысли и убеждения. А чего военные ожидали? Что мужчина останется покорной овечкой? У него даже имя появилось, Энви, он сам представился девушке, когда не подозревал, что сулила ему их встреча. В бумагах он записан как Пятый.       На часах уже первый час ночи. Продолжать процедуру бессмысленно, чрезмерные усилия лишь навредят Энви. В общем-то, они добились немалых успехов, но девушка опасалась, что он все еще нестабилен. Подойдя к мужчине, которого унесло в мир сновидений, она осмотрела его с ног до головы и нахмурилась. За минувший месяц он сильно исхудал, несмотря на мускулатуру ребра четко очерчивались под кожей.       – Не волнуйся, Энви, все будет теперь хорошо, – тихо пробормотала девушка.       Дотронувшись кончиком пальца до холодного и липкого от пота лба мужчины, она провела невидимую линию к круглому ожогу. Черная корочка уже отпадала, обнажая красные пятна заживающей кожи. Еще несколько похожих следов осталось на других частях головы. Приходилось менять положение электродов, чтобы не прожечь кожу до мяса. К сожалению, в этом кабинете электростимуляция не являлась лечебной процедурой.       Пододвинув держатель на колесиках, девушка проверила пакет с оставшимся физраствором и седативным веществом.       – Ничего, Энви, ты показал себя хорошо, – улыбнулась девушка, подготавливая капельницу: чистую иглу, пластырь. – Мы с тобой уже общаемся где-то месяц, да? Ты мне столько всего рассказал о своей жизни, это невероятно интересно. Жаль, что пришлось показать, что многие из твоих убеждений неправильные. Ты ведь понимаешь, что они неправильны?       Он промолчал. Разумеется, промолчал. Даже разорвавшийся рядом снаряд едва ли побеспокоит его истерзанное сознание. Пока что вроде бы все шло неплохо, однако девушка боялась дедлайна, который ей обозначила комиссия. Энви уже не выказывал агрессии, не сопротивлялся во время процедуры электростимуляции, хотя страх в его глазах никуда не пропал. Он соглашался со всеми словами в последнее время: «да, я понимаю, Летиша», «они не мои друзья, они предатели, Летиша», «это неправильно, Летиша».       Летиша. Ей нравилось, как он произносил ее имя, оно звучало воздушно, напоминало шелест сухой листвы в осенний день. Многие не понимали, почему она представлялась детским именем. Она и так с виду напоминала мечтательную студентку, некоторые коллеги с осуждением называли ее ребенком из-за чрезмерной улыбчивости. А ведь «Летиция Майтак» звучало куда более почетно и гордо, напоминая о семье Майтак. В первую очередь о ее отце, разумеется.       – Вот так всегда, Энви, – нахмурилась Летиша, прощупывая посиневший от многочисленных уколов сгиб в локтевом суставе мужчины. Игла с трудом прошла через синяк. – Вспоминаю об отце и становится грустно. Думаю, ты тоже это понимаешь. Ты провел много времени в детстве в его лабораториях.       Отрегулировав подачу вещества, девушка замерла и остановила бездумный взгляд на стене. Как же это ужасно провести немалую часть детства в роли эксперимента, терпеть боль от процедур, сгорать изнутри от безысходности. Сейчас Летиша знала куда больше о работе отца, но, к сожалению, немало узнала и в подростковом возрасте. Словно он заранее готовил ее к роли ученого, бездушного и хладнокровного, смотрящего на привязанного пациента без жалости.       Всегда ты так, папа.       Тогда это действительно было больно понимать и переживать. Даже слишком больно, что постоянно заставляло девушку сжимать предплечье. Проводить большим пальцем по тыльной стороне руки.       – Ладно, – выключив медицинскую лампу, девушка погрузла кабинет в непривычную тьму, отчего перед глазами забегали блики. Горела только слабая лампочка под потолком. – Отдыхай, Энви, завтра увидимся.       Жаль, ты не можешь попрощаться, голос у тебя необычайно красивый.       