*
В среду они готовят завтрак сразу на троих. Джош в старой розовой футболке заливает хлопья-звездочки свежим молоком и целует Тайлера, а затем Дженну. Джозеф совершенно по-идиотски стаскивает с него эту самую футболку, а потом разбрызгивает и молоко. — Снова неугомонный, м? очевидно, Тайлеру хорошо, думает Джош. очевидно, его сознание в равновесии. Вечером Тайлер исчезает. Джош звонит тупо тысячу раз: два с половиной гудка в телефоне, одно непрочитанное сообщение и пятно от кофе на рукаве. Дженна бросает ему ключи от форда как по команде (дело в том, что все всегда знают). — Я думала, он уже завязал с этим или типа того, — голос у Дженны нервный, но такой привычный. Она как крошечный стабилизатор, и это работает. Всегда работает. — Неа. От затылка до самого низа сходит лавина и они делят её на двоих, ощущая себя водолазами из дискавери. В конце концов, у них самые лучшие места. — Когда он последний раз так..? — Пару дней назад. — Ещё? — Я не помню. У Джоша под веками расползается пыльный туман и Дженна каким-то образом ловит его, сжимая и поглаживая руку. — Он в порядке, — Дженна тупо уверяет себя, что им есть куда двигаться и есть что искать, — он будет в порядке. И мы тоже , думает Джош, когда туман вдруг рассеиватся, превращаясь в горстку мелкой черной пыли. Затем, он закрывает глаза.*
Никто не в порядке. Дженна будит его посреди ночи, толкая в плечо трижды и что-то тихо шепчет. — М? — Я не могу его найти, — голос Дженны такой разбитый, что внутри становится жутко липко. Джош хмурится. Он отворачивается к стеклу, пару раз моргая. — Позвони ещё раз. — Что? Что-то определенно не так, все написано в воздухе: Тайлера нет ни на одном известном радаре, и эти красные гудки звоном выплавляют мозг. Джош в ужасе. И потом, что-то щёлкает. — Да? — говорит Тайлер. Тайлер Джозеф прижимает к себе потрепанную джошевскую футболку (она вся в песке и ещё каких-то немыслимых грехах, только посмотрите). — Тайлер? — говорит Дженна. Её глаза смотрят теперь в одну точку на горизонте и это жутко. Каким-то образом, это удушающе. — Ты работаешь над музыкой, ага? — уточняет Джош. Такое подделать невозможно. Такими вот вещами выворачивают сознание, такими вот темпами можно утопить жизни, такими вот словами можно разорвать Вселенную. Тайлер молчит, и это действует хуже пороха. Хуже самого дерьмового пороха, не иначе. — Тай, мы выиграем, ладно? Ты не должен бороться с этим в одиночку. Это не твоя линия. Это не только твой путь, Тай, пожалуйста. Дженна тяжело вздыхает. Её родное тепло теперь звучит откровенно пугающе. Тайлер слушает, как она рвано дышит в трубку. Он замечает, как двигается Джош, как скрипит сидение под его весом, как ветер путается в мусоре багажника. Тайлер слушает, ещё и ещё. — Мы выиграем, — отвечает он, — но выберутся не все. Ну и затем, Джош кричит.*
Джош сменяет Дженну ровно через двадцать три часа. Он сильно сжимает руками руль, и ей приходится поцеловать его в висок — просто, чтобы замедлиться. — Спасибо, — говорит он, — хочешь есть? У меня была какая-то ерунда в рюкзаке. Джош поворачивается ровно на секунду, чтобы уловить мигание улыбки. Они едут через лес, затем — под ярким солнцем, и все это где-то отпечатывается, все это почему-то саднит и выглядит слишком знакомым. У них нет на такое времени. Джош почему-то вспоминает, как этот братик Заки рассказывал им, что рыбка в его треснутом аквариуме перестала дышать. — Знаешь типа, — говорит этот кид в одном красном кроссовке, — типа, она стала белой, можешь себе такое вообразить, Джоши? Тупая рыба, а, я кормил ее, представляешь? — он болтает ногой туда-сюда, наверняка соображая, что мир для него все тот же аквариум — только ещё, быть может, целый. Тайлер зачем-то пинает его ногой в ответ. — Ты выкинул аквариум нахер, чувак, — сообщает