Grues

      Лукас наблюдает.       Небольшой журавлик, что мирно покоится на столе, смиренно ожидает нового хозяина, что должен появится в ближайшее время. Он нежно фиолетовый, скорее пастельный, как она любит, немного переливающийся радугой на солнце и греющий сердце Лукаса, что сотворил его.       Амелия заходит в класс, как по расписанию. Она бредёт к своему месту, не переставая общаться с подругой, только Лукас сразу замечает небольшие детали: идет девушка медленно, аккуратно ступая, будто боясь упасть; волосы её не уложены, они взъерошены немного; одежда мятая, будто её скомкали, бросили и вновь надели; улыбка, что всегда присутствует на лице — нежная очень, счастливая до безобразия, — отсутствует, а глаза — уставшие дико, полуприкрытые. Парень смотрит немного вбок, в сторону окна, пряча взгляд и обдумывая.       Амелия что-то бормочет, извиняясь, и садится за парту, расслабляясь. Она не сразу замечает журавлика, что клювом заостренным повернут в её сторону. Девушка сперва учебники раскладывает, а потом, сложив руки на парте, опускает на них голову, поворачивая её в сторону окна. Тогда то она и обращает внимание на бумажную птичку. Лукас видит, как Амелия улыбается и тянется за его подарком, как на бледном лице появляется румянец, как она волшебно щурит глаза. Ведьма оборачивается с передних парт на последние и благодарно кивает, одаривая ласковой улыбкой за небольшой, но очень милый подарок. Парень отворачивается к окну, пряча покрасневшие щеки длинными рукавами кофты.       Урок проходит тихо и спокойно. Разве что Лукаса девушка его беспокоит: жмурится, вздрагивает, как будто озноб прошибает, на учителя старается не смотреть. Это настораживает, и парень не сразу понимает, что происходит, а потом замечает. Замечает странные голубые пятнышки, выглядывающие из-под рукавов кофты, которые ведьма старательно пытается прикрыть, замечает, как та руки у рта держит, прячась за ними. Замечает, как ведьма напряжена.       — Всё в порядке? — спрашивает Лукас после урока, когда ученики спешат выбежать из класса, а Амелия даже не пытается встать из-за парты.       — Если честно, то не очень, — девушка нервно вздыхает и начинает тяжело дышать через рот. — Мне кажется, что меня сейчас стошнит.       Панические мысли роем заполняют голову и начинают жужжать так сильно, что мешают здраво рассуждать. Однако, тело реагирует быстрее разума, что немного удивляет Лукаса. Он берёт Амелию за руку, другой хватает её вещи и ведет в сторону туалетов, пока девушка сдерживает рвотные позывы. Они забегают в женскую уборную, в которой, по счастливой случайности, никого не оказывается, и ведьма прячется в одной из дальних кабинок, куда следом заходит и Лукас, чтобы придержать волосы, пока бедную ведьму накрывают приступы рвоты.       — Легче? — спрашивает парень, помогая подняться Амелии, когда ту перестаёт тошнить. Девушка кивает, но морщится от неприятного послевкусия, а потому идет промывать рот к раковинам. — Может отравилась?       — Может быть. Не знаю, — хрипит ведьма, полностью облокачиваясь на Лукаса. Колдун прикладывает ладонь ко лбу девушки, как ему это делает мама, когда думает, что её сын мог подхватить какую-нибудь заразу. К его огорчению, лоб Амелии горячий, и у неё наверняка очень сильно повышена температура. Да и голубые пятна начинают появляться на лице.       Лукасу совершенно не нравится то, что он видит. Это понятно по его хмурому взгляду, направленному куда-то сквозь девушку. Он берет их вещи и, поддерживая Амелию, направляется вместе с ней к выходу из школы. Парень просто не намерен позволить продолжать любимой сидеть на уроках в таком состоянии: он более чем уверен, что еще немного и она упадет в обморок или еще чего хуже, о чём думать не хочется. Лукас лучше отведет девушку к себе домой, чтобы приглядеть и облегчить состояние больной, пока её родители не смогут забрать.

* * *

Мамочка№1 Я слышала тебе стало плохо. Все в порядке? Как себя чувствуешь?

Звёздочка

Да, подхватила какую-то заразу.

Но сейчас мне получше.

Мамочка№1 Неужели чудик твой смог тебе помочь? Сам? Он умеет думать? Я в шоке.

Звёздочка

Боша, мы говорили об этом!

Лукас хороший парень.

Перестань над ним насмехаться.

Мамочка№1 Просто волнуюсь за тебя, детка. Я все ещё его не принимаю, помни об этом. Выздоравливай. Мы навестим тебя завтра.

Звёздочка

Спасибо. Обязательно!

