***
Перед ними растянулся длинный коридор. Хюррем сделала шаг вперёд с гордо поднятой головой. Внутри госпожи всё трепетало. Ей не терпелось скорее войти в покои любимого Султана и утонуть в его объятиях. Чем ближе она приближалась, тем сильнее начинало биться её сердце. Пожалуй, такое состояние у неё было как раз тогда, когда она впервые прошла по «золотому пути». Наконец, Хюррем приблизилась к заветному. Женщина улыбнулась ещё шире и шагнула, но её остановили следующие слова: — Госпожа, Повелитель не может вас принять. У него сейчас наложница. Хюррем отшатнулась назад, не веря услышанному. — К-кто? — голос охрип. — Фирузе-хатун. Хасеки была готова провалиться под землю. В области сердца больно кольнуло. Глаза застелила мутная пелена. Ей было трудно в это поверить, но правда на лицо. Внутри что-то надломилось. Госпожа развернулась на ватных ногах и встретилась взглядом с обеспокоенным Сюмбюлем. Евнух медленно подошёл к ней и взял под руку, чтобы Хюррем в случае чего не упала. — Госпожа, пойдёмте. Хюррем противиться не стала. Ноги подкашивались, к горлу подошёл жёсткий ком. К глазам подступили слёзы. Хасеки сдерживалась, как могла, но в конечном итоге рухнула на колени и разрыдалась навзрыд. — Госпожа, не нужно. Поднимайтесь, — евнух взял её под руки, однако Хюррем начала вырываться. — Что же вы стоите?! Помогите, ну же! — обратился к двум служанкам. — Не трогайте! Оставьте меня в покое! — кричала госпожа. На смену горькой обиде пришла ярость, которую она уже не могла в себе сдерживать. Сюмбюль и служанки не оставляли попыток поднять Хюррем. — Прочь! Уйдите! Иначе прикажу казнить! — Госпожа, вас может услышать Повелитель! — Плевать! Хюррем облокотилась об стенку и поджала ноги под себя. Её так же душили слёзы. Сюмбюль смотрел с сочувствием на свою госпожу, не зная, как ей помочь.***
Ибрагим, не спеша направлялся к своим покоям. Сегодня он принял решение остаться в Топкапы, так как в своём дворце он находиться больше не мог. Там, ему будто не хватало воздуха, он не мог полноценно расслабиться, его туда не тянуло, а наоборот отталкивало. Пашу не пугал возможный гнев или скандал Хатидже. Было плевать на то, что из-за его отсутствия ночью она решит, что визирь изменяет вновь. Ибрагим опустошён внутри. Заполнить пустоту хоть немного помогает вино, которое он распивает вечерами один или в компании своего друга Матракчи. Что с ним стало, он не знал. Не понимал причины своих изменений. Паша окончательно запутался в себе. Сейчас, образовавшийся комок ему легче проглотить, чем распутать. Визирь завернул за угол и остановился на месте. Перед ним предстала весьма интересная картина. Недалеко от покоев Султана у стены сидела Хюррем Султан, опустив голову на колени. Перед ней стоял Сюмбюль–ага в компании двух служанок. По ним было видно, что они сильно обеспокоены и так же находятся в замешательстве. Ибрагиму стало любопытно. Мужчина сдвинулся с места и отправился прямиком к ним. — Что происходит? — задал он вопрос, как только подошёл. Хюррем на его появление никак не отреагировала. Сюмбюль подошёл к паше и прошептал на ухо, ведь скрыть, всё равно не получиться. — Повелитель сегодня принял Фирузе-хатун. Госпожа сильно расстроена. Мы не знаем, что делать. Она никак не поддаётся уговорам отправиться к себе. Губы тронула усмешка. Ибрагим опустил глаза на Хюррем. Та сидела в прежнем положении, слегка подрагивая. Мужчина сверлил её взглядом и раздумывал. Надо же. Сейчас она оба сломлены. Только вот хасеки не смогла сдержаться. — Сюмбюль, идите