он, — реально думаешь что она вот просто лишила себя жизни? И конечно он не хочет знать: откуда всё это. И конечно он не хочет проверить: какого это. И конечно он ненавидит воду до своих пятнадцати, а потом тупая рыбка братика находит себе аквариум в его сердце. Джош умеет это распознавать: — Все просто, — говорит Дженна из обоженного дома воспоминаний, — ты же маяк, все это знают. Джош почему-то всегда видит на три с половиной секунды вперед, вот как это работает. У него свой собственный маячок, что шлёт под сотню сигналов каждый день и всё в один день превращается в движение. В движение по поверхности, напоминает он себе. В хаос на ровном месте, говорит ему голос Тайлера. — Эй, — голос Дженны выводит его из тумана и затормаживает, — куда мы вообще едем? Джош чувствует, как Дженна касается ладонью его лба — мягко и осторожно, как крылья летней бабочки. Он улыбается, впитывая в себя её любовь. — К свету.*
Тайлер не думает о музыке, когда вода накрывает его ледяной волной. Он не думает ни о чем в принципе — в его голове детская песочнице, едва бы хватило на половину замка из тины и грязи, и какое-то сломанное осознание чего-то важного. Вода укутывает его шею, живот и легкие, и вспышка боли зависает посреди головы. Здесь он больше не может двигаться — размазанное освещение не позволяет найти поверхность. Сердце пропускает замороженный удар. Здесь, под толстым слоем мокрого вакуума лучше создавать что-то важное — Тайлер в этом уверен ровно до тех пор, пока его живота не касается что-то острое. На какое-то мгновение ему кажется, что он просто песчинка в треснувшем аквариуме сдвинутого братика. В самом деле, ему это нравится. Он даже не помнит, когда это все началось: вода умеет поглощать не хуже собственной головы и тогда всего становится слишком. Что-то в его животе не дает опуститься на дно, и Тайлер смутно узнает это чувство, связанное со сломанным пространством и давно похоренное под грудной клеткой. Что-то на его ребрах горит огнем, пока кровь расползается пятнами по воде, впитывая в себя каждую метафору и каждое сомнение. За одну ебаную секунду мозг проворачивает целую жизнь: они с Дженной на концерте, в толпе слишком душно и неуютно, но ему так хорошо, и он смеется своим же трещинам в лицо. они с Джошем на концерте — на сцене правильно и тепло, и Джош улыбается ему откуда-то сзади и маленькая галактика сохраняет их пути. — Вот черт, — слышит Тайлер и почему-то это голос Джоша. Посреди его живота целая дыра, не иначе, и он наблюдает, как свет падает прямо в нее. А затем руки Джоша поднимают его прямо вверх. — Вот черт, — думает его мозг слишком быстро, и все исчезает.*
Дженна знает, что он выглядит хорошо. Даже с этой дырой внутри разума, даже с этой пустотой в центре живота. Тайлера трясет, в голове что-то шатается так отчаянно, что почти жжет. — Кто это сделал? — спрашивает Джош с глазами грешника. — Бог, — говорит Тайлера. Взгляд у него не лучше, разве что спутаннее после воды. — Кто это сделал, Тайлер? — Ты. Ученые называют это трюк со смещением фокуса, а как же. Тайлер записывает это как: раздвоение сердца. Джош целует его глубоко и знакомо, Дженна касается его спины сзади. Она прикасается губами к пятнышку между лопаток, ведет до плеча и по шее вверх. Джош пробирается языком в его мокрый рот и, боже мой, ему нужно больше, ему так отчаянно нужно больше. — Хочу показать тебе, — говорит Джош, цепляясь горячими руками за талию, случайно касаясь рукой Дженны. Они двигаются обратно к воде — Тайлер двигается, а Джош медленно удерживает его в безопасности. Прямо так, как нужно. Прямо так, как задумала эта жизнь. — Я видел размазанный свет, — просто вот сообщает Джозеф. Руки у него стягивают боксеры, он такой нетерпеливый и живой. Дженна прижимает его к себе, держит за