Спящий красавец

Стук прорывался в сознание, будто бур в горную породу, ввинчиваясь в разум. Мерный, мощный. Точно пришедший был на сто процентов уверен, что застанет его дома. Хотя домом это было сложно назвать, скорее убежище неподалеку от железнодорожных путей. Барри со стоном поднял голову от стола, за которым умудрился уснуть, пока изучал бумаги из лаборатории криминалистики, и отодрал от кожи бланк одного из документов, приставший к щеке. — Да иду я, — крикнул он, хотя его наверняка было не слышно за дверью, потому что основное жилое помещение его убежища от входа отделял длинный коридор. Он терялся в догадках, кого к нему могло принести. Члены Лиги бы наверняка позвонили, прежде чем нанести личный визит. Но судя по звукам, в дверь дубасил кто-то, способный потягаться с Кларком. Схватив с блюдца по счастливой случайности недоеденное печенье, Барри сунул его в рот и направился к двери. Стучал явно друг, которому срочно требовалась помощь, иначе от его убежища уже камня на камне не оставили, если бы он понадобился кому-то из преступников Централ-Сити. Включив в коридоре свет, Барри отпер дверь, выглянул наружу и с изумлением уставился на здоровенного, широколицего, клыкастого и рогатого… демона. — Решил все же от постели задницу оторвать? А я уж было начал звереть, устав тебя ждать, — басисто прорифмовал демон, сложив огромные лапищи на груди. — Агрх, — многозначительно добавил он. По крайней мере его не торопились убивать… — Эм. Привет? — неуверенно ответил Барри, гадая, насколько его гость быстрый, если тот все же озвереет, и придется удирать. — Мы знакомы? Потому что я, приятель, точно вижу тебя впервые. — Я — Этриган, демон Ада. Спаситель Константина зада, — зубасто скалясь, поведал демон и кивнул куда-то влево. Барри с трудом подавил смешок от подобного стихосложения и выглянул наружу. — Вот черт! — выпалил он, подскочив к лежащему прямо на грязной земле телу, и схватил за руку, проверяя пульс. — Джон?.. Вид Джон Константин имел довольно бледный, хотя виной тому скорее нездоровый образ жизни и редкое лондонское солнце. Пульс был на месте. — Что произошло? — высоко задрав голову и смотря на демона снизу вверх, спросил Барри. — У Феликса Фауста пытался забрать артефакт, но тот проклял Джона, старый червяк, — поведал Этриган, кривя и без того пугающую желтокожую физиономию и сверкая красными глазами. — Прости, а ты не можешь воздержаться от поэзии и объяснять нормально? — раздраженно проговорил Барри, взяв Джона за руки, и дернул на себя, пытаясь поднять, чтобы взвалить на плечи. — Или хотя бы помочь? — Нет сил смотреть на этого пьянчуги муки — Этриган умывает руки, — недовольно оскалился тот и продолжил: — Победе этой демон рад, пускай вернется Джейсон Блад! Барри зажмурился, прикрывшись рукой: Этригана охватило рыжее пламя. Демон весь будто сжался, покорежился, и в следующую секунду огонь стих точно по волшебству. Вместо Этригана перед ним уже стоял вполне себе человек. Высокий мужчина в темном костюме с острыми чертами лица. От шока Барри едва не уронил Джона обратно на землю. — Какого… — недвусмысленно начал фразу Барри. Мужчина подскочил к ним и подхватил Джона под плечи. — Прошу прощения за Этригана, он бывает груб и бестактен. Мое имя Джейсон Блад, — объяснил он, понадежнее перехватывая бесчувственного Джона, и Барри подскочил, чтобы закинуть его руку себе на плечо и придать вертикальное положение. — Думаю, лучше внести его внутрь. Джейсон придержал Джона с противоположной стороны, и они потащили его в убежище, пока тот волочил носками ботинок по земле. — Джон говорил о вас, — спохватился Барри, припоминая, крепко держа запястье Джона, чтобы рука не соскользнула с его плеча. — Вас проклял Мерлин, соединив навеки с Этриганом. — Он спас мне жизнь, хотя и не легкой ценой, — поправил Джейсон, медленно продвигаясь по коридору под весом Джона. — Но сейчас не об этом. Этриган верно заметил — Феликс Фауст наложил на Джона Константина проклятие, погрузив его в сон, когда тот попытался похитить у него артефакт, чтобы провести один ритуал. — Что за проклятие, как его снять? Не знаю, что вам говорил Джон, но я совершенно не разбираюсь в магии, — хмуро поведал Барри, осторожно придерживая Джона за