Холст в виде тела

      Бэ Джухён всегда думала о том, что включать рок в тату-салонах — дёшево, отталкивает и выглядит как-то повседневно. Будучи Альфой, она никогда не позволяла себе расслабляться, делала так, как хотела сама, потому и обустраивала маленький салон, где работала одна, по своему вкусу: минимум ненужных вещей, максимум полезного пространства, всё уложено в нужном порядке и находится под рукой. Собственная стая не смогла принять увлечение, приносящее стабильный доход, но не отвернулась, продолжая ждать лидера в тени и время от времени уговаривая вернуться и не заниматься ненужными, с их точки зрения, вещами.       — А что, я обязана бегать с вами за кроликами, зимней ночью нападать на людей и вгрызаться в кости, как дворовая псина? Спасибо, не хочу, — с этими словами Айрин плюнула под лапы старейшинам и ушла в крохотное здание на отшибе небольшого городка.       Девушка там жила, работала, ела только в придорожном кафе, где прехорошенькая официантка Сон Вэнди подавала ей всегда дополнительную порцию, приговаривая: «ты настолько худая, что кожаным штанам обтягивать нечего». Айрин была худой не от плохой жизни или же недоедания, никак нет, она просто была слишком активной в лесу, загоняла оленей лучше всех, а ещё постоянно металась между старейшинами, отшельниками и своей стаей. Йери как-то сказала, что она выглядит замученной, и тогда волчица улеглась в спячку аж на два дня, пришла на работу — а там разрывался телефон, все хотели к ней на запись или на консультацию.       И как тут отдыхать?       Бизнес достаточно быстро шёл в гору, деньги считались со скоростью света, и каждый клиент внутренне задавался вопросом: как такая властная женщина, как Бэ Джухён, в одиночку со всем справляется? Что замешано — колдовство, мужчина или же что-то другое? Если бы это ей сказали в лицо, волчица бы гордо рассмеялась — куда уж там, колдовством она никогда в своей жизни не занималась, магия среди оборотней вымерла полтора века назад благодаря её матери, никакого мужчины в жизни не было, а уж тем более волка, что принесёт ей трофейную оленью голову и скажет, что она теперь будет украшать логово.       Был в жизни Альфы только один человек: донельзя смешной, молодой, как щенок, умильный и заставляющий лишь посмеиваться с игр, будто она — его мать. Ну, стоит ещё уточнить, что у человека женский пол, длинные волосы и парочка консультаций по тату за плечами, но она пока боялась сделать ответственный шаг и нанести рисунок на кожу цвета тростникового сахара.       Кан Сыльги сама жила на отшибе, напротив тату-салона, и Джухён часто видела её в окнах; девчушка любила играть в Just Dance, побивала собственные рекорды, плакала из-за мультиков по каналу Disney, а в особенности из-за мультфильмов про принцесс, и верила в то, что Jelly Beans, которые она так любит, возникают на крыльце сами по себе. Айрин не была социализирована достаточно, чтобы понимать людей целиком и полностью, но знала, что если человек что-то любит, то надо это ему дать.       — Тебе сиропа подлить или и так слишком сладко? — Джухён глянула на Вэнди, что наливала кофе, а потом широко зевнула. Зубы волчицы были чуть крупнее, чем у людей, но это не особо бросалось в глаза. — Ты совсем замученной выглядишь.       Старейшины говорили, что для того, чтобы оборотень мог нормально жить и существовать, ему нужно ежедневно выпивать пару сотен миллилитров крови, это слишком сильно роднило с вампирами, но выживать надо. Загоняли оленей всё чаще и чаще, а Бэ предпочитала ловить мелких животных, в которых крови дай волчий бог на один глоток хватит, но ей, как Альфе, всё равно было недостаточно. Нападать же на людей — зачем, пусть живут и приходят к ней в качестве клиентов, что набьют татуировки своей мечты и жаловаться никому не будут.       — Я просто не спала пару денёчков, но обещаю — сегодня точно буду спать, как убитый олень, — с этих странных сравнений Вэнди лишь улыбалась, не понимая, что все её эмоции волчица считывала, будто на девушке всё было написано. — Ты не веришь мне, дорогая.       — Тебе в принципе нельзя верить, потому что люди, поддерживающие свою карьеру и влияние, вынуждены идти на словесные уступки, в то время как всё это не соблюдают, — выдохнула Сон. Она была достаточно прямолинейной, чтобы высказать всё в лицо, и даже не боялась девушку в кожаных штанах и коротком топе без бретелей, что сидела напротив с таким видом, будто готова разодрать ей лицо. — Не обижайся, это похвально, что ты хочешь работать и развивать свой тату-салон, но подумай о своём здоровье, хорошо?       Вэнди, хоть и была младше, относилась к татуировщице как к младшей сестрёнке, которая нуждается в опеке, хотя волчица была намного более зрелой, чем обычные люди её возраста. Всем это казалось странным, но Айрин привыкла объяснять простым «жила в детдоме, так как рано потеряла родителей, — привыкла быть самостоятельной». То же знала и Сон, но не верила всем историям, предпочитая скептически к ним относиться, и была права: рассказы часто были выдумкой, но то, что девушка рано потеряла родителей — это правда.       — Сыльги к тебе заходила? — управившись с клиентами, Вэнди вновь подошла к завтракающей девушке, которая помешивала сливки в чёрном кофе. — Она ко мне тут забежала попить молочного коктейля и сказала, что хочет к тебе на сеанс записаться, пока есть смелость.       — Блядь.       Практически через слово у Айрин был мат — неосознанно, быстро, и да, на вопрос «материшься, потому что жизнь тяжёлая?» неизменно следовал ответ «да». А вы сами попробуйте быть главой стаи волков, держать тату-салон и исподтишка любоваться девушкой — тут любой загнётся от запретов, ведь любить людей — это ещё полбеды, но когда ты любишь человека своего пола, всё превращается в настолько тотальный и мощный пиздец, что даже старейшины без понятия, как разруливать ситуацию. Тут уж либо убить, либо быть убитым; при особо сильном проявлении любви может произойти случайная трансформация, не зависящая от желания или фазы Луны, и тогда появляется вероятность, что возлюбленного-то загрызут, если он не позовёт подмогу. Всё это печально, на самом деле, ведь сокращались обе популяции, и все знали, что убийство оборотней чревато плохими последствиями.       — Ясно, кое-кто сегодня ночью опять не спит, — Вэнди хихикнула и провела рукой по плечу Джухён. — Ну что, нуна, думаю, ты должна пойти уже к себе и готовиться к приходу гостей. Насколько помню, ты говорила о трёх записях на это число.       — Умножь на три и получишь реальное количество клиентов.       Девушка устремилась к выходу, захватив кожаную куртку и оставив на столе несколько купюр; Вэн покачала головой, пересчитывая оставленную сумму и смотря вслед самовольной и свободолюбивой Бэ Джухён: ей никогда не быть такой, никогда не заполучить столько влияния и внимания, ведь с её уходом будто бы притихли все.       А вообще, Сон Сынван была самую малость влюблена в эту девушку, которая оставляла после себя привкус чёрного перца на губах и ощущение, что с ней занялись сексом и бросили.       Понятие завтрака у каждого было своё: Айрин, к примеру, завтракала в семь часов вечера, работала ночью, и этим был уникален её тату-салон: когда все работали днём, задыхались от солнца и раздражались от машинного шума, в «Север» приходили неспящие, разговаривали с владелицей и татуировщицей в одном лице, выбирали эскизы и уходили с картинами на плечах. Сыльги тоже была неспящей, предпочитающей отсыпаться до часу дня, а полночи шататься по улицам, читая книги в тёмных обложках или же сидя под раскидистым деревом и зарисовывая то, что видела перед глазами.       Да, Айрин часто наблюдала за странной девушкой, в которой переплеталось столько граней, что становилось страшно.       И да, ей было всё равно, что какие-то там подружки Сыльги говорили, что напротив неё в маленьком домике с тёмными стенами и музыкой старых композиторов живёт самый настоящий монстр.       Джухён открыла тату-салон, включая электричество, и снова пространство наполнила музыка — в этот раз включилась подборка Моцарта, от которой волчица внутри облизнулась. Бэ любила классику, часами могла лежать на широком диване и слушать одни и те же мелодии, уже въевшиеся в мозг, но не ставшие от этого ненавистными. Сегодня ей не удастся должным образом наслушаться мелодиями, ведь совсем скоро придёт первый клиент — они будут вместе разрабатывать эскиз, который должен молодому парню запасть в сердце. Айрин сделает всё возможное, чтобы в течение часа мужчина ушёл от неё довольным и в твёрдой уверенности, что явится снова, но на этот раз — на сам сеанс татуировки где-то через несколько дней.       