волосы и мягко целует в щеку несколько раз, пока Джош касается языком прямо за ухом. Они отрываются только чтобы зайти в воду, целуясь и хихикая, и Джош спускается пальцами по его животу. — Ты мой мальчик, — говорит он, внезапно касаясь раны большим пальцем. — Я искал свет, — он скулит, когда Джош опускается прямо под воду, чтобы несколько раз коснуться губами царапины, — я хотел, типа, утопить свое сознание. Он всхлипывает. Дженна растирает слезы по его щекам, нежно проводя по ключицам. — Ты видел его, Тай, — она целует его в лоб, туда, где осталось меньше всего соленой воды. Джош смотрит на это все: бескрайнее пространство и его маленький мир. Он тихо обнимает Дженну, утыкаясь лбом Тайлеру в затылок. — Ты видел себя, Тай — у Джоша в голосе чистое открытие, у него почему-то дрожат губы. Джозеф притягивает его к себе сам, резко и беспорядочно, как умеет только он. В воде всё легче и в сотню раз проще, так что они обжигают друг друга прикосновениями и влажным дыханием, пока Дженна не выдыхается и не выходит на берег. Джош пробирается рукой под океан, он тупо касается ртом его члена под водой и это ощущается как смысл, почище чем его собственный. Он разом выбивает весь страх и пробирается прямо до середины тела, а затем в сознание и дальше. — Я хотел убить в себе тайлера джозефа. Они кончает одновременно, и Дженна смотрит на них с берега с яркой восторженной улыбкой. Каким-то образом, каким-то грешным чудом, они засыпают на заднем сидении форда, укрытые собственной заботой. В эту пятницу на море нет волн.*
Постепенно, очень медленно, Джош разрезает факелом туман. Он всегда приходит на секунду раньше — и в этом все дело. Тайлер ждет его на пирсе около воды, у него дурацкие розовые волосы и потерянное выражение лица. — Эй, — говорит он, — я кое-то что придумал. — Ага, — Джош даже не замечает, что его рот не двигается. — Что если, все мои песни и все мои тупые римфы, что если бы их собрать в одну большую подводную лодку? Джош хмурится. Он наблюдает, как Джозеф раскачивается из стороны в сторону. — Это все херня, типа, но я бы сделал это, — просто продолжает он, — все как абстракция разумеется, но что если бы взять его и опустить на дно? Джош тупо моргает. Боже мой, он все еще не может даже пошевелить рукой. — Я.. я не смог бы играть под водой, Тай. Они будто вообще не говорят, глаза Тайлера находят блик на поверхности. — Я бы смог, — он кивает, и все это слишком размазанно, — я бы смог петь. Никто бы никогда не слышал моего голоса, но я все бы знали слова. Тайлер постепенно растворяется, будто снова исчезает, будто принимает совершенно другую форму. — Это не для тебя, — говорит Джош, когда ловит взгляд Тайлера на себе, — в тебе смысла больше чем в звездах отголосков света. — Джош. — Да? — У них мертвый свет. Джош трет свои глаза, и Дженна аккуратно похлопывает его по плечу. Тайлер спит справа и его маленькая ладошка сжимает джошевскую руку. Он придвигается ближе, и снова возвращается в мягкий туман. На этот раз он не против.*
В субботу у Дженны белое платье и новый лак для ногтей. Заки орет из соседней комнаты: — Джей, ты что, трогал мой аквариум? — он зажмуривает глаза, чтобы сдержать слёзы. — Неа, братишка, — кричит другой голос. Дженна завязывает маленький бантик и спускается вниз. Она ловит себя на мысли, что их бассейн стоило бы почистить, иначе сосед мистер Майлс нагрянет к ним с визитом. Она выходит к бассейну с ведром и хлоркой, и это что-то вроде важности, что ты ищешь в себе всю жизнь. Заки орёт: — Где моя куртка, эй? И Дженна отстранённо смотрит на то, как Тайлер и Джош замирают прямо на поверхности воды. Она откуда-то знает, нет, чувствует, что их поделенные натрое сердца замедляют свой ход. — В конце-концов, — говорит она, поворачиваясь к Заку, — мы все-таки выигрываем.