Ангел

Мой Ангел… За крайние месяцы он привык называть жену именно так, при этом толком не помня и не понимая, с чего вдруг и когда на него нахлынуло озарения. В какой миг он посмотрел на любимую и отчётливо понял, что Она – его Ангел. Само олицетворение женственности, красоты и нежности на земле. Мягкие белокурые локоны, бездонные выразительные серо-голубые очи, ласковые прикосновения рук… Его любовь, его мечта, его счастье. Его главная жизни награда. И отрада некогда израненной сербской души. Два года назад. Павлик Аркадьевич Галанов известная личность в кругах вип молодежи Москвы. Душа любой тусовки и многочисленных весёлых компаний. Главными задачами для него в то время было решить, с кем он проведёт нынешний вечер и где они с друзьями собираются завтра. Он не задумывался о количестве выпитого алкоголя, и совершенно не парился о том, что будет через неделю/месяц/год. Менял девушек, словно перчатки, искренне думая, что серьёзные отношения – это не про него. И уж точно не мог подумать, что отправляясь в Брюссель на деловые переговоры (которые толком и проводить-то не умел) с известным в узких кругах отельного бизнеса супер профессионалом general-менеджером Софией Толстой, он встретит именно «своего» человека. Год назад. Павел Аркадьевич поникший и хмурый. Номер телефона сменился, ровно, как и место жительства, а также страна постоянного обитания. Он вернулся на свою родину. В столицу Сербии, где когда-то был счастлив. И…куда в один из самых счастливых дней своей жизни, мечтал привезти Её. Его ничего не волнует, не привлекает и не может заинтересовать. С Её исчезновением из его жизни, улетучился смысл. Он снова пристрастился к алкоголю, но это вынужденная мера, ибо без «допинга», серб просто-напросто не мог заснуть. А в какой-то момент поймал себя на той мысли, что ему абсолютно всё равно, наступит завтрашний день или нет… Едва на отчаянный шаг не решился. А Она снова и снова приходила к нему в красочных снах. – Полгода назад. Она спит, тесно прижавшись к нему. Исхудалое женское тело время от времени вздрагивает, тем самым нешуточно пугая его. Мысленно, Павел успокаивает себя тем, что после страшного приступа прошло слишком мало времени, и для текущего момента всё более чем нормально. Сердце самопроизвольно сжимается от жалости к Ней и безграничного желания укутать Её в шаль из ласки и нежности. Бережно поправляет прядку белокурых мягких волос, параллельно целуя в висок любимую. Дышит… - Паш, тебе бы самому хоть немного поспать, – с нескрываемой тревогой обращается к нему тётя. – Ты же за трое суток глаз вообще не сомкнул… Хочешь, я посижу с Ней, пока ты отдохнёшь?.. - Не нужно. Я не устал совсем, правда… Некое геройство… Но в те дни ему было важно находиться с Ней неотлучно. Ибо только чувствуя теплоту его рук, Соня максимально (для того непростого временного периода) успокаивалась и потихоньку приходила в себя, оживала. И он оживал. Рядом с Ней… - Павлуша, Павлуша… Доведёшь ты себя до истощения. Ну разве Соня обрадуется, видя тебя донельзя измотанным и усталым?.. - Ничего – прорвёмся! У меня всё под контролем, – слабая улыбка и невесомый кивок. Хоть внутренне уже тогда понимал, что отчасти Элеонора права. Его организм сдал через пару недель. Пережитый сильнейший стресс аукнулся обострением всех вместе взятых старых болячек. Пришлось обращаться сразу к нескольким врачам, как-то согласовывать прописанные в листах назначений лекарства, во избежание проявления побочных эффектов… А Она заботилась о нём. Сама только-только на ноги вставшая после нервного срыва. Он навсегда запомнил тот день и момент, когда открыл глаза после внеочередного дневного сна, и увидел любимую, которая увлечённо замешивала тесто для домашней пиццы. В фартуке, с «каплей» муки на лице и скалкой в руках… И это некогда строгая и собранная управляющая! Он улыбнулся, в очередной раз понимая, что в первую очередь Она – женщина. И что Она, как никто другой, нуждается в его опеке, заботе и безграничной любви. Пиццу они тогда доделывали вместе. И по сей день всё готовят в четыре руки. Он не перестаёт удивляться Её перевоплощениями! По утрам Она донельзя милая, без грамма косметики. Принося Ей кофе в постель, он неустанно называет Её «моя нежность». Потом, на работе, в Их личном отеле, в Ней просыпается супер-профессионал. И там Её, кроме как София Яновна, даже ему не хочется величать. Но главное, что серо-голубые бездонные очи, в которых он навечно смог утонуть, неподдельным счастливым блеском искрятся. Это главный показатель Её душевного спокойствия и умиротворения. А большего ему и не надо. Впрочем… Как ни крути, а вчера серб больше всего ценит и любит. Когда они с Ангелом домой возвращаются, чуть уставшие, но довольные. Их, забавно виляя хвостом, встречает домашний любимец – пёс Рей. Они идут гулять в парк, рядом с домом, и обсуждают грядущий ужин – любо готовка в четыре руки, либо заказ в ресторане с доставкой. Потом [после ужина], как правило, сидя в обнимку, смотрят лёгкие фильмы. И пусть кто-то скажет, что это просто типичные скучные будни. Для Них это – слагаемые долгожданного счастья. Счастья, к которому Они так отчаянно стремились и очень непросто шли. . - Спи, Ангел мой, засыпай, – не изменяя себе, шепчет Паша любимой на ушко, предварительно потушив прикроватный ночник. Соня лишь в ответ ещё крепче обнимет любимого, ощущая волну родной теплоты, что плавно окутает всё Её тело. Улыбнётся, и не забудет про свой ритуал перед сном – нежно поцелует в щёку любимого.

У женщины нет лучшего макияжа, чем счастье в её глазах (с).