Но оказавшись в темном коридоре, Летиша поняла, что даже сладкой речью ее не заманить обратно – пусть и не свежий, но чистый воздух, не пропитанный запахом горелой плоти, помог расслабиться. В стенах института стояла гробовая тишина, цокот каблуков о кафельный пол разлетался по всему этажу. Девушка надеялась передохнуть пару часов в комнате отдыха, к жесткому дивану она за годы успела привыкнуть. Но полоса света, пробивающаяся из-под двери, как и чьи-то голоса, не оставили и шанса.       Вот так всегда.       Постояв мгновение, Летиша еще раз обдумала, а стоило ли прерывать чью-то беседу, ведь ей придется в ней участвовать. Она узнала голоса: один принадлежал коллеге с кафедры биохимии, доктору Альсине Ленц, довольно целеустремленной и эффектной женщине, а другой – ее аспиранту, Борису Найду. Странный парень, даже вроде как иностранец, которого занесло сюда ветром, раздуваемым деньгами и влиянием его семьи. Метис, скорее всего, в нем проглядывались восточные корни. Но хотела ли она разделять беседу с этими людьми?       Диван как минимум хочу точно.       Убрав спесь усталости, Летиша натянула легкую улыбку и, открыв дверь, защебетала:       – Опа-опа, а что вы тут делаете в такой час?       На мгновение Альсина в недоумении изогнула брови, что выглядело крайне враждебно, но хитрая ухмылка вместе с залегшими синяками под глазами сделали ее уставшей.       – Вот кого не ждали. Точнее, так рано не ждали, – приглашающим жестом женщина подозвала девушку поближе. – Я думала, госпожа Майтак будет сидеть сегодня до победного.       – До победного не всегда правильно, – уклончиво отозвалась Летиша, присаживаясь на диван. Мышцы расслабились, тело пронзила приятная ломота. – О-ох, а что вы тут делаете так поздно?        – Ну, как что? Как и ты, готовимся сорвать большой куш, или ты немного пропустила мимо глаз, что в последнее время здесь так оживленно?       – Сорвать большой куш?       – Не скромничай, – приторно улыбнулся Борис, подавшись чуть ближе. – Ты ведь в любом случае местечко займешь в новой группе кураторов для выбора кандидатов на роль следующих титанов.       – А-а, вы про это.       – Пф, – усмехнулась Альсина, не скрывая пренебрежения, – смотри, прям будто и не знала. Хорошо, наверное, когда у отца большие связи, да?       – Не сказала бы, что это будет играть ключевую роль в наборе команды. Для того, чтобы работать с кандидатами…       – Много ума не надо, – перебила ее женщина и устало откинулась на спинку дивана, отчего враждебность в ней сошла до минимума. – Блин… вот серьезно, то, чем мы занимаемся сейчас, куда более важно и сложно. А скормить предыдущего носителя ребенку-оборотню – что в этом такого?       – Для начала нужно выбрать лучших из лучших, – подметил Борис, – бесконечные анализы, составление программы тренировок, прогнозирование побочных эффектов трансформации, а также самое сложное – привить навык обращения по собственной воле. В любой момент.       – Ну это уже не от нас зависит, – тактично напомнила Летиша, – а от силы воли кандидата. Но соглашусь, все же в нынешнее время забота о носителях важна.       – Забота – ничего себе нашла слово, – скептично подметила Альсина. – Марлия стоит на пороге войны с несколькими странами, естественно, что военные хотят сохранить оборотней в целости и сохранности, пылинки с них сдувает. И в то же время, вон, отправили сколько там? Четырех на Парадиз? Притом, что одного вернули, но какого-то хера зубастый оборотень вообще оказался в другом человеке.       – Ну вернули же.       – Да, Борис, но я не припомню, чтобы Зика Егера и других отправили обратно на Парадиз с группой нянек-медиков, – продолжила в раздраженной манере женщина, сложив руки на груди. – Вот какова вероятность, что кто-то из них не вернется? Подозреваю, что немаленькая. Причем отправили туда основную боевую силу.       – С бронированным титаном вряд ли что-то случится, он довольно выносливый.       – Говоришь потому, что твои эксперименты связаны с его ДНК, эксперт ты наш.       – Нет, не ДНК, – спокойно отреагировала Летиша на колкую ухмылку женщины и задумчиво добавила: – Хоть она также участвует в формировании генома, клеточной памяти, мутации больше воздействуют на белки, поэтому спинномозговая жидкость…       – Ладно-ладно, ты у нас умная, не только благодаря папочке сюда попала. Ты хоть своего джимми-боя не забыла запереть в кабинете? Как он там вообще? В овощ не превратился?       Говорить на ночь глядя о том, из чего состоит весь ее день, Альсина, как и догадывалась Летиша, не захотела, предпочтя если не отмахнуться от темы, то сменить ее. Колючий нрав был неприятен девушке, однако она привыкла, что ее в первую очередь видели, как ребенка выдающегося ученого, а не самостоятельную личность. Как бы это ни злило, единственным выходом, чтобы избежать дальнейших насмешек, была все та же знакомая улыбка.       А спокойствие и радушие тоже раздражало Альсину, но уже по-другому.       – Конечно. Ведь кто-то же может и к нему прийти, что-то сделать, и тогда прости-прощай вся моя работа. Да и жаль его будет, он только понял, где правда, а где – нет.       – Ты жестокая девочка, Летиша, – хитро протянул Борис, блеснув азартным взглядом. Все это время он сидел напротив в кресле, и в приглушенном свете он напоминал золотого лиса, наблюдающего за добычей. – Значит, тебе все же удалось вправить ему мозги?       – Это грубо, Борис. Энви ведь человек, и у него…       – Энви? – перебила ее Альсина, надменно фыркнув под нос. – Я думала, его называли Пятым. Он же из экспериментальной группы твоего отца, так чего ты церемонишься и называешь этого элдийца по имени? Или сама его придумала, чтобы было не так стыдно?       От жестоких слов женщины даже парню стало не по себе, а Летиша едва не позволила себе расстроенно опустить взгляд. Сколько раз она слышала подобные упреки и от отца, который сгубил немало элдийских детей в своих лабораториях. Со временем девушка научилась воспринимать жестокую реальность со смирением. Ничего не поделаешь. Это уже вызывало у нее не ужас и слезы, а грусть.       Сохранить лицо холодным от эмоций не стоило многого, а вот рука так и тянулась к предплечью. Указательный палец предательски скользил по ткани медицинского халата.       – Я не думаю, что стоит игнорировать их личность и прошлую жизнь, Альсина. Ведь это также повлияет на ход работы, – обернувшись к женщине, Летиша гордо выдержала ее хмурый взгляд и в этот раз предпочла не улыбаться, а просто выразить мысль: – Энви один из немногих выживших, кто обладает частичной способностью к трансформации в тело титана с физическими характеристиками бронированного. Конечно, за все это время он ни разу не трансформировался, не имея под рукой сыворотки, и в этом нам повезло. Он жил довольно долго в окружении врага, поэтому проникся к нему симпатией, и в мою задачу входит вернуть его на путь истинный. А еще восстановить способность его тела к реагированию на сыворотку, точнее, проверить, сохранил ли его организм память к физическим характеристикам бронированного.       Чтобы не выглядеть чересчур зазнайкой, Летиша мило улыбнулась, надеясь если не смягчить к себе отношение Альсины, то как минимум избавить ее от злобного взгляда. Как ни странно, получалось, только женщина теперь смотрела на нее с какой-то странной смесью раздражения и смирения.       – Забыла, что ты еще и с кафедры психиатрии.       – Да я там только ассистирую, ничего особенного.       – Везет тебе, Летиша, – вздохнул Борис, – с этим твоим Пятым у тебя есть отличная почва для диссертации. А мы тут, вон, все с межвидовыми мутациями возимся.       – Мы? Я! Пф, ты только халтуришь. А-ар, – раздраженно выдохнула Альсина, – как создали лет двадцать назад сыворотку, активирующую мутацию углерода в теле титана для укрепления частей его тела, так дальше и не продвинулись. Еще бы! Никто блин не хочет из военных идти на эксперимент, чтобы один оборотень сожрал другого! Как так? Это же лишит нас боевоей единицы, и не факт, что удастся отыскать потом… Представляешь, они даже не хотят давать нам возможность просто изучить титана-оборотня, провести над ним все наши эксперименты, наработки за долгие годы. Ведь столько всего можно было бы проверить!       – Ну, я понимаю их опасения, – подметила Летиша, – оборотни ведь ценны. Мало ли в ходе эксперимента кто-то из них умрет.       – Не умрет, мы бы не дали, уж поверь. Да и можно всегда скормить подыхающего оборотня другому. Вон, прислали нам какую-то девку, сожравшую зубастого. Чего, думаешь, мы тут днями и ночами бегаем?       – Так поэтому вы тут?       – Мы военных засыпали уже тоннами писем, сами к ним бегаем, подаем прошения, обзваниваем всех, – растерев уставшие глаза, зевая, подметил Борис. – В какой-то момент военные подумали, что мы ворвались на военную базу, чтобы выкрасть зубастого, а не поговорить с генералом.       – Никто так не подумал.       – Ой да? – устало вздохнул парень, заставив женщину недовольно скривить губы и отвернуться. Затем вновь обратился к Летише: – Нам ясно дали понять, что зубастого никто не отдаст, и в ближайшие дни девушку скормят кандидату из старой группы. Потому что война на носу, нужна боевая мощь и так далее... А-а!       Не удержавшись, в приступе злости Альсина пнула журнальный столик, заставив собеседников вздрогнуть. От неожиданно громкого звука сон как рукой сняло, Летиша удивленно посмотрела на женщину и вдруг испытала прилив симпатии к ней. Сколько бы токсичности в ней не было, она отдавала себя полностью науке, своему делу, ее гением невозможно не восхищаться, как и упрямством.       Мне бы такую уверенность… нет, даже не уверенность, а раскрепощенность.       – Давайте не будем портить имущество института, – подавленно вздохнул Борис, запутав пальцы в своей кучерявой длинной шевелюре. – А то финансирование нашей кафедры вообще урежут.       – Финансирование? Ха! Что это вообще? Мы тут держимся только за счет спонсоров, от государства один хер дождешься! Им куда выгоднее вкладываться в промывание мозгов, – бегло бросила она обиженный взгляд на девушку, а затем, зарычав, поднялась с дивана и потянулась. – Ладно, зайка, ты на меня не обижайся. Я готова шею свернуть уже кому угодно, лишь бы добраться… хм, а, может, шею свернуть тому парню, которому хотят скормить девчонку? Нет кандидата – нет проблем.       – В тюрьме так рассуждать будете.       – Он прав, Альсина, вы поаккуратнее со словами.       – Да шучу я, расслабьтесь, вот же зануды, – выдохнула женщина и одарила задумчивым взглядом слушателей. – А вообще было бы интересно посмотреть, как проходит процесс обращения.       – Ты никогда не видела обращение? – удивилась Летиша. – А разве в отделе мутаций… А-а, да, точно, – возможно, стоило промолчать, но что-то подтолкнуло девушку пусть и холодно, но не без горчинки подметить: – Вы с Борисом никогда не работали напрямую с титанами.       – Работали, – нахмурилась Альсина, демонстративно оскалившись неприятному замечанию. – С мелкими, которых в клетках и на цепи держат. А тут боевой титан. Разница есть.       – Да, это правда.       Как и то, что ты боишься титанов, Альсина. Все мы боимся.       – Пойдем, нахлебник, – обратившись к Борису, направилась к выходу женщина. – Нам еще работать и работать.       – Ты страшная женщина, Альсина.       Тем не менее сопротивляться указаниям парень не стал, только помахал на прощание рукой девушке, получив в ответ добрую улыбку. И как только пара покинула комнату отдыха, Летиша облегченно выдохнула, скинула туфли и улеглась на диване. Усталость навалилась на нее тяжелым одеялом, укутала и убаюкала, заставив моментально провалиться в сон.       Отдых, к сожалению, выдался беспокойный, сознание рисовало образ монстра с острыми клыками, которым обращался Пятый. И как бы девушка не пыталась спасти его, отец убивал его выстрелом между глаз, от которого задняя часть головы мужчины разлеталась в кровавых брызгах. Для Леонарда Майтак не существовало эмпатии к тем, кто оказывался у него на операционном столе. Да и способен ли ее отец вообще симпатизировать хоть кому-то? Он часто ругался с ее матерью, а все детство мужчина оставался для своей дочери человеком закрытым и порой жестоким.       «Что ты себе позволяешь? Эй! А ну объяснитесь!»       Не надо кричать, мама, он все равно тебя не услышит.       Сон растворился действительностью раннего утра, а голоса не утихали, наоборот, звучали четко и громко, пробиваясь сквозь приоткрытую форточку. С трудом подняв тяжелую голову, Летиша посмотрела в окно – небо только синело от первых лучей, значит, едва ли настал шестой час.       Тело ломило, жалуясь на отвратительное место для сна, голова гудела, кожу на щеке и подбородке стянуло от высохшей слюны. Лениво растерев лицо, Летиша надела туфли и подошла к окну, за которым кричала Альсина – определенно, низкий громкий голос принадлежал ей. Сквозь пыльное стекло девушка наблюдала, как во внутреннем дворе царило непривычное для их института оживление. Приехало несколько машин, подле которых стояли вооруженные люди.       – Марлийская армия? – туго соображая, Летиша убрала с лица спутанные волосы и попыталась высмотреть Альсину: она кричала на какого-то военного, который тщетно пытался успокоить ее. – Да что там такое?       Пришлось едва на подоконник не залезть, чтобы увидеть парадный вход, и потому, как оживились военные во дворе, кто-то вышел. Группа людей в униформе выводила высокого мужчину, который прихрамывал и едва ли понимал, что происходит.       Сон, как рукой сняло.       – Нет!       От вспышки страха сердце болезненно сжалось, а мышцы словно током ошпарило, отчего Летиша вылетела в коридор, едва не выбив дверь. Для ее роста и веса это было бы немалой задачей, несмотря на ветхость конструкции. Цокот каблуков, словно выстрелы, разлетался по коридору. Едва не навернувшись на лестнице, девушка сбежала на первый этаж, холл которого заполняли военные.       – Нет, стойте, вы что делаете?! – закричала она.       Ею овладела паника, а вместе с ней и злость голодной львицы, у которой из-под носа своровали кусок мяса. От бега у нее закружилась голова, свело легкие от сбившегося дыхания, но она бросилась на улицу, не думая о последствиях. Они не могли так просто забрать у нее Энви, почему они вообще его забирают так быстро и внезапно?!       Оказавшись на крыльце, девушка тут же привлекла внимание Альсины и мужчины, с которым она спорила, но Летиша видела только Энви, которого заталкивали в машину. Мужчина не сопротивлялся, вообще никак не реагировал на окружение и податливо подчинялся указаниям. Один его покинутый пустой взгляд чуть не свел ее с ума.       – Летиша, стой.       Несмотря на жгучее желание броситься за Энви, девушка действительно остановилась, оцепенела как перепуганный олень от ослепительного света фонаря. Сердце мощно стучало по ребрам. В приступе паники она потеряла самоконтроль и позволила страху истощить ее голос до писка:       – Папа?       Опираясь на трость, в углу крыльца стоял пожилой мужчина, безразлично наблюдавший за дочерью сквозь тонкие стекла очков. Сухие губы вытянуты в прямую линию, глаза, очерченные мелкими морщинами, устало блестели в тусклом свете автомобильных фар.       Сделав глубокий вдох, Летиша сглотнула все громкие слова и расслабила лицо, чтобы выглядеть беззаботной. Но вряд ли Леонарда обманет ее напускное спокойствие, и тем не менее она попыталась сгладить ситуацию.       – Что здесь происходит? – обернулась она к Альсине, задав возмущенный тон, а затем вновь обратилась к отцу: – Почему ты уводишь моего пациента? Мы же не закончили, тебе стоило заранее…       – Ты провела отличную работу, Летиша, и о Пятом позаботятся военные.       – Что?       – На основе отчетов, которые мне приходили, Пятый вполне удовлетворяет требованиям военного ведомства, поэтому его и пришли забрать. Тебе выразят благодарность, и, поверь, это не останется забытым. Поэтому, можно сказать, я и здесь.       – Что?.. – оставшись глухой к словам о почете, Летиша знала лишь одно – у нее забирали Энви. – Почему?..       – Простите, доктор Майтак, но это ни в какие ворота не лезет, – жестко констатировала Альсина, не побоявшись наградить мужчину осуждающим взглядом. Грубого тона она не побоялась даже в разговоре со столь уважаемым человеком. – Вы сами как бывший работник института должны понимать, что любое вмешательство в работу научного персонала неприемлемо. Тем более Летиша работала с человеком, а не грибками в колбах.       Несмотря личные чувства, Альсина не побоялась вступиться за девушку, как за коллегу. Пусть их отношения тяжело назвать дружескими, Летиша еще сильнее прониклась к ней уважением. Как профессионал женщина не боялась бороться за свое дело, да только в бой она вступила далеко не со слабым противником.       – Хочу напомнить, мисс Ленц, что изначально проект является моим, и мне решать, как поступать. Летиша только выполняла задачу. И, как я вижу, хорошо справилась. Я даже удивлен.       Не похоже на похвалу.       – И все же, – отчаянно удерживая себя от желания обернуться к машинам, девушка хмуро посмотрела на отца: – Почему ты не мог предупредить заранее?       – Время поджимает и… это уже военная тайна, не могу разглашать сведения.       – Военную тайну доверили человеку на пенсии?       Опасный комментарий ничуть не уязвил Леонарда, он только снисходительно глянул на Альсину и выразительно помолчал. Женщина сдалась первой и небрежно уточнила:       – А все эти военные тут только для того, чтобы вывести одного человека? Многовато.       – Часть приехало за Пятым. Остальные будут сопровождать нас.       – Нас? – насторожилась Летиша, обменявшись с Альсиной недоумевающим взглядом. – Так рано? Куда?       – Можно сказать, все решилось в последний момент. Как я и сказал, результаты проекта не остались без внимания, – обратился Леонард к дочери. – Тебя, как и доктора Ленц, одобрили для участия в проекте «Искра».       – Искра?.. – название показалось Летише знакомым. – Стой, подожди, это же отбор кандидатов?       – Да, подготовка нового поколения кандидатов.       – Я в шоке, – констатировала Альсина. – А с толпой солдат вы зачем приехали?       Несмотря на довольно сдержанный вид, удивленный взгляд женщины постепенно наполнялся радостью и в то же время в нем промелькивал отблеск волнения. Подобных новостей она не ожидала с утра пораньше. Как бы она ни хорохорилась о бессмысленности проекта, все же это большой скачок для карьеры любого ученого – работать напрямую с главной военной ценностью Марлии.       – Буквально ночью я смог договориться, чтобы вы присутствовали на процедуре передачи оборотня зубастого титана.       – Что? – удивились девушки в один голос.       – Доктор Кац просил, чтобы и вы присутствовали, мисс Ленц.       – Грегори?..       – Вы должны понимать, что вас ожидает, что ожидает ваших подопечных. Как во время поглощения нынешних носителей, так и после, когда пройдет их срок годности, так сказать. Вам предстоит не просто выбрать и подготовить кандидатов, на протяжении последующих тринадцати лет после их обращения вы тоже будете присматривать за ними. Я хочу заранее показать, что их ждет. Предвижу, что привязанности в такой работе не избежать, однако, – он сосредоточено посмотрел на дочь, – я надеюсь, это не составит проблем.       Для Альсины слова о привязанности пролетели незамеченными, да и предназначались они не ей. Чуть больше чем за месяц работы Летиша успела привязаться к Энви, когда слушала его историю жизни, как он рассказывал о друзьях, об элдийцах. Она не хотела причинять ему боль, но для них не существовало иного выбора, хотя девушка надеялась, что, искоренив симпатию к врагу марлийской нации, подарит мужчине новый шанс. А вот вряд ли. Потому что с самого начала он был никаким не Энви, а лишь номером в графе документов.       – Разумеется, не составит, – согласилась Летиша, – я рада, что удалось заслужить ваше доверие.       И чтобы не стать таким же списанным номером, придется делать, что и всегда. Отпустить беспокойства, глубоким вдохом подавить эмоции и мягко улыбнуться.