      Амелия немного раздражённо убирает свиток дрожащими руками обратно в рюкзак и тяжело вздыхает, пока Лукас на кухне всеми силами пытается сделать чай, о чем свидетельствуют громкие звуки чего-то упавшего, звон посуды и ругательства самого парня.       Амелия действительно любит Бошу всем своим огромным сердцем. Она её лучшая подруга, — считай большая мамочка, которая заботится о ведьме, словно о маленьком ребенке, — а потому желает для неё всего самого хорошего. Только вот Лукас в это «самое хорошее» почему-то не входит. О’Брайн по каким-то только известным ей одной причинам невзлюбила безобидного паренька. Амелия согласна с тем, что, может, он немного дурашка, до него не всегда доходит с первого раза, если о чём-то попросить, но Лукас же старается. Девушка видит его с другой стороны, нежели Боша. Подруга не замечает другого колдуна. Он, например, проявляет самую лучшую заботу в мире, по мнению Амелии, стеснительный, когда дело доходит до самой девушки. О’Брайн не знает, как бедный Лукас нервничал и переживал на первом свидании, чтобы не испортить его, как он ночами складывал оригами цветов, выбрасывая неудавшиеся, чтобы сделать такой идеальный, как его девушка, чтобы ей понравилось. Чтобы она коллекционировала их и смотрела каждый вечер на аккуратные цветные бумажные цветочки, вспоминая мило смеющегося Лукаса.       Амелия до дрожи в коленках влюблена в Лукаса, и её огорчает, что лучшая подруга не понимает этого. Боша, возможно, смирится со временем, если не уже, но неприятный осадок на душе все равно останется и будет напоминать о себе долгие дни.       — Пойдем в комнату. Я не успел убраться, поэтому заранее прошу прощения, — смущённо говорит Лукас, держа в руках чашку с горячим напитком и висящей на плече сумкой девушки. Она кивает и идёт вслед за парнем к давно уже выученной двери.       Амелия зачарованно, как впервый раз, с трепетом на сердце, наблюдает за цветными бумажными звездочками, левитирующими над потолком. Они мерцают из-за плотно зашторенных окон, как настоящие на ночном небе, только ближе; до них можно дотянуться рукой, если очень захотеть, составить множество созвездий, каких только душа пожелает. Девушка садится на кровать, не опуская взгляда, вспоминая, как она с Лукасом недавно составляла звездные очертания жирафов. Парень подходит следом.       — Я не знаю, что делают для болеющих ведьм, поэтому, пока что, могу предложить горячий чай и мою удобную кровать с кучей одеял, — со смехом в конце предлагает Лукас, подбирая с пола грязную одежду, за которую ему стыдно, но в свою защиту он думает о том, что не собирался сегодня приглашать девушку в гости.       — Не откажусь, мой спаситель. — Амелия, несмотря на плохое самочувствие, смеётся и снимает накидку. — Выйдешь?       — Да, конечно, — Лукас кивает, открывает шкаф, прячет туда всю подобранную одежду и захлопывает дверцу. Однако, стоит ему немного отойти, как вещи вылетают обратно, отчего парень краснеет и снова пытается всё спрятать, а Амелия лишь смеется, прикрывая рот ладошкой. Поборов одежду, Лукас всё же выходит из комнаты со своим свитком, решая, что пока его девушка переодевается в сменную одежду, которая лежит у него в шкафу на крайний случай, он может позвонить родителям и предупредить их, заодно спросить, что ему можно сделать для ведьмы.       Амелия возвращается на кровать уже в футболке и шортах, не сковывающих движения. Она пытается закутаться в одеяло, чтобы спастись от холода, который так внезапно проходится по телу, но без грелки в виде любимого колдуна, получается очень плохо. Девушка вспоминает, как холодными ночами, когда оставалась на ночёвке у парня, она всем телом прижималась к вечно горячему Лукасу, чтобы согреться. Впрочем, парень не заставляет себя долго ждать и вскоре возвращается в комнату, не забыв постучать, прежде чем войти.       — Я позвонил родителям, сказал, что тебе плохо, и ты у меня, пока тебя не смогут забрать, — Лукас заходит обратно в комнату, присаживается на край кровати и берет девушку за руку. — Они вернутся, как только смогут. Сказали, кстати, что у тебя, возможно, сихотка. Не заразно, не волнуйся. Тебе стало получше?       Амелия утвердительно мычит и бормочет что-то про холод, придвигаясь к парню. Она тянется к столу, на котором стоит так заботливо сделанный Лукасом чай, но парень её опережает и подает чашку прямо в руки, будучи ближе, за что получает благодарный взгляд.       — Тогда я спокойна. Надеюсь, что не слягу надолго, — проговаривает девушка, отпивая горячий чай и наслаждаясь теплом, что растекается по горлу и проходит по всему телу мурашками.       