талию. — Вам скорее нужна Затанна Затара. — Джон запретил мне обращаться за помощью к Затанне, — просто ответил Джейсон. — Вот как, — безуспешно пытаясь скрыть улыбку, ответил Барри и покосился на расслабленное лицо Джона. Голова поникше болталась, а небритый подбородок прижимался к яремной ямке. Барри невероятно льстило, что он оказался первым контактом для экстренных случаев, пусть даже и магических, вместо Затанны. Дотащив Джона до постели, они с Джейсоном аккуратно уложили его поверх одеяла. Барри сел на краешек и коснулся лба Джона, чтобы проверить, нет ли жара, и убрал с лица прядь растрепавшейся рваной челки. — Так что за проклятие? — хмуро изучая болезненную бледность лица, спросил Барри. — У Феликса Фауста своеобразное чувство юмора. Он погрузил Джона в нечто вроде летаргического сна, которое нельзя снять обычным заклинанием. — Джейсон Блад заложил руки в карманы, пристально разглядывая Джона, будто тот с минуты на минуту все же придет в себя. — Это называют проклятием «Спящей красавицы». Барри выразительно выгнул бровь. — Только искренние теплые чувства могут вернуть Джона назад, — продолжил объяснять Джейсон. — Что довольно рискованно, потому что Константина в той или иной степени ненавидят почти все его знакомые и друзья. — Не может этого быть, — замотал головой Барри. — А как же вы? Вы ведь принесли ко мне Джона. — Это долг чести. Я уважаю Джона Константина, но временами он невыносимый ублюдок, — мрачно хмыкнул Джейсон. — А Затанна? — тут же спросил Барри, пусть и скрепя сердце. Все же Затанна была не только волшебницей, но бывшей девушкой Джона и, как ему было известно, они до сих пор испытывали друг к другу какие-то чувства после длительного и запутанного романа. — Затанна обещала Джону убить его, когда увидит в следующий раз, — с холодной улыбкой поведал Джейсон. — Она же это несерьезно. К сожалению, для людей это нормально — на эмоциях желать в сердцах чего-нибудь плохого, — поджав губы, объяснил Барри, не зная, понимает ли тот, о чем он толкует. Все же за столетия жизни Джейсон Блад наверняка познал дзен и был слишком далек от жалких страстишек обычных смертных. — А Чез? — Он не собирался перекладывать ответственность за спасение Джона на кого-то другого, но хотел проверить шансы. — У них слишком сложные отношения. Чез готов отдать жизнь за Джона. Во всяком случае одну из оставшихся, но после несчастья, случившегося с Астрой в Ньюкасле, вряд ли что-то получится. — Значит, я последняя надежда? — подвел итог Барри. — К счастью для Джона, — кивнул Джейсон и полез в нагрудный карман пиджака, из которого достал визитную карточку и протянул ее Барри. — Дай мне знать, когда он придет в себя. Я сообщу ему, где Этриган спрятал артефакт Фауста. — Джейсон Блад. Демонолог, — прочитал тот, изучая визитку. — Серьезно? — Сложно спорить с тем, что я в этом эксперт, — усмехнулся Джейсон, направившись к выходу. — Удачи, Барри Аллен. Барри удрученно вздохнул, смотря на лицо своего спящего красавца, ослабил его галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки, чтобы не стеснять дыхание. С чего Джейсон вообще взял, что у него что-то получится? Это безумие! Тут наверняка нужна какая-то магическая формула. Джон всегда твердил какую-то абракадабру, творя колдовство. К тому же маловероятно, что Феликс Фауст фетишист, чтобы придумывать такие сомнительные ритуалы по нейтрализации проклятий. Не могли же все снять с себя ответственность только потому, что никто из знакомых Джона просто не хочет его целовать и потому прикрываются дешевыми оправданиями. Да, временами Джон вел себя, как полный засранец, Барри не собирался этого отрицать, но видимо он оказался слишком удобным вариантом, потому что ему уж точно нетрудно поцеловать Джона. В последние месяцы они заходили и куда дальше поцелуев. Намного дальше. Но поцелуй ли это истинной любви, снимающей проклятия? Любил его вообще Джон? Он, конечно, говорил ему через реплику «дорогой» и «милый», но это была его манера общения, не ограничивающаяся одним только Барри. Но терять ему точно нечего. Пересев ближе к Джону, Барри низко склонился над ним, внимательно изучая спокойное, безмятежное лицо, длинные темные ресницы, колючую трехдневную щетину, и подушечкой