safe house

в настоящий момент перед хошино стоит дилемма. дилемма заключается в том, что, по их данным, кто-то планирует совершить нападение на дайске. и дайске считает, что злоумышленники намерены воспользоваться хару, его мужем, чтобы добраться до него самого. с целью защитить хару, дайске решил купить грёбаный дом в самом захолустном конце токио и использовать все подручные средства. "все средства" включают в себя: отстранение от расследования, чтобы бездействовать и ползать по дому в течение дня, плотно задёргивать шторы и не издавать ни звука в ночное время — а также очерченный скотчем квадрат на полу, в котором едва помещаются трое людей. — а это не слишком экстремально? — спрашивает хошино, наблюдая, как дайске, вопреки обыкновению, ползёт по ковру по-пластунски, демонстрируя им, как нужно передвигаться по дому в светлое время суток. — ты прав, — невозмутимо отвечает дайске, поворачиваясь набок и кладя руку на бедро, — пытаться защитить своего мужа от неминуемой пули — это слишком экстремально для меня. — я определённо перегибаю палку, — продолжает он, вынуждая хошино со вздохом закатить глаза. лежащий на полу дайске жестом подзывает хару: — хару, подойди, прими свою пулю в лоб. — ладно, хорошо, — раздражённо машет руками хошино, — будем ползать на животах. дайске, с улыбкой чеширского кота, отвечает: — спасибо. как же хошино хочется врезать ему в челюсть. — это одно из нескольких специально отведённых мест, где вы можете выпрямляться во весь рост в течение дня, — объясняет дайске, стоя некомфортно близко, буквально нос к носу с хошино, в то время как хару стоит сбоку от них. — в этом квадрате вы можете свободно двигаться. — вау, — саркастично вздёргивает бровь хошино, прежде чем поднять руки и вытянуть их по сторонам. — здесь столько места. — твою руку видно из окна гостиной, — произносит дайске. все трое переводят взгляд на правую ладонь хошино. — ты только что убил хару. — дайске... — я не слышу тебя, хару. — сурово перебивает дайске, поворачивая голову к мужу и практически выплёвывая: — ты мёртв. повернувшись обратно к хошино, он говорит: — хару истёк кровью у тебя на руках. — лицо его принимает задумчивое выражение. — интересно, как ты донесёшь до меня эту новость? — мы не обязаны это делать... — а, детектив хошино, — начинает дайске с неестественно дружелюбной улыбкой, склонив голову к плечу, и продолжает своим раздражающим невозмутимым тоном: — как там дела у хару, любви всей моей жизни? — постой, — дайске внезапно низко сводит брови, насколько ему позволяет его обычно бесстрастное лицо, и взволнованно обводит взглядом костюм хошино, словно тот заляпан кровью. — почему ты здесь в такой поздний час? и чья это кровь? — ладно, ладно, я понял... — это кровь хару? — восклицает дайске пугающе спокойным голосом, распахивая глаза и вскидывая брови. стоящий рядом хару измученно вздыхает. — это катастрофа, я безутешен и, — дайске щёлкает пальцами в перчатке, — я покончил с собой. — ну круто, — цедит сквозь зубы хошино; взгляд его молит о пощаде. — это будут занятные два месяца.