к себе. Я поговорю с госпожой. Евнух от слов Ибрагима опешил. Ему не хотелось оставлять госпожу, зная об их давней вражде с визирем, но и перечить он не смел. — Хорошо. Все трое поклонились и зашагали по коридору. Ибрагим проследил за ними взглядом и, когда те скрылись из виду, приблизился к Хюррем. Мужчина дотронулся до её плеча и сказал: — Вставай. Хасеки резко подняла голову и посмотрела на визиря заплаканными, покрасневшими глазами. Затем смахнула его руку со своего плеча. — Оставь меня. Ибрагим сделал вдох. Хюррем опустила голову обратно. Мужчина схватил её за руку, не сильно сжав, и заставил подняться. — Ты что делаешь?! Госпожа никак не ожидала от него таких решительных действий. Она вообще не понимала зачем и для чего он это делает. — Пойдём. Визирь, не отпуская руку, можно сказать, потащил за собой Хюррем. Так, конечно, начала сопротивляться. — Что ты задумал?! Отпусти! Но Ибрагим не слушал. Мужчина довёл хасеки до своих покоев и затолкнул в них. Хюррем охватила паника, ведь она не представляла, что хочет сделать с ней паша. Вдобавок он закрыл дверь на замок! — Зачем это? Что ты хочешь? Голос Хюррем дрожал, как и она. Госпожа пятилась назад, смотря Ибрагиму прямо в глаза. Он же медленно двигался к ней. Когда хасеки почувствовала сзади преграду в виде стены, то вся сжалась и закрыла глаза, готовясь к худшему. Ничего не произошло. Хюррем ощутила, как руки паши легли ей на плечи. Женщина нерешительно открыла глаза. Ибрагим смотрел на неё, но его взгляд ничего не выражал. — Я ничего такого не собираюсь делать, — убрал руки и немного отошёл. После повернулся к камину. — Присядем? Хюррем сильно удивилась данному предложению. Ибрагим ожидал её ответа. Хасеки молча отодвинулась от стены и, глядя на визиря с опаской, прошла к камину. Госпожа опустилась на пол. Визирь задержался, но через несколько секунд опустился рядом, поставив перед собой кувшин и два стакана. — Ну и что дальше? Зачем ты меня сюда притащил? Чтобы у камина посидеть? — усмехнулась. — Не поверю! И зачем это всё? Что это? Ибрагим, ничего не ответив, разлил содержимое кувшина по стаканам и один из них протянул Хюррем. Госпожа перевела взгляд с паши на сосуд и после решилась взять. Женщина поднесла стакан к носу и понюхала. Далее широкими глазами уставилась на Ибрагима. — Вино? Но зачем? Визирь сделал глоток. — Не думал, что ты так любишь задавать вопросы. Просто выпей. — Ты точно свихнулся! Ибрагим отпил ещё. — Я не отрицаю. Повисла тишина, которую нарушал треск дров в камине. Хюррем вертела стакан в руках, думая. Поведение Ибрагима весьма странно. — Слушай, что с тобой происходит? — Хюррем постаралась придать своему голосу как можно больше спокойствия. Паша повернул голову к ней. На его лице не было каких-либо эмоций. Просто, как каменное. — А что не так? Нет. Он видно издевается. — Что не так?! — вспылила госпожа. — Ты притащил меня сюда против моей воли! Пожал плечами. — Ты не сильно сопротивлялась. Хюррем чуть не задохнулась от возмущения. Хасеки, как рыба, то приоткрывала рот, то закрывала. Тело начало работать отдельно от мозга. Госпожа залпом осушила стакан с напитком. Женщина поморщилась, но во рту остался приятный привкус. Ибрагим, видя всю эту картину, усмехнулся. — И вот чего возмущалась? Хасеки повернула к нему голову, от чего всё слегка поплыло. Почему-то она почувствовала расслабление. — Для чего это всё, Ибрагим? — язык уже начал немного заплетаться. — Если бы я знал. В последнее время я не думаю, а просто действую. Паша взял из рук