пальца коснулся родинок на щеке. И правда спящий красавец. Особенно когда не курит, не вставляет грубые выражения и не прикладывается к бутылке чего покрепче. Облизав пересохшие губы, Барри нагнулся ниже, ощущая слабое дыхание Джона на своей коже, и прижался к его рту. Просто касание, ничего больше. А потом выдохнул ему в губы, будто пытался вдохнуть жизнь в его тело. «Я люблю тебя, Джон», — четко и ясно произнес он в своих мыслях, не спеша отстраняться, но не понимая, чего конкретно ждет, смотря на закрытые веки, под которыми даже не двигались глазные яблоки. Он бы сильно удивился, если бы сейчас они вдруг затрепетали, и Джон жадно вдохнул полной грудью воздух. «Может, этого недостаточно?» — подумал Барри и шевельнул губами, скользя влажной от слюны кожей по губам Джона, будто пытался склонить к поцелую несговорчивого любовника. Барри решил добавить язык, проведя им по кромке зубов, и разочарованно отстранился, продолжая нависать над равнодушным к его потугам Джоном. — Черт, Джон, не заставляй меня заниматься с тобой сомнофилией. Признавшись в любви на этот раз уже вслух, Барри вновь поцеловал Джона, стараясь вести себя максимально нежно, бережно лаская то верхнюю губу, то нижнюю. С принцессой Авророй принцу пришлось значительно проще, как и с Белоснежной, которая, на минуточку, вообще оказалась мертва и лежала в гробу. Но принцев это не остановило. Вот уж точно где сомнофилия, граничащая с некрофилией. После неудачных попыток Барри казалось, что у него онемели губы. Сна не было ни в одном глазу, но Барри все же решил, что взять небольшой перерыв окажется совсем не лишним. Забравшись на кровать, он устроился на боку лицом к Джону, и обнял за талию, плотно прижимаясь к его телу. — И на кой черт тебе понадобился этот артефакт? — прижимаясь носом к колючей щеке, тихо спросил Барри. — Разве оно того стоило? …В следующее мгновение он открыл глаза, не понимая где находится. Вокруг царила пустота. Кромешная пустота. Но темно не было. Рассеянный свет будто шел отовсюду — слева и справа, сверху и даже из-под ног. Он обернулся, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, и вдруг заметил впереди чей-то силуэт. Он был слишком далеко, но расстояния никогда не были преградой для Барри. Он рванул с места и побежал, разгоняясь на пределе возможностей, но силуэт будто только отдалялся, чем быстрее он бежал, хотя и стал яснее. Во всяком случае Барри не сомневался, кто это, безошибочно узнав длинный бежевый тренч. — Джон! — крикнул он ему, активнее работая ногами. — Джон, это я! Барри! Не ускользай, прошу тебя! Я люблю тебя, Джон, я… я… — Барри? Барри словно дали обухом по голове или он врезался в стену, не успев провибрировать сквозь нее. — Барри? — вновь повторил знакомый голос, и на этот раз его потрепали за плечо. Барри вновь распахнул глаза. Наваждение отступило, искусственный свет лампы резанул по глазам, и он со стоном зажмурился. В комнате слышалось тихое жужжание кулеров системы охлаждения. Он снова оказался в своей кровати, а рядом лежал Джон, легко улыбаясь ему. — Ты кричал во сне, спящая красавица, так что и мертвого разбудишь. Барри резко рванул к нему, тесно прижимаясь и утыкаясь носом в шею, точно щенок. — А сам-то. Спящая красавица, — проворчал Барри и прикусил кожу на его шее. — Джейсон Блад принес тебя ко мне. Но откуда мне знать, как снимать проклятия? Джон погладил его по щеке и коснулся губами лба. — Но ты ведь справился, дорогой. — Я даже не знаю, что именно сработало, — пожаловался Барри и затараторил. — Каких именно моих действий хватило или надо было просто подождать? А может во сне я попал в какую-то серую зону, где встретил тебя, и это вернуло нас назад? Или чары Фауста рассеялись сами собой. Джон равнодушно пожал плечами. Вернее одним плечом, потому что на другом лежала голова Барри. — Какая хрен разница, если я больше не там, а здесь с тобой? — Тебе может и хрен, но если такое повторится? — Барри порывисто сел на постели, уставившись на вольготно развалившегося Джона. — Не повторится. Феликс увидит, что не все на этой грешной гребаной земле меня ненавидят. Значит, это бесполезное колдовство, — покачал головой Джон, вытягивая узкий конец из узла, а потом, приподняв голову, стащил