Чёртов паинька

      Осторожно коснувшись кончиками пальцев худых лодыжек, он медленно и с наслаждением повел руки вверх, лишь на секунду задержавшись на коленях, вверх, жмурясь и вздыхая от блаженства и облегчения, вверх, едва-едва нажимая.       — Ах, че-е-ерт, — жалобно протянул Чимин, перестав мять ладонями ноющие икры и устало навалившись боком на плечо друга. — Ноги до самой задницы болят, хоть отрывай. Когда же это прекратится, третий день уже… Чудовищная боль… эй, Джун!       — Что я должен сделать? — глухо отозвался Намджун, не отвлекаясь от своего занятия. Он постепенно, по частям, буквально заново собирал старый приемник, которому недавно пришлось очень не сладко. Отец, в очередной раз обозлившись на сына за не достаточно хорошие оценки по литературе, безжалостно выкинул его в окно. Парень уже начал думать, что пора прятать дорогие сердцу вещи так, чтобы отец их вовсе не нашел.       — Посочувствуй хотя бы.       — Ты — жалкий неудачник, Чимин, — пробормотал Намджун, с удивлением глядя на полусобранный приемник и понимая, что что-то с ним не так. Ведь не может же быть, чтобы он сделал что-то неправильно, лучше всего в мире он всегда разбирался именно в радиотехнике. Впрочем, неудивительно. Обычно его не отвлекают глупыми разговорами всякие… неудачники. — Как можно было весь забег идти первым и за пять метров до финиша споткнуться об собственную ногу?       — В… второе место — тоже неплохо, — попытался оправдаться парень, пихая друга в плечо, чем заставил его замереть и с раздражением поджать губы. Не хватало еще, чтобы в такой ответственный момент его под руку пихали. Что за недоразумение за ним увязалось? — Поддержал бы. Я, между прочим, честь и твоей школы отстаивал на этих дурацких соревнованиях…       — Вообще, да, ты должен сказать мне спасибо. Если бы не болезнь, то честь школы защищать пришлось бы мне. Но я только вышел из больницы, поэтому поставили тебя. Так что, — Намджун осторожно ткнул друга отверткой, — я практически положил тебе в карман эту медальку.       — Но…       — Тшш… Шаги. Слышишь? Кто-то поднимается по лестнице.       Чимин замолчал и внимательно прислушался. На чердаке, где они обосновались, было достаточно тихо, так, мелкие шорохи. Но в подъезде заброшенного дома на окраине города, где и находился чердак, действительно, слышались чьи-то шаги.       — Чонгук?       — Он не один. Разговаривают.       Парни переглянулись. Место это — их чердак — было предназначено только для троих. Они давно договорились, что даже никто из их остальной компании приятелей не будет ничего знать о нем. А теперь что получается?       — Глянь, кто там, может, это и не Чонгук…       Чимин кивнул, совсем забыв о боли в ногах, вдоль стеночки пробрался к невысокой дверце и, тихонько ее приоткрыв, выскользнул на ничем не освещенную лестничную площадку. Намджун на всякий случай выключил и свою настольную лампу, от чего чердак на какое-то время погрузился в кромешную тьму. Это помогло отключиться от зрительного восприятия и сосредоточиться на шуме вдалеке, прислушиваясь. Когда Чимин юркнул обратно в комнату, глаза Джуна уже успели привыкнуть к темноте, поэтому он четко увидел искреннее удивление на лице друга.       — С ним учитель…       — Что? Тот самый?       — Да, о котором я тебе говорил, который собирается перевестись в нашу школу. Новый… «приятель». Чонгук мне сказал, что не хочет, чтобы об их знакомстве знали остальные. Видимо, из-за того, что главарю уличной банды не положено дружить с учителем… Но этот Сокджин, если честно…       — И что ж тебе не нравится в учителе?       — Ты не видел их вместе, — с самодовольной улыбочкой ответил Чимин. — Чонгук при нем ведет себя, как ребенок. Как белый и пушистый.       — Белый и пушистый ребенок?       — Ну… котенок…       — М, — Намджун вскинул брови и поджал губы, скрывая усмешку. — Чонгук-котенок. Как скажешь, Чимин, как скажешь.       — Не цепляйся. Ты понял, что я имел в виду. Он весь из себя такой послушный и милый становится. Аж тошно.       — Не любишь милости? Может быть, притворяется, — предположил Намджун. — Хочет расположить к себе учителя. Кто знает, возможно, он надеется на поблажки, когда тот перейдет в нашу школу. У нас будет влиятельный покровитель, только представь.       — Нет же, это другое, — отмахнулся парень. — Сам все увидишь…       — У тебя больная фантазия, — вздохнув, подытожил Джун, поправив сползшие очки и окончательно вернувшись к своему делу, пытаясь в темноте рассмотреть, что и куда прикрутить. — Лучше включи свет. Пусть учитель пощурится немного после темноты, когда зайдет. Успеем рассмотреть его раньше, чем он рассмотрит нас.       — Намджун, — восторженно усмехнулся Чимин, выполняя приказ, — ты страшный человек…       — Да, так что не зли меня больше. Это я только на первый взгляд такой спокойный и миролюбивый.       Очень скоро, когда голоса приблизились вплотную, дверь открылась. Намджун аж удивленно вскинул бровь. Почему-то он был поражен, ведь никогда раньше не встречался с Сокджином. Он ждал чего угодно, но никак не высокого и элегантного мужчину в облегающем черном пальто и широких очках. Слишком располагает к себе. Слишком приятный для учителя. Чонгука даже можно понять, что он так прицепился к этому мужику. Ведь он выглядит достаточно интересным человеком.       Сокджин, продолжая щуриться, запустил пальцы под оправу очков и забавно потер ослепленные ярким светом глаза.       — Добрый вечер, — почти хором поздоровались Намджун и Чимин, переглянулись, и Чимин продолжил: — Не ожидали вас здесь увидеть, аджосси.       — Здравствуйте, — тихо ответил Сокджин и посмотрел на Чонгука, невозмутимо скрестившего руки на груди. — Я и сам не ожидал, что в заброшенном доме, который должны вот-вот снести, кто-то обитает. Да еще и с электричеством.       — Электричество — не проблема для Намджуна, — деловито, почти с язвительностью — мол, вот мы какие умные, а вам так слабо! — ответил Чонгук, скинув сумку на пол и, кажется, почувствовав себя еще увереннее в родной обстановке. — А насчет сноса мы знаем, не переживайте, успеем все здесь убрать.       — Не забывай, для чего мы здесь.       — Помню я, — почти зашипел парень, с прищуром оглядывая комнату. — Сейчас найду, подождите минутку.       Он стал по очереди открывать ящики стола, за которым сидели друзья. Те покорно отодвигались в сторону, чтобы не мешать. Осмотрев стол и полки над ним, Чонгук заглянул за старое кресло, обшарил тумбочку, замер и задумчиво прикусил губу, хмурясь.       — Она в другой комнате, где-то в старом шкафу, — уверенно сказал он после всего и торопливо зашагал к двери, ведущей в соседнюю комнату.       — Зачем ты вообще ее брал? — возмущенно спросил Сокджин, коротко глянув на парней за столом и отправившись вслед за ним.       — Я не брал, — тут же огрызнулся Чонгук. — Я же уже говорил, что не брал. Вы сами ее забыли у меня в тот раз!       — О, — Чимин поднял указательный палец, привлекая внимание к услышанной фразе.       — Что? — не понял Намджун. Он цокнул языком и вернулся к своему занятию. Оставалось не так уж много. Можно было только надеяться, что после всех трудов приемник заработает. Уж очень плохо он выглядел.       — Ты когда-нибудь был у Чонгука дома?       — Нет.       — Ага. Он даже меня не зовет.       — Потому что ты мебель ломаешь, когда в гости приходишь. Я полночи тумбочку починить в темноте пытался так, чтобы родителей не разбудить.       — А учитель Сокджин уже был у него, — не обращая внимания, продолжал Чимин.       — Уймись, — вздохнул Намджун. — Откуда тебе знать, по какому делу Сокджин к нему приходил? Может быть, он вообще общается с его родителями. Мужик же явно старше.       Парень тихо рассмеялся от собственного предположения. Но все равно продолжил тоже прислушиваться к разговору за стеной. Если Чонгука можно было понять, то все равно оставался вопрос. Что Сокджину нужно от Чонгука? Не просто же так эти двое вдруг сошлись…       Понятнее не стало. Сокджин говорил тихо, половины слов было не разобрать. Он постоянно отчитывал Чонгука за что-то. Чонгук же уже рычал от злости, слишком яростно отвечая на замечания. Слишком для его характера.       