Полчаса для нас

      День уже подошёл к концу. Ребята отдыхают в шикарном номере, с видом на Дубай и, что особенно было важно Эмилю, на Бурдж-Халифа. Младший развалился на кресле, пересматривая материал, который они отсняли, безумно довольный сегодняшним днём. Дима же таким хорошим настроением похвастаться не может. Эмиль очень близок для него, но сумма оставленных здесь денег не радует. Старший лежит поперёк кровати, монтируя очередное видео для своего канала. Несмотря на то, где они сейчас находятся – работу никто не отменял, и все потраченные деньги нужно заработать заново, для ещё одного глобального проекта. Их оператор давно спит в соседней комнате, время позднее; ребята же привыкли не спать ночами, трудясь для своих каналов, делая контент.       Время близилось к полуночи, и Дима был уверен почти на сто процентов, что этому парнише больше в голову ничего не придёт. Надеялся, что у того проснётся совесть за большие убытки, не требуя от старшего больше ничего на сегодня. Как по щелчку пальца все его мысли материализовались, только в обратную сторону.       — Дим, — начал Эмиль, отрываясь от просмотра видео на ноутбуке. Масленников не отзывался, воспроизводя один и тот же отрывок из видео уже несколько раз. Иногда он доводит монтаж до фанатизма, пыхтя над пятнадцатиминутным роликом по несколько часов. — Дим, — Эмиль попробовал снова и это сработало.       — Что? — старший даже соизволил посмотреть на причину его отрыва от работы. Тот дико не любит, когда его тревожат, а если он в это время занят — можно даже огрести, но не Эмилю. Дима всегда спокойно реагировал на задорного мальчишку, который так любил поиздеваться над ним; что-то не давало ему не ответить или отказать. Эмиль почти на все свои просьбы получает «да», иногда Дима переступает через себя и идёт на уступки, но соглашается. Это очень нравилось и льстило Иманову.       — А сколько сейчас времени? — задорная ухмылка не пропадала с его лица, только подогревая интерес Димы. Эмиль склонил голову вправо, ожидая ответ Масленникова.       — Половина двенадцатого, а что? — старший насторожился, боясь опять замудрёного задания от мальчишки.       — А во сколько мы начали, помнишь?       — Нет.       — В ноль-ноль и десять минут, смотри, — Эмиль повернул ноутбук так, чтобы Диме было видно экран. Там был стоп-кадр, где красовался младший с телефоном в руках, на котором и в правду было десять минут первого. Их челлендж начался ещё в аэропорту Москвы, а значит, у Эмиля было в запасе минимум сорок минут, чтобы загадать желание.       — Так, — Дима напрягся ещё больше. За сорок минут сделать можно не много, но из тех вариантов, что он держал в голове, Эмиль способен только на несколько. — И что ты хочешь?       — Ты же хочешь сделать мне массаж? — задал вопрос младший так, чтобы Дима мог с лёгкость ответить «да».       — Да, — озвучил его мысли Масленников, немного расстроившись, будто ожидая чего-то большего от Эмиля.       Гостиница, в одном из самых дорогих городов мира, заботится о своих постояльцах, предоставляя не только шампунь, гель для душа и всякие другие банные принадлежности, но и презервативы со смазкой, которые покоятся в спальне на тумбочке, где сейчас находятся парни. Взгляд Иманова пал на эту самую тумбу, рассматривая предметы на ней, которые тот увидел сразу по заселению номер. Там лежала не только коробочка с заветными предметами, но и две прозрачные бутылочки с названием отеля. Ёмкости были прозрачными, как и жидкость в них; что есть что, уведомляли лишь золотые надписи на этикетке.       — Нет, только не говори то, что… — парень посмотрел на Эмиля, переведя взгляд на тумбу и обратно.       — Да, — протянул Иманов, откладывая компьютер в сторону и подходя к кровати, — я очень устал, просто массаж, — Эмиль стянул футболку и лёг на живот, ожидая выполнения своего желания.       — Ты вообще с ума сошёл, — констатировал факт старший. Иманов лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом. Дима в этот момент уже держал в руках два бутылька рассматривая их, выбрав один из, с надписью «body oil» подошёл к Эмилю. Бутылочка с лёгкостью открылась, и часть масла оказалась на ладони старшего. Жидкость была прохладной и, оказавшись на спине младшего, вызвала табун мурашек. Дима оседлал бедра Иманова, лишь с побуждений удобства, и принялся за выполнения загаданного младшим. Грубые, большие ладони нежно скользят по спине, пытаясь равномерно распределить масло. То пахло вкусно — чем-то сладким с ноткой цитруса, этот запах быстро заполнил комнату, кружа голову. Руки Димы блуждали по спине, разминали плечи и спускались к пояснице. Из-за этих действий масло стало значительно теплее, разогреваясь от горячих тел.       Дима давно знал о симпатии младшего к себе, его самого тянуло к тому, как магнитом. Поделать с собой ничего не мог, мальчишка был слишком симпатичным, слишком открытым с ним, ещё и шутил так всегда, на гейские темы, будто пытаясь вывести того на чистую воду. Масленников и сам часто отшучивался, но продолжал на видео строить из себя чистого натурала. Дима знал о взаимности чувств, но не признавался — боялся испортить отношения и спугнуть его. Он был для него маленьким, пушистым, беззащитным котёнком, которого хотелось радовать вкусной едой и интересными играми.       Эмиль не знал о чувствах Димы, думал, что это всё не взаимно, а признаваться неправильно, мало ли что тот сделает. Как минимум выгон из команды ему обеспечен, а это чревато последствиями, ведь без Димы он как без рук; тот помог ему подняться с низов, всему научил.       Младший кайфовал под Масленниковым, иногда издавая слабые стоны. Хорошо, что это желание он может загадать без камер, иначе это бы взорвало интернет. Эмиль наслаждается вниманием и прикосновениями Димы. День почти окончен, и он может смело сказать, что это было лучшим днём в его жизни. Старший продолжал работать руками, то надавливая на мышцы спины, то нежно сжимая и переминая их. Он иногда дул на кожу, чтобы вызвать у младшего ещё больше мурашек.       Спустя десять минут Дима устал и заявил, что тот больше не будет ничего делать, в ответ Эмиль лишь приказал снять футболку и лечь на живот. Отказать он не мог и, тихо согласившись, выполнил то, что его попросили. Ещё одна порция масла полилась уже на ладони Эмилю. Младший хотел сделать тому приятно, ведь он весь день старался для него, потратил кучу денег, и даже несмотря на свой страх, прокатился на тросе с высокого здания.       У Эмиля более нежные руки и с первым прикосновение к коже Дима подавил тихий стон подушкой. Слишком близко, слишком интимно. Иманов, последовав примеру друга, сел на бедра старшего, и тому оставалось обрывисто дышать в подушку. С первых минут массажа его тело отреагировало очень неоднозначно, возбуждение не заставило себя долго ждать, вместе с ним к нему пришла и эрекция. Дима не удивился, парень, который ему нравится, делает ему практически эротический массаж, ещё и сидя на нём верхом.       К тому времени, как младший закончил свои действия, член Димы уже был в полностью стоячем состоянии, истекая собственной смазкой. Голова начала кружиться от того, что его орган тёрся об кровать каждый раз, как Эмиль ёрзал на нём. Младший неожиданно, под конец массажа, перевернул Диму на спину.       — Ну как? — самодовольно спросил тот, — Тебе же понравилось? — Эмиль поставил руки в боки, ожидая ответ. Его взгляд прошёлся по старшему и остановился на оттопыренной ткани шорт. Иманов сразу залился смехом, а Дима лишь покраснел, пытаясь найти предмет, которым можно прикрыться, лишь бы его друг не видел этого позора.       — Серьёзно? Настолько понравилось? Я знал, что хорош в этом деле! — Эмиль приложил руку к грудной клетке, гордясь собой и своими руками.       — Хорош уже, не смешно, — Дима был зол, и ему было не до смеха. Он не понимал, что в этом смешного. Эмиль застыл, о чем то размышляя. Он глянул на часы, без десяти двенадцать, время есть. Младший, воспользовавшись смущенным состоянием Димы и его взглядом в потолок, аккуратно пристроился между его бёдер, опираясь локтями на кровать и стоя коленями на ковролин, что неприятно давил на нежную кожу.       — Эй, что ты делаешь?! — Масленников очнулся лишь тогда, когда почувствовал на резинке своих шорт чужие руки. Он был в замешательстве. С одной стороны это неправильно, а с другой — сдержаться было неимоверно сложно, возбуждение только нарастало, хотя, казалось, что уже некуда.       — Ты же хочешь, чтобы я тебе помог снять напряжение? — Эмиль улыбнулся, смотря в глаза старшему и водя пальцами по резинке, иногда задевая пресс, что заставляло Диму вздрагивать.       — Нет, ты с ума сошёл?       — Эй, это не по правилам. Только «Да».       — Да, — старший сдался, он не сможет больше сдерживаться, видя перед собой лицо Эмиля и свой стоящий член. «Они хорошо смотрятся вместе» — подумал Масленников и закинул голову, ожидая продолжения действий Эмиля.       Тот оттянул шорты, стащив их вниз, когда Дима приподнял бедра. На нём остались лишь серые боксёры, на которых уже было видно мокрое пятнышко от смазки.       — А говоришь, что не хочешь, — Эмиль провёл пальцем по члену, заставляя того вздрогуть, сразу упёрвшись в ткань нижнего белья, что приносило лишь дискомфорт, но младший не спешил от него избавляться. Ему нравилось дразнить Диму, это весело – выводить на эмоции самого злого из всех членов команды.       Но и самому тянуть не хотелось больше, и тот не спеша прикоснулся языком к головке, через ткань, что приносило новые ощущения. Дима слабо вздохнул, давая понять, что ему нравится. Эмиль на этом не остановился и провел кончиком по всей длине, оставляя заметный мокрый свет на светло-серой ткани. Дима лишь сильнее сжал простынь руками. Младший ещё несколько раз подразнил Масленникова и, проведя кончиками пальцев по гладкой резинке, стянул нижнее белье, откинув его в сторону.       Член перед ним был слишком привлекательным, так и манил к себе. Внушительных размеров, ровный, с красиво выступающими венками и розовой головкой, что блестела от предэякулята. От резкого высвобождения из ткани трусов орган качнулся вперёд-назад, касаясь головкой живота и оставляя там несколько капель смазки.       Эмиль не мог долго ждать и, буквально через несколько секунд любования, провел языком сначала по головке, задевая уретру и уздечку, а позже по всей длине, обводя каждую венку и вырисовывая узоры, чем доставлял Диме новую волну удовольствия. Его язык был также ловок, как тогда, когда он говорит без умолку. Он то лизал его размашистыми мазками, то дразнил лёгкими прикосновениями кончиком. Парню надоело издеваться над Масленниковым, и он взял сначала головку в рот, а потом стал насаживаться на ствол, пытаясь по максимуму поместить себе в рот. Доходя до середины он отстранялся, а затем повторял процедуру. Мальчишка пытался насадиться по максимуму, расслабляя горло и давая головке тереться о заднюю стенку. Дима издавал уже более громкие стоны. Руки Эмиля оглаживали его бедра, изредка переходя на пресс. Младший работал ртом по максимуму, стараясь окупить все траты Димы за день. Он втягивал щеки, создавая вакуум, всячески ласкал член языком, заводил головку за щёки, чтобы придать новых ощущений. Старался не обделять вниманием и яички, всячески массируя их и перебирая в руках. Старший полностью расслабился и отдался младшему, выпуская на волю все чувства и эмоции.       — Эмиль, я скоро… — сказал Дима и оттянул того рукой за волосы от своего члена. Он действительно сдерживался, потому что ему бы хватило взглянуть на эту картину, и он уже мог бы кончить. Стоящий член, а за ним Эмиль. Его губы блестят от слюны, как и половой орган, а тоненькая ниточка их соединяет.       Младший неожиданно встал и пошёл куда-то. Дима слабо соображал, возбуждение вскружило голову, а прерванная развязка затуманила разум. Иманов вернулся очень быстро и кинул Диме бутылочку, похожую на ту, которую они использовали ранее. Масленников не сразу понял, что к чему, и только после прочтения надписи «grease» сообразил — Эмиль хочет продолжения. А кто его не хочет? У них двоих возбуждение зашкаливает. Выхода два: доставить друг другу удовольствие или пойти подрочить в душе. Второго не хочет ни один, ни другой. Их тела жаждут друг друга уже давно, и каждый думает лишь о том, что стоит воспользоваться шансом, пока он есть.       