галстук и кинул его на пол. — Любят, — строго поправил его Барри. — И я тебя, любимый, — улыбнулся Джон и вытянул руки ему навстречу. — Иди ко мне. Мы должны закрепить успех. — Прямо сейчас? — ухмыльнулся Барри, навалившись сверху и устраиваясь в объятиях Джона. — Тебе не помешало бы отдохнуть. — Я уже порядком отдохнул, пока валялся в коме. Так что да, прямо сейчас, — подтвердил Джон и жадно смял его губы поцелуем, собственнически сжав в ладонях округлую поджарую задницу. Барри глухо зарычал, запустив пальцы в волосы Джона и приоткрыл рот, впуская его требовательный язык. Джон шумно втянул воздух и сунул одну руку за пояс его джинсов, чтобы коснуться горячей обнаженной кожи. Мягко сжав зубами язык Джона, Барри кусаче поцеловал его, а потом потерся щекой о щетину, и по телу пробежала сладкая дрожь от щекочущего и шершавого трения. — Именно поэтому я и не бреюсь перед нашими встречами. Потому что ты ебаный фетишист, — ухмыльнулся Джон, лапая его ягодицы. — Я едва не занялся с тобой сомнофилией, пока пытался привести в чувство, — пожаловался Барри, отгибая ворот рубашки и целуя в ключицу. — В следующий раз не сдерживай себя, детка, — поощрил Джон, запрокинув голову назад, и слегка приподнял бедра, насколько это позволяла тяжесть лежащего на нем тела, чтобы упереться вставшим членом в пах Барри. — Ты меня испортил, Джон Константин, — засмеялся Барри, скатившись на бок, так что тому пришлось разочарованно вытащить руки из его джинсов, и сел, чтобы снять фланелевую рубашку и футболку с логотипом университета. Джон не стал отставать, расстегивая остальные пуговицы. — Я лишь помог отринуть ментальные запреты, которые сидят в голове, и позволить раскрыться твоей сексуальности, — глубокомысленно изрек Джон, возясь с ремнем. — И как тебе моя сексуальность? — встав на колени и медленно потянув вниз собачку молнии, томно спросил Барри. Что далось ему непросто, поскольку он всегда отличался нетерпеливостью. Но чтобы подразнить Джона, Барри готов был постараться и переступить свои привычки. — Ты чертово совершенство, — сглотнув слюну, хрипло признался Джон и протянул руку, чтобы коснуться его груди. Очертив пальцами мышцы и дразняще задев ногтями вмиг напрягшиеся темные соски, он плотно прижал ладонь к прессу и скользнул ниже к джинсам, сжал пояс в кулаке. Другая его рука накрыла пах. Джон с усилием потер стоящий член через ткань, надавливая мизинцем и большим пальцем. Барри тихо и рвано вздохнул, не отрывая поплывшего взгляда от его наглых рук. — Блядь, ты такой твердый. Хочу тебя в себе. Джон сам громко застонал от собственных слов и прикусил нижнюю губу, расстегивая пуговицу на его джинсах. Он отодвинул ткань, чуть приспустил белье, и над резинкой показалась красная головка с выступившей из уретры капелькой предсемени. Стерев ее, Джон сунул палец в рот, провокационно сверкнув на Барри глазами, и проиграл бровями. — Тогда раздевайся, — севшим голосом велел Барри, смотря на него голодным взглядом. — Я же не буду трахать тебя в плаще. Пока Джон резво для недавно вышедшего из летаргии выпутывался из одежды, Барри залез в тумбочку, чтобы достать откуда смазку и презервативы. — Как ты хочешь? — пытаясь сохранять самообладание, спросил Барри, выдавив на пальцы смазку. Джон встал на колени, уткнувшись лицом в подушку, и выпятил зад. — Я весь твой, детка, — хрипло проговорил Джон и с шипением сжал член. Барри едва не подавился воздухом от такого возмутительного бесстыдства и раскрепощенности. Внизу живота плотными кольцами сворачивался жар. Предусмотрительно заранее спустив до колен джинсы и белье, он зачарованно погладил татуировку на правой ягодице Джона, похожую на маленькую елочку, и приставил смазанные пальцы к сжатым мышцам, мягко поглаживая, расслабляя их. — Блядь, просто засади мне, — срывающимся голосом потребовал Джон, ерзая под дразнящими прикосновениями, точно пытался уйти от ласкающей его руки и одновременно подставиться под нее. Но Барри не спешил, не собираясь идти у него на поводу. — После перерыва тебе будет больно, — поглаживая его ягодицу, объяснил он, погрузив в него сначала один палец, растягивая, и через пару минут решил добавить второй. — Сам знаешь, что я немаленький, — с предельной серьезностью