Этот самоуверенный мужчина с каким-то вычурным именем и фамилией, что состояла лишь из одной буквы, пришёл буквально через пять минут после того, как Джухён всё подготовила: даже чайник поставила кипятить на тот случай, если этот привереда захочет перекусить. Конечно, не хотелось бы на таких молодых людей тратить свои силы, энергию и уж тем более сладости, но если она будет чрезмерно грубой, то отпугнёт всю клиентуру. Однажды она уже облажалась по полной программе, обматерив дочку мэра, которая думала, что ей можно полтора часа выбирать эскиз, а потом отложить все альбомы и сказать, что рисунки уродские. Отхватила она тогда по самое «не хочу», а вскоре вокруг её же дома были обнаружены задушенными сторожевые псы, которые даже не тявкнули на громадную волчицу, что будто бы закрыла собою ночное небо.       — Добрый вечер, госпожа Бэ, — молодой человек поклонился и уселся в чёрное кресло. Всё пространство было выдержано в чёрных и белых цветах — даже владелица заведения соответствовала, лишь помады выбирала вычурно-красных оттенков, оттеняя практически молочно-белую кожу и одежду. — Я надеюсь, сегодня я не доставлю вам особых проблем.       — Надеюсь, мы оба останемся довольны, господин О.       Этот мужчина любил водить взглядом по подкачанному телу Айрин, думал, что она просто спортсменка, по ночам перевоплощающаяся в художницу по телу, но он не знал никаких её тайн и в принципе не интересовался ей как объектом для любви. С ним было просто и легко переспать для здоровья, чтобы потом не было обязательств и горьких слёз, но Джухён хотела любви, драмы, крови и присоединения избранника к стае, но каким образом — тут уж пусть старейшины подумают, потому что гордая волчица сама не захочет становиться человеком нормально, а избранник… пусть сам думает.       Господин О был не то чтобы человеком; он был самым настоящим демоном, ночным кошмаром людей и в особенности Айрин, которая всего лишь согласилась помочь ему с татуировкой. Если бы не Аён, одна достаточно неудачливая вампирша, то Бэ вообще бы не стала связываться с исчадием Ада, которое ждёт Двулунье, чтобы начать действовать по-крупному, по-взрослому, забирать души у всех смертных и творить полную вакханалию. Джу тоже ждала Двулунья, но только для того, чтобы вернуться к стае и хорошенько с нею порезвиться на пропитанной ночной росой траве.       — То есть вы считаете, что пентаграмма-ловушка из сериала «Сверхъестественное» прямо покажет всем, что вы точно не демон? — скепсис так и сочился, но со своевольным мужчиной ничего не поделаешь: он старше, он точно знает, что делать и где, чтобы ему самому нравилось. Удобства остальных людей и существ его особо не заботили. У демонов вообще всё повышено: эго, чувство собственной важности и либидо, потому Айрин с достаточной настороженностью относилась к данному племени, что не брезгует забирать и волчьи души.       — Конечно. Забиваю время завтра на полночь. Продуктивной ночи, — и О Сехун, как был, так и растворился в воздухе. Действительно, двери созданы только для тех, кто планирует через них проходить, существа ночи же способны на чудеса, которые не снились оборотням.       Вскоре колокольчик над дверью оповестил о приходе нового клиента, записанного точно на время: Мин Дэхи, оборотень из стаи, которая обосновалась в Тэгу, всегда отличалась пунктуальностью и спокойствием. Она была клиенткой Джухён уже третий раз, впервые она пришла, чтобы оставить отпечаток волчьей лапы на лопатке, напоминая себе, кем всё же является, во второй раз пришла с просьбой набить по-китайски имя одного своего погибшего напарника, Чон Чонгука, а теперь она собиралась набить небольшой круг на животе — символ того, что она удачно вышла замуж.       — Как там Мия поживает? — Джухён давно натянула перчатки и обработала даже живот, понимая, что у Дэхи он немного странно деформирован. Буквально через секунду девушка поняла, что она носит под сердцем волчонка, причём достаточно крепкого, и улыбнулась, принимаясь за работу. Татуировки никогда не вредят волчатам, что бы не говорили человеческие врачи, да и самим оборотням тоже, но у татуирощицы был свой принцип — ни одна краска не коснётся её собственного тела, она оставит этот холст нетронутым.       — Отлично, планирует взять отпуск и наконец-то отдохнуть, — кожа слегка покрылась рябью, когда машинка коснулась её. — Ей после похорон очень тяжело, но надеюсь, что она справится с этой напастью. В мире ещё много людей, которые заслуживают внимание прехорошенькой вампирши. А ты как?       Разговор хорошо склеился и за работой, и во время консультации, Дэхи даже купила кокосовое масло, а потом внезапно подняла глаза на выход, вздрагивая, ведь совсем не ожидала увидеть уже следующего посетителя. Честно, даже сама Бэ Джухён не ожидала её увидеть.       Кан Сыльги сидела и читала книгу, попивая остывший чай, который остался ещё с прихода О Сехуна. Дэхи, ещё раз улыбнувшись волчице, исчезла за дверью, понимая по напряжению мышц и изменившемуся лицу, что этот человек, от которого сладостью пахнет за километр, важен татуировщице. Айрин сглотнула, осторожно направляясь к посетительнице и вставая прямо напротив неё, немного загораживая свет, который позволял девчушке читать.       Сыльги на вид было лет двадцать, совсем юная, только школу окончила, а уже деньги родителей тратит на рисунки на теле, которые пронесёт сквозь года. Фисташковая юбка, розовая толстовка и полное отсутствие макияжа — всё было противоположно стилю Джухён, которая всегда являлась мрачной готической принцессой. Странно, но вместе с тем противоположности сочетаются.       — Доброй ночи, Кан Сыльги, — как только глаза человека прошлись по её телу, волчица внутри заворчала — ей понравился этот взгляд. — Вы уже определились с эскизом, или за дополнительную плату будем набрасывать сейчас?       — Мы с вами уже прорабатывали всё, — девушка, будучи достаточно скромной, не повышала голоса, говорила спокойно, а потом чуть приподняла край толстовки и ткнула пальцем на рёбра. — И место мы уже выбрали. Я пришла бить.       Сыльги была окружена какой-то особой аурой, что вела Айрин за собой, будто Кан являлась татуировщицей, готовой выбить любой рисунок, а Джухён — её смущающейся клиенткой. Как только они достигли кабинета, Бэ выдохнула, отперла дверь и впустила в помещение девушку, которая сразу сняла с себя толстовку, оставшись в одном лишь бюстгальтере. Абсолютно не смущаясь, она повесила вещь на крючок, выступающий из стены, и легла в кресло. Помещение было оформлено в стиле лофт — необработанный кирпич, высокий потолок, и всё в неизменных чёрно-белых тонах, не раздражающих своей однотипностью, но вселяющих скуку.       — Вы разве не даёте одноразовые бюстгальтеры, чтобы краской не запачкать бельё? — казалось, Сыльги знала больше, чем надо, но всё равно надела на сеанс всё светлое, которое может легко запачкаться.       — Я не даю, да и у вас спортивный топ — его можно приподнять или вообще снять, если он новый, — Джухён уже натягивала чёрные перчатки, отворачиваясь от клиентки, а когда повернулась на шорох ткани, то заметила оголённую до пояса девушку. Впрочем, это было неожиданно и…       …очень даже приятно.       — Видимо, вы боитесь его запачкать.       — Будьте со мной понежнее, — раздался голос Кан.       Все нужные действия выполнялись на автомате, а сама Джухён будто немного боялась смотреть на девушку, на её вздымающуюся грудь и от холода торчащие соски. Глупышка, ей бы взять что-нибудь тёплое, чтобы не замёрзнуть окончательно, а она строит из себя непонятно кого — йети, что ли, в роду, раз не дрожит? Это вот волчице всё равно, при какой температуре воздуха существовать, обычные же люди могут умереть от холода. Хотя от того холода, что в кабинете, не умрёшь — потом пройдёшься и всё станет хорошо.       — Мне холодно, — Айрин уже била рисунок, когда тонкий голос на грани слёз раздался чуть выше. Сыльги было больно, но она держалась изо всех сил. — У вас нет ничего?..       Следующее действие выбило двух девушек из колеи — Джухён без лишних слов стащила с себя топ и прикрыла явно замёрзшую девичью грудь, слегка захватывая и плечи. Сыльги ахнула и отвела глаза — вид мастера, которая осталась перед ней в одном бюстгальтере, смутил. Но очень понравился.       — У меня кровь горячая, я уж точно не замёрзну, — даже нижнее бельё девушки было чёрным, без кружев, всё просто и строго. И не скажешь, что Бэ Айрин — творческая личность, эскизы которой хвалятся и в столице, к ней даже якудза как-то за татуировками прилетели, и девушка выполнила всё, что они требовали. Видимо, отечественные художники их не интересовали. — Вам стоило побеспокоиться и о своей юбке, но всё же снимать я её не советую.       Сыльги хотела совиную голову на рёбрах — она и получила совиную голову, обрамлённую мягкими на вид перьями; некоторое время девушка просто лежала в кресле, приходя в себя, когда Джухён доделывала последние штрихи и покрывала свежий рисунок плёнкой. Кан не двигалась даже тогда, когда мастер сделала попытку приподнять её, а потом резко отмерла, чуть прижимая к груди чужой топик и слегка испуганно глядя на Айрин, которая вела себя профессионально, хоть напротив лежала та, за которую она бы глотку перегрызла.       — Всё?..       Сыльги была из тех девушек, что могут смущённо хлопать глазками, а потом перевоплощаться в сексуальных чертовок, что могут очень сильно удивить, причём приятно. У неё было много увлечений, друг с другом не совмещающихся, она соединяла в себе огонь и воду, щедро показывала это мастеру и знала, что это именно она подбрасывает ночью ей на крыльцо упаковки с Jelly Beans, что она — не монстр, который затаскивает к себе в салон и не выпускает никогда. Бэ Джухён — просто много работающая и устающая женщина, которая отлично делает татуировки и берёт мало денег.       — Вы произвели оплату, так что да — всё. Можете топ вернуть, я буду очень рада, — девушка улыбнулась, но не спешила возвращать элемент одежды, лишь стащила его с тела, оставшись обнажённой до пояса. — Кан Сыльги?       — Можно же с вами поговорить начистоту? — Айрин кивнула и постаралась смотреть прямо в глаза клиентки. — Почему вы столько раз приносили мне сладости, но стеснялись зайти в дом?       Это был тот самый вопрос, ответа на который у мастера не было. Она просто хотела порадовать этого человека — конечно, тушу оленя, истекающего кровью, она явно бы не оценила, конфеты — это то, что приемлемо в человеческом обществе. Крыть было нечем, оставалось лишь рассказать полную правду и ждать ответа.       — Я не так воспитана, — Джухён отвела глаза от Сыльги, которая осторожно подбиралась ближе, — чувства к девушкам должны быть закрыты, но ты… спровоцировала что-то во мне, потому…       Глаза всё же вернулись к лицу Кан, которая стояла непозволительно близко, глубоко дышала, а ещё обнажённая кожа будто бы искрилась в свете ламп, хотелось её искусать, пройтись по ней губами и ласкать. Сыльги пробуждала какие-то древние инстинкты, которым не хотелось сопротивляться, и внутри себя Бэ уже покорилась и легла кверху брюхом, лишь бы новая хозяйка сердца приласкала. С ней было такое впервые, но это было настолько приятно, что внутри всё тянуло вниз.       — Ты влюбилась в меня, Бэ Джухён? — Сыльги оказалась ближе, её дыхание касалось красивого лица оборотня, у обеих девушек так сильно стучали сердца, что казалось, будто они выскочат за пределы грудных клеток. — Не томи меня. Я ж не просто так пришла.       — Да, влюбилась! — щёки покраснели, а Кан сделала крошечный шаг вперёд, проводя пальцами по обнажённой коже на талии. Она тоже влюбилась в Айрин — кто ей ещё будет на крыльцо класть сладости, а потом краснеть от малейших признаков внимания? Она же не монстр, она обычный человек, который просто влюблён, известно же, что все влюблённые ведут себя немного глупо. — Расставила все акценты? Что ты хочешь?       — Поцеловать тебя — дополнительная плата за любовь. А вообще, ты мне нравишься достаточно давно, — промурлыкала Сыльги, легко чмокая мастера тату в губы. — Благодарю за сеанс. Можем ли мы утром выпить по чашечке кофе, а потом посмотреть «Русалочку» у меня дома?       Джухён была согласна на всё — и на кофе, тем более утром, и на просмотр мультика, но не поддержала идею, что её прелестница уйдёт сейчас, оставив сладкий поцелуй. Смотря ей вслед, Бэ немного глупо улыбалась, понимая, что она, истинная Альфа, лидер, готова щенком увиваться за простым человеком, который влюбился в неё.