Следующие действия были как в тумане: жаркие, пламенные поцелуи, блуждание рук по телу, которое было все ещё в масле, Эмиль без одежды — смазка на руках Димы. Уложив младшего на спину, чтобы видеть его и следить за эмоциями, Масленников приставил палец, обильно смазанный прохладной, вязкой жидкости, к колечку мышц и ввёл его всего на одну фалангу.       — Тише, тише, тише… — Дима провел ладонью по животу младшего и втянул в поцелуй, чтобы расслабить того. Это помогло, и спустя время палец полностью вошёл и старший стал двигать им потихоньку.       Второй палец вошёл также туго, как и первый. Эмилю было не то, чтобы больно, скорее неприятно. Дима тщательно растягивал младшего, чтобы принести ему лишь наслаждение, а не боль и неприятные ощущения. Пальцы аккуратно двигались в нём, оглаживая бархатные стенки. Позже к ним добавился и третий, который вошёл легче остальных. Дима старался гладить Иманова по бедрам и животу, по плечам и щекам, чтобы отвлечь. Эмиль сжимал простынь каждый раз, как Дима задевал комочек нервов, заставляя того вздрогнуть и выдать стон из себя.       Масленников не оставлял без внимания и член младшего. Он гладил по всей длине, иногда возвращаясь к головке, прикасаясь к ней большим пальцем и размазывая смазку, которая лишь выделялась все больше и больше.       — Дим, хватит, давай уже.       — Точно?              — Да, — чуть ли не простонал младший от того, что Масленников надавил на простату, заставляя вздрогнуть.       — Я не понимаю, что ты хочешь, — Дима, будто издевался и требовал от Иманова более точной просьбы, усиленно оглаживая член, часто задевая уздечку с головкой, и касаясь комочка нервов внутри мальчишки. Стоны так и лились из него.       — Трахни меня уже, я больше не могу, — Эмиль и вправду не мог сдерживаться и был готов кончить прямо сейчас.       — Хорошо, раз ты так хочешь, — Диму это веселило и придавало еще большой уверенности в своих действиях.       Масленников взял презерватив и, натянув его на член, налил ещё смазки: обильно и не жалея ни капли. Закинув ноги младшего на плечи, тот приставил головку ко входу, немного надавливая, чтобы та погрузилась, но снова отстраняя, намеренно дразня Эмиля. Тот уже стонал и елозил от жажды наполненности внутри себя. Для Димы это не менее дразнящим маневром, и когда Эмиль уже стал сам пытаться насадиться на ствол, он начал входить в него. По началу приятного было мало. Дойдя до середины старший остановился, давая привыкнуть к размеру. Через некоторое время, получив кивок от мальчишки — продолжил входить. Засадив полностью, он также остановился и только когда парень стал сам пытаться двигаться — начал. Движения были нежными и плавными, ласковыми и заботливыми. Дима оглаживал ноги мальчишки, переходя на живот, поднимаясь к груди и шее. Движения становились более размашистыми, и Масленников начал нежно целовать кожу на груди, не оставляя без внимания соски. Он облизывал бусинки, немного прикусывал и оттягивал, но потом будто заглаживая свою вину размашистыми движениями языка. Он оставлял отметины на теле, всасывая и прикусывая кожу на некоторых участках. Эмиль уже не сдерживал стоны, и комната залилась звуками шлепков и голосом младшего.       Оба подходили к развязке и были на грани, Дима изредка поглаживал член младшего, стимулируя к скорому окончанию. Оба были на грани.       — Дим, пожалуйста, — Эмиль взял руку старшего и переложил её себе на шею. Тот сначала не понял о чём речь, и что тот хочет от него. Через секунду до него дошло. Младший убрал руку с его предплечья и сжал простынь с такой силой, что костяшки побелели. Дима сделал то, что его просили — немного придушил младшего. Тот моментально кончил, даже не прикасаясь к себе, пачкая живот белёсой жидкостью. Его ноги затряслись, он закинул голову и закатил глаза. Следом за ним получил волну оргазма и Дима, когда стенки мальчишки сжались вокруг его члена, он больше не мог сдерживаться. Сделав еще несколько толчков, он почувствовал, как презерватив наполнился его семенем.       Масленников пал на младшего, завлекая его в нежный и трепетный поцелуй. Их животы были в сперме Эмиля, но это никого не волновало. Их ноги все ещё тряслись от сильного и мощного оргазма. Сказать друг другу было нечего, да и не нужно было. Завтра поговорят, сейчас хотелось лишь провалиться в тёплые объятия и заснуть.