Когда они вернулись, Сокджин держал в руках толстую папку, за которой, видимо, и приходили. Он перебирал документы, проверяя, все ли на месте. А Чонгук с самодовольной улыбкой что-то ему рассказывал, на что учитель время от времени согласно кивал и вставлял короткие, мало значащие фразы. Чимин в очередной раз толкнул друга локтем, взглядом указав на мило беседующую парочку.       — У тебя больная фантазия, неудачник, — шепотом напомнил Намджун, лишь на мгновение подняв глаза.       — Да когда еще ты видел Чонгука таким покладистым? — недовольно зашипел Чимин.       — Видел. Когда он просил меня научить его разбираться в технике. Он всегда строит ангельскую улыбочку, если ему что-то нужно.       — Нет, тут другое.       — Как скажешь.       Сокджин искоса глянул на парней за столом. Он вполне успевал, проверяя документы и разговаривая с Чонгуком, вслушиваться еще и в их тихий разговор. Профессиональная привычка. Да и в обычной жизни она полезна — больше вокруг себя слышишь и понимаешь. Но иногда у него появлялось ощущение, что он слышит что-то лишнее, слишком далеко лезет в жизни посторонних. Мучила совесть. Вот и в тот раз он пожалел, что зря не сосредоточился на перебирании бумажек.       — Что ж, не смею больше вам мешать.       Учитель захлопнул папку, спрятал ее в портфель и решительно зашагал к выходу. Чонгук встрепенулся, кинувшись следом, едва успев подхватить брошенную около кресла сумку и крикнув: «Погодите!».       Чимин сложил руки на груди и с ухмылочкой посмотрел на Джуна с таким видом, будто только что выиграл серьезный и давний спор. Сокджин от такого неуютно поправил воротник, чувствуя, что, возможно, у него и есть повод считать себя победителем в этой ситуации. Он вышел за дверь, а Чонгук, какое-то время постояв, глядя в закрывшуюся перед ним дверь, подбежал к столу. Торопливо нацарапал на первой попавшейся бумажке несколько слов и свернул записку. Прорычав что-то непонятное, он побежал в соседнюю комнату.       — Что здесь? — тут же потянулся к бумажке Чимин.       — Что?       — Записка. Извиняется за неприятное недоразумение, произошедшее на днях, и обещает вести себя хорошо на этих выходных. Ну-ка… — он цапнул ручку и тоже склонился над бумажкой.       — Что ты там пишешь, бесстыжий неудачник? — Намджун отвел в сторону отвертку, которую зажимал в руках и заглянул в записку. — Люблю и вспоминаю… Чимин?! Ты с ума сошел?       — Тшшш, — через смех зашипел на него парень, снова сложив бумажку, тщательно прогладив пальцами сгиб и положив на место. Так что, когда Чонгук вернулся, разумеется, в спешке он ничего не заметил.       — Удачи, Чонгук! — с улыбочкой крикнул Чимин.       Парень ничего не ответил, выскочил за дверь и побежал по лестнице вниз.       — У тебя больная фантазия, — покачал головой Намджун.       Но все же он тоже отложил приемник в сторону и подошел к окну, когда Чимин предложил проследить за другом. Выключив свет, они осторожно устроились у окна, вглядываясь в вечернюю темноту. Полумесяц едва освещал пустырь перед домом, но этого вполне хватало, чтобы разглядеть две фигурки. Чонгук нагнал учителя на середине пустыря, ловко подкинул записочку в карман пальто, сказал несколько фраз и тут же побежал дальше, в сторону дома.       — Что он сказал? — шепотом, будто боясь, что мужчина на пустыре может его услышать, спросил Чимин.       — Откуда ж мне знать?       — Глянь-глянь, Сокджин записку нащупал. Читает.       Чимин тихо рассмеялся, пытаясь представить эмоции на лице учителя.       — Смотрю, ты собой гордишься.       — Еще бы!       — Должен тебя расстроить, — Намджун подпер плечом стену и, сложив руки на груди, посмотрел на друга. — Чонгук пообещал вести себя хорошо на выходных.       — И?       — На этих выходных мы собирались пойти на запрещенные уличные бои…       — Чтоб тебя… Чертов паинька!