Когда Лукас смотрит на закутанную в одеяло девушку, у него, как это происходит обычно, в голове появляется, по его мнению, замечательная мысль, которую он желает воплотить. Раньше, когда он болел, ещё в далёком-далёком детстве, мама делала ему гнездо из одеял. Мягкое такое, уютное гнездышко, в котором маленький Лукас прятался от болезненной хвори. Почему бы не сделать тоже самое для Амелии?       — У меня есть одна идея, встанешь на пару минут?       Девушка непонимающе хмурится, но спешит встать, согревая руки о горячую чашку и придерживая сползающее с плеч одеяло. Парень убирает с кровати всё на стул, поправляет простынь, возвращает на место подушки, ближе к стене, затем идет к шкафу, придерживая руками одежду, и самого низа достает толстое одеяло. Из него он делает «бортик» гнездышка, которые в детстве казались парню неприступными стенами. Лукас отходит чуть назад, чтобы посмотреть на свое творение, и одобрительно кивает.       — Залезай. Тебе понравится.       Амелия ставит чашку обратно на стол, и аккуратно садится в небольшое гнездышко, почесывая пятна на руке. Лукас залезает к девушке и помогает ей устроиться поудобнее.       — Не тошнит? — ведьма отрицательно качает головой и отвечает:       — Разве что голова болит и устала немного. Ну и пятна эти чешутся, — она устало вздыхает, продолжая чесать руку. Почему-то Лукасу уже не кажется, что эта болячка не заразная, но уходить он не спешит.       — Тогда отдохни.       Лукас накрывает одеялом пискнувшую от неожиданности Амелию и аккуратно кладет её на подушки. Он уже собирается встать, как чувствует, что его хватают за руку.       — Ты не посидишь со мной? Сам же сказал, что не заразно.       Лукас оборачивается, смотрит в большие и влажные глаза напротив, и понимает, что не сможет отказать любимой девушке, которая и так себя неважно чувствует. Он возвращается обратно, садится рядышком и чувствует, как Амелия прижимается к нему и накрывает одеялом. Она кладет голову ему на плечо и тяжело вздыхает, наслаждаясь тишиной, приятным теплом, изгоняющим холод, и непередаваемой атмосферой. Мешает только дикая усталость из-за болезни       Амелия достает руку из-под одеяла и в воздухе появляется неровный жёлтый круг, освещающий бледное лицо. Лукас следит, как из кармана накидки девушки вылетает фиолетовый журавлик, которого ещё утром парень оставляет на столе.       — Давай отправим его к звездам? — тихо спрашивает Амелия, смотря на парня, заранее зная, какой ответ она получит. Ей никогда не откажут.       Парень улыбается, прижимает девушку ближе, отгоняя мысли о заражении куда подальше, и перехватывает журавлика магией, перекрывая желтый свет своей чернотой и отправляя того летать среди звёзд.       — Теперь мне кажется, что ему там одиноко, — сонно шепчет Амелия спустя некоторое время, которое проводит за молчаливым разглядыванием звезд. — Ему нужен друг. Лукас? Пожалуйста?       — Всё, что угодно, — отзывается колдун, целуя девушку в лоб. Небольшой зелёный листик, объятый магией, вылетает с полочки и приземляется на стол. Лукас оставляет ненадолго Амелию, и мастерит еще одну бумажную птичку. Он аккуратно сгибает бумагу, переворачивает под разными углами, оживляя её. Салатовый журавлик взмывает в воздух, делает круг вокруг ведьмы, что завороженно за ним наблюдает всё это время, и летит к собрату, прячась между звездами.       Пара проводит оставшийся день и вечер под тихие разговоры ни о чем. Лукас делает много чая для Амелии, даже когда та просит прекратить. Они дурачатся, когда девушка чувствует себя лучше, и отдыхают, когда вновь накатывает усталость. Несколько раз к Амелии приходит тошнота и она скрывается в чужой ванне, возвращаясь обратно еще более бледной, чем когда уходит. В это время Лукас проявляет себя как хорошая сиделка: приносит смоченные холодной водой тряпки, чтобы снизить жар, раскрывает одеяла, чтобы девушка не схватила перегрев, следит за температурой и бегает по дому, выполняя все просьбы возлюбленной.       Вечером же, когда возвращаются взрослые, Амелию забирают родители, не забыв поблагодарить такого «замечательного юношу», который «просто обязан жениться на их дочери», чем вгоняют подростков в краску.       На улице Лукас догоняет и обнимает на прощание девушку, не желая её отпускать.       — Выздоравливай. Надеюсь тебе станет лучше, — шепчет он на ухо. — Без тебя мне будет одиноко.       — Хэй, мы же не прощаемся, — так же тихо говорит Амелия, сильнее утыкаясь носом в плечо. — Спасибо, что приглядел за мной!       Девушка целует парня в щеку, благодаря за его старания. Лукас грустно улыбается, вдыхает цветочный запах волос возлюбленной и отпускает её к родителям, которые ждут дочь.       — Жду тебя завтра с остальными!       Спойлер: Завтра никакой встречи не случается. Ночью, после того, как Амелию забирают лечиться, Лукас начинает плохо себя чувствовать, а наутро у него тоже обнаруживается сихотка. Не заразная.