promotp.

Аккуратно сложенная вдвое верёвка приятно давила на кожу, заставляя с каждым вздохом разносить мурашки по всему телу. Рантаро не помнит, когда именно он разрешил своему другу вытворять с ним такое каждую неделю, каждый раз поза и процесс был разный, а любопытство и некое наслаждение заставляло каждый раз послушно приходить на такие сеансы пораньше, заставляя причудливого мастера своего дела удивлённо проводить рукой по щеке. Может быть, тут даже не в самом развлечении было дело, может, если бы такое делал другой человек, Рантаро бы не с таким нетерпением ждал этот день, чтобы опять отдаться кому-то в руки. Между ними ничего не было, но выглядело это как нечто развратное и запретное. Амами был достаточно открытым и наигранно наивным, все велись на привлекательную внешность и «натурально» накрашенное личико. Но к нему было сложно пристраститься, он постоянно говорил что-то про мифологию, историю и наговаривал под нос, из всего этого Таро смог расслышать только «сестра». Мило, близкие люди есть у каждого и это действительно заставляло парня вспоминать своих сестёр, чьи лица накрыло пеленой времени. — Рантаро. — он подошёл к авантюристу, кротачащие звуки были слышны из-под маски. Девушка стоящая рядом с Амами и явно сначала не заметившая тревожника активного разговора, вздрогнула, быстро скрывшись из виду. это заставило Рантаро только разочаровано пожать плечами и снова натянуть дружелюбную улыбку, невольно проводя кончиками пальцев по чужой руке. — чем-то помочь, Киё? — Рантаро никогда не спрашивал у него разрешения, чтобы называть его так, несмотря на это Корекиё спокойно воспринял своё новое погоняло и откликался уже на него. Могло ли это значить близость между ними? Короткий кивок последовал как ответ и руку Амами аккуратно заключили в свою, ком застрял в горле, а щёки пытались не вспыхнуть розовым блеском на солнце. Корекиё не был многословен, когда речь не заходила про его талант, что было достаточным плюсом для Рантаро. Они снова зашли в его комнату, везде были свечи и другие, мистически выглядящими, вещи, которые Таро когда-то встречал на поисках своей родимой пропажи, но, к сожалению, не знал их названия. — Мне нужно немного практики, надеюсь я не отсрочил твои планы. — он снял кепку и в извинении поклонился, прижав её к груди. Это было достаточно мило с его стороны. Если так подумать, с его стороны было мило всё, что хоть как-то было в сторону Рантаро, такой уж он был человек. — Не стоило бы. — Амами неловко взял парня за руки и выхватил из них головной убор, убирая его на столик. Расслабленно улыбнувшись он сел на рукоять кресла, наблюдая за своим партнёром по делу. Свет от свечей приятно облегали его форму, складки которой были почти невидны из-за плотности ткани. Иногда казалось, что он в ней даже спит. Может это было не далеко от истины. — Мне стоит снять футболку? — резко подал голос, заставив обладателя довольно, красивых длинных локонов, зависнуть на месте, через некоторое время кротко кивнув. Таро послушно взялся руками за края футболки и аккуратно стянул её с себя, оставляя распластаться на спинке кресла. Вставая с места, он неспеша сел на пол посреди комнаты, продолжая с неподдельным интересом наблюдать за махинациями второго человека в этой мрачной или даже интимной обстановке. Слишком много мыслей было про это и Таро старался не обращать на них внимание, оставляя на второй план. Киё через некоторое время подошёл сам с алой крепкой верёвкой в руках, сразу же складывая её вдвое. В голове было только похотливые мысли насчёт своего положения, заставляя самого хозяина некультурной головушки незаметно покрываться румянцем. Мыщцы болели, а запястья приятно ныли, когда руки в бинтах снова сжимали их и надо было сменить положение. Тело под ним хрустело, может быть, это было бы даже полезно для Амами, если бы сейчас он думал об этом, только об этом. Но чёрт, он впервые чувствовал такое удовлетворение и открытое удовольствие на грани какой-то нездоровой эйфории. Это напоминало какую-то прелюдию, которой, казалось бы, нет конца. За всё это время он успел забыть своё имя, свою семью и кем он является, но точно не успел забыть имя человека перед ним и его действия. Заново всё это вспомнить и ослепнуть от тающего воска. Он старался скрывать всю эту бурю внутри неё, только иногда болезненно хмыкая. Через некоторое время его развязали и проводили до выхода, оставляя уже не такое приятное чувство облома. Парень уже не помнил, как добирался до своей комнаты и как с усталостью в суставах и глазах падал на кровать, осознавая, какой же он больной ублюдок. Это уже была привязанность и он даже не знал, понимает ли Киё, в какую дыру затащил своего одноклассника. Он забыл, когда это началось, но точно не забудет все подробности тех вечеров, когда даже жар от свечей был не таким горячим, как его тело.