проговорил Барри, разводя пальцы наподобие ножниц. — Боль — это хорошо. — Джон кусал уголок подушки, насаживаясь на его пальцы. — Это чистое и искреннее чувство. — Да, но лучше, когда оно смешано с удовольствием. — Барри наклонился к нему, трахая его уже тремя пальцами, сгибая их и надавливая на простату. Ему хотелось довести Джона до исступления, чтобы они достигли оргазма более или менее одновременно. Проблема состояла не в стереотипе, что большой член быстро кончает. До удара молнии у Барри не было таких проблем, но сейчас, став мета-человеком и получив суперспособности, реакции в организме протекали в ускоренном режиме. Не только метаболизм и регенерация тканей. Барри возбуждался и кончал быстрее, чем ему бы хотелось, почти сразу восстанавливаясь после разрядки, так что ему требовалось несколько оргазмов, чтобы полноценно насладиться сексом. К счастью, у Джона с этим не было совершенно никаких проблем. Наоборот, его только возбуждал тот факт, что за один его заход Барри успевал кончить до пяти раз, и наслаждался зрелищем содрагающегося в оргазменных конвульсиях тела, точно хренов эстет посреди интерактивной инсталляции. Примерившись, как хищный зверь на охоте, загнавший свою добычу, Барри широко и мокро лизнул потную кожу, собирая соль. Он слегка сжал зубы на упругой ягодице чуть ниже татуировки, раскатывая резинку по члену. Джон вздохнул сквозь стиснутые зубы, отпустив член, чтобы упереться в кровать и не потерять равновесие, и его выгнуло, точно кто-то завладел его телом. — Ох ты ж ебаный нахуй, — прорычал Джон, когда скользкая головка, затянутая латексом, погрузилась в тело. Положив ладонь на разрисованную черными чернилами спину и другой рукой придерживая член, Барри стиснул зубы, медленно и осторожно входя в него до самого основания. Кожа Джона покрылась испариной, он часто и глубоко дышал, привыкая к распирающему ощущению от внушительных размеров члена в заднице. Он начал медленно двигаться, выходя и оставляя внутри только головку, и снова толкаясь в горячее и узкое тело. Буквально через несколько фрикций Барри накрыл первый оргазм. Он притормозил, крепко вцепился пальцами в талию Джона, пока его сотрясало в пьянящей разум и тело судороге, давая тому возможность отдышаться. Хотя сам Джон даже не думал, останавливаться. Упершись лбом в подушку, он принялся яростно себе дрочить, и Барри, опомнившись, тут же продолжить вколачиваться в его тело. После первого оргазма, как и после второго с третьим, член просто не успевал опадать, но в презервативе скопилось слишком много спермы, и это грозило выскользнуть из него прямо во время фрикций и случайно оставить презерватив внутри. Полностью вытащив член под задушенный стон Джона, Барри сдернул резинку и, как тот выразился, засадил ему по самые яйца. — Блядь, Барри… — У Джона подогнулись руки, и он вновь впечатался в подушку. Без резинки, кожа к коже, ощущения стали совершенно иные. Более яркие, непристойные, откровенные… Его тело будто вновь прошило электрическим разрядом. Барри мелко потряхивало. Утробно застонав, он четвертый раз излился уже прямо в Джона, но вместо того, чтобы блаженно навалиться на него всем телом сверху и прижаться потной грудью ко взмокшей спине, Барри сжал ладонь поверх руки Джона, вместе доводя его до оргазма. Тихо, свистяще выругавшись, Джон кончил на их сцепленные руки и одеяло, а потом повалился на кровать прямо на перепачканное спермой постельное белье, когда Барри вышел из него. — Если бы все проклятия можно было снимать таким образом, то я готов стать живой мишенью для Феликса Фауста, — раскатисто рассмеялся он, прикрыв глаза. — Если ты решишь стать живой мишенью, я сам научусь магии и первым тебя прокляну, — пригрозил Барри, облизывая губы и часто дыша. Он смахнул со лба прилипшую влажную челку. В животе потянуло от голода. Было бы не лишним заказать что-нибудь… Хотя быстрее будет самому Барри сбегать в какую-нибудь забегаловку — нормальные рестораны вряд ли работают в такой поздний час. — Ловлю на слове, — ухмыльнулся Джон. Пьяно и загнанно улыбаясь, Барри устроился рядом, потянулся к Джону, положив ладонь на заросшую щетиной скулу и медленно и чувственно поцеловал. По телу разливалась нега и приятная усталость.