госпожи пустой стакан и подлил ещё. Затем вернул сосуд обратно. — Это какая-то ловушка? Ты делаешь это специально, чтобы потом выдать Повелителю? Мужчина рассмеялся. — Чтобы ещё и себя подставить? Плохих намерений у меня нет. Расслабься. — Я тебя не понимаю! — А и не нужно понимать. Хюррем решилась сделать вновь глоток. Ей больше понравилось не само вино, а его послевкусие. Хасеки устремила взгляд на огонь. Так всё внезапно перевернулась. Недавно шла на ночь к Султану, но теперь, как бы странно это не звучало, проводит её в обществе врага. — Вообще не знаю, что на меня нашло. Когда увидел тебя в коридоре, то думал, что просто ради интереса узнаю в чём дело и уйду, но всё обернулось так, — повернулся к госпоже. — Знал бы ты, что я успела надумать, пока ты тащил меня сюда, да и после, — тоже повернулось. Их взгляды встретились. Ибрагим осмотрел её. Всё же она красива. Особенно в этом красном платье, которое идеально ей подходит. Возникло желание прикоснуться к ней. Но может и... Больше? Паша одёрнул себя. О чём он вообще думает? — Ибрагим. Что такого интересного ты во мне увидел? Её голос вывел его из раздумий. — А? Что? В смысле? — Ты не отрываешь от меня глаз уже несколько минут. Паша коротко откашлялся. — Извини. Хюррем осмотрела его профиль. Что же в его мыслях? Да и почему она всё ещё здесь? Уйти ей ничего не стоит. Но не хотелось. Куда она пойдёт? В пустые покои и холодную постель, чтобы вновь засыпать одной? Охватила тоска. Её Сулейман сейчас развлекается с другой, а она... Что она? Сидит с его другом и соратником, выпивая вино. Аж смешно и грустно. — А теперь мне интересно, что ты во мне увидела. Госпожа не сразу поняла о чём он. Но осознание дошло быстро. — Я-я... Да, просто... Хасеки не отрывала от него взгляда. Почему-то не смогла. Ибрагим придвинулся ближе, и их лица оказались не позволительно близко. Женщина ощутила на своих губах тёплое дыхание. — Что ты хочешь с... Договорить не получилось. Ибрагим поймал её губы и жадно завладел ими. От этой близости по телу Хюррем забегали мурашки. Разум кричал оттолкнуть его, но она не смела. Однако мужчина отстранился сам и посмотрел ей в глаза. Она пробудила в нём дикое желание, которое давно скрывалось в недрах его души. Пальцами он коснулся её щеки и не спеша провёл ими вверх, а затем вниз. После паша аккуратно снял корону с головы госпожи и положил украшение куда-то в сторону. Хасеки не проявляла на его действия никаких возражений. Значит, она ощущает то же, что и он? Ибрагим вновь припал к её губам. Поцелуй из медленного, перерастал в требовательный. Хюррем обвела руками шею визиря и придвинулась ближе. Его рука заскользила по спине вдоль позвоночника, вызывая очередную волну мурашек. Ибрагим осторожно уложил госпожу на пол и навис сверху, примкнув к шее. Хюррем тихо ахнула и прикрыла глаза от наслаждения. Его руки блуждали по её телу, будоража ещё сильнее. Визирь нащупал пуговицы на платье и принялся быстро расстёгивать их. Госпожа не смела отставать. Снимая одежду, мужчина и женщина попутно целовались, кусая друг друга. Дыхания не хватало. Они будто голодные звери, не могли никак насытиться поцелуем. Одежда полетела в стороны. Ибрагим до сладостной боли сжал грудь хасеки, от чего та прогнулась в спине. Паша прижался ближе, и госпожа почувствовала жар его тела, а затем волну наслаждения. Её пальцы впились в его кожу, оставляя следы. Рваное дыхание в унисон. Стоны заполонили пространство. Проснувшись утром, оба будут жалеть, но эта сладкая ночь станет их общей тайной.